Меня читатели спрашивают: почему другие авторы описывают сцены внедрения агентуры в криминальные группировки, а вы, оперативник, эту тему обходите стороной?

Отвечаю, положа руку на сердце. Работа угрозыска с агентурой изложена в приказах МВД, имеющих гриф «совершенно секретно». Прежде чем такой документ опер получит, он даёт подписку о неразглашении сведений, включающих государственную тайну.

Обратите внимание, приказ выдаётся только сыщикам. И никому более.

 

Последнее десятилетие слово «агент» нередко звучит с телеэкрана, употребляется в литературе и бульварной прессе. Но я заметил - солидные издания не печатают материалы, связанные с упоминанием агентуры. Видимо, опытные издатели знают, что им подсовывается туфта, от которой следует держаться подальше.

Дабы понять кто так бойко толкует «подвиги» спецотряда угрозыска, я заглянул в магазин, снял с полки восемь разрекламированных книг и прочитал автобиографию их сочинителей.

Что же я выяснил? Трое из них оказались бывшими следователями прокуратуры, двое - участковые инспектора милиции, остальные трудятся вне правоохранительной системы. Иначе говоря, авторы, умудряющиеся описать встречу опера с агентом, в уголовном розыске не работали и, соответственно, не давали подписку о неразглашении тайны. Поэтому они и далее будут молоть чепуху, не опасаясь ответственности. Для таких романистов это лукавство, мистификация, вымысел далёкий от процесса раскрытия, скажем, убийства.

Но успокою читателей и клятвенно пообещаю: в конце 2010 года вы ознакомитесь с уникальными документами, которые иллюстрируют тактику внедрения агентуры в криминальную среду. К тому времени действие моей личной подписки, наконец-то, истекает. И будьте уверены, из-под пера старого милиционера выйдут самые захватывающие, доселе неслыханные истории.

А пока мои рассказы, хотя и объединены рамкой дневника, издаются выборочно, не касаясь упомянутой темы. Ей запланировано посвятить отдельную книгу.

 

Вечером в отдел заскочил мой давний товарищ, майор Полунин. Пётр работал опером по особо-важным делам ташкентского УВД, а сегодня входил в состав дежурного наряда.

- Дай попить, Георгий, - с порога взмолился он, - во рту пересохло. Бегаю, как заводной.

Я откупорил бутылку минералки, раскрыл пачку сигарет, вытащил из холодильника сервелат:

- Ешь, пей, кури.

Пётр опорожнил стакан воды и устало выдохнул:

- Уф-ф, я изнемогаю. С утра ещё даже не присел.

Мы закурили.

- Что случилось, - поинтересовался я. - В городе тишина. Отчего такая запарка?

- В городе тихо... - майор наслаждался табачным дымом, - но меня вымотали покойники. Да и руководство торопит: дай фамилию убийцы.

- Кто кого убил? – не смекнул я.

Полунин откусил шмат колбасы.

- В одной хате обнаружен труп некоего Басурманова. Он скончался от ударов тесаком. Не буду описывать место совершения расправы, в этом нет надобности, скажу лишь, что мокруху мы раскрыли быстро, и помчались арестовывать злодея.

- Не торопись, каким образом вы установили данные громилы?

Майор усмехнулся:

- Курьёзный случай. В комнате лиходей выронил справку об освобождении из заключения. А в документе написаны анкетные сведения - Овечкин Михаил, сорок лет. Факт его возвращения домой подтвердил информационный центр.

Я уверенно продолжил:

- Группа захвата нашла Овечкина мертвецки пьяным. Вы обыскали дом, изъяли краденое из-под вороха нестиранного белья и телефонировали начальству.

Опер бросил взгляд на часы.

- Ты не прав. За короткое время мужик успел выпить пол-ящика вина и, решив смыть взятый на душу грех, нырнул в ванну. Наряд выловил его мёртвым.

- Причина смерти установлена?

- Ответ даст вскрытие трупа. - Полунин взялся за ручку двери, - судмедэксперт высказал предварительное мнение, мол, алкаш захлебнулся.

Майор сунул пачку сигарет в карман и ринулся вниз по лестнице, к припаркованному напротив здания автомобилю.

Я убрал остатки еды. Затем начал обновлять список нераскрытых преступлений. Мне и в голову не пришло, что на следующей неделе этот разговор будет повторен, а «каталог» убийств пополнится трупом старца, извлеченным из ванны.

 

Опера находились в тире, где отрабатывали приемы стрельбы из автомата. Хлопцы палили стоя, лежа, с колена, щеголяя меткостью.

Время занятия истекало.

- Георгий, - раздался по рации голос дежурного, - подойди ко мне.

Разрядив автомат, я двинул наверх.

Капитан вручил мне листок с адресом:

- Убийство. Звонила Садретдинова Айгуль, дочь терпилы.

 

Я выехал на место происшествия в составе наряда. Мой заместитель, Искандер Шаймиев, ориентировался в районе безошибочно. Поэтому мы долетели до высотки в считанные минуты.

У дома стояла отроковица.

- Там.., там.., - всхлипывала она, - мама... кровь.

Искандер прошёл вперёд, чтобы пригласить соседей в качестве понятых.

Я его остановил.

- Без них обойдемся. И прокурора ждать некогда. Время не терпит, сами определим как это произошло.

В квартире мы сразу наткнулись на труп Садретдиновой. Она лежала ничком, загородив проход из коридора в зал.

Но ни поза женщины, ни количество ранений на её теле меня не заинтересовали - в глаза бросился валявшийся ... истёртый паспорт.

Я разобрал фамилию его владельца: Сапаев Рахмонали Исанбаевич, 1932 года рождения.

Шаймиев «обнюхал» фотографию. «Не встречал, - молвил он, и показал снимок девочке, - кто это? Твой дед, папа, мамин брат?»

Искоса глянув на изображение, она пролепетала:

- Этого дядю я не знаю.

Опер вытащил из кармана миниатюрную рацию.

- Георгий, скажи ребятам пусть немедленно арестуют Сапаева.

Я не стал торопиться давать указание:

- Небось, сюда заглянул родственник несчастной. Хозяйка впустила его без опаски... Лиходея возьмем сами.

 

Мы сели в автомобиль. Нам предстояло задержать человека, прямо или косвенно причастного к убийству Садретдиновой. В такой ситуации опера четко знают свою обязанность, и не нуждаются в спешной корректировке действий.

 

Однако водитель напрасно гнал машину, не обращая внимания на сигналы светофора.

Едва мы вломились в квартиру Сапаева, то обнаружили его мертвым, в наполненной водой ванне. Перед смертью он успел дерябнуть пять бутылок вермута.

 

Я созвонился с заместителем начальника УВД, и попросил направить для оказания нам помощи майора Полунина.

Он буркнул:

- Полунин? Есть более опытные сотрудники.

Мне пришлось корректно напомнить, что в составе наряда, Пётр расследовал аналогичное преступление, и только этот опер способен найти параллель между двумя убийствами, поделиться со мной умозаключением, выдвинуть новую версию.

- Уговорил, - смилостивился зам. И в трубке послышались короткие гудки.

 

Петр явился ко мне в отдел на закате дня. Как и месяц назад уселся за стол, попросил сигарету, откупорил бутылку минеральной воды и шутливо сказал:

- Если преступники станут «хранить» свои документы у изголовья трупа, то численность оперативников сократят... за ненадобностью.

Я не воспринял иронию.

- Думаю, все обстоит гораздо сложнее. Истинный хищник сейчас мотается по республике. Он уверен - менты его не вычислят.

- Нет ни единой улики, - подтвердил майор. - По делу Басурманова зацепки тоже нет. Это убийство следак готов списать на алкоголика Овечкина.

- Мне необходимо изучить материалы дела. Ксерокопировать фототаблицы, заключение судмедэксперта, протоколы допроса. Сопоставить ранения Басурманова и Садретдиновой. Я должен знать все, вплоть до состава крови терпилы и ответа продавца магазина, отпустившего алкоголику вино.

Оперативник протянул мне папку.

- Возьми. Тут копии документов, направленных в прокуратуру. Читай внимательно. Завтра посоветуемся как быть дальше.

 

Мы с Шаймиевым принялись изучать схемы, справки, объяснения родственников Басурманова и Овечкина.

Потерпевшие были разными по возрасту, увлечению, роду занятий. Что их связывало между собой? Первый работал инженером на заводе вычислительной техники, второй, за месяц до смерти, освободился из колонии. Сестра Басурманова настаивала на том, что он не мог впустить в дом алкоголика с криминальным прошлым. Тем более, водить с ним дружбу.

Однако изъятые под кроватью Овечкина вещи удостоверяли факт встречи. Причем именно в квартире инженера.

 

Искандер закончил чтение документов.

- Между ними, или вернее с ними, был кто-то третий. Думаю, Овечкин помог ему совершить убийство, после чего нажрался и залез в ванну, - мотивировал он свой вывод.

- Допустим, ты прав, - сказал я. - Более всего меня смущают девять пустых бутылок. Терпила, при всем желании, не успел бы проглотить столь огромное количество бормотухи. Его смерть и убийство Басурманова разделяют лишь полтора часа.

- А убийство Садретдиновой и труп Сапаева... менее часа. Давай, усилия группы Воробьёва нацелим на выявление третьего лица. Уверяю, он есть. Третий – организатор этих убийств.

Я всегда прислушивался к мнению заместителя. Искандер обладал аналитическим складом ума, имел колоссальный опыт по раскрытию преступлений. Особенная интуиция не подводила майора и дозволяла находить верное решение в непредвиденной ситуации.

Чувствуя правоту Шаймиева, я кивнул:

- Будь по-твоему.

 

Между тем сотрудники, проводившие вторичный осмотр квартиры Садретдиновой, вернулись в отдел.

Опера изучили переписку женщины, семейный фотоальбом, исследовали её гардероб.

Как правило, цель этих действий – терпеливый поиск не замеченной ранее корреспонденции, номеров телефона, иного «барахла», которое в итоге позволит установить личность окаянника.

Майор Воробьев докладывал результат мне и Искандеру:

- В истасканной сумке, покоившейся среди нательного белья, нас заинтересовала кипа документов, - он раскрыл свидетельство о заключении брака.- Выйдя замуж, терпила оставила себе девичью фамилию - Садретдинова. А фамилия её супруга... Басурманов.

- Как ты сказал?- вырвалось у Шаймиева.

- Басурманов Мансур, - повторил сыщик. - Он убит месяц назад.

Искандер воскликнул:

- Любопытная новость! Рассказывай дальше, ведь ты ещё не все поведал.

Воробьев улыбнулся, дав понять, что день потрачен не зря.

- Кроме того в сумке хранились банковские квитанции. Они аргументируют получение ста миллионов рублей (сто тысяч долларов США - прим. автора) от налоговой инспекции Гагаринского района. Вникнуть в суть записи мы не успели. Но сам факт хранения дома бумаг строгой отчетности вызывает попутные вопросы.

Садретдинова работала кассиром в одном из банков Ташкента. Она принимала деньги, расписывалась на бланке, заверяла его круглой печатью и возвращала посетителю оформленный корешок. Затем вручала финансы своему шефу.

Воробьёв продолжал толковать:

- И в сберегательной кассе люди оплачивают коммунальные услуги по тому же принципу – одна часть документа возвращается клиенту.

- Надо полагать... Садретдинова утаивала капитал, - ответил я . - Завтра сгоняй в банк, пусть специалисты объяснят нам тонкости оприходования денег. Эта консультация для нас очень важна.

 

Итак, Басурманов и Садретдинова оказались бывшими супругами.

В своих донесениях опера указывали, что молодуха прожила в квартире Мансура семь месяцев, а развод оформила незадолго до появления на свет дочери. Выяснить основание расторжения брака милиции не удалось.

Наследница Басурманова подросла, но об отце ничего не знала. Видимо, имя «кавалера» Садретдинова вычеркнула из памяти.

Эта информация омрачила Полунина. Майор костерил следователя прокуратуры, который не включил фамилию женщины в список лиц, подлежащих обязательному допросу.

- Вслед за его репликой, мол, минуло десять лет-целая вечность, - кричал Пётр, - свидетельство о разводе полетело в кучу невостребованной бумаги. Ладно следак, он расследует пятнадцать мокрух в год. Куда смотрели опера?

Я налил разбушевавшемуся другу стакан минеральной воды.

- Уймись! Как бы то ни было нам ясно: тропинки супругов опять пересеклись, и эта встреча оказалась роковой. Что ты мыслишь по поводу их длительного одиночества?

Оперативник мгновенно взял себя в руки, заметно успокоился, начал рассуждать:

- За десять лет инженер не обзавелся семьёй. Она не вышла замуж. Для меня наиболее приемлемое объяснение - любовь. Молодые люди все годы надеялись на примирение. Я уверен - оно состоялось. Причем Басурманов и Садретдинова успели обговорить или сделать важные дела, о чём стало известно третьему лицу. Проще говоря, их совместные действия угрожали безопасности человека, лишившего парочку жизни.

- Вероятно, головорез якшался с обоими, знал распорядок дня жертв... приехал, когда они были у себя дома в одиночестве...

Ко мне в кабинет вошли Искандер и Воробьев. Последний держал туго набитый пакет, откуда торчали рулоны бумаги.

Опер стал разворачивать документы.

- Тут банковские сведения за три года. На сопоставление цифр потребуется неделя.

Петр сделал жест рукой.

- Нет, сначала доложи разговор с финансистами. Где квитанции?

- У меня, все двадцать, - он раскрыл папку. - В банковских реестрах они не зарегистрированы.

Полунин перевёл недоверчивый взгляд с Воробьёва на Искандера.

- Как же так? Садретдинова утаила миллионы рублей, а налоговая инспекция хищение не заметила...

Шаймиев полез в объёмистый пакет.

- Управляющий банка всю арифметику проверил. Сейчас найду его уведомление.

- Если руководитель нем как рыба, то... он в этом заинтересован. Без согласования с налоговиками терпила не могла присваивать монету, а начальник её покрывал, - дивился масштабу воровства Полунин. - Я организую сверку отчётов инспекции. Работу мои люди выполнят инкогнито. Не забывайте, одна неверная манипуляция и расхитители цифры уничтожат.

 

Мы не вмешивались в ход изучения материалов инспекции. Даже руководители налоговой службы города не ведали, что асы ревизионного управления задействованы по инициативе МВД.

Нам было достаточно получить сведения об инспекторе, который отвозил собранные миллионы в банк. К тому времени мы уже считали этого финансиста звеном в череде лиц, наладивших «конвейер» по присвоению государственных средств.

 

Воробьёв читал характеризующие налоговика сведения:

- Ильясов Рустем Ильясович, 1960 года рождения. Юрист, прописан в однокомнатной квартире по улице Интернациональная, дом 33. В инспекции работает пять лет. Женат, трое детей. Автомашины, дачи не имеет ...

Затем следовал перечень родственников, соседей, друзей, с которыми он поддерживал близкие отношения.

Когда майор закончил доклад, я высказал сомнение:

- Ильясов не похож на миллионера. У него нет крупных сбережений, автомобиля, терема. Человек ютится в каморке. Тот ли зверь попал в нашу сеть?

Ответить сыщики не торопились. По-видимому, житье-бытье «казначея» района их смутило.

Заминку прервал Искандер.

- Думаю, налоговик вскоре продаст хату, и через месяц осядет в России. Там он купит и дом, и машину. Мы на всякий случай запросили распечатку его телефонных переговоров. И тут выяснилась интересная картина: до 1993 года Ильясов разговаривал с братом раз в квартал. С марта 1994 года количество звонков утроилось. В этом году - названивает еженедельно. Как нам видится, родня обсуждает тему переезда.

Я согласился и развил мысль:

- Отъезд вполне реален, если вспомнить, что его брат проживает в Казани. Сейчас из Ташкента люди бегут, прихватив сколоченный капитал. Не зря утром начальник милиции распорядился установить за Ильясовым наблюдение. Теперь каждый шаг инспектора будем фиксировать. Ответственность за проведение наружки возлагается на Воробьева.

 

После короткой оперативки я сел в автомобиль и поехал в ревизионное управление. Там проверка документации налоговой службы закончилась.

 

Вскоре я уже сидел в кабинете своего начальника. Он догадался, что ему предстоит выслушать монотонное чтение объемной справки, поэтому вытянул руку и умоляюще сказал:

- Растолкуй мне главное. Спасибо ревизорам, они написали целую книгу, однако хочется услышать только пару фраз относительно Ильясова. Остальное просмотрю вечером.

Сунув бумаги под мышку, я облегчённо вздохнул. Желания декламировать насыщенный цифрами текст у меня не было.

- Инспектор заполняет ведомости аккуратно. Сумма, принятая и сданная в банк, сходится. До копейки.

Шеф пристально смотрел на меня из-под очков.

- Вывод неожиданный... По какой схеме казначей «накопляет» финансы?

Этапы сбора налогов я усвоил досконально, так что разъяснил их со знанием дела.

- В секторе налогообложения физических лиц работают восемнадцать инспекторов. Они собирают налог с предпринимателей, занимающихся индивидуальной деятельностью. Капитал сдают Ильясову, а взамен получают расписку. Далее в специальной книге инспектор отмечает фамилию сотрудника, номер расписки и проставленную в ней сумму. На следующий день он везёт финансы в банк. Там ему выписывают квитанцию... Этот документ начальник Ильясова регистрирует в своей тетрадке, и отправляет бумагу инспекторше отдела статистики Григориади.

- Значит, движение миллионных сумм замыкается на отделе статистики. Я верно понял? Кто проводит сверку цифр налоговиков и банка?

- Григориади... - я отыскал выписку из её личного дела, - Ангелина Панаётовна.

- Ревизор установил, что в 1993 году банк недополучил тридцать пять миллионов рублей, в 1994 году – шестьдесят, в 1995 - пять миллионов. Итого, сто миллионов. Почему налоговики не забили тревогу?

- Ангелина месяцами включала похищенную сумму в графу «Перенос». В добавление к этому она занижала цифры втрое.

- Что графа означает?

- Скажем, если банк оформлял приём денег 29 января, то они попадали в финансовый отчет инспекции только в феврале. Это нормальное явление для обеих структур.

- На что рассчитывала Григориади?

Покидая ревизионное управление, такой же вопрос я задал главному специалисту республики. Ответ мне запомнился дословно. «Инспекторша уловила первостепенный фактор: со времени образования налоговой службы её руководство сменилось четырежды, а отдела статистики - пять раз. Новые чиновники, выставляя на обозрение тупость предшественника, были заинтересованы отобразить статистику инспекции занижено, мол, гляньте, какой развал. Неразберихой пользовались многие. Когда власть менялась, цифры из графы Ангелина убирала».

Начальник явно торопился. Он крутанул диск телефона, вызвал служебную автомашину и сказал:

- Георгий, к нам едет министр. Мне твой дальнейший замысел понятен. Тем не менее, приказ о наружном наблюдении за Ильясовым не отменяется.

 

Майор Воробьев появлялся в отделе лишь ночью. Пятый день возглавляемые им опера следили за перемещениями Ильясова по городу.

Налоговик вел на редкость монотонную жизнь: ходил на работу, питался в столовой, отвозил деньги в банк. В общем, жил «скучно».

Проводить наружку в целом элементарно (я говорю о действиях без привлечения техники спецподразделения МВД). Однако сыщики норовят уклониться от участия в этой процедуре. Она требует, во-первых, адского терпения, усидчивости и внимательности; во-вторых, чтобы не «засветиться», опера должны менять друг друга каждый час, а то и чаще. Такой ритм весьма утомителен - ехать домой нет смысла; свободное время провести негде. Особенно в зимние месяцы.

 

Едва Воробьёв открыл дверь моего кабинета, Пётр окинул его цепким взглядом и сказал:

- Так, так! Сейчас нам предстоит услышать занятную историю.

Майор повесил куртку на толстенный гвоздь, выпиравший из стены.

- Непонятную, - буркнул он. - Третий день Ильясов ходит на биржу труда.

Мы, естественно, понимали о чем говорит сыщик.

Ташкент славился «пятаком», на который отовсюду стекались безработные. Там они дожидались человека, например, предлагающего строить дачу, и ехали за город тянуть лямку за копейки.

Я удивился:

- Налоговик высматривает специалиста по ремонту домов?

- Ильясов бомжей не расспрашивает, - недоуменно сказал опер, - хотя глазами все время кого-то ищет.

- Ну и пусть ищет. Если он в Россию не отчаливает... вероятно, планирует заменить обои в своей конуре, - я намеренно подбросил и такую мысль.

- А мне думается иначе, - ответил Воробьев. - Быть может, я зря страсти нагнетаю, однако... усопшие в ванне зарабатывали деньги на пятаке ...

Версию подхватил Искандер, мучившийся над разгадкой треугольника Басурманов-Овечкин-Ильясов:

- Ты полагаешь, инспектор наметил очередную жертву, а пока выбирает себе «компаньона».

- Да, он готовит мокруху.

- И жертва - работник отдела статистики, - ввернул Шаймиев.- Фамилия Григориади вслух не оглашена, но минует неделя и эта женщина будет арестована. Так что лиходей замыслил отправить её на тот свет. Без свидетельских показаний Ангелины многие звенья криминальной цепи развалятся.

Я одобрил мнение Шаймиева, и дал указание отработку других версий приостановить. Аргументы, выдвинутые опытными сыщиками, требовали концентрации усилий в едином направлении.

 

В материалах уголовного дела улик против Ильясова не было.

Тем не менее, Искандер считал его организатором убийства и Басурманова, и Садретдиновой.

К тому же, визиты инспектора на биржу труда помогли нам «раскусить» место алкоголиков, Сапаева и Овечкина, в этой истории. Теперь сыщики, разговаривая между собой, называли их не иначе как «исполнители».

 

Опера ломали голову над тем, как обезопасить жизнь Григориади. Я задался целью провести манёвр, который бы отвел смертельную угрозу, нависшую над женщиной, и позволил действия Ильясова квалифицировать по статье попытка убийства человека.

На обдумывание деталей нашего «фокуса» времени не оставалось: утром казначей мог проникнуть в квартиру Ангелины, а это для неё означало смерть. Мы предполагали, что инспектор осуществит задумку с восьми до часу дня. Именно тогда коллега, оформившая недельный отпуск, находится у себя одна.

Мои ребята выдали целый короб предложений. Я отобрал приемлемое и сказал:

- Думаю, мы опять воспользуемся услугой Буравчика. Старый зэк охотно помогает нам уличить головорезов. Подставим его Ильясову.

 

Воробьев растолкал Буравчика в пять утра и отвез на улицу Интернациональная.

Около дома Ильясова майор сказал:

- Через несколько минут отсюда выйдет мужик. Ты обязан вступить с ним в контакт, после - наняться ремонтировать его хату. За вами следует наружка. При удобной возможности к тебе подойдет экипированный под ханыгу мент, передаст моё указание.

 

Каждые десять минут Воробьев по рации докладывал мне обо всех перемещениях Ильясова.

Затасканный портативный аппарат хрипел: «Налоговик вышел на улицу... Идёт на пятак. Разговаривает с Буравчиком... Оба сели в такси. Следую за ними... Тормознули напротив дома Буравчика. Вошли в подъезд... Инспектор вернулся, он стоит на остановке трамвая».

Я метнул взгляд на карту района, схватил рацию и закричал:

- Хищник направляется к Ангелине! Лети туда.

 

Мы разыграли наш план как по нотам.

Ильясов будто умышленно подыгрывал нам: он двигался по маршруту, заранее «нарисованному» сыщиками.

 

После ареста Ильясова, я стал внимать рассказ Буравчика, который успел смочить горло литром вина. Он, после идеально сыгранной роли, захмелел, и мне пришлось его чувствительно встряхнуть.

 

В кабинете моего заместителя нервно вышагивал Полунин, а Буравчик сопел на диване.

Увидев меня, Пётр сказал:

- Он лыка не вяжет, пусть храпит.

- Ждать некогда, - возразил я, - наш герой в ясном уме и полном здравии. Сейчас увидим…

Как только моя рука потянулась за ведром, Буравчик открыл глаза.

- Инспектор молодец, - стал бормотать он, - приволок бухло и отвалил. Я высосал три флакона.

Полунин ненавидел запах перегара. Остервенело размахивая газетой, майор едва не рычал:

- Куда свалил Ильясов? Рожай быстрее, или тебе на голову ведро надеть?

Алконавт переспросил:

- Куда сва-алил? По-моему, договариваться насчет работы. Уходя, он просил дверь не запирать... Я шмякнул винца... Тут в хату влетели опера... кайф поломали.

Шаймиев достал с полки банку кофе, отключил электрочайник и зло процедил:

- Налоговик действовал по старой схеме. Его интересовал твой паспорт?

- У меня нет документов, - просипел мужчина, - он взял моё удостоверение сварщика.

Искандер, не сдерживая эмоций, заключил:

- В сценарии меняются только фамилии. После убийства Ангелины, инспектор нашел бы пьяного Буравчика спящим. И утопил в ванне.

 

Теперь мы не сомневались в причастности налоговика к убийству Басурманова. Но я не мог понять «за что?».

Если Ильясова и Садретдинову объединяли финансовые ведомости, то мужчины знакомы не были.

Тугой узел предстояло разрубить скулившей Ангелине, которую Шаймиев пытался успокоить.

Наконец, она смекнула чем мог обернуться визит Ильясова и ахнула:

- Да разве за сто долларов убивают?

Искандер ткнул пальцем в банковские отчёты.

- Почему за сто? Разворованы миллионы рублей. Кого ещё подкупил Ильясов, и какая роль отводилась Басурманову?

Женщина утёрла мокрое от слез лицо.

- Кто хапанул эти деньги мне не известно. Я искажала цифры за сотню. А фамилию «Басурманов» слышу впервые.

Ответ Григориади казался правдивым. Ильясов не счёл нужным знакомить её с другими сообщниками - он платил Ангелине за конкретно выполненный «трюк». Вероятно, инспектор был уверен, что для фальсификации статистических данных, много знать не требуется.

 

Мои сотрудники всегда основательно готовятся к допросу лиц, подозреваемых в совершении убийства.

Допрос – это битва двух сторон, отстаивающих противоположные интересы. Опер доказывает наличие криминала, а задержанный, под любой отговоркой, уводит его в сторону от истины.

Не уделять внимания предстоящей схватке чревато катастрофой: лиходей может оказаться более «тренированным», и ловким ударом повергнет тебя на землю. А валяться в грязи оперативнику не гоже.

 

Я набросал вопросы, на которые Ильясов должен был ответить однозначно: да или нет.

Но интенсивной дуэли не получилось. Налоговик, едва опустившись на стул, боязливо молвил: «Я расскажу всё, только гарантируйте мне жизнь».

- Угрозыск не определяет меру наказания, - сказал я. - Впрочем, твоё раскаяние без внимания не останется. Мы его запротоколируем. Этот акт суд непременно учтёт.

Внутреннее состояние Ильясова выдавали его глаза, наполненные ужасом.

- Записывайте... Я виновен, - едва уловимо пролопотал он.

Когда формальная сторона дела была улажена, инспектор «открыл» нам свою душу. Потом изложил беспрецедентную историю на бумаге. Думаю, нет смысла повторять читателю все двадцать страниц, исписанных рукой казначея. Будет вернее заполнить огрехи в моём повествовании его ответами лишь на пять вопросов.

Вопрос: Как вы строили отношения с кассиршей районного банка Садретдиновой, и по какой схеме присваивались деньги, собранные инспекцией?

Ответ: Мы познакомились в октябре 1992 года, и вскоре стали любовниками. В Садретдиновой мне нравилось всё, за исключением постоянных жалоб на нехватку денег. Это и погубило нас. Когда она предложила часть налогов утаивать, я не смог ей отказать. Сначала мы присвоили мизерную сумму. Кассирша не внесла в реестр миллион рублей(тысяча долларов - прим. авт.), подписала квитанцию и заверила её гербовой печатью. Банковский документ я сдал своему начальнику. Далее такие операции повторялись ежемесячно, а проставленная в квитке цифра росла. Факт хищения должен был всплыть, о чем меня уведомила инспектор Григориади. Я сунул коллеге триста долларов. С тех пор финансовый отчет для руководства составлялся «правильно».

Вопрос: Какие функции в группировке выполнял Басурманов?

Ответ: В хищении денег он не участвовал. Мне Садретдинова призналась, что вновь встречается с бывшим мужем, которому поведала наш секрет. Басурманов оказался алчным выродком, он стал тиранить меня, шантажировать, и в конце-концов потребовал за молчание сорок тысяч долларов.

Вопрос: Каким образом вы лишили жизни Басурманова, Садретдинову, Овечкина и Сапаева?

Ответ: Я приехал к Овечкину, так как обещал найти ему работу. Старик жил в комнате один. Я напоил алкоголика вином, забрал его документы и направился в квартиру Басурманова.

Вопрос: Уточните, какую сумму вы намеревались отдать Басурманову.

Ответ: Денег я при себе не имел, но рэкетир об этом не знал. Я ударил Басурманова тесаком, швырнул на пол справку, выданную Овечкину в зоне, и смылся. Когда я вернулся в жилище алкоголика, то нашёл старика мертвецки пьяным. Бросить его в ванну мне труда не доставило. Затем я подложил утопленнику вещи Басурманова. Аналогичным приёмом убита и Садретдинова. Её тряпки разбросаны по квартире Сапаева.

Вопрос: Почему вы задались целью убить инспектора отдела статистики Григориади?

Ответ: Ревизоры вскрыли крупное хищение денег. В отчётах, составленных Ангелиной, прослеживается умысел, направленный на сокрытие миллионов рублей. Она единственный человек способный дать показание против меня. Я готовился улизнуть в Татарстан, отсюда хотелось рвануть «чистеньким». Её ответы на вопросы следствия могли торпедировать мои планы.

 

P.S. Расследование уголовного дела в отношении Ильясова было закончено в январе 1996 года.

Но судебное заседание не состоялось.

Ильясов остановился в метре от скамьи подсудимых, качнулся, глотнул воздух и... упал.

Месяц спустя начальник РОВД получил уведомление: «...в связи со смертью обвиняемого ... уголовное дело прекращено».