Бабушка очень любит вязать. Она настоящая мастерица. Мне сегодня опять снились ее разноцветные, как радуга, нитки. Я проснулась и молча сижу на краю кровати, протерев и широко раскрыв глаза. Бабушка утром помыла полы (блестят на ярком солнце из окна), затопила печку (тепло), испекла пирожков (хочу бабиных пирожков), и сейчас сидит рядом со столом и вяжет деду новый теплый свитер. Кудахчут куры и гремит цепь - это Цыган вышел из будки полакать воду, я вспоминаю, как он смешно шлепает языком по воде и улыбаюсь.

 

- Баба, я просну-у-ула-а-ась.

- Доброе утро, моя Петелька любимая! Будешь пирожок?

- Угу.

- Иди, молочка налью тебе.

 

Я быстро одеваюсь. Тапочки у меня вязаные, тепленькие, с ушками, они надеваются на мои ножки и бесшумно топают меня к бабе. Баба такая большая, ее с утра надо сначала обнять, утонуть в ее пухлых мягких руках, прижаться к ней и постоять немножко, пошмыгивая носом. Потом я влезаю на табуретку, поворачиваюсь к столу, беру из тарелки пирожок ("Бери, какой на тебя смотрит") и ем его, и пью прохладное молоко, и болтаю ножками.

 

- Баба, а деда где?

- Овец вон стрижет.

- А зачем?

- Шерсть чтоб была.

- А зачем?

- Пряжу прясть.

- А зачем?

- В нитки сплетать.

- А зачем?

- В клубки мотать.

- А зачем?

- Вязать буду костюмчик новый тебе.

- А зачем?

- Дык ведь из старого-то ты выросла уже.

- А зачем?

- Выросла зачем? Это уж ты сама понять должна, ты Петелька моя, - баба улыбается.

 

Баба улыбается, и я ей улыбаюсь, доедаю пирожок, допиваю молоко, кладу на стол альбом, беру карандаши, высовываю язык и рисую цветочки. Вдруг у меня мелькает искоркой мысль, что цветные линии от карандашей на бумаге похожи на бабины нитки, и искорка эта зажигает меня звонким смехом:

 

- Баба, смотри, какие я цветочки связала! - я смеюсь и не могу остановиться.

- Ну-ка, ну-ка, - баба надевает очки (вяжет она почему-то всегда без очков) и серьезно вглядывается в мои каля-маля на бумаге, - Молодец. Скоро и взаправду вязать научишься.

- Баба, а ты меня научишь?

- Научить-то? Я только показать могу тебе как вязать-то, а научишься ты сама.

- А покажи, баб.

- Не-е, погоди пока, рано тебе еще вязать-то. Скучно будет тебе.

- Ну ба-а-а-б, ну покажи-и-и-и, ну не ску-у-у-учно, ну ба-а-а-аб!..

 

Баба смотрит на меня поверх очков и манит пальцем. Я весело сползаю с табуретки и запрыгиваю к ней на колени. Баба говорит:

 

- Ладно, Петелька моя. Я тебе покажу как вязать. Только я же все равно знаю, что рано тебе. Ну уж если ты хочешь, я тебе покажу. Захочешь, будешь вязать, не захочешь, и ладно. Только тут есть секрет один, обещай мне, что никому-никому об этом не скажешь.

 

У меня замирает дыхание, и я вся сжимаюсь в маленький клубочек из восторженного трепета.

 

- Баба, миленькая, я никому-никому, никогда-никогда не скажу, честно-пречестно!

- Да сказать-то можешь и сказать, только не поверят тебе и кто посмеются, а кто и станет думать, что глупенькая ты. Люди-то не знают ничего про вязание-то, да про нитки, надевают на себя все, что попало, да носят и думают, что на деревьях растут штаны-то, юбки-то да рубашки. Потому ты глядеть-то гляди, а спросят у тебя, как баба вяжет твоя, дак ты улыбнись им и скажи: "Сидит, мол, да и вяжет, чего тебе до нее?" Хорошо?

- Хорошо, баба. А сама я когда научусь вязать?

- Вязать-то? Вязать научаются, тогда, Петелька моя, когда о нити вспоминают.

 

Я не поняла, раскрыла рот, чтобы спросить, а баба возьми, да и поцелуй меня в лобик.

 

И тут раз! и стало видеться мне, что я будто качусь вниз с большой крутой горки в маленьком вагончике, на котором я каталась в парке. Вниз, а потом вверх, и в сторону и опять вниз-вверх. И я завизжала от неожиданности, и от нахлынувшей бесконечной разноцветной радости. Радость была такая, что казалось, будто я вся соткана из искрящегося света. А еще я посмотрела вокруг и увидела, будто сияющим горкам, по которым я качусь в вагончике, нет конца и края - все вокруг было переплетением больших зигзагов, и я смело катилась по ним с бешеной скоростью, и это было самим счастьем. Удивительно, что какие-то нити были видны, а какие-то нет, но я знала, что они вот они. Вдруг я поняла, что ни вагончика, ни рельс совсем нет, а есть только одно удивительно красивое сплетение таких толстых нитей, а я могу кататься по ним во все стороны. А потом как-то это отодвинулось вниз, и теперь я смотрю сверху на переливающуюся всеми цветами радуги живую поверхность, сотканную из моей радости. Я рассмеялась, когда поняла, что вижу просто-напросто поверхность нашего стола! Я оглянулась и дыхание перехватило восторгом - все вокруг было соткано, сплетено и связано. Стены, пол, потолок, дверь, стол, окна, картины на стене, печка светились радужными красками, было заметно каждую ниточку. Но как тонко все было сделано! Вот я вижу древесные кольца на досках с краю стола и смеюсь - каждая полоска связана из разного цвета ниток. Даже вот эта царапина с неровными краями очень аккуратно и тонко сделана - сплетена.

 

- Ба... ба...

 

Не знаю сколько времени я вот так сидела и восхищенно смотрела на все вокруг. Потом я захотела посмотреть на кофточку, но тут неожиданно увидела свои руки. Разноцветные нити! Мои руки сплетены из разноцветных сияющих нитей! Я удивилась так, что несколько секунд просто не дышала...

 

- Баба... Нити...

- Да, моя хорошая.

- Смотри, я тоже связана!

- Конечно, милая.

- А как же...

- Очень просто. Все связано.

- Все-превсе?

- Все-превсе. Даже я.

 

Я поворачиваюсь к бабе и... Совсем не могу вовсе ничего сказать... Баба... она радость и любовь. Милая баба. Я вижу как баба любит меня. И как я ее люблю. Разноцветные нити.

 

- Баба...

- Видишь теперь?

- Вижу...

- Баба... А кто же это все связал?

- Как кто? Баба твоя связала. Я.

- Ты??? Как это?

- Ну как-как. Так вот. Спицами.

- Баба... Так спицы-то у тебя тоже вязаные...

- Ну конечно вязаные. Какими же еще им быть? - Баба смеется.

- Погоди баба... Я запуталась...

- Ты не запутывайся, Петелька, ты распутывайся, - смеется баба.

- Ой... Баба...

 

Мы какое-то время сидим и молчим. Мне так хорошо просто смотреть вокруг.

 

- Баба... А кто нити-то делает?

- Как кто? Деда вон. Овец стрижет, шерсть получается, пряжа. Сама же спрашивала недавно.

- Баба, а нитки эти...

- Милая, ты не видишь разве? Это все одна нить-то. Разноцветная просто.

- Ах...

 

- Баба... А мы разве с тобой из одной нити сплетены?

- Посмотри. Видишь?

- Баба, а я тогда кто?

- Как кто? Петелька ты моя, - улыбается баба.

- Петелька...

 

- Баба... А нить эта... Она не порвется?

- Порвется? Смотри, как ты слово это из той же нити сплела. Видишь? Ну так порвется или нет? - мы с бабой смеемся.

 

- Баба... А когда ты сама научилась вязать? Давно?

- Давно, недавно, потом. Видишь нить?

- Ой, вижу...

 

- Баба... А я смогу научиться вязать?

- Ты? А разве ты не вязала всегда?

- Правда...

 

- Баба, а кто видит нить, он другим помогает развязываться?

- Зачем уж прям развязываться? - Баба смеется,- Распутаться может и помогают, а развязываются люди потом...

- Баба, а ты развяжешься?

- Баба твоя еще не такая и старая, чтоб совсем развязаться-то. Мне еще из тебя нужно мастерицу сделать, чтоб о нити не забывала ты.

- Ой, баба, как я тебя люблю! Ты еще очень даже молодая у меня!

 

- Баба, а почему-же другие люди этого всего не видят?

- Кто запутался, кто привязался. Думают - чем хитрее узел, тем красивее он да лучше. Так-то оно так, но кто собой залюбовался, тот о ниточке-то сразу и забыл.

- Да, я вижу... Можно же вспомнить...

 

- А деда... Он делает нить, ты вяжешь... А я?

- Ты? Ты рисуешь, пишешь, читаешь. Может быть когда-нибудь ты распутаешься и научишься вязать.

- А сейчас?

- Сейчас ты еще не вся распуталась.

- А когда я распутаюсь, я перестану быть Петелькой как сейчас, а стану просто нитью?

- Когда ты распутаешься, то просто поймешь, что ты - это нить, и всегда была нитью и будешь.

- А я вроде понимаю...

- Правда-правда? - Баба смотрит на меня хитро-прехитро.

- Пра...

- Петелька ты моя милая, хорошая ты моя Петелька... Иди еще немножко поспи и просыпайся.

 

...

 

Бабушка очень любит вязать. Она настоящая мастерица. Мне сегодня опять снились ее разноцветные, как радуга, нитки. Я проснулась и молча сижу на краю кровати, протерев и широко раскрыв глаза.