Народ толпился на перроне, ожидая поезда. Стоял галдёж, невозможно было услышать, о чём говорили друг другу рядом стоящие люди. По радио раздался голос дежурного . Объявление о приближении поезда всколыхнуло перрон. Я отошла в сторону, чтобы не мешать людям, багаж у меня был не большой, сумка килограмма три весом и пакет с продуктами на дорогу. Не далеко от меня стояли две тётки лет пятидесяти обставленные вокруг большими сумками . Они то и дело подтаскивали сумки к себе ближе , боясь, что кто ни будь схватит их огромные баулы и убежит, при этом вор должен обладать недюжинной силой ,что бы поднять такой груз да ещё и убежать. По разговору можно было понять, они едут в столицу края в гости к детям.

Поезд медленно подкатил к перрону и наконец- то остановился. Народ начал суетиться в поисках своего вагона. Я тоже поспешила. К счастью бежать мне не пришлось, вагон был почти рядом. Из вагона вышла моложавая проводница, протёрла поручни и затем спустилась по ступенькам на перрон проверить наличие билетов. Я остановилась , ожидая свою очередь.

Первому пассажиру , ветерану с медалями на груди, помогли подняться в вагон его провожающие родственники . За спиной у ветерана был новый рюкзак, слегка наполненный необходимыми вещами. Ветеран ехал в краевой центр на встречу с однополчанами, на кануне дня победы. Следом за ним в вагон поспешили две тётки с тяжёлой ношей . Тяжёлые сумки они пытались втащить за собой. Стоящие рядом несколько молодых парней помогли поднять и поставить сумки на площадку. Слегка подвыпившие парни сразу же начали заигрывать с проводницей, спрашивая у неё постель, горячий чай, и уверяли её в том, что будут вести себя тихо.

Из пассажиров я последняя поднялась в вагон. Проводница, встав на ступеньку, развернула сигнальный флажок. Через минуту поезд, подав предварительный сигнал, медленно покатился по рельсам.

В вагоне было много народу. Я отыскала своё место и, поставив сумки, села у окна.

Две тётки с баулами оказались моими соседками по купе. Они были неугомонные, перекладывали сумки с места на место, напоминая куриц несушек , устраивающих своё гнездо для высиживания яиц. Подошла проводница, взяв наши билеты, сказала сейчас принесёт бельё и спросила, желает ли кто- ни будь чай.

Я отказалась от чая и соседки тоже , они уже вытащили продукты из сумок, разложив их по всему купейному столу. Отодвинувшись , чтобы им не мешать, я погрузилась в размышления.

Время было сложное, начало девяностых годов было тяжелое и смутное. Прилавки в магазинах пусты , кругом очереди не понятно зачем . Но ни что не мешало народу перемещаться в поездах, в машинах, и даже пешком в поисках хорошей жизни. Так уж устроен человек, не может сидеть на одном месте.

Мои мысли были прерваны подошедшим ко мне ветераном:

- Доченька, уважь старика мне бы пересесть в другое место, там молодые едут ,веселятся шумно, ты молодая тебе не так тяжело как мне, а я присяду к женщинам, здесь потише будет.

- Да, пожалуйста, присаживайтесь, - взяв сумки, я перешла в другое купе, где ехала молодая компания парней. Они о чём- то весело рассказывали друг другу, смеялись и шутили. Место было боковое и мне было видно, как ветеран немного оживился и разговорился с моими бывшими соседками. Знал бы он, что компания молодых парней оказалась куда безобиднее, чем эти две занятые едой тётки.

Я снова погрузилась в раздумья, но только сейчас мои мысли были о людях пожилых и старых. Как мне казалось, они более стойко переносят наставшие времена. Для них это обычная жизнь, они пережили более тяжёлые времена; войну, годы репрессий, голод. Сейчас помогают своим детям в годы перестройки. Наши деды и бабушки настолько закалены, что их не пугают перемены в нашей стране. Они как стойкие, оловянные солдатики готовы к новым испытаниям , и только среднее поколение больше всего было обеспокоено ,как выжить в тяжелые времена , вырастить детей и что будет с ними потом.

Мои мысли снова были прерваны , теперь уже молодой компанией:

- А вы могли бы нас сфотографировать на память? – обратился ко мне один из них.

Я улыбнулась , молча взяла из их рук уже настроенный фотоаппарат и, сделав несколько снимков, вернула его обратно.

Компания осталась довольна, дружно поблагодарила меня и, встав со своих мест, двинулась всем гуртом в тамбур курить.

В вагоне стало немного тише. Только сейчас я услышала, о чём так эмоционально разговаривали с ветераном мои бывшие соседки по купе. До меня донеслось продолжение их разговора.

- Ну и за что ты воевал, защищал родину? Чего она сейчас дала в замен, талоны на хлеб и пустые полки ? -упрекали его тётки

– Как наши дети должны жить?- продолжая возмущаться, они убирали продукты со стола, заворачивая их в смятую газету, силой заталкивали внутрь своих сумок. Их полные , мясистые лица стали красные от усердия и недовольства жизнью.

- То, что сейчас в стране плохо не я виноват, в войну я от фашистов Родину защищал – дрожащим от волнения голосом продолжал убеждать их ветеран.

- Я не хочу что бы мои дети жили плохо, я хочу ,что бы у моих детей всё было.. - и с возмущённым видом одна из женщин начала перечислять всё то что должно быть у её детей.

Было видно, что ветеран был раздосадован тем, что не может объяснить не понятливым женщинам то, что он прав. Тётки в свою очередь в два голоса твердили, война бессмысленная была ,народ жил плохо и сейчас живёт плохо, обещанного коммунизма нет, потому что коммунисты разворовали страну. Казалось напор этих тёток ни чем не остановишь, как того врага, с кем воевал ветеран.

- Всё же мы освободили от врага страну, не сдали Москву, из Европы врага выбили – продолжал убеждать ветеран, но в ответ он услышал то, от чего на его глазах, от обиды и горечи появились слёзы.

- Нужна была нам твоя свобода, жили бы сейчас при немцах и горя не знали, был бы порядок и дети были сытыми и счастливыми.

Выдавив из себя такую версию исхода войны, тётки тем самым поставили под сомнения важность победы достигнутой в тяжелых боях с врагом. Ветеран замолчал, было видно, внутри клокотала обида, он отдвинулся на край, подальше от своих обидчиц, молча смотрел в окно, затем трясущимися руками, полез в карман за носовым платком, в его глазах выступили слёзы.

Мне стало жаль его, и появилась не приязнь к тёткам не довольным жизнью , захотелось подойти к ветерану, сказать ему спасибо за героическое прошлое, хотелось поддержать и успокоить его и выслушать. Но уже рядом с ветераном присел мужчина лет пятидесяти седоватый в очках. Оказалось, он слышал весь их разговор и решил вмешаться. Мужчина оказался преподавателем истории. Поддержав ветерана в разговоре принял его сторону , и повернувшись к женщинам, объяснил , если бы они жили при немцах, то работали сейчас не на себя, а на фашистскую Германию. Гитлер считал славян низшей расой, и славянский народ находился бы в трудовом рабстве у фашистов.

- Мы и так пашем, как рабы, не покладая рук, - пробурчала одна из тёток.

- Вон какие сумки таскаем на себе , что бы детей своих прокормить.

- Так всё таки своих детей прокормить , а не чужое государство.

Мужчина решил вступить в дискуссию и продолжил.

- Сколько вашим детям лет?

- В институтах учатся, им на учёбы денег надо и чем то питаться надо , вот продукты везём им.

- Значит, возможность есть учиться,- продолжил свой разговор преподаватель истории ,

-не всё так плохо в нашем государстве, выучатся и будут работать на себя, может, кто ни будь из них, со временем займёт руководящую должность или государственный пост. А если бы наша страна была завоёвана, и фашисты над нами господствовали, у ваших детей такой возможности не было бы.

Наступила тишина. Быть может рядом сидящие все представили себе ту картину, где нет нашей страны , где хозяйничают фашисты, представили себя , где они как каторжные трудятся в стране уже не принадлежавшей им.

Ветеран ,найдя единомышленника в лице преподавателя истории, успокоился немного, затем продолжил говорить.

- Не щадили фашисты наш народ, я видел как была истреблена целая деревня. Мы не много не успели с наступлением, слякоть была , техника не выдерживала, ломалась, мы вытаскивали на себе орудия и снаряды.

Казалось, его голос в тишине звучал громко, но на самом деле он говорил тихо ,но взволновано.

Воспоминания с новой силой нахлынули на ветерана.

Мужчина внимательно слушал его, утвердительно кивая головой. Разговор затянулся и перешёл в спокойное русло. Умолкли и погрузились в свои думы недовольные жизнью тётки. Спорить они больше не решились.

Я была рада такому исходу разговора, проходящему в соседнем купе, но неприятный осадок остался.

В этот сложный период для страны, в девяностые годы отодвинуты в сторону были участники Отечественной войны вместе с их заслугами. Им не просто не было помощи и поддержки, они были не защищены. Утонув в своих проблемах, государство совсем забыло о своих защитниках. А ведь было время, благодаря таким людям , как этот ветеран , страна сейчас есть , она живёт, как бы тяжело ей сейчас не было. Миллионов таких, как этот ветеран, нет в живых, они сложили головы свои, отдали жизнь за Родину.

Прошло немного времени, страна всё же повернулась лицо к своим защитникам, вспомнив их заслуги перед Отечеством. Уже не возникало ни у кого вопросов, за что боролись и погибли наши отцы и деды. На развалинах перестройки начали возводить стены . Страна обретала новый облик, современный . Защитники страны напротив старились и их становилось всё меньше. Но они знали, за что воевали, за то, чтобы их Родина жила вечно.