- На, дербани, может, полегчает, - чья-то грязная рука с коричнево-желтыми от табачного дыма и давно не стриженными ногтями протянула мне наполовину выкуренную сигарету.

Странно видеть пальцы и сигарету, но не видеть того, кто протягивает тебе окурок. А еще этот кто-то пытается убедить, что от глотка табачного дыма станет легче. Стоп! А кто сказал, что мне должно становиться легче, да еще от курева? Вчера вечером, после очередной бурной вечеринки, весьма удачно проведенной в кругу друзей, помнится мне, я на своем роскошном «Ягуаре» с невероятно длинноногой и готовой на все рыжей бестией приехал в гостиницу. Вот-вот, еще шампанского в номер заказал, хотя какое там к черту шампанское! От выпитого дурно не было, но чувствовал себя ходячим ликеро-водочным заводом. Как бы там ни было - полезло, куда – не знаю, но полезло. На кровать я ее точно повалил. Или она меня? Помню еще, через стодолларовую банкноту кокаин нюхали, а потом в потолок смотрели. Было, каюсь. Когда у тебя папа постоянно зависает в рейтинге «Forbes», и потихоньку подтягивает сынишку туда же, то и запросы совершенно другие, не то, что у рабоче-крестьянской молодежи. А рыженькая ничего, да и бумажки крутит словно солдат в Великую Отечественную, опыт - великая штука. Кровать вроде синим атласом застелена была… или белым? Да здравствует абсент! Причем тут тогда крошки бетона на зубах и это тело напротив?

Рука с окурком приблизилась к лицу. Что-то мне не понравилось в ее внешнем виде. От усиленного созерцания тлеющего огонька и попытки «выключить» извилины, в висках зародилась, сначала тупая и еле ощутимая, но постепенно усиливающаяся с каждым ударом сердца боль. О том, насколько далеко могут простираться ее границы, старался не думать. Когда она «захватила» голову, то принялась за все остальное. Тут то мне пришлось совсем туго. Когда-то давно предок отправил меня в секцию каратэ, там я узнал, как болят поломанные ребра и сбитые кулаки. А еще, какая теплая и соленая кровь. Судя по ощущениям - справа штук пять, слева парочка. Так, интересно! А что будет, если пошевелиться и все-таки взять сигарету?... Блядь! Как больно-то!

- О, братела! Видать оторвались на тебе, - рука с сигаретой пропала и взамен появились две.

Ага, все не так уж плохо! Колени, появились колени. Даже сквозь боль просочился лучик радости – руки и «бычок», значит, не сами по себе. Теплые чувства неожиданно были омрачены - меня вырвало. Вы получали когда-нибудь по печени? Эффект от напряжения оказался еще существеннее. Мучился, однако, не долго – вырубился. Перед этим успел подумать, что захлебнуться в собственной блевотине – нонсенс.

 

Благословенна темнота и бесчувственность.

 

То, что я потерял счет времени - не сказать ничего, я его даже не пытался искать.

 

Сижу. Тому, чем сижу, а точнее сказать соприкасаюсь с полом очень холодно. Перед глазами мелькает реклама – простатит, импотенция. Мысленно улыбаюсь. Так, давай парень по порядку: выпил, гостиница, рыжая с деньгами, дальше – пусто. Открываю глаза. Вязкий грязно-желтый свет лампочки где-то над головой дает рассмотреть темное пятно в углу напротив. Мужик, не баба точно. Морда (лиц таких не бывает) напоминает шахтерскую, такую я видел на первой шахте, которую купил папа. Грязная и уставшая. Странно, голова не болит, и глаза видят четко и ясно. Так, дальше – темная рабочая куртка, странноватого вида ботинки на шнурках, ужасно грязные руки, глаза неестественно светлые, так и светятся. Движения типа подозрительно напоминают ловкие пальчики рыжей – вон как сигарету мнет.

- Очнулся? – тягучий, чуть надтреснутый голос, видимо, обращался ко мне.

- Да… - о, как странно звучит голос.

- Курить будешь?

Интересно, чего он прицепился со своим «курить будешь»?

- Не, - на этот раз получилось лучше.

- Как хочешь, если что проси, не стесняйся.

Типуля поджал колени и попытался поудобнее устроиться в углу. Видимо, разговор окончен. Где-то в районе живота зародился страх. Что за хрень происходит? Захотелось крикнуть единственной живой душе, с которой можно пообщаться: «Дай закурить!». Блин, чертова гордость, может, засунуть ее на время в «укромное место», всегда можно будет достать, когда понадобится. Нет, вдруг сама полезет. Результат горестных размышлений не заставил себя долго ждать:

- Мужик… Эй, мужик! Дай закурить.

Незнакомец открыл глаза, как показалось, с укоризной взглянул на меня и, тяжело поднявшись на ноги, подошел. Перед глазами возникла сигарета, в отличие от предыдущего предложения – целая. Синяя надпись «Bond» почему-то напомнила мне охранника Пашу, который открывал въездные ворота на даче. Попробуем, чем простой народ живет. Рука повиновалась, и я взял в ослабевшие пальцы сигарету. О! Да у меня руки ничем не чище, чем у «соратника». Ладно, разберемся. Зеленая зажигалка со второго раза выплюнула из себя веселый оранжевый огонек. Затянулся от души - тяжелый, едкий дым ворвался в легкие, наполняя их до самого низа. Итог дерзкого предприятия оказался вполне предсказуемым – надсадный кашель скрутил меня пополам.

- Ты смотри, осторожнее, два дня без сознания – не шутка, - незнакомец вернулся в свой угол и сверкнул белками глаз.

- Сколько?! – от удивления я даже перестал кашлять.

- Я здесь неделю, а тебя два дня назад принесли.

- И что, я без сознания все это время?

- Может, ты и мастер притворяться, но со мной не разговаривал, - угрюмо ответил мужик.

- Слушай, а как тебя зовут? – я попытался разобрать ситуацию.

- Толян, - мне показалось, что в голосе прозвучала заинтересованность. – А тебя?

Оп-па! Еще одна неожиданность. Я, так сказать, совершенно не помню, как меня зовут. Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Сигарета выпала из губ, и я поспешил поднять ее с пола прежде, чем она потухла.

- Не помню, - честно ответил я Толяну.

- На Димона похож.

- Чего?

- Чего-чего... На Димона, говорю, похож, - Толян слегка поменял положение в «своем» углу.

- Это чем? – удивился я.

- Не знаю, похож – и все.

Да, собеседник мне попался исключительный. Я осмотрел комнату. Результаты не дали мне ровным счетом ничего. Каменный мешок метра четыре на четыре. Окон нет, слева виднеется дверной проем и грязная лампочка под потолком. Шикарные апартаменты. Ага, вот еще одна «достопримечательность»: небольшая дырка в полу – насколько я мог судить, наши «удобства». Точно, воняет соответствующе, как это я раньше внимания не обратил? Ясно, что ничего не ясно, да еще и имя свое забыл. В мыслях возник образ моей воспитательницы, по совместительству преподавателя, которая обучала меня премудростям жизни и грамоты. Гордая и статная старушенция пыталась когда-то развить мнемоническую память. «Привяжи слово к другому, особо значимому событию или знанию и обобщи» - слова Клавдии Ивановны (ого, не забыл!) придали ускорение мыслям. Так, что мы имеем: журнал «Forbes», там есть папа, Клавдия Ивановна, рыжая должна была по имени называть. Надо было татуировку сделать, как Пашка предлагал – с именем, как он там говорил: «Лучший мужчина – Билевич Дима». Точно, Дима! Стоп, а этот «бык» откуда знает? Так я и поверил, что похож на имя. Я исподлобья взглянул на Толяна и, еще раз затянувшись, обратился к нему:

- А что это за место?

- Не знаю. Раз в день жрачку приносят. Тарелку под дверь суют – и все, - произнес Толян, которому мое молчание было невмоготу. – А так даже не разговаривают, я вот устал песни петь. Хоть ты очнулся, и то легче.

- Да что ты мне «заряжаешь»?! – я сорвался на крик. – Что, не знаешь, как сюда попал?

Кричал зря – разбитые и опухшие губы отдались болью.

- А ты-то сам помнишь? – сплюнул Толик.

- Да кто ты такой, чтоб так со мной разговаривать?! - воспитание в семье олигарха давало о себе знать.

- Ты бы заткнулся, а то до греха недалеко, - Толик присел на корточки и демонстративно выставил кулаки.

- Да пошел ты, советчик. Слышь, гнида, а не… - дальнейший поток ругани, готовой сорваться с моего языка, был прерван тяжеленным ударом того самого зашнурованного ботинка.

 

Благословенна темнота и бесчувственность.

 

Интересно, они что, свет не выключают. Я с трудом разлепил глаза. Толян все так же сидел в углу, сосредоточенно поглощая какую-то дурно пахнущую жижу из алюминиевой тарелки. Покончив с одной, он поднял с полу вторую порцию и с явным удовольствием начал расправляться с ее содержимым. В голову пришла запоздалая мысль: «Наверное, моя порция».

- Не подавишься? – голос стал еще хуже.

Не обращая на меня внимания, Толик доел, вылизал обе тарелки и, скривившись, произнес:

- Ты чё? Охренел совсем, Дима? Хотя, дело хозяйское, продолжай бакланить – мне жрачки больше достанется.

Тут я понял две вещи: очень хотелось кушать, и что Толян третий день доедает мою порцию, отказываться от которой в последующем вряд ли захочет. Ситуацию с трудом можно было назвать критической.

Преодолевая боль, я уселся и попытался осмотреть себя. Так, начало обнадежило – на мне был надет тот самый костюм, который вызывал восхищение рыжей. То, что грязный – не страшно, главное – мой. С туфлями хуже – похоже на последствия запущенного кариеса, которые сказываются с однозначностью, свойственной аксиоме, – их просто нет. У Толяна точно не мои, это радует. Неподдельную улыбку вызвали когда-то белые носки – надо же, не сняли. Золотого браслета нет. Бумажника тоже, хотя если быть справедливым, то ручаться, что он исчез без помощи рыжей, не могу. Прощупав карманы, убедился в пустоте внутренних отделений. Возник вопрос: откуда у Толяна сигареты? Стоп! Что за странная привычка задавать вопросы самому себе и пытаться выстраивать логические цепочки.

- Слышь, Димон, - обратился ко мне Толик. – Чего нарываешься? Я тебя из блевотины вытащил, а ты выпендриваешься.

Действительно, чего это я? Да не, меня на понты не возьмешь и просто так не проведешь. Вон - хавку мою прикончил и не поперхнулся, собака серая.

- Ладно, забыли. Ты серьезно не знаешь, что по чем?

- Говорил же тебе, что не знаю. С мужиками в подвале литрушку самогона раздавили, а очнулся здесь. Никто ничего не говорит, даже не показываются, твари, - Толик воспрял духом.

Что со мной случилось - не знаю, наверное, сказывались последствия нахождения в бессознательном состоянии, но говорил я то, что думал:

- Сука, еще раз мою тарелку тронешь – горло перегрызу!

- Чего?! – глаза Анатолия полезли на лоб.

- Горло, говорю тебе, Толечка, перегрызу, если мою баланду тронешь! – странно, откуда это я блатных словечек поднабрался.

- Все, договорился ты, Дмитрий. Грызи, если сможешь, а я тебя сейчас убивать буду! – раскрасневшись из-за подскочившего давления, прогнусавил сокамерник.

Нет, дружок, не ходят с таким лицом убивать. Так можно только на рынке у бабушек деньги выколачивать. Я улыбнулся комизму ситуации и рассмеялся, однако резкий приступ боли в поломанных ребрах заставил меня замолчать.

- Сядь, клоун! – я схватился рукой за бок, словно это могло помочь, а затем с трудом встал на ноги. Голова закружилась, и не упал только потому, что разъяренный Толик кинулся на меня и попытался ударить рукой в голову. Немного отклонившись в сторону, я пропустил удар мимо и завалился на Толика, схватив его второй рукой за шею. Зря он харахорился, его физические данные на этот момент были немногим лучше моих. По инерции мы упали на пол. «Дмитрий, ты рожден под счастливой звездой», - вспомнил я слова отца. Правду папа говорил – Толик поскользнулся, и вращение получилось чуть больше, я завалился на него сверху. Перекусить сонную артерию не представило никакого труда. Надо же, вкус крови прибавил сил, и я с удовольствием сделал пару глотков. Говорил же – перегрызу. Не поверил.

Я тяжело откатился от того, кто еще пару минут назад был Толиком, и уставился в потолок. Вспомнилась мама, приносившая мне иногда кофе в постель, и Людка, любившая целовать шею. Вот тебе и поцелуйчик. Поднявшись на ноги, я подошел к Толяну и осторожно, чтобы не запачкаться в крови, обшарил его карманы. Моими трофеями оказались запечатанная пачка «Bond» и та самая зеленая зажигалка. Вернувшись в свой угол, открыл пачку и закурил, на этот раз пошло лучше и, как ни странно, стало легче. Если Толик не врал, то мне остается только ждать. Если же он был специально приставлен ко мне – гости появятся в ближайшее время. Устало прикрыв глаза, я машинально докурил сигарету. Как заснул, не помню.

Проспал, видимо, не долго. Толстенная железная дверь скрипя, как черти в аду, приоткрылась, и в камеру вошли двое. Взглянув на парней, задался вопросом: «Интересно, они двойняшки или близнецы?». Вылетело из головы, как кто называется. Эти «двое из ларца» были колоритными представителями сильной половины человечества. Здоровенные бугаи под два метра ростом, голые по пояс почему-то. Мышцы вон как выпирают, того и гляди лопнут. Чем они только питаются? Ага! Проявление эмоций – братья тупо уставились на труп и на лужу крови.

- Ну что, идем? – я задал вопрос в надежде застать увальней врасплох. Не получилось. Один пнул тело Толяна и ухмыльнулся:

- Получил, падла.

Второй обратился ко мне предельно лаконично:

- Зачем?

- Не поверил, пришлось доказывать, - куда делся инстинкт самосохранения - не знаю.

- Вставай, пошли.

- Что, вот так просто?

- А тебе помочь нужно? – вопрос был произнесен буднично, и я понял, что достанется как бывшему сокамернику.

- Не нужно, - я, скрипя зубами, поднялся с пола и охнул. Борьба с Толяном не прошла даром – ребра болели сильнее, чем раньше.

Один их охранников схватил труп за шиворот и без видимых усилий потащил к выходу. Видал я такое в передаче про зверей, там тигр вот так же легко тянул оленя. Решил не давать повода для превращения в ношу, которую нужно волочь. Еле передвигая ногами, поплелся за Толиным телом. За мной вышел второй «братишка» и ударом ноги захлопнул дверь.

Твою мать! После полумрака камеры ярко освещенный коридор, полностью выложенный белым кафелем, показался мне огромной лампочкой. Постепенно зрение пришло в норму, и я сполна смог насладиться чистотой и порядком. Коридор был около пятидесяти метров длиной и заканчивался тупиком. Странно, но дверей нигде не было. Неспеша мы подошли к глухой стене. Толин «носильщик» прислонил руку к кафелю, и стена отъехала в сторону. Я удивился ее толщине – кого же здесь так охраняют? Коридор за стеной разительно отличался от предыдущего. Деревянные панели, обилие дверей, да и пошире раза в два, на полу темно-зеленая дорожка. «Запачкают» - улыбнулся я сам себе. Блин, да что за облом такой. Громила не стал тащить труп по ковру, а стукнул кулаком в ближайшую дверь. На стук отозвались немедленно – дверь отворилась, и крупный лысый мужик с бесцветными глазами молча затащил тело внутрь. «Пока, Толян! Передавай там всем привет».

Мне тоже не пришлось идти далеко. «Бугаи» открыли пятые или шестые двери. Надо же – кабинет вполне приличный. Массивный деревянный стол, дубовый, наверное. На стене слева я увидел большое зеркало. Нехотя взглянул в него. И это Дмитрий Бачинский?! Да хрен там! На Диму сотнями девки вешались, а тут… Штука на плечах подозрительно напоминает футбольный мяч, который я привез из Лондона. Такая же круглая и в пятнышках. Хотя нет, все-таки голова. Вон глаза, и большие как у негритоса губы, «ухов» почти не видно. Красавец!

Стул напротив стола тоже ничего, стильный. На него и усадили. Дверь за спиной открылась и закрылась. Мимо прошел важный господин в коричневом (гестапо что ли?) костюме. Подтянутый весь, я бы даже сказал спортивный, молодой – лет тридцать. Уселся за стол, открыл папочку, в глаза посмотрел. Колючий, гад. Ладно, послушаем, чего нам скажут, во как пялится, ага, сейчас говорить будет.

- Билевич Дмитрий Анатольевич, 1979 года рождения, - скорее констатировал, чем спросил.

- Он самый. Позвольте вопрос?

- Пожалуйста. Перед началом допроса Вы имеете право задать три вопроса, на которые Вам гарантируется ответ.

- Где я нахожусь? – это интересовало меня больше всего.

- В кабинете.

Вот так, значит. В игры решили поиграть. Не получится.

- Как называется заведение, в котором я нахожусь в настоящее время? – посмотрим, умник, как ответишь.

- ИИАПОЧ.

- Что? – не понял я.

- ИИАПОЧ.

- А поподробнее нельзя?

- Это уже четвертый вопрос. Теперь спрашивать буду я, - ни капли эмоций не отразилось в карих глазах.

Развели, развели как пацана. Ладно, посмотрим, что дальше будет. Не нравится мне все это, ох как не нравится.

Последовал долгий и изнурительный допрос о моей жизни, спрашивали о таких деталях, что даже я сам иногда терялся и с трудом вспоминал о прошедших событиях. Лицо допрашивающего все больше хмурилось. Чего ему не хватает? Я ему рассказал даже о том, когда в первый раз куннилингус делал.

Дальше стало еще лучше. Начал детские ребусы загадывать, тест какой-то провел. Снова не доволен. Ну уж, извините, товарищ начальник, не знаю, как горю вашему помочь.

Понемногу от вопросов, а может, благодаря определенному состоянию меня начало мутить.

- Закурить можно? – просто сидеть у меня не было никаких сил.

Коричневый костюм поднял глаза и уставился так, словно я сморозил глупость.

- Закурить можно? – вопрос прозвучал громче, и я слегка добавил умоляющих ноток.

- Откуда у него сигареты? – это уже было адресовано громилам.

Те только опустили головы. Виноваты братцы, виноваты. Прекрасно, значит, все-таки Толян был подсадным.

- Кури, если можешь, - «спортсмен» скрестил руки на груди и начал внимательно наблюдать.

Покрутив в пальцах сигарету, я кое-как пристроил ее в опухших губах. Зажигалка сразу загораться не хотела, пришлось постараться, чтобы подкурить. Наконец, с блаженным видом я затянулся. Еще с большим удовольствием картинно выпустил дым в потолок и улыбнулся. Выглядел, наверное, в этот момент чудовищно.

- Меня зовут Александр, - представился мучитель, три часа перед этим задававший вопросы.

- Хорошее имя для девочки, - надоело все, и я решил форсировать события.

Саша молча встал из-за стола, пружинящим шагом подошел ко мне и, наклонившись, тихим голосом потребовал:

- А ну-ка повтори, что ты сказал.

- Хорошее имя для девочки – Саша, - это я произнес по слогам, глядя в глаза Александру.

Улыбка. Красивая должно быть получилась улыбка. Массивные губы с заживающими ранами обнажили крепкие зубы. Видимо, не очень крепкие – прямой удар в челюсть лишил меня как минимум четырех передних резцов. Поваляться в забытьи не дали, банально вылили на голову графин с водой и пнули пару раз по почкам. Годы идут, а методы не меняются. Вернусь ли я домой? Вряд ли. После такого не отпускают. И еще один идиотский вопрос вертится – что такое ИИАПОЧ?

- Теперь по существу: где находится Дмитрий Билевич? – наконец-то Саша соизволил задать конкретный вопрос.

- Перед Вами на полу, - булькнул я через наполненный кровью рот, и попытался выпихнуть ее наружу языком.

Саня присел на корточки, закатил рукава. Неужели еще будут бить. Я старался держать инквизитора в поле зрения. Получилось смешно – Александр рассмеялся.

- Поднимите, и на стул.

Усадили и держат с двух сторон. Бросят – упаду, а нечего так было бить, держите теперь. «Гестаповец» нажал пару кнопок. Зажужжали невидимые моторчики, которые закрыли шторы и растянули на стене небольшой экран. Проектор создал изображение комнаты. Что-то смутно знакомое было в этом диване, застеленном синим атласом. Точно, комната в гостинице. Какой же я умница! В таком состоянии был – и запомнил.

Увидев продолжение, я радостно фыркнул, отчего забрызгал кровью штаны стоявшего рядом охранника. Какого именно - не помню. На картинке появился я в сопровождении рыжей бляди. Точно. Все так и было. Вон она и трубочку крутит, и кокаин нюхает. Шампусик попиваем. Прикольно со стороны смотрюсь. Ага! Все таки я рыжую завалил.

То, что воспроизвел проектор далее, я не делал. Вот мужик на картинке начал бить девчонку по лицу. Не бить, п..ть. Ударе на третьем та вырубилась. А он не останавливается. Подушки стали темными от крови. Остановился. Слава Богу. Твою мать! Да он рыжей волосы выдирает! Блин, моим любимым ножом скальп ей снял. Дальше смотреть оказалось тошно: и выдавленные глаза, и отрезанный язык, выдернутые зубы... «Анатом» остановился только тогда, когда узнать в ошметках мяса человека было невозможно.

- Выключи, блевану.

- Подожди, еще минута.

Минута оказалась потрясающей – я (да не я это!!!) превратился в уродливого монстра и начал есть рыжую. Доев, расставил руки в стороны и заревел. А затем снова превратился в человека, упал в лужу крови на диване и уснул.

- Понял теперь, чего мы хотим? – с нажимом спросил Александр.

- Нет, не я это.

- Как так? Сам же рассказывал, где вечер провел.

- Чего Вы от меня хотите? – сопротивляться не было сил.

- Кто ты и откуда?

- Билевич Дмитрий Анатольевич, место рождения город Москва, проживаю на улице…

- Хватит, - устало произнес Александр. – Вот направление в расщепитель. И смотрите аккуратнее, не забудьте контроллеры включить.

Охранник взял из рук Александра белый лист, исписанный аккуратным почерком.

Меня выволокли в коридор и потащили в неизвестном направлении. Иногда, когда открывал глаза, я видел пол. Шли долго. Уложили в странного вида штуку и закрыли крышку. Хорошо – прохладно. Через металл слышу голос:

- Не включать – антипитека нашли.

Крышка открылась, послышалось жизнеутверждающее:

- Не выживет. Но попробовать надо.

 

Неожиданно-яркая мысль прорезала сознание:

- Хера вам! Я еще не узнал, что такое ИИАПОЧ…

 

* * *

 

Через два месяца из неприметного здания, расположенного в одном из тупиков Москвы, вышел Дмитрий Билевич. В руках он нес кожаную папку, в которой лежал один единственный лист.

Дмитрий на метро, и немного пройдясь пешком, добрался до небольшой частной автостоянки и, протянув охраннику жетон, подошел к серебристому «Ягуару». Мотор послушно взревел, и машина рванула с места, оставляя на асфальте следы резины.

Теперь Билевич знал, что антипитек это темное отражение человека из параллельного мира, которое пробравшись к нам подменяло своего двойника и творило «беспредел». Знал и многое другое…

На кольцевой дороге Дмитрий открыл окно и выдавил из стального коня все, что можно было. Врывающийся в салон ветер проник в папку и подтолкнул лист. Всего лишь небольшая часть бумаги стала видна, и на ней черным шрифтом было выведено:

 

«Институт исследования аномальных проявлений опасных для человечества».

 

24.04.2008г.