Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: ФОМА
Объем: 16925 [ символов ]
ЧЕРНЫШ
ЧЕРНЫШ.
 
Магазин этот грузно (и зачем?) взобрался на высокую, кирпичную тумбу, и оттуда, с высоты второго этажа выбросил под ноги шествующим по тротуару вялый, обшарпанный язык-лестницу. Потому что жар-ко... А зимой?.. А зимой он выбеливал ее в снежную бороду с ледя-ной морщинкой на краю, по которой балансировали с переменным успехом вверх и вниз страждущие съестного, - это раньше, - теперь же - и фотографического, и музыкального, и моющестирального и книжно-го, и в уголке - закусочного, - и все это в одном зале. Квадратные метры в нем, вероятно, стоили немалых денег.
 
А напротив магазина, через уложенного во всю ширину дороги по-лосатого "жандарма" кипел, плескался живучий рынок-соперник, - и пока рынок кипел, магазин прохлаждался;
но позднее, когда рынок замерзнет (а это время обязательно наступит!), магазин победно распахнет перед ним свое жаркое
чрево. Вот тогда и понадобится ему, по-настоящему, предбанник, отделяющий тепло и уют от морозно-го, пронизывающего ветра, и намажется в нем на стенах много разно-го люда: лающего, хрипящего, гундосого...
 
А пока предбанник пуст, если не считать выпавшей на прямо-угольный, метлахский орнамент обыкновенной человеческой кляксы в дурно пахнущей одежде, с совсем никакими, невыразительными (то ли серыми, то ли белесыми, какими-то водянистыми) глазами. Перед кляксой постоянно лежит кепка со вспоротым подкладочным брюхом, в нем монеты, и... одна-две крупных бумажки, пристыживающих особенно скупых, и летящих равнодушно, и мимо... Неподалеку, в углу, ее подружка-сумка, со своим брюхом-фасом-флюсом, - бывает сытым, чаще узким, - при двух потрепанных губах-серьгах.
 
Подле нее Черныш... гиперболой, потому что всего лишь серый - под дорожную пыль, в лохмах, в репейнике, в колтунах... но с двумя блестящими, бусинка-ми под серой челкой. Глазки оживают только от звона падающих монет в кепку, и в зависимости от их стоимости. На бумажки - вскакивает на коротенькие ножки, взмахивает (ох! и не свежим) хвостиком, при значительной сумме - подобострастно обнюхивает обувь сердобольно-го.
- Чернышом кличут, - одобрительно гладит его по спине хозяин, - с понятием. Спасибо говорит, по-своему, по-собачьему...
 
Пальцы у хозяина короткие, сильные, можно сказать - черные, если не сравнивать цветом с графитовыми ожерельями под расщеплен-ными ногтями; и голос у него треснутый, из глубины: из той, где обитает жестокость. На поверхности же - декорации?.. "Нет, нет! - одернул я себя, - это всего лишь моя, не вполне оправданная, подозрительность".
 
В следующий раз хозяин встретил меня как старого знакомого, который был уже обязан, поэтому и перегородил дорогу мне неопрятным рукавом с ковшом из ладони на конце. Мелких денег у меня не было, и я, трусливо что-то буркнув и втянув голову в плечи, зайцем перепрыгнул через своеобразный шлагбаум и вдобавок потерял, где-то рядом, цель своего прихода. Речь должно быть шла о какой-то не очень обязательной, для холостого мужчины, штуковине, - то ли соль, то ли перец, то ли обыкновенная морковка - притащили меня сюда... Повращавшись на каблуке то в одну, то в другую сторону и поблуждав взглядом по полкам, я неожиданно остановился на запотевшей бутылке пива.
- Это вам! - преподнес я ее хозяину.
 
Я угадал?.. Конечно же я попал в точку, - он проворно выхватил ее из моих рук, откупорил в один прием зубами, - и крышечка, описывая дугу и оставляя после себя инверсионный, капельно - слюнявый след перелетела через порог предбанника. После трех оглушительных глотков (я мог ошибиться на одну-две единички), он, устало и бла-женно прикрыв глаза, откинулся на стенку. Черныш поддержал его одобрительным рукоплесканием хвостом и восторженным визгом. Добросовестно облизал мне туфли и мордочкой, красноречиво, проложил свою дугу - к порожнему брюху кепки хозяина. Я, кажется, громко (мол понял в чем дело!.. и глупо!) хохотнул, наверное поэтому, озираясь, полез в свой карман за бумажником. Достаточного количе-ства мелких денег в нем опять не оказалось, и пока я натужено со-пел над тем, как мне достойно выйти из неловкого перед псом поло-жения, неуклюжим движением пальцев обронил сторублевую бумажку.
 
Извиняясь в реверансе за оплошность, я потянулся за ней, но... Черныш, мгновенно, оборотился в стрелу (пусть даже лохматую...) с изменяемым вектором тяги. И я тоже, поддаваясь его стремительно-сти, бросился за ним, чтобы вначале обрести утерянное, а потом уж предаваться философскому, быть может веселому, осмыслению проис-шедшего. Да где уж там, по такой-то лестнице, при моей-то фигуре, - только и увидел его хвостик в подворотне детского сада.
 
Вернувшись, я в подробностях изложил хозяину перипетии того, чему, думаю, он все же успел стать очевидцем, но тот хотя и согласился со мной с готовностью, но как бы облек все это в форму сво-его необычайной (понимай: заслуженной пивом) доброжелательности.
 
- Ну что ж уважим. Как такого человека не уважить. Стань за дверью, - сказал он, - щас придет, поговорим вместе.
Хитро возвращался Черныш, - разведал носом обстановку, и толь-ко затем перевалился тельцем через порожек, - не ждал предательства от хозяина, - а заприметив меня, хотел было ретироваться, но в страхе поджал ноги от властного окрика:
- Стоять!..
Хозяин положил руку ему на спинку, подтянул к себе, заглянул в глазки, сменил гнев на милость.
- Деньги надо вернуть, вишь человек пивом угостил, понимать надо...
Черныш отполз от него к стене, к сумке, мордочку сунул еще дальше, в угол, - он не соглашался с таким решением вопроса.
- Чего ждешь? - повысил голос хозяин, - палки? я кому ска-зал?..
 
И Черныш, бедный Черныш, прогибая позвоночник, на четвереньках, выполз из предбанника.
Объявился он довольно скоро, - понуро положил денежку у моих ног, но... достоинством в десять рублей.
- Как же так! - обескураженно воскликнул я, - взял сто, возвращаешь десять!..
 
Каждое утро из окна своей квартиры я наблюдаю следующую карти-ну: летит палка, далеко, в кусты, за ней бросается породистый, холеный пес, находит и возвращает ее тому, кто бросил, в спортивном костюме. Упражнение повторяется, и повторяется, - летят другие палки (а могли быть и пачки денег), много палок, носятся другие псы, их тоже много, сколько летающих палок, столько и псов, с тор-чащими ушами, и вислоухие, изрядно шерстяные и без нее... Есть псы, которые носят сумки, служат поводырями, ловят на границах шпионов, наркоманов, подрывают танки, но псы - мошенники?
 
Ну и времечко!..
 
Долго я рассуждал, нет ли, но теперь уж хозяин стопроцентно принял сторону Черныша - рассудительно и окончательно.
- Что думаешь? Сбегал в кассу и разменял? Ну даешь!..
Понятно - плакали мои денежки...
Но была в событии, если подумать, и положительная составляющая: теперь я мог запросто, без обязательного неуюта в душе, пересекать предбанник не менее ста раз, - я как бы выкупил душевное спокойствие, и не только у этого нищего, но и у десятков других, ежедневно и больно прокалывающих мою спину глазными шипами. Я как бы подал милостыню вперед - своего рода сервис... "Боже! Что со мной происходит?" - спохватился я ужасаясь собственным мыслям и... заторопился, заторопился, заторопился...
Но уже на следующий день, решив оправдаться перед собой за вчерашнее, пересыпал звонкую монетную горку из кармана в кепку.
- А где Черныш? - небрежно махнул я рукой в угол предбанника.
- А на работе. На рынке... Пока вот, - хозяин лукаво подтянул к себе сумку, вытряхнул содержимое на пол: селедку, тут же выплюнувшую из себя привлекательное для жирной зеленой мухи, желтый огурец, таинственную, до вскрытия, консервную банку, пару обняв-шихся черных носков, две пачки отбеливателя "Снежок", - время еще есть...
 
Он поднял верхнюю губу сумки и одним скользящим движением руки по локоть загнал перечень в глотку в обратном порядке.
Считая себя человеком необделенным фантазией, я попытался уга-дать мотивации торговца, бросающего псу с голодными глазами галантерею, химию и... - не получилось, впрочем...
Заинтригованный, я пересек полосатого "жандарма", закочевал промеж торговых рядов в поисках "героя нашего времени", - "прямо-таки в русле Чеховской Каштанки..."
 
Солнце прожаривало торговцев основательно, - те укрывались под зонтами, навесами, в палатках, - случайные, на хлипких ящиках с дарами леса в эмалированной посуде - под газетными полосами. Женщины раскрывались и сверху и снизу, ниже плеч, и выше коленей, покрывались испариной, и пахли, неприятно. Потому что вон та, рыхлая и клювастая, явно без бюстгальтера, два дня назад подменила мне (клянясь! в своей порядочности) пачку крупнолистового чая древес-ной пылью, а миленькая на вид старушка-одуванчик всучила телевизи-онную программу двухнедельной давности. Вчера я вылил в унитаз из призматического "домика в деревне" литр кефира, и, следом (сложным путем), но через укороченную сумму минут, то, что вон тот мужик-азербайджанец подсуропил мне ввиде узбекской дыни... В общем, за-интригованность моя быстро превратилась в облачко, которое только и ждало незначительного ветерка, чтобы спрятаться, и надолго, - с этого макиавеллевского рыночного горизонта, - за десятиэтажными домами.
 
Но... Наконец-то, впереди, в сером месиве с редкими цветными вкраплениями, и общим ростом ниже меня на целую голову, уже обра-зовался пустынный диск с касательной мясной лавкой, и громкими возгласами по периметру.
- Какая прелесть!
- Ну покормите же его!
- Сама и корми!
- Самим жрать нечего!..
 
Ну, конечно же, в центре Черныш... На задних лапках, - вращение в ту и другую стороны, хвостик нервной секундной стрелкой, но мордочка с бусинками - компасной: - постоянно, к колбасному полю-су; падение на спину, - передние лапки сомкнуты, согнуты, поджаты к животику - позиция жалостливая; неудачная попытка стойки на го-ловке - уморительная попытка; умирание на левом боку в полной неподвижности, потом на правом - взывание к сострадательности; очень выразительные (на лету!) прыжки в высоту; но мордочка с бусинками - постоянно - к колбасному полюсу...
 
- Ал-ле!..
 
Из окошка лавки просовывается наружу дебелая женская ручка, и сарделька, вероятно, мечтающая о не меньшей популярности чем ее соискатель, на мгновение замирает, чтобы... Кто-то испуганно аха-ет, и... диск быстро и равнодушно заполняется человеческим селем.
 
"Ну с сарделькой дело хорошо известное, можно сказать историческое, - рассуждал я перемещаясь в межквартальном пространстве, - но как ее, и чтобы правдоподобно! заменить на две пачки стирально-го порошка?" Возможные версии отметались как неубедительные, а во-прос так и остался вопросом, только большим и асфальтовым, которым я ежедневно описывал местоположение Черныша, потому что, признать-ся, я все-таки обиделся на него за те, безвозвратно утерянные сто рублей. Да, не в деньгах дело, но все же...
Как-то я, куда-то опаздывал, и вынужден был спрямлять свой путь за счет полосатого "жандарма". И получилось так, что во вре-мени я совсем не выиграл, зато, как мне кажется, приблизился в максимальной степени к объективному ответу.
 
Арбуз был огромным, выше Черныша, не идеальным в своей шаровидности, потому и норовил отклониться в сторону и придавить его, Черныша, подпирающее тельце. А еще ему требовалось для превентивной острастки окружающих метаться вокруг этой полосатости с оскаленными зубками, и фиолетовым нёбом, и рычать, и лаять, и брызгать слюной чтобы (не дай Бог!) кто-то мог позариться на его добычу. И арбуз перемещался в нужном направлении, к лестнице, пока...
 
- Вор! Увел мой арбуз! Пока на весы ходил, он украл!.. - по "жандарму" бежал тощий, волосатый азербайджанец в майке, с усами, подгребая пятернями воздух под себя. - Мой арбуз!.. Мой арбуз!..
 
Особенно страшным сделался Черныш, - но силы были неравными, - но... только физические. Ловко увернувшись от азербайджанского башмака он бросился на колесо, стоящего неподалеку итальянского джипа, и заскулил жалостливо и обреченно, взывая бусинками вверх, стуча лапками по скату.
 
И ведь отворили... На землю опустились ту-пые с рантом туфли, на толстенных подошвах с начищенными до сол-нечных зайчиков бляхах, джинсы, кожаная безрукавка, из-под которой вокруг бицепсы переплелись в смертельной схватке два удава - крас-ный и синий, - шишкастая, жующая лысина. Крепкая: так и так, и так основательно, - что ей какой-то арбуз - ей и земной шар нипочем...
- Не трогай его! - лысина сочно с зеленью сплюнула под ноги азербайджанцу. - Было твое, теперь его!
 
Азербайджанец угодливо бросился в объяснения: что куча боль-шая, весов своих нет, денег нет, туда-сюда, арбузы не его, хозяин придет, кто отвечать будет?
- Ты, - меланхолично выразилась лысина, - спать надо меньше, - и исчезла за дверцей, за дневным бликом в ветровом стекле: как в балахоне палача на эшафоте.
Увял азербайджанец...
Одержав победу, и признав во мне старого знакомого, Черныш настойчиво, - за брючину, - подтащил меня к арбузу, вероятно назна-чая временным охранником, а сам, постоянно и недоверчиво озираясь, взлетел по лестнице, и скоро вернулся с хозяином.
Арбуз в сумке не поместился...
 
А я надолго, - до конца лета, - утонул в вагонах купейных, и в вагонах плацкартных, едва притуленный в перенасыщенной духоте, и в непринужденных разговорах за чашкой чая, я (зачем-то? и почему-то?) непременно прославлял (и прославил) Черныша от Москвы до Ура-ла, и вверху и внизу географической карты Российской Федерации. Пришибленный смутным временем, усталый, люд с удовольствием откли-кался на него, задавался уточняющими вопросами, пояснял, прояснял, и приводил в пример нечто похожее, и даже местами "покруче", но его рекорд с двумя пачками отбеливателя, пожалуй, так и остался непокоренным. Один, умный человек в очках, с желтым портфелем в металлических звездах (астролог?), спрыгнувший со ступенек вагона на первой остановке после Кеми все напирал на "реанкорнацию" - (не повторяю ли я это слово с ошибками?). О-о! Черныш! Как я ждал встречи с ним, - поэтому, выйдя из электрички, я тут же направил, еще танцующие в такт колесам, стопы к магазину.
 
"Жандарм" порядком поизносился, при близком рассмотрении еще больше, а в воздухе пахло и пахло грозой, пока не ударил ливень, из тех, что запоминаются на год, или на целую жизнь. Я взлетел по лестнице и... остановился пораженный - ни метившей в меня вспышкой молнии, ни громовым раскатом следом, - я даже не помыслил о том, что бы раскрыть над собой зонтик, предусмотрительно зажатый в ладони без чехла. На моих глазах Черныш лишался гиперболы, - коричневая жижа пенилась на его спине, и ползла вниз вязкими лоскутами, разгоняя от себя подальше черный, зыбкий от дождя и все же черный, асфальт. Вскоре и в центре этого неопрятного круга проявилась новая уже смолистая чернота, и уже она принялась энергично завоевывать вокруг себя пространство. Черныш являлся миру настоящим Чернышом... и не на-стоящим... Обреченным, худущим, на припавших к земле лапках, с исчезнувшими бусинками.
Предбанник магазина был пуст... впрочем не совсем.
 
Здесь я буду вынужден несколько отступить от последовательно-сти в своем повествовании из-за Новиковой Ольги Ильиничны, рабо-тающей с рукописями в журнале "Новый мир". Мою искреннюю повесть о мятущемся, умном, инженере она забраковала (читала ли?) следующими словами: "Нам не подходит. Знаете, как-то несконцентрированно..."
 
И вот поэтому, и только поэтому, концентрируя, я сразу не ска-зал, что постоянно, в предбаннике, находилась горбатенькая, в ред-ких, седых завитушках, старушка, с очень добрыми, голубыми глаза-ми. Простите, но только сейчас я понял, что не всякое замечание может быть полезным...
 
Так вот, каждое утро, как только открывался магазин, один по-жилой, коренастый, угрястый азербайджанец приносил в предбанник стол и стульчик. На столе он раскладывал петрушку, киндзу, лук, чеснок, укроп и прочее, и прочее, на стульчик сажал эту старушку и назначал цену. В обеденный перерыв он приносил ей пачку мороженого и газету...
 
Дождь внезапно оборвался, и старушка выглянув из двери, чтобы обозреть прищуриваясь небо, признала меня, поманила пальцев, озираясь зашептала в ухо.
- Не уберег он хозяина-то! Убежал на рынок, а они, азейбажаны, приехали, пырнули в сердце, в машину бросили, теперь ищи ветра в поле. А он, - старушка и сама не прочь была поплакать, - целыми днями ждет и плачет, ждет и плачет. - Ручкой пригнула мою голову пониже. - Только ты никому, и тебя прирежут, и меня, понял?..
 
Я понял. Я вынул из бумажника пятидесятирублевую бумажку, по-ложил перед мордочкой:
- Возьми, Черныш!
 
Я ничего не понял... Наконец-то он обнаружил свои бусинки, но посмотрел на меня вяло и безразлично, да видел ли он меня? приподнялся, медленно сполз по лестнице, и не откликаясь на мой голос, потащил свое тельце вокруг тумбы, к подворотне детского сада. И не черным совсем был Черныш, а серебряным, теперь уж точно без гиперболы.
Больше Черныша я не видел. Вскоре исчезла и добрая, голубоглазая старушка.
Copyright: ФОМА, 2008
Свидетельство о публикации №164930
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 21.04.2008 22:49

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Валентина Агафонова[ 19.07.2009 ]
   Здравствуйте,Анатоли­й!Сразили­ Вы меня наповал своей рецензией на моего,,Черного кота,,.Так и не поняла,что Вы хотели ею сказать.Почему я должна ,,..размышлять о Любви ,которую завещал Иисус...,, и не могу писать о людском одиночестве и о любви к животным.Я не согласна с Вашим мнением о том,что животных мы любим потому,что ,,...обуревает нас гордыня,,Я думаю,что мы просто отвечаем им взаимностью.
   А за Питера я обиделась.Может он и не накормил ,,сотню нищих,,/а Вы,кстати,накормили?­/.Но­ он сопереживает своей старой больной собаке,и они с женой воспитывают двух ПРИЕМНЫХ детей.В рассказе этого нет,но само собой разумеется,что человек,ухаживающий за больной собакой,не сдаст ни свою бабушку в Дом престарелых,не обидит слабого.Это ведь очевидно.И не распространяясь много о Боге,Он здесь присутствует.
   Не давая мне права писать о взаимной любви к животным,Вы написали своего,,Черныша,,.Хо­рошо­ написали,оригинально­,с­ удовольствием прочла.Вы хотели написать,наверное,о феномене Черныша-мошенника?А получилось о большой бескорыстной любви Черныша к человеческой Кляксе.Это и есть феномен наших отношений с животнами.
 
ФОМА[ 19.07.2009 ]
   Валентина, спасибо за комментарий.
   Не буду возражать, но замечу, что я-то говорил о художественной правде, вы - о жизненной... А это, как известно, "две большие разницы".
   "Черныш" же - работа неудачная...
   Всего Вам доброго.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта