Старший научный сотрудник Неля Смирницкая сидела на работе и писала статью в «Экологический вестник». В окно светило солнце, и формулировать умные мысли было лень. К тому же умных мыслей, не опубликованных ранее, было не так уж и много, и приходилось здорово напрягаться, чтобы придать элемент новизны старым заезженным фразам.

 

На столе лежал забытый кем-то журнал. Неля раскрыла его и стала разглядывать фотографии. Ельцин с ракеткой в руке. Ельцин и Наина с внучком. Внучок – в коляске. Интересно, сколько лет ельцинской дочери? Вроде, она Нелина ровесница – тридцать девять. Значит, родила в тридцать семь. А старшему сыну – лет семнадцать, как и ее Женьке.

 

Может, тоже родить? Женька в этом году поступит в институт и уедет, а они с Валеркой останутся совсем одни. А так у них будет младенец – озадачены на ближайшие двадцать лет.

 

Надо будет Валерке сказать. Но он не согласится, скажет, что не прожить на одну зарплату.

 

Неля прикинула: тысячи полторы надо будет посылать Женьке. Триста – за квартиру и телефон. Остается – совсем ничего. В самом деле, не прожить. Раньше надо было думать.

 

Неля вздохнула и стала листать журнал дальше. На следующей странице под заголовком «Готовим натуру к съемке» - пять фотографий.

На первой – бесцветное лицо невзрачной девицы.

На второй – у девицы подведены глаза.

На третьей – нанесены тени на веки.

На четвертой – оформлены губы.

На пятой эта же самая девица – уже голливудская красавица.

Неля закрыла ладонью промежуточные снимки, сравнила первый и последний. Поразилась контрасту.

 

Неля достала из сумочки зеркальце и стала разглядывать свое лицо в свете только что полученных знаний о макияже. Вот чего ей не хватает – контура на губах. Надо будет сегодня купить красный карандаш. Нет, лучше коричневый.

 

Неля захлопнула журнал. Рабочий день закончился. Она напялила дубленку, еще раз посмотрелась в зеркало и пошла по надоевшему годами выверенному маршруту: гастроном, универмаг, дом.

 

Шла и думала: ну что у нее за жизнь? Серая, скучная, унылая. Работа, магазины, кухня, по вечерам – «Санта-Барбара». Вот и все развлечения. Ну иногда еще Женьке помочь с английским или задачку решить по алгебре. В одиннадцатом классе интегралы проходят. Зачем детям интегралы?

 

Неля зашла в гастроном. Что бы купить на завтрашний обед? Сосиски нельзя: Валерка вчера скандал устроил, сказал, что она лентяйка, а сосиски ему до смерти надоели. Пельмени, наверное, тоже нельзя – Валерка опять может сказать, что ей готовить лень. Неля решила не испытывать судьбу и купила курицу. Курица потянула на сорок рублей. Да, при таких ценах детей рожать нельзя.

 

В гастрономе был отдел косметики. Теперь в каждом гастрономе есть отдел косметики, аптечный киоск, еще фотопленку можно проявить. Очень удобно, не надо бегать по городу.

 

Неля остановилась у косметического отдела, пошарила глазами по витрине в поисках контурного карандаша. Ага, вот они – полная гамма, от бледно-розового до темно-бордового. Стоят – дороже курицы. Но все равно надо купить.

 

Неля заплатила за карандаш, и настроение у нее заметно улучшилось.

 

…Дома Женька что-то передирал из учебника в тетрадку – это называлось «писать сочинение» - и одновременно слушал своего любимого композитора Курехина. Музыка Курехина наводила на Нелю ужас – как будто с того света.

 

-Женька, переключи на наушники, - попросила она.

 

Жеенька нажал на какую-то кнопку и нацепил наушники.

-Мам, чем порадуешь? – вопросил он.

В переводе это означало: «Есть хочу».

 

Неля заглянула в большую комнату. Валерка возлежал в своей любимой позе – пятой точкой на диване, ногами – на пуфике и читал газету. Повернув голову, он дружелюбно сказал:

 

-Привет! Есть скоро будем?

 

Неля быстро разогрела оставшиеся от обеда котлеты, поджарила картошку, настрогала салат.

 

-Идите ужинать! – крикнула она.

 

Ноль внимания. Курехин сменился полублатным Михаилом Кругом, а Валерка включил телевизор и стал смотреть «Новости». И вот так всегда. Сначала «Есть хотим!», а потом – не дозовешься.

 

На ее зов притащился один Барбос. Барбос – датский дог. Такую непрезентабельную кличку ему дал Женька. Женьке тогда было три года, и он очень любил книжку «Бобик в гостях у Барбоса». Это были единственные собачьи имена, которые он в ту пору знал. Они возражать не стали – Барбос, так Барбос.

 

Теперь Барбосу четырнадцать лет. По человеческим меркам – это лет девяносто или даже больше. Люди столько не живут. А Барбос – живет. Он пришел, западая на одну лапу, и сунул морду в миску.

 

-Идите ужинать! – еще раз позвала Неля.

 

-Иду, - басом ответил Женька, но с места не сдвинулся.

 

Валерка – тот вообще не думал отрываться от телевизора.

 

-Валер, пошли, - Неля заглянула в комнату.

-Куда? – искренне удивился Валерка и снова уставился в телевизор.

 

Из опыта Неля знала, что в ближайшие пятнадцать минут никто в кухне не появится, и решила это время посвятить своей внешности.

 

Она присела на пуфик у зеркала, сняла колпачок с карандаша и обрисовала контур губ.

В лице появилось что-то вампирское. Неля покрасила губы помадой. Получилось что-то среднее между вампиршей и женщиной легкого поведения. С таким лицом только возле ресторана стоять.

 

Что бы с собой такое сделать? Может, стрижку? В самом деле, хватит волосами трясти как Иден из «Санта-Барбары», тем более, что она уже лет десять с такой прической ходит. Ведь даже в журналах советуют: хочешь в жизни перемен – измени прическу.

 

Сколько сейчас времени? – Ждать до завтра не было накакой возможности. Сейчас двадцать минут восьмого. Парикмахерская работает до девяти. Можно успеть.

 

У Нели даже сердце заколотилось. Она натянула джинсы, вытащила из Валеркиной заначки сто рублей и, крикнув: «Я скоро приду» - рванула в парикмахерскую.

 

…В «Салоне красоты», который размещался на первом этаже бывшего общежития, со скучающим видом сидела толстая тетка-парикмахерша в белом замызганном халате.

 

-Что будем делать? – спросила она.

 

-Стрижку, только не очень короткую, - ответила Неля.

 

-На ваши волосы еще «химию» нужно делать, - посоветовала тетка.

 

-«Химию» не надо, - не согласилась Неля, - «химия» сейчас не в моде.

 

- Не надо, так не надо, - тетка замотала Нелю в простыню, взяла в руки ножницы и резанула ее длинные светлые волосы где-то на уровне подбородка.

 

Неле захотелось схватить тетку за руку, но было поздно: та лихо кромсала ее под комсомолку тридцатых годов.

 

Минут через пять стрижка была готова. Неля испуганно смотрела в зеркало: интеллект с лица исчез. Взгляд – бессмысленный, как у коровы. Длина – раза в два короче, чем ей хотелось бы.

 

Пожалуй, все-таки строит сделать «химию».

 

Тетка посмотрела на часы и сунула Неле в руки миску с палочками для завивки. Через несколько минут, когда вся Нелина голова была покрыта палочками на резинках, парикмахерша сказала: - «Посидите под феном пятнадцать минут», – взяла какой-то сверток и вышла.

 

Неля сидела под жужжащим феном, вдыхала парикмахерские запахи и думала: может, и неплохо, что она решилась на завивку. Представила себя с кудрями: должно пойти. Неля разомлела от приятных мыслей.

 

…Через пятнадцать минут тетка не вернулась. Прошло еще десять минут. Потом еще пять. Неля забеспокоилась. Надо было искать парикмахершу.

 

Неля вышла в коридор. Надпись на соседней двери гласила: «Срочный ремонт обуви».

Она заглянула туда: посередине комнаты стоял большой стол, какие бывают у министров. За столом сидел армянин в очках и громадной иглой зашивал ботинок.

Армянин поднял на Нелю глаза и вежливо произнес: «Здравствуйте».

 

Неля метнулась к другой двери. Там было закрыто.

На следующей было написано: «Народный целитель. Снятие порчи и сглаза. Ворожба. Лицензия № 378».

 

Парикмахерши нигде не было.

 

Неля вернулась в «Салон». Сунула голову под кран и стала смывать раствор. «Черт знает что, - думала она, - новый вид услуг – парикмахерская самообслуживания».

 

-Ой, уже смываете? Вот и хорошо. Сколько минуток прошло? – наконец-то появилась тетка.

-Сорок, - ответила Неля.

-Многовато, - посетовала тетка, - а я картины ходила смотреть. Тут одна женщина картины принесла. Она их сама рисует и продает. Красивые такие, на тему природы. В рамочках. Не хотите купить? – тараторила тетка, снимая бигуди с Нелиной головы.

 

-Нет, не хочу, - ответила Неля.

 

Ее волосы теперь стояли дыбом и имели вид свалявшейся пакли. Это был тихий ужас.

 

-Пережгли немного. Но ничего, не зубы – отрастут, - успокоила тетка, - а вообще-то ничего, пушистенько.

 

…Потрясенная Неля вернулась домой. Еще два часа назад она была похожа на Иден из «Санта-Барбары». А теперь на кого? На туземку из племени мумбо-юмбо.

 

В кухне на столе – гора грязной посуды. В раковине – разморозившаяся курица. Валерка спал.

 

Из комнаты вышел Женька. Посмотрев на нее, он безжалостно констатировал:

 

-С такой прической на работу ходить нельзя.

 

…Да, Женька прав. Когда на голове такая пакля, надо брать отпуск и сидеть дома. А еще лучше – уволиться и уехать на необитаемый остров.

 

Настроение было безнадежно испорчено и, похоже, надолго. Надо было искать выход из создавшегося положения.

 

Неля взяла лист бумаги, разделила его вертикальной чертой на две части, справа написала «Хорошо», слева – «Плохо».

Так советовали в статье из женского журнала: если жизнь загоняет тебя в угол, надо переосмыслить все плохое и все хорошее, - тогда можно будет принять решение.

Хотя зачем ей принимать решение, прическа же от этого лучше не станет.

 

Но Неля решила все равно попробовать.

 

В разделе «Плохо» она написала: «Сделала «химию». В этот момент она почувствовала себя совсем несчастной. Ей захотелось написать, что она устала каждый день готовить обеды и ужины, что в квартире давно пора сделать ремонт, что Валерка обещал подарить на день рождения золотое колечко, но, наверное, не подарит…

 

Этот список можно было продолжать бесконечно, но она объединила его общей фразой: «Быт заел».

 

Потом Неля подумала и добавила: «В этом году Женьке поступать в институт». Эта проблема – поступит-не поступит – не давал ей покоя уже два года.

 

Не поступит – плохо, в армию заберут. Поступит – тоже плохо: уедет, будет в Питере болтаться по общагам, питаться как попало. Неля пробовала уговорить Женьку поступать здесь, в Мурманске – в мореходку или в пединститут, а он и слышать про это не хочет. Говорит: « С севера надо сваливать». А в Питере – наркомания и проституция. Как туда ребенка отпускать?

 

… Теперь надо было заполнить раздел «Хорошо». Неля задумалась. Неужели в ее жизни нет ничего хорошего? Что-то же должно быть.

 

Поразмышляв, она написала: «Валерка поправился».

 

Это был очень важный пункт. Три года назад у Валерки начались какие-то непонятные приступы. Врачи в поликлинике не могли поставить диагноз. Валерка мотался по рентгенам и УЗИ, сдавал анализы, лежал на обследовании – и все без толку. Неля не знала, что и думать. Каждый новый приступ выбивал ее из колеи.

Последний был такой сильный, что Неля вызвала «Скорую помощь». Валерку увезли в больницу, и через час сделали операцию по поводу аппендицита.

 

Это был самый благополучный исход – вырезали – и все, больше болеть не будет. Здоров.

 

Но Валерка не верил привалившему счастью. Он лежал на больничной кровати мрачный и думал: «Разрезали, посмотрели, зашили. Еще неизвестно, что там увидели». Про такие случаи он уже слышал.

 

Валерка сказал об этом Неле. Она перепугалась и пошла в ординаторскую к лечащему врачу.

 

…Лечащий врач-хирург был похож на бандита и смолил вонючую сигарету, отчего в комнате можно было повесить топор.

 

Неля робко спросила:

-Скажите пожалуйста, а у Смирницкого точно был аппендицит?

 

-Что значит «точно»? – сказал он таким страшным голосом, что она от испуга села на кушетку.

 

-…Ну… обычный аппендицит? – уточнила она.

…Вчера вечером он прооперировал этого мужика – Смирницкого: аппендицит как аппендицит, правда в хронической форме,– ничего особенного. Непонятно, чего эта девица беспокоится.

 

-…обычный? – опять, как дурочка, пролепетала она.

 

-Не обычный, - хирурга стала раздражать Нелина бестолковость, - а хронический.

 

Неле показалось, что он хочет на нее заорать, но сдерживается, потому что орать на родственников прооперированных больных ему, наверное, не положено.

 

-И больше ничего нет? – опять спросила Неля.

 

-А что вам еще надо? - Он посмотрел на Нелю, и в этот момент в его лице появилось что-то человеческое. Очевидно, он понял, что она имеет в виду, но боится сказать.

 

- Вы коньяк часто пьете? – вдруг спросил он.

 

-Нет, совсем не пью, - как школьница, пролепетала Неля.

 

-А зря, - сказал хирург, - с вашими нервами надо пить коньяк. Релаксировать. Между прочим, я люблю коньяк «Наири». А с аппендицитом вашего мужа я, честно говоря, помучился. Так что с него – бутылка. Название запомнил? – «На-и-ри».

 

…Неля вспомнила, как она тогда носилась по магазинам в поисках коньяка с таким названием. Его нигде не было. Был «Армянский», был «Азербайджанский», «Наполеон» был. А «Наири» - нет. Неля озадачила всех подруг, попросила знакомого коммерсанта поискать в Питере. Наконец, соседка сказала ей, что «Наири» продается в буфете на вокзале. Неля рванула на вокзал, но при виде этого коньяка остолбенела: он был в позорной бутылке, в каких раньше продавали постное масло, и стоил двенадцать рублей.

 

Тогда она пошла в самый дорогой магазин и купила самый дорогой коньяк.

 

…Свойственная Неле логика подсказала ей, что в разделе «Хорошо» надо написать «Женька здоров». Потом подумала и приписала «Сама здорова».

 

Получилось три пункта в разделе «Плохо» и три в разделе «Хорошо». Жизненное равновесие.

 

Теперь, согласно рекомендациям статьи, надо переосмыслить написанное.

 

Неля задумалась над словами «Быт заел». С чего бы это он ее заел? Вовсе не заел. У плиты стоять надоело? Так это ерунда, это пройдет. Завтра можно будет даже торт испечь.

 

Валерка золотое колечко не подарит? А зачем оно вообще нужно, это колечко?

 

Неля вычеркнула этот пункт.

 

Пункт «Женьке поступать в институт» в разделе «плохо» тоже как-то не смотрелся. Действительно, что плохого в том, что ребенок поступит в институт?

 

Неля перенесла этот пункт в раздел «хорошо».

 

Жизненное равновесие нарушилось с явным креном в лучшую сторону.

 

В разделе «плохо» осталась одна «химия».

 

Неля пошла в ванную и вымыла голову. Волосы перестали стоять дыбом. Она зачесала их назад и сколола шпилькой.

 

Из комнаты вышел заспанный Валерка. Он с интересом посмотрел на нее и сказал:

 

-Какая красивая прическа!

 

Похоже, из раздела «плохо» надо было вычеркивать последний оставшийся пункт.

 

1998