Красота! Кофейное платье в белый горох было просто, торжественно и стильно. У Гераськиной была странная мечта о таком, именно “гороховом” платье, вынашивалась она давно и только сегодня нашла свое материальное воплощение в одном из бесчисленных торговых центров. Крохотная примерочная стремительно расширялась до размеров подиума. Гераськина разглядывала платье на себе со смешанными чувствами – восхищением, удивлением, недоверием к увиденному... Строгий силуэт, тактично обтягивающий фигуру, что нужно скрыть – скрывающий, что нужно подчеркнуть – подчеркивающий. Взгляд ее скользнул выше – кокетливые рукава-фонарики , безукоризненные вырез и линия плеч – от созерцания этого великолепия она испытавала какую-то незнакомую спокойную радость... Так, стоп! Дальше можно не смотреть. Завершение этой идиллической картины Гераськину абсолютно не устраивало. Выше безукоризненного выреза она увидела изможденную тетку с высшим техническим образованием, двумя детьми, собакой и канарейкой, стрижкой полугодовой давности и невыплаченным кредитом за пластиковое окно в детской. Она снова перевела взгляд на платье, потом посмотрела ценник – диссонанс между мечтой и реальностью усилился. “Но ведь можно снять аванс,”- промелькнула крамольная мысль. А в голове вертелся навязчивый рекламный слоган “Вы этого достойны!” - Гераськина попыталась применить его к данной ситуации и почти убедила себя в его правильности.

 

Потом она задумалась над вопросом, куда и для кого она будет его надевать. Задумалась не на шутку. Ну, муж – тот вообще, хоть противогаз надень в сочетании с пеньюаром - не заметит. Любовник – такой субстанции у верной жены и примерной матери Гераськиной не было и быть не могло.

На юг... Она стала вспоминать, когда она последний раз была на море – оказалось, что где-то в начале перестройки, а кажется, что это было вчера.Она туда ездила с ним, после того, как дождалась из армии – время такое было – девчонки ждали парней, через день писали письма. Дождаться было делом чести, “предательниц” тихо осуждало и обсуждало общество. А подруге Ритке плевать было на общество – проводив своего парня и клятвенно пообещав его ждать, через полгода она вероломно выскочила замуж и ходила гордая , беременная и счастливая ...

У Гераськиной (тогда еще Людочки Шаповаловой) все получилось иначе – изменился он, изменилась она и изменилась жизнь. Это называется “не сложилось”, и нет здесь ни правых ни виноватых.Хотя платье он, возможно бы, оценил.

 

Куда же вынести себя в этой красоте? В театр Гераськина выбиралась редко, да и особенно туда не наряжалась, считая духовный настрой на театральное действо приоритетнее. На работу – неуместно. С дачными грядками платье как-то не гармонировало. С общественной баней тоже. Родительские собрания в школе также отпадали.В гости – возможно, но чаще всего она ходила к Ритке , а та про наряд подруги могла беззлобно заметить, что он ее полнит, неудачно скроен или “простит”. Что значит “простит” Гераськина не понимала. Делает ее проще? Значит, что-то делает ее сложнее. Этого она не понимала еще больше, поэтому с Риткой не спорила, в нарядах подруга, несомненно, разбиралась лучше.

 

Есть поговорка - “подлецу все к лицу” - она была про Ритку. Любая кофточка с рынка сидела на ней, как на королеве. Она сменила трех мужей и в течение всех замужеств в ее жизни тонизирующим фоном присутствовали любовники. Все они боготворили Ритку, ей дарили цветы и подарки, с бывшими она умудрялась дружить без ущерба нынешним. Открытая и позитивная, она перманентно существовала в ореоле мужского обожания. Видимо, как следствие этого, излучала особенные флюиды.Это была другая жизнь, неведомая, как обратная сторона Луны. Наряды она меняла с быстротой эстрадной звезды. Единственное, что оставалось загадкой – где же хранится весь Риткин гардероб? По грубым прикидкам Гераськиной, он мог разместиться в товарном составе, ждать окончания которого у переезда приходится минут десять. “И что в ней находят мужчины?”,- грустно подумала Гераськина. “Ведь я видела ее без макияжа, просто блеклая моль”.

 

Сделав над собой усилие, Гераськина откинула шторку примерочной и огляделась, в поисках продавцов. Две милых девушки щебетали о чем-то своем и Гераськина решилась их отвлечь.

- Девушки, посмотрите пожалуйста, как на мне сидит это платье?

 

Нехотя свернув разговор, одна из продавщиц повернулась к примерочной:

- Женщина, вам очень идет!

 

В эту секунду у нее зазвонил мобильник и обосновать свою мысль она не успела. Гераськина не знала, стоит верить такой убедительной фразе или нет, пару минут постояла в раздумье. Потом задернула штору и снова осталась наедине со своим отражением. Все было просто - она хотела платье. Платье не хотело ее - оно ее отторгало. Оно хотело принадлежать другой женщине, такой как Ритка, уверенной и стремительной, которая не будет мучиться сомнениями до акта покупки и угрызениями совести после.

 

Недавно она прочитала в одном глянцевом журнале о том, как “состоятельные люди, заботящиеся о своем имидже” идут за покупками в сопровождении профессионального “байера”. Он трезво оценит вашу внешность и подскажет, как правильно подобрать вещь и вообще надает кучу полезных советов. Слово “байер” Гераськину покоробило и она сморщилась, как от зубной боли. В другой аналогичной статье “байера” обозвали “шоппером”. Несмотря на отвратность слова,ей захотелось воспользоваться такими услугами. Но персонального “шоппера” в примерочной не наблюдалось и в обозримом будущем не предвиделось. Гераськина вздохнула.

 

В примерочную тихо проскользнула невесть откуда взявшаяся кошка. Она деловито прошла в угол, села и укоризненно посмотрела на Гераськину. Кошка, несомненно, была чуждым элементом в примерочной, но Гераськиной было приятно, что хоть одно живое существо на земле разделяет ее сомнения. В детстве у нее тоже была кошка и у них было полное взаимопонимание.

 

“Куплю платье. Когда дети у бабушки, а Гераськин на рыбалке, надену его дома. Зажгу свечи, налью в красивый фужер “Мартини”, врублю свою любимую песню “Confessa” , буду слушать голос Челентано и ...реветь”. Словно прочитав мысли Гераськиной, кошка протяжно мяукнула и приблизилась к ней. Потерлась о ноги, явно выпрашивая ответной ласки.

 

Гераськина гладила кошку, успокаиваясь и пытаясь собрать разлетавшиеся мыльными пузырями мысли: так, краску надо купить (после окончания очередного класса ее чадо с друзьями немного разукрасили фасад школы – и после разговора с директором всей компании нужно замазывать свои художества), дочке к лагерю обещала новые джинсы и купальник, на даче разводку труб собирались делать в этом месяце, опять же взнос за окно, к маме надо обязательно выбраться хотя бы на недельку... Проблема “горохового” платья медленно таяла и растворялась в мутном водовороте повседневной суеты.

 

Гераськина вышла из примерочной и двинулась к выходу.

- Женщина, вы платье брать будете? - строго осведомилась продавщица.

- Нет, нет конечно...

- Так снимите его и отдайте!