Невеста по алфавиту, или ЧХА- за границей!

 

Рассказ.

 

И за границей был разгар лета и кочевали по голубому пространства неба пухлые , будто из папье-маше облака. Они не знали ни государств, ни таможенных пошлин, пересекали без виз границы. И еще здесь гуляли в другом поднебесье натовские самолеты , расставшиеся с собственным звуком, и будто привязанные теперь за собственный хвост.

В такой день на берегу северо-немецкой речки Эльбы сидел, погруженный в грустные думы, русский немец по имени Нильс Герт, приехавший на историческую родину своих предков два года назад, Сидел и пил, с отчаяния, горькую водку. Немецкую, но изготовленную по русской технологии, о чем добросовестно извещала этикетка. Да и сама форма бутылки напоминала православныю церквушку. Слово "водка" переводится на немецкий как "шнапс", а "шнапс" на русский, как "водка". Все ясно , как божий!

Немецкая река Эльба похожа на русскую Неву. Она как и все другие великие реки мира, еще в древние времена, когда на Земле вместо людей жили динозавры и мамонты, и материки еще не вполне утряслись, и ничему еще не было дано название ни на каком языке, как ножом, изрезала свою громадную дельту на множество островов, притоков и каналов.

Потом здесь поднялся из болот, как и русский Петербург, немецкий город Гамбург, торговый и вольный, и на многие версты окрест задышало, загрохотало другое чудовище- Гамбурский торговый порт. Общая протяженность его причалов около шестидесяти километров. Одних лоцманов с круглосуточной службой в недавние времена было семьсот человек. Теперь суда вводят в порт электронные навигаторы. Но швартовые канаты на кнехты, по-прежнему наматывают вручную. И как прежде, посвящая новичка в докеры, заставляют его пить из 32 литровой пивной кружки "Гамбринус!" Непременно держа ее на весу. Разрешается обеими руками.

С этого северного портала Германия всегда и поныне выходит в Мировой океан. На берега Эльбы во время войны, открывая "второй фронт" высадились американцы.

В путанице дельты есть множество по берегам мест, совершенно диких, и запущенных, где ничего не напоминает ухоженную Германию. Буйно произрастают здесь кустарники, осока и какие-то неведомые, терпко и загадочно пахнущие травы. Очевидно, в давние времена, дошлые гамбурские купцы, плавая по свом торговым ганзейским делам во все уголки света, ненароком завезли вместе с колониальными товарами и семена диковинных растений.

На один из таких островков и забрел случайно Нильс, ища успокоения смятенной душе.

Погода, между тем, ломалась. Над Эльбой собиралась нешуточная гроза.

Еще недавно хорда реки серебрилась на солнце , как дуга электросварки, теперь же над ней, прогнувшись под тяжестью влаги, зависли мрачные тучи. Внутри их уже злобно порыкивало, и мигали белые клыки молний, готовые вспороть черную утробу.

-Та-ак! Водку лакаем... Понятно! Хороши, видать, дела твои, друг! А?

Нильс непроизвольно вздрогнул, услышав за спиной родную речь. Хотя, как утверждает дотошная статистика, в тот же портовый Гамбург, впросилось уже столько бывших советских людей, что каждый двадцатый житель его говорит по-русски. Это еще что! В период первой русской, так называемой "белой" эмиграции, в Берлине ,говорят, один коренной немец повесился от тоски по родине, слыша ежедневно вокруг себя одну лишь русскую речь. Теперь эмигрантов в Германии несравненно больше и все они, наподобие Колумбов, плывущих к неведомым своим берегам.

- Как угадал, что я русский?- не оборачиваясь, хмуро спросил Нильс.

Тоскуя, он сидел на плоском камне, и трогал кончиками пальцев теплую ласковую воду. Эльба доверчиво плескалась о ладони человека , и, всхлипывая, точно обиженный ребенок, просилась к нему на руки.

- По роже видно...Опять же водку "Горбачев" потребляешь. Немец ее пить не станет. Для него она- капут! А русскому -горька, да мила! . Угостишь земляка?

- Милости просим.

Нильс полуобернувшись, мельком оглядел пришельца. Тот был еще достаточно молод, высокого роста , круглощек и упитан, одет небрежно- широкий серый плащ, мятая шляпа, а вокруг мощной шеи намотан желтый с с красными ромбиками шарф. На шее ноутбук размером со школьную тетрадь. Подобрав полы одежды, незнакомец грузно плюхнулся рядом с Нильсом. По крупному , широкому лицу его загуляли блики от воды. Походный компьютер он снял и бережно положил сбоку от себя.

- А говорят, будто это и не наш Горбачев вовсе, а совсем другой человек,- сказал о водке Нильс , наливая гостю в пластиковый стаканчик.-Есть еще тут водка Рахманинов, Борис Ельцин, Путиновка...

- А хрен их, немцев разберешь! Я так скажу. Вот их ругают за то, чтоГитлеру когда-то поверили. . Мол, такая умная нация, и клюнула на фальшивку. Канты, да Гете чуть ли не в каждом столетии рождались. А наш Горбачев?! Одна шестая планеты, триста миллионов людей тоже пошла за ним в пропасть. Как стадо баранов! И еще блеяли от восторга. Не помнишь разве? А ведь тоже нехилая нация.Гришку Распутина имели, Жириновского...

Пришелец снял шляпу, и, повернувшись стал искать что-то в кустах растущих позади себя. Над Эльбой,борясь с крепнущим ветром, мотались чайки, делая нырки над волнами.

- Ого! Непорядок!- возмущенно пробормотал он минуту спустя.- Ты зачем же это палатку мою распотрошил, дятел ты советский?

- Извини!- сказал Нильс.- Я тут впервые. Забрел случайно. Увидел в кустах баул какой-то. Полюбопытствовал. Палатка, спальный мешок, теплые вещи, книги со стихами. Сразу понял, что ночует кто-то здесь... Ничего не тронул! Раз не мое!

- Я и ночую,-нахмурившись, буркнул незнакомец.- Тоска собачья иногда находит. Место здесь тихое, безлюдное. Даже полиция ихняя ушлая сюда никогда не заглядывает. Беру с собой ноутбук и ночую. А ты чего блукаешь по этим берегам?

- Имеются, причины,- тоскливо сказал Нильс.

- Горе у тебя?

- Есть малось!- уклончиво ответил Нильс, еще больше сгорбясь над водой.

- Баба изменила?

- Как угадал?.

- По глазам видно. Такие глаза бывают только у брошенных мужиков, и влюбленных дятлов.

- При чем тут дятлы?- раздраженно буркнул Нильс, подбирая острые коленки.

- А мы все по жизни дятлы. Человек не от обязьяны произошел, а от дятла. Мы долбаем эту жизнь, а она нас еще больнее клюет...Меня, между прочим, Вальдемаром кличут. А тебя как пьяный батюшка при крещении нарек?

- Нильс я! Нильс Герт!- и не состоянии удерживать свою боль продолжал.-Понимаешь, Вальдемар, правильно ты угадал, горе у меня - жена со мной развелась. Вчера только. Она русская красивая баба такая... Молодая, грудь шестого размера, на пятнадцать лет моложе меня... Я привез ее сюда, по-честному брак оформил, а она через два года- бац мне и развод. Подарочек такой... У нее другой появился. Бугай здоровый, навроде тебя...И зарабатывает- дай бог каждому. По жизни-как бульдозер! Электроприборами на Россию торгует.

Нильс опять выпил, худыми ладошками плеснул на лицо воду иностранной реки, вытерся подкладкой куртки, протяжно вздохнул. Потом дрожащими руками закурил. Ветерок похватил дым, тонкой пленкой расстелил по горячей, как каленые орехи, гальке.

- Все логично, Нильс!- философски произнес Вальдемар, снимая башмаки и с блаженным кряхтением погружая волосатые ноги в Эльбу.- Как сказал английский буржуй Шекспир:"Женщин не знает никто!" Буду откровенен с тобой. Ты, конечно, далеко не красавец. Маленький, тощий, никудышный можно сказать мужичок, и нос длинныйи острый как у дятла. А у нее грудь шестого размера. Нонсенс!

- На себя посмотри!- огрызнулся Нильс.- Разожрался как боров. Морда кирпича просит. А одет как? То ли клоун, то ли бомж немецкий. Ночуешь под кустами тут, как собака бездомная.

Вальдемар добродушно рассмеялся.

- Это соответствует моему роду занятий! Я поэт! Русский поэт Вальдемар Чесоткин! А поэт должен быть бос, наг, беден и вечно жажден...

- Ты? Поэт?- недоверчиво переспросил Нильс.-А ну произнеси моментально стих какой-нибудь.. Ну, скажем про меня, горемычного. Могешь?

- Имею что сказать! Один момент!

Сняв с шеи ноутбук Вальдемар бережно включил его, и ловко забегал пухлыми пальцами по клавишам. Нильс терпеливо ждал. На плоский экран выскочили многочисленные буковки.

- Вот мое четверостишие! Слушай! Размещено на русском сайте литконкурсов. Называется ЧХА!

- Будь здоров!

- Чихать нам некогда. Сплошные конкурсы... Одну запятую не там поставишь, до крови физию исцарапают.

-Пошто возишься с ними?

- Но душевные злодеи!- Он ткнул перстом в небо и продекламировал:

 

Коварствами увенчана

услада бытия

О, как прекрасна женщина

когда уж не твоя!

 

Нильс по-детски всхлипнул. Затем набрав пригоршню воды плеснул ее к ногам Вальдемара, обмывая их, точно у Христа.

- Это стих про меня! В точку попал. Не читай больше! Я ее, стерву, до сих пор люблю. Теперь верю, что ты поэт! А вот фамилия у тебя, уж извини, поганая.Я в детстве болел чесоткой... Знаю, что это такое .

- А что? Милая хворь! Почешешься раз и еще хочется!

- Что-то я раньше не слыхивал про таковского поэта - откровенно признался Нильс.

- Логично! У меня в России всего три стихотворения опубликовано. Я поэт , так сказать, широконеизвестный и общенепризнанный. Завидовали моему таланту в нашем заштатном Ярославле...Чернели от зависти, коростами нервными покрывались, импотенцию теряли...

- Так ты ярославский? А какого хрена в неметчине делаешь? Сам говоришь- русского ты корня..

- Стечение роковых обстоятельств. В редакции областной газеты, куда я долго пристраивал свои стихи, одна немочка, страшненькая такая, глаза навыкате, в Германию собралась. Она меня боготворила. " Вальдемар.- как-то говорит она ,- женитесь на мне , и вас на Запад вывезу. Там ваш талант заблистает во всю силу." Я детдомовец, женат никогда не был. Ну и сходил, на пробу, под венец! Вот так и швырнула меня судьба под эти широты...

- Ну и как, заблистал дар божий?- иронически спросил Нильс.

У него понемногу отпускало на душе, как это бывает, когда мы встречаем людей с еще более нелепой судьбой, чем наша собственная.

- Хрен там!- обреченно махнул он рукой, и даже сплюнул от досады .- Водки море поглотил, а вдохновения не пришло. Все по мелочам. А нетленных строк нет. Чужая страна, воздух другой- не пишется мне здесь, Нильс! Я почему ночую вблизи Эльбы? Она мне Волгу напоминает.

- Извини, Вальдемар! Ты по-немецки как- хорошо уже изъясняешь ход своих мыслей? Выучил язык?

- Чтобы освоить другой язык- надо поменять душу. А эта операция посложней пересадки сердца будет... Мне немецкая душа- сухая, сжатая, упорядоченная- не подходит. Я русскую ширь люблю.

- Сколько тебе лет, дружище?

- Страшно сказать, Нильс! Тридцать. Небо коптить еще можно, а вот для поэта- глубокая старость. Хотя в России живых поэтов не бывает. А тебе ,Нильс, сколько годков накатило? Седина вон на висках, вся рожа в морщинах.

- Сорок пять,- грустно признался тот.И опять, отравленный болью, продолжал,- Я еще в России почуял неладное, Чего это, думаю, такая шикарная женщина в любовь со сной играет? Во, коварство бабье!

-Сюда топиться пришел?- хладнокровно спросил Вальдемар.- Не рекомендую. Эльба- грязная река. Хотя Волга наша- еще больше тоску наводит. Сточная канава всей России. А из нее когда-то наши предки воду для самоваров брали. А теперь вспомнит ли кто имя человека, последним всласть напившегося из Волги?

- А вот и не угадал на этот раз!- гордо вскинул свою маленькую голову затюканный Нильс.- Поэт, блин! Знаток человеческих душ! Я стихозы не пишу, но жизнь эту, богом данную люблю.- Он еще выше поднял голову.- Топится не буду! Я так про себя решил. Оставаться мне здесь никак невозможно. Изваляли в грязи. Возвращаюсь домой. К матери. Она у меня под Рязанью живет. В деревне. Все хватит- посмотрел мир... Черт возьми- я же на плотника училище окончил! Понимаешь ты это! Чем тут окурки собирать, я дома срубы буду ладить. Домики для дачников, бани... Я терема могу возводить!

Вальдемар вдруг резво вскочил на ноги, воздел руки к небу и его ликующий рык покрыл Эльбу.

- Рязань! О, боже! Нильс? Ты сказал Рязань?!

- Да, Рязань! Красота у нас до конца жизни не насмотришься... У меня Ока за огородом протекает. И вода в ней чистая, не то что здесь!

- Друг мой, Нильс! Возьми меня с собой! Рязань- это же родина Есенина! Господи- вот куда мне нужно. Там я обрету настоящее вдохновение. К черту эту Германию и немочку мою...Не пропадет, хотя у нее совсем нет груди. Нильс, спасай русскую поэзию! Ну? По роже вижу, что согласен ты...что нужен я тебе.

- Ладно,- рассмеялся Нильс.- Места у нас много. Но что ты, калека, в деревне будешь делать?

-Землю пахать... На комони. Я конька себе личного приобрету. Босиком по росе стану ходить..... В тумане ночном по грудь плавать. На звезды смотреть. Разговаривать с ними, с братьями по разуму. Россия , Нильс, так велика, что над ней даже звезды еще не все пересчитаны. Запахи пашни, родной земли вдыхать буду. Зори встречать и провожать.

- Ты же урод! Как и все поэты!

 

Одиночество звезд безмерно

но я знаю, что с давних пор

еженочно мне брат по Вселенной

разжигает сигнальный костер

 

- Ну ты даешь!- восхищенно покрутил головой Нильс.

- Слушай, Нильс Герт? Немец рязанский- это тоже нонсенс! Вас ведь немцев услали в азийские степи, или спрятали в Сибирь под снега... Еще товарищ Сталин. Этот людоед с усами. Какая тебе Рязань?

- В точку говоришь Вальдемар! Я в Сибири родился. Мы с матерью недавно оттуда вырвались. Отец там похоронен. Еще в молости надорвался на лесозаготовках. Враги народа мы были... Как жили- рассказывать страшно. Беднота, голод, холод. Местные нас презирали. Одни староверы нам помогали. Пирогами угощали, рыбой, медом сотовым...Без них конец бы нам пришел. Знаешь, кто такие староверы?

- Знаю! Протопоп Аввакум был старовером!

- Со мной одна девчонка- староверка в школе училась. Красивая, крепенькая, кровь с молоком. Строгая- не подступись. После школы стал я просить ее у родителей в жены себе. Какой там! Они только за своих замуж выдают... Так я огорчился, что много лет потом о женитьбе и не думал. Пока эта, стерва, меня не окрутила...Опозорила теперь на два государства...Но я стерплю. Не все женщины такие...

- Все у тебя будет нормально, Нильс.,-твердо сказал Вальдемар.- Какая баба не позарится на мужика, что избы своими руками может ладить? Ты уже понял, что такое ЧХА в интернете?

- Будь здоров!

- Это сайт литературный такой. Хочешь тебя на поэтессе женю,- он опять разжег экран ноутбука,- Говори, какое имя желаешь! На ЧХА их полный алфавит. Латинский и русский!

- Я недостоин!

-Плотник - тот же поэт!

- Я дятел!

- Обаяешь!

- А если в деревню переселятся не пожелает.

- Похитим!

- А вдруг она замужем?

- Отобьешь у мужа!

- Я же водку пью!

- Ты думаешь они в трезвом уме стихи пишут. Поэзия- это наркомания. Внутривенная!

- А вдруг и меня заставит сочинять?

- На ЧХА половина топором пишет. Можешь сам автором стать....

- Думаешь, получится?

- Про обманную любовь напишешь - все плакать будут. Какая рифма к ней будет?

- Любовь-кровь!

- А осень?

- Просинь!

- Годишься! Могу тебя сей момент зарегистрировать...

-Стихоплет!- закричал Нильс.- ЧХА на тебя! Прячь ноутбук! У нас водка кончается. Гонца надо слать в порт! К докерам! Ром дешевый можно достать...

- Стоп, рязанец!- закричал Вальдемар, оборачиваясь к своему баулу в кустах.-Никуда не надо стопы направлять.Ты зря поэтов недооцениваешь. А они племя живучее... У меня водка имеется в поклаже. И даже зонт пляжный. Потому что сейчас разверзнутся хляби небесные, и всех грешников смоет с этой земли. Но не нас! Мы страдальцы, мы мученики...Давай выпьем за возвращение в пенаты.

Небеса, действительно, вскоре обрушились над Эльбой и гамбурским портом. Пошел тяжелый, окатный ливень. Река закипела. Молнии с шипением залетали в глубину реки, отражались там и долго корчились, как оторванный хвост ящерицы. И над железными выями портовых кранов оглушительно разрывался гром. Будто с обратной стороны неба кто-то настойчиво бил и бил кулаком в закрытую железную дверь, тщетно пытаясь впросится к нам на землю. Но Вальдемар ревел еще громче, декламируя свои стихи с портала ЧХА.