Как-то летом гостила у мамы на Кубани. По вечерам заходила к ней на работу, чтобы вместе идти домой. Ее офис располагался в самом центре города. По правую сторону, словно городской страж, находилась администрация, по левую сторону - рынок. Каждый день сотни людей проходили мимо офиса, кто на работу, кто на рынок. Вот именно здесь, возле забора, который огораживал городскую администрацию, и поселился объект всеобщего внимания! Это был бомж.

Зимой он обморозил ноги, и ступни пришлось ампутировать. Местная администрация устроила его в приют, купили инвалидную коляску, но с приюта бомж сбежал. Не устраивала жизнь в четырех стенах, свободы не хватало.

Мальчишки его коляску поломали. Ходили слухи, что это водители их попросили. Когда бомж напивался, то бросался под колеса проезжающим машинам. Сколько машин из-за него побили, хорошо еще никто не пострадал. Но насколько это, правда, никто не берется утверждать. Вот и остался он без средства передвижения. Его «друзья» притащили ему маленькую тележку на колесиках – «черепашку», она и стала его ногами. А на маленькой тележке далеко не уедешь, тогда бомж вышел из положения, нашел себе хлебное местно в людном переулке, и поселился .

Все дни просиживал он возле забора. Иногда напиваясь до поросячьего визга, материл прохожих, бросал в их сторону бутылки, мусор и все, что под руку попадет. Иной раз кричал на всю улицу:

- Подайте, бывшему депутату Государственной Думы, - что невольно вызывало смех у прохожих.

Дружки ему еду приносили, а он деньги им на бутылку давал, что за день набросают прохожие, все и уходило на «волшебное зелье». Я была свидетелем этой трапезы, подошли к нему двое мужчин, от него отличались только тем, что ходить могли. Один достал из грязного пакета косточки куриные, еще какие-то объедки, то, что могли найти в мусорных баках.

- Я тебе вкусненькое принес, - сказал второй, и на его лице расползлась довольная улыбка. Он достал из кармана тухлый помидор и протянул несостоявшемуся депутату, – я на рынке сегодня нашел, тебе берег.

Бомж жадно хватал принесенную ему еду, закусывая помидором, сок которого стекал по бороде и капал на одежду. А насытившись, он откинулся на стену, закрыл глаза и наслаждался. Мне они напомнили свору собак. Питаются с одного котла, спят на одной постели. Так кто же они? Я до сих пор задаю себе этот вопрос, но ответа так и не нашла.

Грязь в проулке бомж развел невыносимую, кругом бумажки, объедки, пустые бутылки. Он справлял нужду на глазах у прохожих.

Я спросила у мамы:

- Почему, вы не сообщите в милицию?

- Да сколько можно сообщать, они его только заберут, а к вечеру он опять появляется. Ребята уже рукой на него махнули. Да и посмотри на это «чудо», лишний раз и машину пачкать не хочется, – ответила мне мама.

Я долго наблюдала за бомжом. Ведь был когда-то красивым и здоровым парнем, да и судя по стройному стану и крепкой фигуре, он еще молодой. Косматые волосы, борода, которая закрывает все лицо, беззубый рот, словно леший из сказки. Он был одет в штаны и рубаху, из-за грязи неопределенного цвета, ноги перемотаны грязными тряпками.

Защищаясь от всех озлобленным видом, громкими матами, он был мерзким. Но его глаза живые и грустные притягивали к себе. В них было столько тоски и боли, невысказанных чувств. В своем мире он был лидер, его слушали, ему подчинялись. Кто знает, примени он эти качества в нормальной жизни, может и стал бы депутатом.

Как-то днем, приняв с утра хорошую дозу спиртного, он орал на весь проулок пошлые песни с нецензурной бранью.

- Так прекращай, -проходя мимо него, сказала моя мама. – Ты чего раскричался? Уши прохожих пожалей.

- А что не нравится? – ехидно спросил он.

- Ты же взрослый человек, понимать должен. Вот вечером, когда никого нет, и ори, сколько влезет.

- В том то и дело, что вечером не интересно, слушателей нет. – Он громко рассмеялся, оголяя свой беззубый рот.

- Как тебя зовут? – спросила у него мама.

- Александр Николаевич, - гордо заявил он. Вот и парадокс. Человек, хоть и потерял достоинство, но себя уважает, требует называть, только по имени и отчеству.

- Слушай, Александр Николаевич, ты же молодой? Как на улице оказался?

- Мне только не давно тридцать исполнилось. Мужчина в самом рассвете сил, - и он опять рассмеялся. – Да баба моя изменила мне, я ее любил, работал и день, и ночь, что бы ее подарками осыпать. А приехал к нам в деревню хмырь с города отдыхать, так она с ним и закрутила. Да и понятно, кто я и кто он. У него в городе бизнес свой, тачка крутая, дача, как пол нашей деревни. Она девка красивая, вот и загулял он с ней, а лето закончилось, уехал, ее конечно не взял. Да и зачем у него в городе сто таких, как эта дура. Только Люська моя думала, что любовь у него, размечталась, уже женой богатого мужа себя представляла. Вот дура. Он уехал, она ко мне. А я ее послал подальше, простить ее гордость не позволила, а жить без нее не могу. Запил я сильно, с работы выгнали, денег не стало, сначала все в доме пропивал, потом и сам дом.

- Разве можно из-за этого жизнь губить? – пораженная его рассказом спросила мама.

- Кто вам сказал, что я ее загубил? Там я работал и был никем. Сейчас на работ ходить не надо, сиди себе целый день, а у своих я главный. Меня слушают, уважают, выполняют мои приказы. Брат мой иногда навещает меня, одежду приносит. Не жизнь, а малина. – На его лице расползлась довольная улыбка, он зажмурил глаза и замурлыкал, как кот. Моя мама была в недоумении, как же можно считать жалкое существование жизнью.

Мои размышления о Александре Николаевиче зашли в тупик, заслуживает ли он жалости или ненависти, отвращения, я не знаю. Можно ли верить его рассказам о несчастной любви? А может, он совершенно осознанно пришел к этой жизни? Но осуждать его не имею права. Каждый выбирает свой жизненный путь.

Несколько дней его не было, а потом вновь появился, в более чистой одежде, подстриженный, чисто выбритый, бинты на ногах свежие.

- Его в приемник забирали, - сказала мама, - а он опять сбежал.

До самой осени ютился под забором, когда стало холодать, спал в обнимку с друзьями, что бы теплее было. Моя мама его уговаривала, вернуться в приемник, всегда чистый и сытый. Но его это не устраивало. Здесь он плывет по течению, нет проблем и забот, главное было бы что выпить и закусить. А когда выпьешь, и жизнь краше становится.

Осенью Александр Николаевич пропал уже навсегда. Нам сообщили, что он умер, его похоронили бабушки с церкви. Жалко ли мне его? Не знаю, мне жаль, что он не мог насладиться самым дорогим, что есть у каждого человека – Жизнью! Своими собственными руками превратил ее в жалкое существование. А сколько таких как он? Почему позволяют опускаться на самое дно, они и сами не дадут вам ответа. Жалеть их или отвергать? Каждый решает сам, потому что все мы идем по своей дороге, и правильная ли она, увидим в конце пути .