Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Детективы и мистикаАвтор: Юрий Теплов
Объем: 24207 [ символов ]
Унитаз-не аквариум
Юрий ТЕПЛОВ
УНИТАЗ - НЕ АКВАРИУМ...
Рассказ из цикла "Смутное время"
 
Васька тряхнул головой, прогоняя наваждение. Ему показалось, что по-койник ворохнулся и приоткрыл один глаз. Он вгляделся в желтовато-серое ли-цо друга. Тот приоткрыл второй глаз и шевельнул губами. Васька пробормотал: "Что за хреновина!" и опять тряхнул головой. Глаза у покойника закрылись, он лежал в своем богатом гробу спокойно и надежно.
Еле признал Васька по приезду помершего друга. Последний раз они ви-дались с полковником Володей два с лишним года назад. За это время тот от-пустил бороду, он и не гадал про такой факт. С чего бы старить себя, вон как седина природную ржу побила! Из-за бороды и лицо чужим смотрится.
- Никак не думал, что ты наперед меня помрешь, - укоризненно сказал Васька и плотнее уселся на стул.
Все же успел он на похороны. Не захотела Володина Гидра просигналить о безвременной его кончине. Он узнал о том с опозданием и случайно. Подошел утром к сельповскому ларьку - замок. Решил, что запостелилась с новым мужем продавщица Милка. Третьего уже поменяла после него, Васьки. Никак не меньше сорока пяти бабе, а все едино - ровно калач с пылу.
Однако Фроська-Самопляска объяснила, что Милка уехала в ночь в Мо-скву на братнины похороны. Другого же брата, кроме Володи, у нее не было.
Полдня Васька собирал деньги на дорогу. Да и не собрал бы: самолетные билеты так вздемократились, что без порток останешься... Выручила та же Фроська, потрясла самоплясный кошель. Пообещал ей, как вернется с похорон, перебрать баню.
До Красноярска на электричке - заботы нету. А в аэропорту сутки поте-рял - ни телеграммы, никакой другой бумаги на руках, чтобы доказать билет-ную срочность. Сперва канючил до унижения у разных окошек, потом вызве-рился на одну очкастую в синей тужурке:
- Унитаз - не аквариум! Усекла? Консервы не бросать!
Та равнодушно брызнула стеклами очков:
- Отвали, дурдом нестиранный! - и захлопнула окошко.
Между прочим, про унитаз, который не аквариум, Васька и на самом де-ле услыхал в дурдоме, куда попал по недоразумению и пьяной глупости.
Володя тогда приехал в отпуск в парадной форме с петухами, в новень-ких капитанских погонах и при деньгах. Он еще не был женат на своей Гидре, да и Васька в те поры числил Володину сестру Милку в малолетках. И мать их была жива - счетоводила в правлении, хоть и хворала сердцем. И вот стала их шпынять за то, что третий день погоны обмывают. Выпивки в сельпо тогда вся-кой хватало, на червонец втроем можно было упластаться. Ну, и махнули они от материных попреков в город, к Бэлке Данович.
Школьная их симпатия жила одна в ухоженной квартирке. И сама вся была ухоженная и такая фактурная - на любом месте ставь знак качества. Один недостаток имела: сильно хотела за Володю замуж. А он хомут надевать не то-ропился. Потом бы, может, и забрал ее, да уж больно она его подгоняла. Бабы глупые, не соображают, что этим отталкивают мужиков.
Покаялся тогда Васька, что в третьих лишних оказался. Им бы лишь на матрас, а ему на кухне слыхать и скрипы и всхлипы.
От тоски и зависти нажогался "охотничьей", была такая настойка - деше-вая и сердитая. На подвиги потянуло. Напялил на себя Володин мундир, сунул в карман поллитровку и отправился в белых тапочках в парк культурного отдыха.
Там и нарвался на патрулей.
В комендатуре с пьяного перепугу назвал себя Володиной фамилией. Потом стал чего-то молоть про Вшивую гору, обозвал солдат санитарами и в отчаянной лихоте сиганул в окно со второго этажа прямо на кузовной брезент патрульной машины.
На Вшивой горе как раз и находился дурдом, а его главный врач - надо же такому! - оказался Володиным однофамильцем. Вот и решили военные, что он - сбежавший псих, а мундир спер.
Неделю провел Васька в дурдоме, соседствуя кроватями с шибко блед-ным, седым и вроде бы нормальным мужиком, похожим на учителя.
- И дураки ищут братьев по разуму, - услышал от него в первое утро, ко-гда очухался.
- Сам дурак, - огрызнулся Васька.
- Унитаз, Юноша, не аквариум. Не рекомендую бросать в него консерв-ные банки.
Ваське эта мудрость показалась стоющей, запомнил. Вернувшись в де-ревню и выпив с мужиками под репку, выдал ее как последнее откровение.
Мужикам откровение понравилось. Поразмыслив, они поддержали:
- Консерва - не репка. Закусь в унитаз - грех.
Так закрепилось за Васькой прозвище - Унитаз. А Володя уехал из от-пуска без парадных петухов...
Зато теперь лежал в новом, цвета волны, полковничьем мундире. По-свадебному выглядел, хотя и портила вид простыня, прикрывавшая нижнюю часть тела. А чего прикрывать, не без штанов же!..
Васька поднялся со стула, откинул простыню. Брюки - со стрелками, на ногах - ненадеванные штиблеты. Он даже потрогал один, желая в том убедить-ся. Потрогал и отдернул руку, потому что нога шевельнулась под его пальцами. Опять с опаской дотронулся до башмака. Подождал, не дрыгнет ли Володя но-гой. Нет, мертвым дрыгаться не положено, знать, померещилось.
- Я тут, - сказал он покойнику. - Прилетел вот. Исхитрился и прилетел.
"Куда как исхитрился!" - укорил себя Васька за похвальбу.
Так бы и сидел он в аэропорту до скончания денег, коли б не сжалился один бездельный носильщик.
- Сунь вон в то окно паспорт, - подсказал, - и две сотни сверху.
Окно то самое, где сидела очкастая. Нашла билет, еще и ощерилась!..
"Что творится в стране! - опечаленно размышлял Васька-Унитаз, проле-тая по небесам. - Взятки берут в открытую. Спекулируют кто чем может. Лени-на обзывают лысым, Горбачева - меченым. Ельцина в алкаши произвели... И злобятся все, ох, злобятся - на живых, на мертвых. Памятники в городах скиды-вают. А чего скидывать? На то они и памятники, чтобы память будить. Плохому ли, хорошему - а помни, что было. Хочешь - упрекай себя, а хочешь - историю с географией... Не демократия, а смута и срам..."
Однако, ежели б не смута и срам, не успел бы Васька попрощаться с дру-гом. Вот уж не думал он, что теперь в больших городах и помереть по-человечески нельзя. Володин сын, Виталик, разъяснил ему, что и как получи-лось с отцом.
Помер он нормально; по-современному, можно сказать, помер: от ин-фаркта и прямо на службе. Легко отделался от жизни, раз и нету!
Военные сделали все, чтобы по-хорошему отправить полковника Володю на тот свет: отхлопотали кладбище, где начальников хоронят; побеспокоились об автобусах, об оркестре, о салюте. Одних венков десятка два привезли. А с гробом вышла накладка - не влез в него могучий покойничек.
Родня сама кинулась искать гроб. Румяный и нагло-здоровый парень из конторы "Ритуал" сказал:
- Для клиента особый бушлат (гроб – жарг.) требуется. Называется "ко-лода". Сейчас нет. Загляните на той неделе.
- Ты что, ненормальный! - завопила Володина жена. - Какой бушлат! Ка-кая неделя! Его надо хоронить завтра!
- Сочувствую, но...
Виталик намек уловил, недаром окончил школу с медалью. Отодвинул в сторону мать и произнес одно лишь слово:
- Спецзаказ.
- Ну, если "спец", - понимающе откликнулся румяный Ритуал...
И все же на сутки с похоронами задержались. Гроб выкупили, когда кладбище уже закрывалось. Покойника привезли домой, чтобы побыл послед-нюю ночь среди венков и цветов.
Тут Васька и встретился с другом детства. А когда домашние, умаявшись хлопотами и переживанием, приткнулись для короткого провального сна в дру-гих комнатах, они остались в большой зале вдвоем.
"Лежит и не знает, что помер, - светло и строго философствовал Васька, - лежит и не знает, что я прилетел и сижу рядом".
- Знаю, - послышалось Ваське.
Он удивленно вытаращился. Володино лицо было все таким же каменно неподвижным. Но желтизна с него вроде бы сошла, и борода уже не мешала узнавать знакомые черты.
"Леший одолевает, - подумал Васька. - А оно бы и ладно, коли бы шеп-нули ему там: вдвоем, мол, вы, как в родимой избе, когда ты приезжал на по-бывку".
По первости Володя приезжал то из Средней Азии, то из Закавказья - морда красно-коричневая, а тело белое. Офицерский загар, как он говорил. И всегда дарил Ваське зажигалки. Последнюю зажигалку привез из Афгана, на нее все мужики пялились: под голую девку сделана. Нажмешь на пупок, ноги раз-двигаются, и пламя вылетает... Ни одной зажигалки у Васьки не осталось, то ли терял, то ли дружки прихватывали.
После Афгана осел Володя в Москве. Всего раз с того и видался с ним Васька, когда тот привез на могилу матери черный памятник. Недолго побыл, зато в те дни они не расставались, пока не опростали его набитый коньяком желтый чемодан.
Оно и правильно, что позаботился о выпивке. Даже у Милки, хоть и за-ведует ларьком, два пузыря всего нашлось. А Фроськин самопляс любой нос набок своротит – сахар жалеет, гонит из чего попало.
Пили они коньяк, курили Володины нерусские сигареты в очередь с Васькиным самосадом, и обоим было тепло и негрустно.
- Чем ты хоть теперь командуешь? - спросил в тот раз он Володю.
- Бумажками.
- Скукота?
Володя молча кивнул и наплескал в стаканы.
- А зачем согласился? - допытывался Васька.
Тот сперва выпил, закусил привезенным им редким гостинцем - икрой, сказал:
- Самое сильное войско - бумажки.
- А душа не мается?
- Душа к тебе просится. Хоть ты и шелапуть, а прочный.
- Факт, - скромно согласился Васька.
Володя распочал свежий пузырек. Налил Ваське поменьше, уберегал его от пьяного уползания. Сам же, сколь ни пил, только бурел.
- Понимаешь, Вась, был у меня в полку один майор. Батальоном коман-довал. Ба-альшая подлюка!.. А я ему хорошую аттестацию написал и отправил в академию.
- Зачем же так?
- Затем, Вася. По полочкам жизнь раскладываю. И гляжу, на какой по-лочке больше.
- Не раскладывай.
- Не получается. Я, как шестерня, в одиночку не кручусь.
- Механизм хреновый, Володя. Ссучиться недолго.
- А если я уже ссучился?
- Тогда бы не сидел здесь.
- В этом и есть твой стержень, Васька. Вольный ты мужик. И от семьи вольный, и от неверия.
- Не, Володя. Пропала вера. С горбачевской отрезвиловки началось. Как не поверил в нее, так и вышел один вред. Не верю вот, что нонешний бардак на пользу трудящимся, так и выйдет. Жулью он на пользу.
- Не бардак, а демократия, Василий.
- Говно тоже калом обзывают, а все равно воняет.
Володя покривил угол рта, дернулся что-то сказать - не сказал.
- Пенсию-то наработал? - перевел разговор Васька.
- Наработал.
- Ну, дык какого хрена маешься? На дембель - и до дому! Фермером, а? Свои-то боятся, а ты в папахе - не по зубам нашим волкам. Я тебе пятистенку срублю, а?
Володя поглядел на него с укоризной.
- Поздно, Вася. Моя пятистенка метр на два. А тебе спасибо, что приехал.
- Куда это я приехал? - не понял тот.
- На мои поминки...
Васька пошевелился на стуле и подумал: заснул, вот и лезет в сон всякая чертовщина.
- Устал? - спросил Володя.
- Дорога вымотала. Это тебе, полковнику, билет без очереди дают. А ме-ня одна крынза очкастая дурдомом обозвала.
Ответил так Васька и поразился тому, что с покойником разговаривает. Значит, все еще спит, сидя на стуле. Ну, и пускай! Хоть во сне с другом погово-рит.
Но тот чего-то замолчал. Ваське стало неуютно. Услышал, как в настен-ных часах три раза прокуковала кукушка. "При покойниках часы останавливать надо", - ворохнулась мысль. И сразу придавила тишина. Как мешок с зерном: мягко и тяжело.
Вспомнил, что на кухне стояли ящики с водкой для поминок. В самый раз бы теперь взбодриться! Оно, конечно, не того без хозяев, ну, да чай не обед-неет Гидра, ежели мужний друг нальет без спроса стопарик.
Васька разлепил глаза. Ему показалось, что в комнате что-то изменилось. Обежал взглядом закрытое покрывалом трюмо, задернутые шторы, нетикающие кукушечные ходики. Оглядел напарадившегося в последний поход Володю: руки на груди связаны белым бинтом, чуть засборился мундир возле погона, лицо все так же неподвижно. А вот глаза вроде бы приоткрылись. Будто смот-рит на Ваську из-под прищуренных век.
Поднялся со стула. Провел по его лбу рукой, опуская веки. И услышал:
- Не надо.
Он нисколь не испугался, однако оторопел: уж больно явно поблазни-лось. Снова хотел опустить покойнику веки, и опять:
- Не надо.
- Так ты что, Володя, не до конца помер что ли? - поразился Васька.
- До конца.
- Как же ты разговариваешь?
- Если бы похоронили, как положено, на третий день, без звука ушел бы.
- И все слышишь и видишь?
- Слышу и вижу. Муторно глядеть, как люди притворяются, что горюют. Соболезнования там всякие. А самим до лампочки, что я скончался.
- Горюют взаправду, Володя. Однако и для горевания перекур надобен.
- Мне виднее, кто взаправду, а кто нет. Моя только платочек к глазам прикладывала. Чужими жили, чужими и расстались... Меня, Вась, только две женщины любили. Не оценил при жизни. Много мы чего не ценим, когда жи-вые... Одна из них - Бэлка, помнишь ее? А вторая приходила вчера прощаться вместе с сослуживцами. Вот она горюет. Старалась не плакать, а губы тряслись. Белые гвоздики принесла. Хотела положить на грудь, а жена забрала и в ведро с водой поставила. Чтобы вид не потеряли до могильного холма.
- Она - любовница твоя что ли?
Володя не ответил: тяжело, видать покойнику долгую речь вести. Васька поерзал на стуле. Чтобы не молчать, произнес:
- За цветы-то, небось, пол получки отдала...
Володя зашевелил губами. Васька наклонился к нему и еле разобрал:
- Вынь из ведра ее цветы, положи на подушку. Ведро у входа.
Васька прошел к двери. Среди красных цветов, закрывших ведерный зев, выделялись десять белых гвоздик. Он вытащил их, отряхнул от воды. Положил, как просил Володя. Его голова чуть повернулась к цветам. Затем покойник дал знак глазами, чтобы Васька придвинулся.
- В книжном шкафу за "Военной энциклопедией" старая кобура от "ТТ". Там у меня заначка - три штуки баксов. Забери их. Половину отдай ей после похорон.
- Как же я ее угадаю? Даже звать не знаю как.
- Лизавета. В машбюро у меня работает. Фигура, как у Бэлки. И малень-кая родинка на левой щеке - тоже, как у нее. Только волосы не черные, а рыжие.
- Передам, Володя.
- Пятьсот возьми себе. Закажи в церкви панихиду безбожнику.
- Да я на свои...
- Откуда у тебя деньги? Чуть на дорогу наскреб.
- На лесосплаве заработал, - соврал тот.
- Не ври. Это живые вранью верят. А нас не обманешь. Знаю же, что к Фроське в кабалу залез. Отдай долг. А баню выправлять - пускай нанимает.
Васька только крякнул в ответ на такую угадку, и спорить побоялся.
- А еще штуку кому? - спросил.
Володя ровно бы не слыхал вопроса. Видно весь ушел в свои потусто-ронние мысли. Однако молчал недолго.
- Я тоже думал: помер человек - и ничего не осталось. А умирает, оказы-вается, одно тело. Остальное же, что и у вас. Только раздвинуто вширь... Я вот с тобой разговариваю, а вижу сразу многих. Вон Виталик вздрогнул и скривился во сне. Он в моем кабинете, сидит в кресле, а голова на столе... Жена и сеструха Милка в спальне устроились; Милка в платье уснула, а жена - аккуратница - в ночной рубашке и под простыней... Даже Лизавету вижу, хоть и смутно. Сидит на диване и смотрит, как свечки догорают.
- Живому сквозь стену ничего не разглядеть, - поддержал Васька разго-вор. - Ты вот что скажи, Володя. Рай-то с адом есть на вашем свете? Не видать тебе сквозь стены?
- Не видать. Но боюсь, что есть и то, и другое. Тогда ад будет мне веч-ным полигоном.
- Неужто столь нагрешил?
- Может, и не больше других, а нагрешил, Василий. По мелочи - считать собьюсь. И не по мелочи хватает. Да и перепуталось все, Вася, не разберу, где мелочь, а где нет... Знаешь, что свербит? Голос маленького сына: "Папа у вас?" А я в комнате нагишом лежу.
- Не понял, Володя. Виталик спрашивал? У кого?
- Сыну и его матери я сказал, что срочно уезжаю, а сам к бабе смотался. Он почуял, что вру, и выследил. Она вышла на звонок в одном халатике. Нет, говорит, здесь твоего папы. А я, гад ползучий, не отозвался.
- Виталик забыл об этом давно, - успокаивающе произнес Васька.
- Виталик бы забыл, - непонятно ответил тот.
Васька не стал уточнять, все ж таки Володя не за столом, а в гробу - в бе-седе осторожность требуется.
- Помнишь, - продолжал покойник, - я рассказывал тебе про одного май-ора? Которого в академию сунул?.. Лодырь и мордобоец. Воспитывал солдат от стенки до стенки. Так вот у него одиннадцать солдат-первогодков сбежали. А куда бежать - пески кругом. Двое так никуда и не добежали. Остальные на ча-банов наткнулись. Рассовали их потом по другим частям.
- Судить надо было того майора!
- Надо было. И меня с ним. Перед матерями тех двоих я грешен, Васи-лий. Красиво от них отделался. Денег выделил из командирского фонда и со статьи замполита. Офицеров с цинковыми гробами отправил. А гробы-то пус-тые, Вася! Пески съели солдатиков.
- Все-таки ссучился ты, Володя.
- Зато в генеральский дом стал вхож. Папаша того комбата большими де-лами ворочал в ГУКе.
- Где, где?
- В главной конторе, которая кадрами управляет. Вход туда с пустыми руками запрещен, Вася! Ну, и я не с пустыми. Из Афгана приволок генералу японский телевизор и видик - как же с войны без презента!
- Это взятка называется.
- Презент, Вася! Для приличия и успокоения. "Душевно к вам располо-жен, Иван Митрофанович! Примите от чистого сердца!"
- И принимал?
- С оговорками: к чему мол все это?.. сколько я вам должен?.. Тоже для приличия и успокоения.
- Ну, а ты-то зачем давал? Когда сынка в академию толкнул - себя спасал. А тут кого спасал?
- Обалдуй ты, Вася. Чтобы в Москву перебраться! И видишь, перебрался. Он меня к себе в управление взял. А недавно замом сделал - генеральская долж-ность. Не успел вот получить.
- Мало тебе было в полковниках?
- Человеку всегда мало.
- Не гадал, что ты такой карьерщик.
- Я тоже не гадал.
- У Гидры что ль выучился?
- Она - так, подвесок. Сам, Вася, выучился. Гидра-то дочкой комдива бы-ла. Одну ступеньку перепрыгнуть помог мне ее родитель. И дальше бы помогал, да сгорел на официантке.
Васька вообразил официантку в грязном переднике и толстого начальни-ка - Володиного тестя, он корчился на ней в синем огне, а оторваться не мог. Картина получилась смутной и невеселой.
- Чего молчишь? - обеспокоился Володя.
- Думаю. Выходит, Бэлку из-за начальниковой дочки бросил?
- Ты давно ее видел?
- Бэлку-то! Я же говорил прошлый раз, что она за бугром. Взамуж туда вышла.
- Тетку не приезжала проведать?
- Посылки только шлет старухе. Вся деревня ходила смотреть на бабские кальсоны с кружевами.
- А ведь я ее любил.
- Чего ж не женился? Перед ее отъездом даже слух прошел, что родила она от тебя.
- Сына, Вася. Виделся я с ним. Два раза. Первый, когда сам приезжал к Бэлке, ему полтора годика было. Мимо материного дома тогда проехал, тоже грех... Второй раз - Бэлка привозила, он уже в школе учился.
- Так она что, взяла и приехала к тебе без спросу? - перебил друга Васька.
- Писала мне. Ну, и договорились, что на недельку приедут. А прошло полмесяца, Бэлка про отъезд и не заикается... Наврал ей, что срочно уезжаю в горный учебный центр. Сам же - к Гидре. Ей папаша отдельную квартиру сде-лал... Лежу нагишом и слышу, как сын спрашивает: "Папа у вас?" Хотел видно последний раз взглянуть на отца.
- И женился бы на Бэлке!
- Во-первых, Вася, Гидра тоже ходила беременной. Но и еще была при-чина. Ты знаешь, что такое пятая графа?
- Я и про первую-то не слыхал.
- В пятой во всех анкетах про национальность пишут.
- Ну, и что?
- Это кирпич на дороге, Вася. Сам последние годы на кадрах сидел, знаю. Все на учете: и бабка, и дедка, и тем более - жена.
- Что же это получается, Володя? Если еврейка - значит, шпионка?
- За визами в Израиль тоже не шпионы в очереди стоят. Сионизм, Васи-лий! Это тебе не управление кадров, в их штаб-квартире дураков не держат. Вон что с нашей страной натворили - нормальный гроб не купишь.
- Нужон твой гроб Израилю!
- Гроб - для примера. А распад государства и весь бардак - спланирован-ная акция.
- А Бэлка причем?
- Так ведь уехала же! Мы вот с тобой не уехали, а она уехала. И сына увезла.
- Жила бы с тобой, тут бы и сидела. Не дрыхла бы, а обихаживала в дальнюю дорогу.
- Нет, Вася. Тут - не получилось бы. Сократили бы в первую волну. Либо дослуживал где-нибудь в песках или в тайге.
- В тайге - оно и лучше. К дому ближе. Глядишь, и не помер бы!
Володя ничего не ответил на такой заманчивый оборот. Раскладывал видно по полочкам: в тайге - зато живой, в Москве - а много ли проку от нее усопшему?
Время текло медленно и печально, так, во всяком случае, Ваське каза-лось. Еще жальче стало друга. Прокатал жизнь в суете сует, и ничего, кроме груза грехов, не нажил. Богатство - что? - оно остается на этом свете. Ладно бы, ежели б груз тоже оставил. Нет же, никому, выходит, такого не дадено. Вот и получается, что человеческая жизнь - как тот унитаз, который не аквариум. Всю дрянь через себя пропускает. Не смоешь во время - все, засорился узкий проход в незамкнутый мир...
Очнулся он от дум под Володиным прищуренным взглядом. Заерзал, все же не каждый день на тебя мертвые так жалобно глядят.
- Еще просьба к тебе, Вась. Если Бэлка с сыном приедут, повидай их. Скажи сыну, что вспоминал его. И отдай ему оставшиеся баксы. Вдруг приго-дятся... Я в лейтенантах мечтал мотоцикл иметь - денег не хватало. Может, сыну тоже на что-то не хватает.
- У него чай машина есть. Они там, за бугром, все с машинами.
- Я бы и "Волгу" ему свою отписал, да видишь, как подорвался - без раз-ведки и артподготовки.
- Все там будем, - философски изрек Васька. И спросил: - А ты долго еще станешь за нами подглядывать?
- Сорок дней, Васек, от кончины. Ты меня на сороковины помяни.
- Само собой.
- И Виталику накажи: девять дней и сорок. Я только теперь понял, что поминание для усопшего - освобождение его души. Иначе не найдет новую оболочку, вечно станет блуждать.
Васька представил неприкаянную блуждающую душу. Она имела Воло-дино обличье и плыла среди звезд, покачивая оперенными руками.
Ему стало зябко. Опять вспомнил про ящики с водкой. Сказал:
- Ты вот что, полежи пока.
Хотел было объяснить, что хочет остопариться. Тем более что Виталик и бывшая жена Милка угостили по приезду, не жадничая. Вот трубы и дымили. И все же застыдился Володи. Хоть и друг, а покойничек: компанию составить не сможет, а обидно станет. Правдивую отговорку придумал:
- Ты полежи, а я схожу отолью. И сразу приду.
- Знаешь, Вась, мне бы тоже последний раз в туалет. Может, отведешь?
- Я ж тебя не подыму! Ты в два раза габаритнее меня.
- А я сам потихоньку. Только развяжи руки да помоги подняться.
Как бы грузно ни было, но Васька усадил Володю в гробу. Удерживая за спину, перекинул через бортик сперва одну его ногу, затем другую.
- Погоди, - попросил тот, - тело не подчиняется. Передохну.
Посидел сколько-то минут, свесив ноги. Кивнул: давай, мол. Васька пе-рехватил его руку, закинул себе за шею, потянул, поддерживая. Володя коснул-ся ногами пола. Встал, покачнулся. Васька не дал ему упасть.
- Порядок в танковых войсках, - сказал покойничек.
Ноги он переставлял едва-едва. До двери путь кое-как одолели. А кори-дор, ведущий в туалет, показался Ваське бесконечным и гулким. Где-то там, в конце его, находилась дубовая дверь с бронзовой картинкой: обезьяна с бана-ном на унитазе.
А Володя становился все тяжелее. Васька понял, что не дотянет друга, не выполнит его последнего желания.
- Не судьба, Володя! - выкрикнул он, чувствуя, как тот оседает.
Сделал последнюю попытку удержать тело - не получилось. Мелькнула торопливая мысль, что все это - сон, и хорошо бы проснуться. И тут же услы-шал грохот: падая, они опрокинули таз с поминальными лепешками...
На шум из комнат выскочили родственники.
На полу лежал покойник, вытянувшись и скрестив на груди руки. Рядом с ним в неудобной позе застыл Васька.
Гидра закричала. Виталик растерянно прислонился к косяку. Милка опустилась на корточки. Оправила брату китель. Затем прислонила ухо к Вась-киной груди.
И он, холодея, забеспокоился: как же теперь с Володиной заначкой? Кто передаст деньги Бэлкиному сыну и Лизавете? Кто закажет панихиду?..
Тут перед ним выросло и все заслонило видение: луг с ромашками, мо-лодая и русокосая Милка в желтом сарафане, и стрекочут-стрекочут кузнечи-ки...
С того луга донесся Милкин голос:
- Кажись, мой бедный Унитаз тоже Богу душу отдал.
"Значит, покойники и взаправду все видят и слышат", - подумал он.
И успокоился.
 
Автор – Теплов Юрий Дмитриевич. Адрес: 109462, Москва, Волжский бульвар, 47, кВ.67. Телефоны: дом. 172-52-81, моб. 8-910-456-23-97.
Copyright: Юрий Теплов, 2008
Свидетельство о публикации №186582
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 05.11.2008 11:36

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Евгения Кузнецова[ 18.11.2008 ]
   Я, наверно, что-то подзабыла в условиях конкурса. Не важно. Оригинальный рассказ. Иронично-язвительный­ в рамках рассматриваемого психотипа.
   "Билеты вздемократились"­;­ - это хорошоя современная речевая находка, но "самолетные билеты" - отдает детским просторечьем.
   Тогда должны быть ещё и поездные...
   Вот. Это все просто мысли "по поводу". А сердечная просьба: уберите, пожалуйста, легкие заикания в форме застрявших знаков переноса. Это, конечно, тоже мелочи, но без них будет ещё лучше.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта