Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Александр Паршин
Тема:	Заседание №11 от 12.07.19 года 1-й поединок четвертьфинала Кубка Английского Клуба	Ответить

   ГОЛОСОВАНИЕ ОКОНЧЕНО

   Закончился 1-й поединок четвертьфинала Кубка Английского клуба. Он проходил между рассказами «Где кончается улица» - автор Александр Паршин и «Домофон» - автор Ирина Лунёва.
   Со счётом 16:9 победу одержал рассказ «Где кончается улица».

   ПЕРЕХОДИМ К ДИСКУССИИ С УЧАСТНИКАМИ ПОЕДИНКА




   Где кончается улица
   Паршин Александр

   Бабушка Наташа взяла вёдра, коромысло и направилась к колодцу. Внучка тут же взяла свои ведерки и потопала за ней. Ведь она уже не маленькая – пять лет ещё зимой исполнилось. Да, и колодец совсем рядом, на их улице.
   Скучно Люде. Папа с мамой на работе. Старшая сестра воображает – взрослую из себя строит. Только и остаётся бабушка, с которой можно серьёзные вопросы обсудить, но и та постоянно занята. Всё равно этот вопрос важный и обязательно у бабушки спросить надо.
   Подошли к колодцу. Бабушка толкнула вниз ведро, которое стояло на краю, и то стало падать, громыхая цепью, а рукоятка на колодце закрутилась быстро-быстро. Вот внизу раздался всплеск. Ворот остановился, и бабушка стала медленно крутить его в обратную сторону. Самое время задать свой важный вопрос:
   - Баба, а у меня будет жених?
   - Будет, будет, - пожилая женщина с трудом крутила рукоятку, поднимая тяжёлое ведро.
   - Баба, а когда он появится?
   - Лет через пятнадцать.
   - А где он сейчас?
   - Там, - бабушка махнула рукой вдоль улицы и стала переливать воду в своё ведро, а оставшуюся в маленькие ведёрки внучки.
   - Где кончается улица?
   - Что? – не поняла бабушка.
   - Мой жених сейчас, где кончается улица?
   - Да, да, - кивнула головой бабушка и вновь толкнула ведро в колодец.

   Вода принесена, бабушка что-то варит в печке, сестра куда-то ушла. Самое время сходить посмотреть, правда, что там, в конце улица тот самый загадочный жених живёт. Правда, улица такой бесконечной кажется, а она только до первого переулка доходила – дальше бабушка не велит. Но сейчас та занята, на внучку внимания не обращает. Дел никаких нет – надо сходить, посмотреть.
   Люда оглянулась на свою калитку и крадучись направилась по улице. Дошла до знакомого переулка, ещё раз оглянулась. Калитку уже не видно, девочка улыбнулась и бодро зашагала дальше, навстречу приключениям.

   Но едва ступила на незнакомую часть улицы, из подворотни какого-то дома выскочила маленькая собачка и, громко тявкая, кинулась в её сторону. А девочка бросилась наутёк. Собака немного полаяла и, увидев, что «чужак» покинул её территорию, шмыгнула обратно в родную подворотню. А Люда от страха добежала, аж, до следующего переулка.
   «Надо вернуться» - на миг мелькнула мысль. Но там позади страшная собака, а впереди – совсем уж незнакомая улица, а конца её так и не видно. – Ладно, пройду ещё немного».

   И впрямь бесконечная их улица. Как много домов! Некоторые небольшие и деревянные, как у них, а другие – совсем большие. И деревянные, и кирпичные.
   Ой, гуси! Никогда их вблизи не видела. Какие они белые и красивые! Девочка стала приближаться к ним, шевеля пальцами, словно подманивая. Подошла к самой красивой гусыне и хотела её погладить. И тут большой гусак грозно захлопал крыльями, вытянул шею и зашипел, пощёлкивая клювом. А затем бросился к Люде, и намерения у него были далеко не мирные. Подбежал, да как схватит за голую ногу.
   Люда даже подскочила от боли и вновь бросилась наутёк, всё дальше от родного дома. Пробежала немного, оглянулась. Никто не преследует. Гусак вернулся к своим гусыням и все мирно щиплют травку.

   Прошла ещё немного. И тут увидела…
   Что это? Ну, которые поменьше ещё на кур похожи, только большие. А рядом с ними, что за чудовище разноцветное? Сам огромный и пузатый, хвост веером. Грудь зелёная с желтыми прогалинами, а спина – синяя. А голова-то совсем на голову и не похожа – вся красная, бугристая, а нос-то такой же красный, вроде хобота и шевелится без остановки.
   Люда от страха пятиться стала:
   - Ты что, девочка ни разу индюков не видела? – рядом стояла тётенька и улыбалась.
   - Не видела, - а сама быстренько за тётину спину спряталась.
   - Они на вид только такие страшные. А так никого не трогают. Иди, не бойся!
   Девочка осторожно вышла из-за широкой спины и тихонько пошла дальше. Приключения-то ещё не закончились.

   Тут кот чёрный откуда-то появился и дорогу перебежал. Бабушка говорит, это плохая примета – надо подождать. Примета лишь на того действует, кто первым перейдёт дорогу. Долго стояла, но что-то никто по улице не идёт. Махнула рукой, плюнула три раза через левое плечо и пошла. И тут же голос грозный:
   - Ты куда, малявка, топаешь? – дорогу перегородили двое мальчишек, больших, на голову выше её.
   - Не ваше дело, - смело ответила Люда, подражая своей сестре.
   - Как ты разговариваешь со старшими? – мальчишки угрожающе стали надвигаться.
   Девчонка, словно котёнок, выставила вперёд руки с нестрижеными ногтями и приготовилась защищаться. Пацаны на секунду опешили и тут же разразились громким смехом. Но смех их резко оборвался, от подзатыльников, полученных от подошедшей женщины:
   - Вы что, ироды, к маленькой девочки пристаёте?
   - Я не маленькая, - обиделась Люда.
   - Большая!? – рассмеялся один из мальчишек.
   Но тетёнька посмотрела на них таким строгим взглядом, что те, молча и быстро, удалились.
   - Куда ты идешь, такая большая.
   - Посмотреть на жениха.
   На добрую минуту женщина потеряла дар речи, а потом залилась звонким смехом:
   - И где живёт твой жених?
   - Где кончается улица.
   - А ты не заблудишься?
   - Нет. Я на этой улице живу.
   - Что-то тебя здесь ни разу не видела.
   - А я там, далеко живу, - и Люда махнула рукой в ту сторону, откуда пришла.
   - Ну, ладно иди, только не заблудись! – женщина ещё раз улыбнулась, затем что-то вспомнила. – Подожди, хочешь конфет, «морских камушек»?
   Конфеты Люда любила, а «морские камушки» больше всего, и радостно растопырила ладоши.
   - Давай, я тебе лучше в кармашек насыплю, - и опустила в её карман целую горсть разноцветных конфеток.
   - Спасибо!
   Дорога гораздо легче и сладостней, когда нежная оболочка рассыпается во рту от острых зубиков, освобождая такую же сладкую изюминку.

   Не заметила, как и конфеты закончились. Огляделась и улица – тоже кончилась. Впереди дом, большой, деревянный, синий краской покрашенный. И тут из того дома мальчишка выходит, не больше самой Люды ростом. На носу и щёках веснушки. Некрасивый, одним словом. Увидел мальчишка, что она в его сторону смотрит и спрашивает:
   - Тебе чего здесь надо?
   - А кто в этом доме живёт? – смело спросила девочка.
   - Ну, я живу.
   Сморщила Люда носик – разве таким она себе жениха представляла. И брякнула:
   - Какой ты маленький.
   - Не маленький я, в этом году в школу пойду и читать умею.
   - А у тебя брат есть?
   - Есть, даже два. Один маленький, вроде тебя, а другой даже ходить не может – ему всего годик.
   - Жалко, - тяжело вздохнула Люда.
   - Чего тебе жалко-то?
   Не успела она ответить, позади бабушкин крик раздался:
   - Вот ты где, горе моё, - обняла внучку, и ругаться стала, не понять этих бабушек. – Кто тебе велел так далеко от дому уходить? А если бы заблудилась, домой не вернулась?
   Схватила бабушка Люду за руку и повела домой, а та повернулась, последний раз взглянула на мальчишку и тяжело вздохнула:
   «Столько прошла, и всё зря. Так жениха и не увидела».

   ***

   - Ну, ты на краю света живёшь!
   - Конечно. Это ты в центре в квартире казённой, - девушка улыбнулась и добавила. – Ещё немного в гору…
   - …до самого леса?
   - Ну, не совсем, - взглянула на его ладную фигуру. – «Какой хороший парень! Первое свидание, до дома провожает, а уже темно. Ему двадцать два, в армии отслужил, работает. Если когда-нибудь предложит, не думая за него пойду. Пора уже – двадцать лет, как-никак. Интересно, он целоваться умеет?»

   - Вот и мой дом, - девушка с грустный улыбкой показала на весьма скромный домик.
   - Вынеси попить.
   - Что-то окна тёмные? – кивнула на калитку. – Пошли!
   Зашли в сени, девушка заглянула в комнату и виновато прошептала:
   - Мама на работе, она во вторую работает, а отец, - опустила голову, - спит – наверно, выпил.
   Включила свет в сенях, и совсем расстроилась – вёдра пустые.
   - Пошли за водой, - поняв, в чем дело, решительно произнёс парень, взяв в руки вёдра.
   - Пошли, колодец недалеко, - затем хитро улыбнулась. – Коромысло возьми!
   К её удивлению, это слово на парня не произвело никакого впечатления, он просто взял это нехитрое приспособление и повесил на плечо.

   Когда подошли к колодцу, парень быстро справился с воротом и уже через пять минут вёдра были полны. Напились родниковой воды. Он вновь повесил на плечо коромысло и ловко зацепил вёдра. И девушка не выдержала:
   - Откуда у парня, живущего в квартире, такие навыки в обращении с коромыслом?
   - Ну, я не всегда жил в квартире. До пятнадцати лет жил в своём доме. Знаешь где? – он покрутил головой. – Это какая улица?
   - Школьная.
   - О-о-о! – удивлённо воскликнул парень. – Так я жил как раз, где кончается твоя улица.
   - Где кончается улица? – Людмила ошеломлённо схватилась за голову.



   Домофон
   Ирина Лунёва

   Естественная потребность организма по малой нужде вытащила Семёна Соломенко из-под тёплого одеяла. В непроглядной тьме он на ощупь открыл туалетную дверь и сразу наткнулся на что-то пушистое.
   – Тузик! А ты чего тут делаешь? Тоже пришел пописать? Какая собака умная: в туалет ходит. Ну…уйди…уйди…фу…
   Семён отгонял пушистое рукой, но оно его снова щекотало.
   Голова гудела после вечерней наливки деда Петра. Веселящий напиток домашнего приготовления оказался убойнее магазинной водки.
   Как Семён очутился в кровати, он не помнил. Но то, что туалет на улице, помнил и про себя отметил, что надо быстрее в дом, пока не замёрз зимней ночью.
   «Даже не успел продрогнуть! Знатная наливка у деда! До сих пор горячит организм», – умилялся Семён, кутаясь в одеяло.
   – Настька, эт пошто шуба мокрая? А, хто знаеть? Ироды! Хто шубейку испоганил?! – голосила с утра пораньше бабка Нина. – Эт, чаво ж деецца?
   Семён сгрёб в охапку свои вещички и, ведомый чувством самосохранения, вышмыгнул на улицу. Острые снежинки пираньями впились в его тело.
   – Сёмка, ты из объятий любовницы такой запалённый или от кулаков её мужа в снегу голышом остываешь?! – пошутил сосед.
   Хотя все знали, что ни любовницы, ни семьи у Семёна нет. Он любил выпить и порой не в меру. В своё время окончил факультет журналистики в областном центре и вернулся в родной райцентр, в местную редакцию. Мог по пять дней не выходить на работу, ища сюжеты и вдохновения на дне бутылок. Зато потом приносил шедевральные очерки и рассказы, за что его и терпел редактор.
   Семён, всовывая почти на бегу одну ногу в штанину брюк, краем глаза увидел бегущую к нему свору собак. Все собаки были знакомые, соседские.
   Вон, с той белой, он летом спал в обнимку у колодца во дворе Ваньки на его свадьбе. А та, рыжая, делилась из своей миски собачьим кормом «Педигри» – очень хорошая закусь! Но сегодня собаки почему-то не хотели с ним дружить.
   Держа в одной руке болтающуюся штанину, а в другой руке остальные вещи, он с кошачьей ловкостью вскочил на забор.
   Собаки с остервенелым лаем кинулись к забору и оперлись на него передними лапами, задрав свои зубастые морды кверху.
   – Белка, Рыжик, это же я, Сёма, тю-тю-тю….
   Но собаки, как и бабка Нина, с утра были не в духе!
   С высоты забора Семён увидел выходящего из своего дома на работу редактора.
   Если редактор увидит его в таком виде, на планёрке будет очередной разбор полётов, только уже над забором. Позор! Выговор! Лишение премии!
   Семён намотал на голову, тщательно закрыв лицо, рубашку и свитер. Рядом с ногой, одетой в штанину, свисала пустая брючина.
   – Мил человек, ты околеть хочешь? Совершать принародный суицид не позволю! Слазь! Пшли вон, окаянные, растявкались…
   Редактор слепил снежок и пульнул в собак. Собаки предоставили разборки царю природы.
   – Слазь! – редактор махнул рукой.
   Семён молча отрицательно покачал головой, замотанной свитером.
   – Мне твои мослы знакомы: из трёх соломинок сложены! Соломенко, ты что ли?
   Семён снова покачал головой и перевалился на другую сторону забора. Садами и огородами, одеваясь на ходу, он помчался на работу.
   – Пристраивать Сёмку надо, – бурчала бабка Нина, обдирая от колтунов кота.
   – Летом приедет Галка, надобно их свести! – ответил дед Петро, почёсывая живот.

   Галина была женщина скромная, неуверенная в себе, наверное, от постоянного недовлюбляния. Носить медаль «За мужество» ей надоело, и она отчаянно жаждала замужества.
   Работала Галя библиотекарем. Тощая, на носу – очки с большими линзами.
   – Проходь, милая, сидай! Семён вскорости придёт, – бабка Нина усадила гостью за стол, заставленный всякими яствами, и ушла за очередным блюдом.
   Галина, приподнимая и опуская очки, присмотрелась к бутербродам. На толстых ломтях хлеба лежали сыр и колбаса.
   Недолго думая, Галя сняла с двух кусков хлеба сыр и колбасу и торопливо запихнула себе в рот, пока никого не было в комнате.
   Хозяйка, вернувшись из кухни, всплеснула руками:
   – От дурында я старая, бутерброды недоделала.
   И пошла опять нарезать сыр и колбасу.
   Семён явился навеселе: принял для храбрости перед знакомством. Пританцовывая, прошёл к столу и сел рядом с Галиной.
   – Сём, – представляясь, протянул он красную ладонь.
   Женщина взяла салфетку и молча пожала его руку через салфетку.
   Бабка с дедом посидели для приличия несколько минут и оставили молодых наедине.
   Семён подливал в рюмочки себе и даме, чокался с её рюмкой и залпом выпивал свою. Он подкладывал еду в тарелки себе и Гале. Но та сидела ровно, напряженно, как гусыня, вытянув тонкую шею и скашивая глаза на жениха.
   После очередной рюмашки Семён, вытирая пот рукавом рубашки, повернулся к даме:
   – Я очень смущаюсь, извините, у Вас на юбке…
   Он наклонился к её коленям и, не удержав равновесия, уткнулся в них головой.
   Видимо, на коленях ему было мягко и тепло настолько, что он решил не подниматься.
   Так их старики и застали. Галина сидела, не шелохнувшись, прямая и вытянутая, как жердь, а Семён спал, лёжа головой на её коленях.
   – Доча, дык ты не забижайся на его-то. Не отталкивай, эт он впервой, с перепугу. Сходите завтра в наш парк! У нас такой красивущий парк отстроили, – уговаривала бабка.
   Галя покивала головой со спустившимися почти на кончик носа очками.

   Семёна наряжали всей улицей. Сосед одолжил костюм, Настя новые штиблеты отца. Даже редактор принял участие:
   – Дарю тебе свой галстук на счастье! Этим галстуком меня будущая жена захомутала. Глядишь и ты семьянином станешь!
   Повертев Семёна перед зеркалом, его выпроводили на свидание, которое было назначено в парке аттракционов.

   – Покатаемся на паровозике?
   Галя смотрела на невысокую горку, с которой лихо мчался и наклонялся на поворотах паровозик.
   Они сели, пристегнулись и…. понеслись!
   Семён такой реакции от себя не ожидал. С первым спуском с горы из его рта посыпались слова, которые на ТВ и радио пускают сплошным пи-и-и-и-ииииии…
   Через промежутки сплошного пи-и-и-и повторялся крик: «Остановите!» и дальше пи-и-и-и…
   – Здесь дети! – Галя трясла его за рукав. Но её вразумление терялось в литературных изысках низового жанра журналиста.
   Аттракцион остановился. Семён на полусогнутых ногах доплёлся до ближайшего столба и обнял его.
   – Может, присядешь на лавочку? – пригласила Галя.
   – Спасибо. Мне так привычней, – Сёма ещё крепче прижался к столбу.
   – Комната страха – спокойный аттракцион. Там паровозик едет тихо – Галя поднесла Сёме стакан воды, который он осушил одним глотком.
   В комнате страха паровозик действительно двигался медленно.
   – Ой, как интересно! И нестрашно! – восхищалась женщина. – Сёма, ты почему молчишь?
   – А я глаза закрыл, – ответил Семён.
   – Так ты и на меня закроешь глаза. Что ж у нас за семья будет?
   – Идеальная! Я не буду видеть твоих недостатков, а ты не увидишь моих из-за своего зрения!
   Отношения закончились, не начавшись.

   Через несколько дней Семён пришёл навестить стариков, чтобы сообщить о неудавшейся женитьбе. Бабка Нина в глубокой миске, наполненной водой, сосредоточенно растворяла жареную рыбью икру.
   Дед разламывал булку.
   – Что это вы делаете? – спросил Семён, застыв на пороге.
   – Бабка моя на диету села, – зевнул дед Петро, – на рыбью икру. А тут в программе «Здоровье» сказали, что в икре много белка. Так она решила узнать, сколько рыб съела, ну и давай растворять, смотреть, сколько икринок – столько рыб. Потом калории будет считать. А я купил Галке булку! Глянул, на булке-то написано «с повидлом»! Не-е…, думаю, себе оставлю! Только чёй-то повидлу не могу найти, – дед надел на нос очки и склонился над распотрошённой булкой.
   – Ну, ну! Удачи! – Семён, почесав лоб, вышел на улицу.
   По наущению старожилов пошёл Сёмка на священную гору, где якобы собирается космическая энергия, которая помогает людям от их недугов.
   На горе он почувствовал, как мощный поток энергии пролился на него со словами: «Хватит пить, ты загубишь свою жизнь». Он был сильно удивлён, даже не поверил, что такое было ему сказано. Но ясно слышал эти слова…

   Как-то послали Семёна взять интервью у ветерана.
   На калитке около звонка был встроен домофон – в то время новшество, которое встречалось не в каждом доме. Журналиста уже ждали.
   Семён нажал на звонок.
   – Кто там? Это Семён Соломенко?
   В ответ тишина. Журналист боязливо, ошарашенно огляделся вокруг. Он был один. От страха замер, дыхание перехватило, лоб покрылся испариной, руки вспотели.
   Он посмотрел на небо.
   – Имя моё знают! Откуда? Я ведь на горе не говорил его, – размышлял он вслух.
   Хозяин всё слышал в трубке.
   – Конечно, знаю Ваше имя. Я давно Вас жду, – ответили ему.
   – Правильно, надо кончать с выпивкой, – продолжал он размышлять, водя пальцем по звонку на калитке.
   – Вы звонка не касайтесь, а то помехи идут. Сейчас Вам отворят, – ответил забор.
   Семён отдёрнул руку:
   – Что отворят? Врата?
   – Да, ждите! – ответил забор и замолчал.
   «Срочно надо кончать с водкой. Хотя, наверное, уже поздно. Знают имя, сейчас отворят», – размышлял Семён, понуро глядя в землю.
   Ветеран, опираясь на трость, провёл гостя в сад. Не один час они просидели за чашкой чая. От крепкого напитка журналист отказался. Очерк о ветеране получился замечательный.

   Через несколько дней Семён снова пошёл на священную гору и дал обещание бросить пить, так и не узнав, откуда был голос. Для него это был голос свыше!

1 2 3 4 5 6

Александр Паршин

[19.07.2019 19:21:30]

   Что-то не могу понять? Значит, на первом этапе, по крайней мере, три автора голосовали за свои рассказы и писали рецензии – никаких возмущений не было. А сейчас вдруг завозмущались.
   В Положение у нас не написано, что писать рецензии и голосовать за свой рассказ нельзя. Например, Игорь Колесников в своём поединке использовал это на 100%. А сейчас больше всех возмущается, словно первый раз об этом слышит.
   И что все остальные об этом не знали?