Рецензия Наталии Луневой
   
   Люблю читать творчество Джона Маверика. Это всегда и загадочность, и необычность, и красота…
   «Если положить в чай немного сосновых иголок и пару крупинок янтаря, сочного, как спелая морошка... потом перемешать и капнуть чуть-чуть солнца...»
   Как красиво, и в то же время реалистично описан сон.
   Рассказ о загадочных осенних исчезновениях, которые можно трактовать как реинкарнации – человек хоть и не меняется, но, исчезая, каждый раз попадает в новые условия и живет новой жизнью. Только здание библиотеки остается прежним – знания, опыт, достижения, сделанные человечеством, одни и те же для всех.
   В описанной ситуации – исчезновение воспринимается как смерть.
   Соответственно, смерть героев рассказа не является смертью в нашем понимании, а представляет собой переход в другой мир, куда герои могут попасть, не расставаясь при осеннем исчезновении.
   И все-таки несколько разочарована именно таким решением, т.к. очень ожидаемо… А хотелось бы чего-нибудь более необычного…
   В какой-то степени это искупает красивая философская концовка:
   «Лу зашаталась и обхватила Кларка за плечи. Голова гудела, все вокруг стало нечетким и тягучим, менялось, плыло и кружилось... нет, это они с Кларком кружились, обнявшись, по припорошенному праздничным золотом осеннему лесу. ОНИ НЕ ЗНАЛИ, ЧТО ТАКОЕ СМЕРТЬ, А, ЗНАЧИТ, СМЕРТИ ДЛЯ НИХ НЕ СУЩЕСТВОВАЛО.»
   Несмотря на неоригинальность решения героев умереть, рассказ дает возможность читателю посмотреть на смерть, как на некий переход в другую жизнь.

   Джон, пожалуй, Вы правы - сложно представить какую-либо другую концовку. (но, все-таки, от искусства жду чего-то большего, чем могу представить)
   Действительно, получается, герои отказываются от своей материальной сущности, прерывают реинкарнационный круг, душа уже никак не может быть привязана к материальному, они обретают свою высшую духовную сущность.
   С другой стороны, это просто - взял принял чудодейственный напиток и ты достиг совершенства, к которому бы шел десятки лет и, скорей всего, так бы и не пришел..
   
   P.S. Мое имя пишется "Наталия". Просто, когда ко мне обращаются "Наталья", у меня стойкое ощущение, что имеют ввиду какую-то другую Наталью)

   Рецензия Марии Гринберг
   
   Избитая тема романтической литературы: самоубийство влюблённых, предпочитающих смерть разлуке, с наивной иллюзией — «там»-то останутся они вместе навсегда…
   Новизну же сюжету придаёт необычный источник надвигающейся угрозы любящим сердцам — загадочные «осенние исчезновения». Откуда взялось такое странное явление, какова его физика, неизвестно: «было по-другому, а потом вдруг сделалось так. Почему — никто не знает». Предлагаются, правда, на выбор и некоторая попытка научного объяснения: «Вселенная бесконечна не в пространстве и не во времени, она бесконечна в каждой точке времени и пространства», и вычитанная героем из древних книг легенда о Божием проклятии людей за то, что любили вещи — ну да, поди, враньё это, как и мифы о вечных любовниках?
   Начались «исчезновения», видимо, очень давно. Попутно, кстати, ушла из мира смерть, вообще нет больше в языке такого понятия. Нет и рождений, да просто не стало у людей возраста: «ребенком она себя давно уже не помнила» — впрочем, если судить по размышлениям и поведению героев, как взрослые они тоже не воспринимаются, остались вечно юными, подростками.
   Любопытно представить созданный автором мир, сразу возникает множество вопросов: например, как после перехода человек определяется с жильём, устраивается на работу — а ведь они работают, упоминаются «свободные вечера», значит, бывают и занятые? «Вкусно запахло жареным хлебом и яичницей», следовательно, кто-то разводит кур, выращивает хлеб — получается, озимые сеют одни крестьяне, а убирают уже другие? Потребовалась бы, пожалуй, какая-то координационная служба, но вряд ли она сможет функционировать, если и её сотрудники станут ежегодно исчезать? Вообще, думаю, уже через пару циклов подобные ротации привели бы к полной анархии в обществе и производстве, просто краху цивилизации, культуры, ведь основа их — преемственность?
   Понятно, малый объём рассказа не позволяет вдаваться в подробности, но из-за таких неясностей мне, например, оказалось трудно поставить себя на место персонажей, чтобы в полной мере проникнуться их переживаниями — слишком обстоятельства отличаются от наших. Похоже, давно сбились со счёта бессмертные тинэйджеры — сколько миров они прошли, столько сменили «друзей и любимых», и нравились им поначалу такие подарки, потом приелись, рутиной стало чудо.
   Но вот пришла, всё изменила настоящая любовь, и, совершенно по классику:
   
   «…За Любовью Смерть с косою острой
   Тащится повсюду, точно сводня…»
   (с) М.Горький, «Девушка и смерть», 1917 г.
   
   Абсолютно точно подмечено, недаром один критик-любитель оценил горьковскую поэму как «вещь сильнее, чем «Фауст» Гёте» — для художественной литературы любовь без смерти просто не стоит внимания. Так что приговор вынесен, обжалованию не подлежит — очень убедительно и достоверно, насколько я могу судить, описано приготовление отравы и клиническая картина смерти от нейротоксина.
   Хотя (вероятно, по вышеуказанной причине, из-за трудности реального сопереживания столь отличным от нас персонажам) мне, признаться, больше всего жалко кошечку…

   Рецензия Ольги Немежиковой
   
   «Танец осенних исчезновений» — название обещает что-то совершенно необычное... Вроде, узнаваемый мир, в котором есть звезды, океан, лес, город, библиотека (странная!), сериалы, неизменно дешевые, животные (которые не исчезают), люди, которые ходят на работу, пьют кофе и чай, жарят яичницу с хлебом. Но... Какие-то странные эти люди! Они не рождаются и не умирают, они исчезают, чтобы вновь появиться. Конечно, опять молодыми! Казалось бы, вот оно, так многим желанное бессмертие, вечная молодость, однако, однако... Все не так просто! Исчезновения сводят людей, чтобы уже через год раскидать их по разным мирам, и миров этих не счесть.
   (...) Вроде бы, все то же самое: деревья, роняющие золотой свет, и шелковая синева над головой, но того, кто еще секунду назад держался за твою руку — уже нет. И дома твоего тоже нет, и города, в котором ты жила. А есть другие дома, другие города, другие люди. И кому-то из них суждено стать твоим другом или любимым... до следующего Исчезновения.
   Казалось бы, живи, ни о чем не печалься! Ты знаешь, что не умрешь, знаешь, что воскреснешь, и даже появится у тебя новый друг или любимый! Однако любящему человеку не докажешь, да он никогда и не поверит, что без любимого жизнь останется все той же прекрасной жизнью. Если до встречи с Кларком Лу наслаждалась каждым мгновением, которое может стать последним, как дорогим вином, то теперь она с тоской и страхом встречает осень.
    Кларк считал, что раньше люди знали секрет, потому что древняя мифология буквально кишела сказаниями о «вечных любовниках».
   Кларк в библиотеке, в томах, написанных загадочными «нашими предками», ищет способ избегнуть исчезновения, чтобы не расставаться. Впрочем, он понимает, что двенадцати месяцев не хватит на то, чтобы изучить огромную библиотеку, которая (чудо!), во всех мирах предстает одинаковой. Интересно, что люди, выходит, появляются с частичной потерей памяти...
   Впрочем, оказывается, исчезновения — это наказание. Бог проклял людей за то, что они копили всякие вещи. Теперь люди вещей не копят. По мере появления они потихоньку занимают пустующие дома c уже готовыми вещами, подыскивают какую-то работу (видимо, чтобы им было, чем заняться). Все это несколько напоминает перемещение в пространстве беженцев. Были в одном месте, оказались в незнамо, каком. И пользуются тем, что есть. И не знают, где окажутся далее. Живут одним днем. Если вдуматься, то райской жизнью в описываемом мире вовсе не пахнет. Ни родины, ни детей, а это значит, ни корней, ни ветвей. Перекати поле какое-то...
   Казалось бы, интересно, ведь всякий раз все новое и миров этих неисчислимо, но! Человек не может жить только умом, ему дарованы чувства, которые, впрочем, у большинства людей из этого странного мира, возможно, приглушены. Как раз чувства и формируют связи и их силу — привязанности. Но судить об уровне чувств населения сложно, потому что мы знакомимся только с Лу и Кларком. И наблюдаем, что они не желают расставаться и спешат отыскать способ избегнуть фатальной разлуки. И они ее избегают, избирая смерть от отравления магическим зельем — но не было больше в человеческом языке глагола «умереть». Они должны вместе исчезнуть в другой мир. Умрут тела, а они будут жить без тел так же, как люди живут во сне. В этом месте читатель должен иметь недюжинное воображение, как и Лу, которая не помнит сна, о котором говорит Кларк, она просто верит любимому и считает его очень умным, во всем на него полагаясь.
   Очень любопытный мир. В нем, в бегстве от исчезновения ради сохранения любви, герои должны убить тела, которые, как раз, подвержены многократным исчезновениям и воплощениям. Тела живут просто физической жизнью. А душа, душа, как раз, получается, всякий раз умирает, потому что при появлении все для нее наступает заново. То есть, наши герои ищут бессмертие не телам, а душам! То есть, своей любви! Чтобы она стала вечной, они должны освободиться от тел. Очень романтическая идея в необыкновенно необычном и трагическом исполнении. Или жизнеутверждающем? Они не знали, что такое смерть, а, значит, смерти для них не существовало. Мало знаешь — крепко спишь. Не зря Лу книгами особенно не интересовалась (на протяжении рассказа она много спала). Да и в библиотеке, кроме них, никого не было. Более того, вокруг было полно пустующих домов, например, в подвале одного из таких жила рыжая кошечка Лисичка, на ней влюбленные испытали силу зелья. Осень — символ, прежде всего, умирания, исчезновения, и образ Лисички был заведомо обречен. Кларк с Лу тоже уходят пить магический напиток в осенний лес, в котором «сейчас красиво».
   Очень интересная модель вечных тел — интересный взгляд на то, что есть, совсем под другим углом, своеобразный кульбит мозгов! Тела, так понимаю, не изнашиваются, потому что в процессе исчезновения и воплощения полностью восстанавливаются. А душа, как раз, умирает всякий раз — оборотная сторона медали. Фактически, не успев как следует развиться. И в этом месте просматривается явная аллюзия к реальному миру. Только в другой пропорции. Год — это жизнь человека. Кто-то живет недолго — уходит в первую волну, кто-то подольше — в третью, но осень неумолима. Человек исчезает (умирает) и рождается заново. Но всякий раз в новом месте. Правда, по тексту, тело остается прежним. Но прежним оно и остается — человеком! При этом все начинается заново, ведь оно ничего не помнит! Тело, получается, вечное. Но, если тело перенести возможно, то чувство — любовь, не переносимо, это исключено совершенно! Влюбленные не смиряются с такой участью и находят для себя иной путь. Души, освобожденные от тел насильственно, становятся вечными, навсегда соединяясь в танце: они с Кларком кружились, обнявшись, по припорошенному праздничным золотом осеннему лесу.
   Во всяком случае, нашим героям видится такой исход. Они не допустили исчезновения, они ушли своей дорогой, вырвались из круга перевоплощений. Любовь восторжествовала. Конечно, нет никаких гарантий. Но ведь и сны, в которых, по предположению Кларка, живет душа, то есть, их любовь, при пробуждении сминаются, перемешиваются, оставаясь лишь фрагментами. Так мы зачастую что-то помним, как нам кажется, из другой жизни... Но пробуждения больше не будет...
   Рассказ о том, что невозможно «подправить» какую-то одну сторону человеческой натуры. Стоило лишить людей пристрастия к владению вещами, как они перестали любить даже книги! Неужели только наслаждались созерцанием природы и пребыванием в повседневности? Ни к чему, даже друг к другу не выражая глубокой привязанности, без которой любовь, по большому счету, невозможна?! Люди перестали быть собственниками, но одновременно измельчав, любовь им тоже стала недоступной. Теперь они довольствуются приятным и необременительным, легко заменимым общением. Но только не Кларк и Лу.
   Казалось бы, рассказ очень грустный. Однако финал открытый и каждому по вере его! Герои встретились, полюбили и приложили все усилия, чтобы сохранить чувство, не считаясь с ценой. Получается, человек неизменно остается человеком, в какой бы мир не забросила его судьба. Неизменно вершиной ценностей будет для него любовь. Если он ее встретит, если будет она дарована. Впрочем, ошибиться здесь невозможно: сердце не позволит ошибиться. В рассказе, конечно же, воспевается любовь! Вечное чувство, которое не умирает, которое, рано или поздно, но к людям приходит обязательно и тогда они не захотят жить друг без друга! А уж как они сохранят это чувство, рецептов нет, да и быть не может. В рассказе Джона Лу и Кларк стали первыми людьми, победившими Исчезновения. Первыми людьми, для которых чистое, отделенное от материальной жизни чувство стало важнее жизни без их друг к другу чувства. Они стали друг другу важнее жизни. А ведь люди были назаказаны за то, что «Неодушевленные предметы стали для них важнее самой жизни». Но теперь, когда Лу и Кларк противопоставили вещам любовь, они должны быть спасены. Видимо, примерно так рассуждал пытливый Кларк. И мы вместе с ним вспоминаем вечных навсегда Ромео и Джульетту. Истинная любовь находит к вечности свой, уникальный, путь.

   Джон! Вот что в рассказе:
   
    - Ты что, и раньше бывал в библиотеках? - удивилась Лу. - Не только последний год?
   - Да... иногда. То есть, если честно, то довольно часто. Я люблю книги.
   
   Получается, Кларк не только помнил, что бывал в библиотеке в прошлых воплощениях, но и не забывал знания, полученные ранее.
   Это меня не смутило, поскольку, на самом деле, мы ведь избирательно усваиваем знания. Некоторые - настолько быстро, что, кажется, ты их уже ранее имел, разве что чуток подзабыл и, наткнувшись на подобное, тут же вспомнил. А некоторые знания - долби не долби - если и усваиваются, то совсем ненадолго, потому что внутри они нам совершенно не интересны. Мы их "учим" для кого-то, не для себя. Учим, чтобы тут же забыть.
   
   
   Вопрос, что нужно для счастья, понятно, метафизический. Но то, что чувство единения для счастья, элементарно, необходимо, для меня однозначно совершенно. Одиночество должно поглощаться этим чувством. Легче всего чувствовать себя единым с семьей, родиной, эгрегором национальным. Сложнее быть космополитом.
   Впрочем, любовь - совершенно уникальное чувство, она делает космополитом любого - в этом состоянии человек, вообще, любит весь мир.
   Но дело в том, что любовь в описываемом мире поверхностна, люди не привязываются друг к другу, все вокруг них заменимо. Жизнь мотыльков-однодневок­.­ Лу и Кларк в этом смысле исключения - потерять друг друга они не хотят, а шанс встретиться ничтожен, даже если озадачиться. Но тут, опять же, удержит ли память образ любимого человека? Опять же, в сказках не зря любовь ищут за тридевять земель. Выходит, что-то помнят и ищут!
   
   А рецензия получилась длинной, потому что мне рассказ сложен для понимания - надо крепко вывернуть мозги. Но он интересен именно своими запутанными путями и реальными, узнаваемыми человеческими желаниями, он в глубине души узнаваем, потому что сама жизнь запутана неимоверно всегда. И простое человеку дано только через сложное, изнутри, его, простое, усвоить с готовых знаний невозможно. Пшик получится, дворец на песке.