Люське на дорожку.

 

Кузьминична, постой-ка, пообщайся с сельчанами. Вишь, вся деревня собралась, с других сёл народу понаехало, а вон мэр района стоить. Да не тот. Вон тот в зелёном галстуке, который семечку с заднего зуба никак вытащить не можить. Мы тебе и бочку уже приготовили. Степан, Николаша,- водрузите её на постамент. Кузьминична «бриффиг» перед отъездом да- вать будет. Начнём. Граждане, прошу, задавайте накопившиеся вопросы и передавайте записки в президиум.

- Кузьминична, когдай-то твою лошадь забирають? К вечеру ждёшь. Ишь ты, спецэтапом поедить. Значить дослужилась кобылка-Люська. Таперича в Кремлёвском карауле щеголять будить.

- А годков то ей сколько? Ещё против Деникина воевала. Да нет, молода ещё.

- А чё у неё тогда зубы чёрные, как наши сельские подсолнухи в период созревания? И подробней, Кузьминична, вишь журналисты каждый твой ответ под копирку фиксирують. Страхуются, ценный материал для них идёть.

- Так вот, люди добрые, брехать не буду, - зубы у Люськи такие стали потому, что с детства табак жуёть. Поспорили как-то красноармейцы меж собою, что за сутки повозку табаку ей схарчат. Она возьми всё да и сожри. С того всё и началося. На следующий день пошла моя Люська по отряду у солдат махорку клянчить. Через три дня зависимость от табаку у неё началася. Лошади, они же быстро привыкають, не мамонты поди. Тут то на-

ши деды-герои и проявили солдатскую смекалку. А придумали они вот что: стали с утреца, перед боем, выпускать мою кобылку на вольную волюшку. Она же знаить, зараза, что в своём гарнизоне табаком и не пахнить. Ещё ночью последнюю заначку на крыше нашла и оприходовала. Стало быть бежить на вражеску территорию. Подбегаить и принюхивается. А беляки смотрят,- коняка, как коняка, кто же в неё стрелять будить, ежели на ней никто не сидить. А Люська, как правило, возьми и рыгни от радости в предвкушении трофейных запасов! Через несколько секунд вражеские войска в панике! Новое оружие красных, - кричать, - газы!!! Ближние окопы,-те все в обморок попадали, дальние подразделения в спешном порядке с белыми флагами выходять. Что и говорить, - много тогда, таким образом, важных стратегических задач выполнили. Во – как.

- Кузьминична, а как Люська Вторую Мировую прошла?

- Да, досталося ей тогда, страдала бедолага, месяца два сама не своя была пока к «ихним» то сигаретам привыкала. Зато потом, когда вошла во вкус, немец и стал терять боеспособность на отдельных участках фронта. Немец, - он как воевал? С комфортом воевал. Без шоколаду, шнапсу и хороших сигарет, как контуженые ходили. Вот Люська и доводила их до цугундера. А запускали её по ночам. И она, наша «Пегасиха», такие концерты немцам устраивала, что, бывало, цельными вагонами проклятых оккупантов в Германию, в «дурочку» увозили. Мы то к её штучкам ещё с гражданской привыкшие, но когда это видишь впервые… вообщем по разному люди реагирують. Рассказываю: представьте себе в прифронтовой зоне, ночью, заблудившуюся молодую кобылку! Да нет же, ну вас, черти, - нашу Люську представьте. Ага. Ну и немецкий патруль её примечаить. Зовуть к себе. Та идёть, доверительно хвостом помахивает, вроде никакие сигареты её и близко не интересують. Потом поступаить распоряжение отвести коняку в расположение части, поставить на довольствие и всё такое. Пока к месту пришли, ясное дело, сигарет у обох провожатых, как и не было. Кто ж на неё подумаить, тем более Люська голову в сторону от них отводить и через нос дышить! Наконец-то все расходятся и Люську привязывають к дереву. Привязывай хоть за что, но после четырёх найденных по карманам у фрицев пачек сигарет, для нашей красавицы даже морские узлы кажутся детской забавой. Итак, ночь, тишина, два часа… Люська лёгким движениием головы освобождается от видимого препятствия и направляется к ближайшей хате, где курят сигареты и пьють шнапс немецкие гады. Вот какой-то фельтфебель вышел «до ветру», проходя мимо Люськи он гладить её по загривку, та, в свою очередь, ловко «стреляить» у него ещё две пачки сигарет! Здесь надо заметить, что после пятой пачки у неё, обычно, начинает сильно косить левый глаз, уши падають резко вниз, а на морде появляется довольная улыбка, типа «а-ля-Шура в молодости» (к стоматологу в гражданскую Люську не водили, потом война началася, одним словом не было времени красоту то наводить). Ржёть Люська при этом, как обычная обкурившаяся лошадь. Вот и представьте себе: в третьем часу ночи, в сигаретном дыму, при свете свечей, да под немецкую губную гармошку тихо открывается настежь окно и… Да, да,- тот осёл из «Бременских музыкантов» просто отдыхаить. Ну дальше, как говорится, дело техники. Люська спокойно так входить в дом и собираить трофеи. Много не брала, так, три-четыре бутылки шнапсу за одну щеку копытом засунить, коробку шоколаду за другую, понимала, зараза, ежели гостинец от немца не принесёть,- могут и не отпустить на следущу ночку. Сожрёть на дорожку ёще пару пачек и на «крыльях ночи» домой. А на утро тех офицериков, ну каким Люська из окна улыбалася, кого-куда определяють. Это уж, извините кто, как переносить и что доктору рассказывать будить.

Так, по-своему, и воевала Люська с фашистом. Недавно – то архивы рассекретили и решили наградить её за заслуги и в честь 90-летия приглашением в Кремль, в почётный караул. А сейчас извиняйте, товарищи, за нами спецэтап из Москвы приехал.

Спасибо тебе, Кузьминична, за «бриффиг». Товарищи, товарищи не расходимся, а подходим в президиум и сдаём Люське на дорожку. Она никакими не брезгуить!!!