Посвящаю моему другу, одному из старейших (по возрасту, но не по духу!) авторов Портала МИХАИЛУ ЛЕЗИНСКОМУ.

 

Как-то под Новый год забежал я к Михаилу Лезинскому, чтобы вручить ему новое издание «Справочника Союза русскоязычных писателей Израиля», привезенное мной из Тель-Авива.

Ну, конечно, слово за слово, скоро Новый год, и поведал мне известный прозаик о своих удивительных праздничных встречах со знаменитым классиком.

Сами понимаете, что каждое воспоминание о «матером человечище» представляет огромный интерес для мировой культуры. Поэтому, вернувшись домой, я по горячим следам записал услышанное от Михаила, и вот, пользуясь случаем, решил обнародовать это воспоминание.

«Было это, как сейчас помню, то ли в конце девятнадцатого, то ли в начале двадцатого века прошлого тысячелетия. А случилось все вот при каких обстоятельствах.

Довелось мне где-то в последней трети декабря быть в командировке в Москве. И вот прихожу я в редакцию «Литературной газеты», и каждый встречный кидается ко мне: «Миша, беги скорее к Главному, там тебя Лев Николаевич по всему городу ищет!»

И действительно, только я зашел в кабинет, слышу: «Михаил Леонидович! Вот Вам номер телефона, Старик просил немедленно позвонить!»

Звоню и слышу до боли знакомый, чуть глуховатый голос прославленного графа: «Миша, едондер пуп, сколько мне тебя по Белокаменной искать, я ведь уже обзвонил и весь Крым, и всю Карелию, и Колыму, и редакции всех журналов! Куда ты запропастился?» «А в чем дело, Лева?» - спрашиваю. «Да я тут решил у себя в Хамовниках небольшой междусобойчик в Новый год организовать, а Антон (Чехов - М.Л.) и Алексей (Горький – М.Л.) условие выставили, чтобы ты здесь непременно присутствовал!»

Ну, что говорить, приглашение заманчивое! Положим, Льва и Антона я сравнительно недавно в Крыму видел, приезжали они ко мне в Севастополь, а вот с Максимычем мы порядком уже не встречались.

Автор «Старухи Изергиль» все больше в странствиях пропадает, почитай, всю Россию пешком протопал! Помню, любимой шуточкой у него была такая – «У меня, Миша, - Изергиль, а у тебя – Израиль!» Мы ведь оба анекдоты да подначки любили. Бывало, расскажу я новый анекдот, а он сразу же – погоди, мол, я сейчас запишу. У него в записной книжке специальный раздел был – «Хохмы от Лезинского и Бернарда Шоу». Слышал я, что горьковеды все собираются их опубликовать, да что-то тянут. Ох, боюсь, опоздают они, некому будет прокомментировать. Ну да ладно, не будем о бренном, вернемся лучше к нашим баранам, вернее, к писателям.

Не стану долго рассказывать, как я носился по столице, как закупал продукты – не пойдешь же к графьям Толстым с пустыми руками, как говорится, «у советских собственная гордость…». Впрочем, это, кажется, из другой оперы.

… И вот стою я в «Елисеевском» на Тверской в очереди за осетриной и слышу «Мишка, сколько лет, сколько зим! Какими судьбами здесь?» Оборачиваюсь – Сашка Куприн собственной персоной! Сам уже крепко навеселе, татарские глаза так и блестят!

Короче говоря, пришлось мне сначала к нему заехать, а уж потом, прилично разогретый, отправился я в Хамовники и часов в одиннадцать вечера был на месте. Там ведь от станции метро «Парк культуры» рукой подать.

К этому времени в усадьбе уже была установлена в центре небольшого, но уютного катка, елка с электрической гирляндой.

Но к моему приходу лампочки еще не горели. «Почему не зажигаете?» - спрашиваю «Да вот ждем Илью Майзельса со Златой Раповой, они только что по мобильнику позвонили, говорят, что скоро появятся».

Наконец, долгожданные гости в Хамовниках, и Илья в качестве новогоднего подарка дарит графу картину своего тезки, Ильи Репина, «Бурлаки на Волге». Это уж потом Толстой передал картину в Третьяковскую галерею. «Грех, - говорит - народное достояние в частной усадьбе держать!».

А Злата напомнила великому писателю земли русской, что ее предок генерал-адъютант Наполеона Бонапарта Жан Рапп граф де Кольмар неоднократно упоминается на страницах «Войны и мира». Лев Николаевич был очень растроган: «Вы знаете, Златочка, герои моих книг всегда со мною, и встреча с их потомками - большой праздник для меня!».

И в этот момент во двор зашли Антон с Оленькой Книппер, и, как бы приветствуя их, вспыхнули разноцветные лампочки на елке.

Но, как говорят у нас в Одессе, – «недолго музыка играла, недолго фрайер танцевал!». Огоньки на елке внезапно погасли!

Граф был расстроен неимоверно: «Как же мы теперь иллюминацию починим?» - «Ну,- отвечаю, - этому горю помочь легко, я ведь, Лев Николаевич, электрик шестого разряда!» Словом, надеваю когти (они у меня всегда в рюкзаке), пояс, беру пассатижи и лезу на столб. И уже через десять минут гирлянда сияла!

Правда, не обошлось без приключения – где-то на третьей минуте сорвался я со столба, к счастью, упал в сугроб, и тут же подошедший Алексей сочинил детскую загадку: «С когтями, а не птица! Летит и матерится!» Слышал я недавно эту фишку на концерте Евгения Петросяна, он выдает эту загадку за свою и совершенно не подозревает, что это мне Алексей Максимыч посвятил то ли в конце девятнадцатого, то ли в начале двадцатого века прошлого тысячелетия. Так что шуточка эта с большущей бородой!

А вторая моя новогодняя встреча с графом состоялась в Крыму, в Гаспре. Примечательна она тем, что в тот раз я невольно подсказал писателю название одного из самых популярных толстовских романов.

Приехал я тогда вместе с женой. Граф показался мне чем-то озабоченным, и я сразу же прямо спросил его о причине такого состояния. « Да вот, - говорит, - написал я, Миша, женский роман, а подходящее имя для главной героини никак не подберу!» И тут же спрашивает: «Извини меня, но я запамятовал, как зовут твою жену?» - «Анна, - говорю, у меня и первая, и вторая жена – обе Анны». Лев Николаевич задумчиво смотрит на меня и вдруг, радостно просияв, кричит: «Соня! Сонечка! Скорее сюда!» В комнату вбегает встревоженная Софья Андреевна: «Левушка , что-то случилось?». – «Случилось, - отвечает Лев Николаевич, наконец–то она обрела имя! Анна Каренина! Только так! Сонечка, вставь, пожалуйста, во все места рукописи это имя!»

Вот с тех самых пор и получил свое название ставший столь знаменитым роман!

Эх, Марк, многое я бы мог тебе еще рассказать, да ты ведь все равно не поверишь!»