Гостиная № 2 Зала Прозы. Тексты размещать может только Председатель Зала! | ГОЛОСОВАНИЕ ОКОНЧЕНО
Закончился 6-й поединок Кубка Английского клуба. Он проходил между рассказами «Пятый» - автор Ольга Гаинут и «Родительский день» - автор Александр Сороковик
Со счётом 22:11 победу одержал рассказ «Родительский день».
Поздравляем Александра Сороковика с победой!
ПЕРЕХОДИМ К ДИСКУССИИ С УЧАСТНИКАМИ ПОЕДИНКА
Пятый
Ольга Гаинут
Сегодня вечером у нас в семье будет важный разговор. Потому, что... Нет, надо рассказать так, чтобы ничего не пропустить...
За завтраком увидела на столе книгу, которую мама купила и читала по выходным. Открыла наугад и выхватила глазами кусочек текста: «Только двадцать процентов людей – искренние, добрые, преданные. Но двадцать процентов – это лишь каждый пятый. С ним, пятым, можно и не столкнуться за всю жизнь».
- Хм, интересно. Вот бы мне встретить того - пятого! - принялась, было, размышлять. – Ой, я же опаздываю в школу.
И понеслась. Бегать я любила. «У тебя, Фролова, ноги длинные и быстрые», - хвалил физрук. Поэтому, наверно, на осеннем общешкольном кроссе на триста метров мой результат был самым лучшим среди девчонок. Медаль мне вручили при всех. А я почувствовала, что сделалась красная как рак. Знаю, что стеснительная. А пересилить себя не могу.
В какой-то день взъелись все на наш шестой «В». Историчка даже кричала, а класс всё равно шумел. И физрук отметил что-то неладное: толстый и неуклюжий Валерка «взял» высоту метр тридцать, а спортивная гордость класса и школы Петька не смог. Все три попытки провалил.
А мне нравилось всё. Потому что я влюбилась. Кем была до этого я - Алина Фролова? Простой шестиклассницей, ну, ещё - отличницей. Может, поэтому не дружила ни с кем: слишком серьёзная и замкнутая. Говорят же - горе от ума. Это обо мне. Хотя из зеркала на меня смотрела очень даже приятная девчонка, худая, правда, зато глаза зелёные и ямочка на правой щеке.
- Эта Фролова - зазнайка, - услышала нечаянно разговор девчонок за спиной.
Я страдаю от их неправильного мнения. Ну, не умею почему-то запросто подойти к любому в классе и рассказать что-нибудь интересное или смешное. Никак не могу решиться. Хотя мечтаю именно об этом. А они - зазнайка... Обидно.
Зато теперь я, как хрупкая ваза, наполненная до краёв бесценным нектаром. И сосуд дорогой, осторожно с ним надо, и напиток божественный нельзя расплескать. Вот такое чудо. Но знаю про перемену в себе только я сама, вижу, что остальные и не догадываются.
Зовут мальчишку Захар Ощепков. Он серьёзный и ещё - добрый. Вот на доброту моё сердце и отозвалось. Когда он рядом или отвечает у доски, я будто слышу нежную мелодию.
Наш класс учился во вторую смену. Возвращалась домой, когда уже темнело. Родители приходили с работы чуть раньше меня. Я, переполненная впечатлениями, сразу подбегала к маме, чтобы поделиться с ней, а она меня почти не слушала. Папа делал вид, что пытается вникнуть в мои переживания. Наверно, думал, я ещё не умею чувствовать фальши. Поэтому, про Захара они ничего от меня не узнали.
Оба преподавали в нашем университете на кафедре прикладной математики. За день наговаривались во время лекций, а потом со студентами на семинарских занятиях, и поэтому дома становились похожими на сдувшиеся воздушные шарики. Шарики не порвались и могли ещё долго служить, просто нитка ослабла, и воздух потихоньку вышел. Утром шарики снова надувались, крепко завязывались ниткой и, полные сил, летели на работу. Я огорчалась, что мне энергии и заботы родителей не доставалось.
Я в своё время превращусь в такую же усталую и равнодушную к детям? Совсем не хочу. Постараюсь помнить мои переживания. И детей у меня будет двое. Нет, лучше трое.
Раз нет никого рядом, то хотя бы книги всегда со мной. Их у нас много. Вот я, дочь двух доцентов, и плавала в том безбрежном море информации. Бумажные книги мне нравились намного больше электронных, и я не сходила с ума от планшета и мобильника, как мои одноклассники.
Не так давно под моей подушкой поселился Омар Хайям. Это у него я узнала про вазу, наполненную нектаром. Ну, и сравнила себя с ней. Красиво. Даже звучит, как музыка. Когда-нибудь и Захар услышит её. Он поймёт, а как же иначе, ведь я его люблю. Ах, какое сладкое слово «люблю».
Книги, я и мои мысли - это хорошо. Но как же не хватало общения! Но теперь в моих мыслях появился Захар. Воображаю, что он рядом, и становится легко и радостно. Первой начать разговор с ним я точно не смогу. Вот догадался бы он сам о моей любви и шагнул бы мне навстречу! В книгах всегда рыцарь объясняется с дамой и бросает сердце к её ногам.
В жизни нашей семьи – событие. Из другого города переехала моя бабушка, мамина мама, потому что решила жить поближе к нам. Обменяла свою квартиру на похожую метрах в ста от нашего дома. Я бабушку Марину, конечно, знала, но меня её приезд не обрадовал: ей семьдесят четыре года! Что у нас могло быть общего?
Как-то вечером я возвращалась из школы с толпой одноклассников. Все шли вместе, а я рядом, одна. Но в тот раз это не щемило сердце: Захар тоже шёл с нами. Как же трудно любить и не показывать вида! Притворяться, что всё, как всегда, когда внутри прямо пожар.
У дома бабушки Марины я распрощалась со всеми, махнув рукой, и под впечатлением рядом шедшего Захара позвонила в её квартиру. Надо же навестить. Бабушка всё-таки.
- Заходи, моя сладкая! – прижала меня к себе.
И что-то приятное дрогнуло внутри. Мне наконец-то рады!
- Садись-ка, Алинушка, в кресло и подожди, я сейчас закончу своё дело, - захлопотала.
«Какие, интересно, дела у таких древних старушек?» - подумала я, но вслух, конечно, не сказала.
А старушка-то отжалась от пола двадцать раз, попрыгала на скакалке и принялась ходить на ягодицах по квартире! А пока ходила, вводила меня в курс дела.
- На ягодицах я хожу по часу каждый день. Сегодня, раз ты пришла, отложу, не велика беда. И скакалка что-то не далась: надо было на пять раз больше, чем вчера, но вышло тридцать прыжков. Нельзя, конечно, себе давать поблажки, но все мы ленивые. Ничего, я вместо этого сегодня больше послушаю по телевизору про политику. Это надо знать всегда.
«Вот так старушка! Клёвая! – восхитилась я. – Да ещё и за ленивую себя посчитала».
Бабушка встала, распрямила спину и внимательно глянула на меня, даже мой лоб рукой потрогала. Затем принялась угощать меня вкусностями и рассказывала, как их приготовила. Я дома никогда такого не пробовала. А тем временем завела она рассказ… о своей первой школьной любви. И так же переживала, и ловила своё сердце, чтобы не выскочило из груди, и обмирала от одного его взгляда.
«Что ли по моим глазам видно? – недоумевала я. – Или просто совпадение?»
А бабушка лукаво подмигнула: «Так ли дело-то обстоит?» И я увидела доброту в её глазах, прямо, как у Захара. Моя голова непроизвольно дёрнулась вперёд.
- Вот, помню, придумала, как сделать, чтобы он обратил на меня внимание, - бабушка накладывала варенье в вазочку и не видела, как вспыхнуло моё лицо. – А просто: попросила проводить до дома, мол, там собака поселилась во дворе ничейная. Мальчишкам приятно знать, что ценят их силу и смелость.
Я шла домой и боялась потерять самый нужный тогда совет.
Ночью уже почти засыпала, но показалось, будто бабушка подошла, потеплее укрыла и чмокнула в щёку. «Я уже не одна, - пронеслась сонная мысль. – Проводить... собака...».
Так у меня появился друг. Вернее, подруга. Марина. Она понимала всё, будто мы - одногодки. Вместе смеялись до слёз над каким-нибудь рассказом. Она с удовольствием слушала меня, что бы я ни рассказывала. И все наши секреты были только нашими.
- А сегодня, девочка моя, будем готовить обед.
- Ой, я не умею, - покраснела.
- Ничего страшного, я же буду рядом.
И действительно, у меня медленно, коряво, но получалось, и чистить картошку, и нарезать полукольцами лук. Я с жадностью ловила все советы, очень хотела быть умелой хозяйкой. От неумения готовить я ещё больше стеснялась, считала себя хуже тех, кто уже что-то умеет варить.
- Ты заведи тетрадь и записывай туда всё, а то со временем голова не сможет запоминать. Да-да, не удивляйся, я раньше тоже не понимала свою маму. Когда она не видела игольного ушка и просила меня вдеть нитку в иголку, думала, притворяется.
Я и не заметила, как моя тетрадь наполнилась рецептами. Уже и дрожжевое тесто мне поддалось, и квашеная капуста. Пока готовили, болтали без умолку.
- Знаешь, Марина, у нас есть классные соседи. Меня иногда зовут в гости. Вот, Егор – мастер спорта международного класса по тяжёлой атлетике. Он и жена Лена не могут найти работу, хотя у Лены диплом психолога. Поэтому торгуют на базаре. Раскручивают заработанные большим спортом деньги. Так мне Лена объяснила. У них интересно. И люди приветливые. Но надоедать им я не могу.
- Деликатная ты. Это хорошо. А я уже погуляла вдоволь по городу. Хоть он и не областной центр, но я видела два университета и большущий супермаркет. Да и базар тот на улице посетила, где твои Егор и Лена.
- И не только они, бабушка. Там и врач с третьего этажа дядя Гена, - так из меня и выскакивают слова, обо всём хочу рассказать Марине. - Ему помогает взрослый сын, который долго и трудно учился на юриста. Дядя Гена жаловался моей маме, сколько сил и денег ушло на учёбу, но сын, молодой и неопытный, оказался нигде ненужным. Оба шутят, что у них торговая династия. А глаза грустные, я замечаю.
Преподаватели музыки с пятого этажа, дядя Роберт и тётя Надя, обижаются на крошечную зарплату в школе. Их выручает репетиторство. И даже дядя Роберт проверил мой слух, ударяя по клавише пианино и предлагая мне пропеть голосом такой же звук. Представь, бабушка, он посоветовал сказать маме, что мне бы надо заниматься музыкой.
Но некоторые соседи пьют беспробудно, как говорит папа. И мужчины, и женщины. Я даже боюсь смотреть на них и стараюсь прошмыгнуть мимо при встрече на лестницах как можно незаметнее и быстрее, не поднимая головы.
- Вон как раскраснелась, болтушка ты моя. А я и не сомневалась, что ты – прекрасная рассказчица. И душевная девчонка.
- Да нет, бабуля, - потухла я, - только тебе могу рассказывать обо всём.
Марина улыбнулась как-то хитренько: «Э, то ли ещё будет. Ты пока – маленький дурачок. Но скоро засверкаешь, Алинушка, как драгоценный камень на солнце. А я порадуюсь за тебя».
Что это означало? Откуда она может знать, что будет? Хоть ответа я не нашла, но почему-то поверила. Может, все бабушки - особенные? А моя ещё и выглядит суперски: всегда пользуется косметикой, одежда модная, идёт, а голову несёт, как королева. И духи любит. Я маму не всегда вижу такой красивой.
Через неделю в школу надо было пригласить своих бабушек на женский праздник восьмое марта, и я без раздумий привела Марину. Девчонки накрывали стол для общего чаепития, доставали, что принесли из дома, а мальчишки таскали стулья. Я сделала из варёной свёклы розочку, как научила Марина, и украсила один салат.
- Ой, красиво, Фролова, - не удержался кто-то.
- Смотри, как легко, – и я с удовольствием принялась колдовать над другой свёклой, свернула тонкие пластинки в виде круга и закрепила всю композицию столовой шпажкой.
- А можно цветок и из моркови или яблока?
- Конечно, - и я начинаю раскрывать бабушкины секреты, а девчонки подхватили. Глянули мы на тарелку салата, похожего на цветочную клумбу, и от души засмеялись.
В школе хотели просто поздравить бабушек, чтобы они провели приятный день, но моя Марина встала, махнула рукой сверху вниз и выдала:
- Ребята, говорю вам, как повидавшая жизнь, не идите учиться на юристов да психологов с экономистами. Уже вся страна полна ими. Получайте рабочие специальности. Токарь, слесарь всегда нужны на всех заводах. Самолёты, космические ракеты, автомобили состоят из деталей, и так будет всегда. А детали надо кому-то делать. У меня сосед – токарь, золотые руки. На заводе цены ему нет. Кстати, и зарплата такая, что грех жаловаться. А главное – он нужен, востребован, как говорится.
«Смотри-ка, она же говорит о том, что я ей рассказала, - отметила про себя. – Не забыла».
Вот какая смелая! И почему я не могу, как она? А, может, уже могу? Хочу быть раскованной и весёлой не только с Мариной, но и в школе, и на улице! Ой, что-то со мной делается, радостно как! Будто выросли у меня крылья, и не два, а целых три. На двух я ещё не умею летать, а с тремя не очень-то удобно, зато помаленьку, но лечу-у!
После горячей речи Марины я задумалась, кем же мне быть. Да и мальчишкам в классе слова «космос, ракета, самолёт» вскружили голову. Вон, собрались в кучку и заспорили.
Вечером за ужином родители удивили.
- Пора тебе, дочка, определяться, каким делом в жизни займёшься, - папа и подмигивал мне, а глаза - серьёзные. - Шутка ли, тринадцать лет уже.
- Я в твоём возрасте бредила математикой, на кружок бегала, - поддержала мама.
Вытянула я тонкую книжку «Юлька» автора В. Александровского и перелистала. Там девочка пошла учиться в училище на совсем не женскую специальность и приехала после окончания на завод, чтобы работать как раз токарем. И всё у неё получилось хорошо. А «Москва слезам не верит»? Главная героиня - тоже у станка и сделала карьеру. Но это ж было давно. А теперь-то станки электронные, навороченные, умные, а, значит, и управлять ими надо уметь. Так я думала.
Сижу я перед мониторами компьютеров, разноцветные огоньки высокого стенда подмигивают, за стеклом токарный автомат. «Смотри, работает за счёт цифрового программного управления», - это папа рядом и, тыкая в раскрытые книги, удивляет меня заумными словами. Когда я чем-то взволнована, думаю об этом, оно и приснится. Вот уже не раз замечала.
Ну, бабуля, спасибо тебе. И родители довольны, прямо засветились, ведь прикладная математика мне ещё как пригодится. Захару я обязательно расскажу о Марине, моём пятом человеке. Да чего бояться?
Бабушка очень любит порядок в доме, часто переставляет мебель, хоть ростом не выше меня да и вес, наверно, такой же. Говорит, так интереснее жить. К первомайским праздникам решила побелить потолки. Поставила большой стол, на него табуретку, а сверху влезла сама. Чтобы передвинуть на другое место, спрыгнула с табуретки, как девчонка, не удержалась и упала со стола на пол. Сама и «Скорую помощь» вызвала. Перелом правой руки. И нога опухла, правда, от растяжения, но ходить не может.
Поэтому сегодня вечером папа, мама и я собрались у Марины, чтобы решить, что делать. А что делать? Для чего я всему у неё научилась? Потому и заверила родителей, что сама смогу помочь. Мама смотрела на меня так, будто впервые увидела, а Марина как-то застенчиво улыбалась, обнимала загипсованную руку и светилась, как начищенная лампа Аладдина.
По другому и быть не могло. Это же моя подруга. Тот пятый, о котором, уверена, мечтает каждый.
А повезло пока мне!
Родительский день
Александр Сороковик
Сегодня – родительский день. Ещё его называют – «проводы». Странное название, правда? Таня совершенно не понимает, кто кого провожает и зачем. Ведь умерших давно проводили – когда хоронили. Сейчас их нужно поминать, а провожать-то зачем? Мама пожимает плечами:
– Ну что ты выдумываешь? Так все говорят, проводы – это и есть поминовение.
– А зачем тогда напиваются на могилках, шумят, песни поют?
– Какие ещё песни? Что ты пристала – обычай такой, не нами заведен, не нам его отменять! Помоги лучше сумку собрать!
Таня пожимает плечами, подаёт маме пакеты с едой, посуду. Она очень хочет поехать на могилку к бабушке, посидеть в тишине, поговорить с Бабулей, поплакать. Но – не получится в тишине! Опять будет куча народа, шум, пьянка и объедаловка. Одну её не отпускают – ехать далеко, Второе Христианское кладбище на Люстдорфской дороге старое, заросшее, мало ли что! А родители приезжают два раза в год: в августе (у Бабули дни рождения и смерти рядом), и весной, на проводы – бабушка называла это Родительским днём, Радоницей и Тане эти названия нравятся гораздо больше.
Летом приезжают убрать могилки, поправить оградку; водку не пьют, не едят – работают. В оградке, кроме бабушки, лежит ещё дедушка, его Таня помнит очень смутно; другие родственники, которых она вообще не помнит — они умерли давно. Танюша ездит вместе с родителями, рвёт траву, убирает мусор, и вот, когда всё убрано, наступает самое время помолчать, тихонечко посидеть на могилке, но…
– Татьяна, что ты расселась, идём домой, вон уже времени сколько! – и, обернувшись к папе:
– Хорошо поработали, всё убрали, теперь чистенько стало!
– Да, на следующий год, наверное, оградку покрасить надо будет…
– Действительно, пора уже… Таня, ну где ты там? Пошли быстрее!
Тане – тринадцать. Она высокая, стройная, ещё по-детски угловатая. Несовременная – почти все её сверстницы уже округлились, в глазах появился взрослый блеск; походка и манеры, как у зрелых женщин. Что поделаешь – время такое, детей воспитывают не мамы с бабушками, а телевизоры с компьютерами. А там одна песня: любовь, отношения, искусство соблазнять, конкурсы красоты для шестилетних девочек, бойфренды в подгузниках и всё в таком духе. Сериалы со страстями – вся семья вместе с детьми следит, затаив дыхание: высокие чувства! Дискотеки для школьников: громкая музыка, пульсирующий свет, по-взрослому блестящие глаза.
Ей это неинтересно. Она любит тишину: читать, свернувшись в клубок на диване, рисовать лошадей, писать стихи:
Ночь за окном, словно мокрая чёрная кошка,
Бродит дворами, гуляет сама по себе…
Танюша очень скучает по бабушке. Для неё детство – это Бабуля, просто Бабуля, без имени… Она всегда была с внучкой, читала ей сказки, очень интересно рассказывала о своей молодости, пекла пироги. Только ей были интересны Танины стихи, рассказы о подружках, истории из жизни её кукол. Маму волновала только Танина учёба, оценки, олимпиады… Папа больше возился с Мишкой – наследник же! Нет, родители её любили, покупали хорошие вещи, на тринадцатилетие подарили дорогой телефон… Но никогда так не понимали…
Уже два года, как Бабули нет, и девочке очень не хватает её тепла. Даже на могилке не посидеть… Вот и сегодня – все суетятся, набивают сумки выпивкой и едой, венками из искусственных цветов. Бабушка ходила на кладбище не на проводы, а в следующий вторник, на Радоницу; говорила, что надо носить живые цветы… Какое красивое название – Радоница! Вроде идешь к покойным, а радуешься. Это потому, что после Пасхи сразу, а в Пасху всем положено радоваться – и живым и мёртвым!
Один раз они ходили с Бабулей на кладбище вдвоём, Танечке тогда исполнилось девять. Как же это было здорово, не сравнить с «проводами»! Они нарвали букетики полевых ромашек, васильков, ещё чего-то пахучего, положили на дедушкину могилку; Бабуля почитала нараспев очень красивое и непонятное – «заупокойные молитвы». Посидели на лавочке, Таня послушала истории про дедушку; попили молока из захваченной с собой бутылки, поели сладкой булочки, насыпали крошек воробьям. Потом бабушка искала могилку какой-то тёти Маруси, боялась, что не найдёт, но нашла! Они постояли и там, наломали немного сирени и пошли домой.
А сегодня – проводы. Приехал толстый, шумный дядя Семён с маленькой, суетливой тётей Светой, все разобрали сумки и потащились к автобусу. Транспорт нынче переполнен. Все с такими же баулами, венками; жара, давка. Чем ближе к кладбищу, тем больше народа. Переругиваются, пыхтят. Наконец-то приехали! На аллеях старого кладбища – столпотворение, бредут с сумками, детьми, венками. Снуют горластые цыгане, требуют подаяния. Играют на перекрёстках музыканты, у ног – раскрытые футляры для денег. Шумно, суетно, бестолково. И вот – пришли! Сложили сумки и баулы, стали расчищать могилки, убирать мусор.
Подошли ещё родственники, сноровисто завершили уборку, стали вытаскивать из баулов снедь и запотевшие, не успевшие потерять холод, бутылки. Разместили на маленьком столике, выставили одноразовую посуду, налили, выпили. Быстро закончили обязательные «ну, помянем…», «земля пухом», «светлая память». Бутылки стремительно пустели, заменялись новыми. Разговор пошёл шумный, обыденно-застольный.
Таня уже чуть не плачет. Забыта всеми бабушка, забыты родственники. Хорошо пошла водочка, за ней закуска! Обсудили новую тёти Светину работу, поделились рецептами. Папа с дядей Семёном и другими мужиками говорят про футбол, размахивают руками, лица раскраснелись. Вот-вот затянут песню…Таня отошла в сторонку, спряталась за чей-то памятник. Найти бы сейчас могилку той бабушкиной тёти Маруси, постоять там в тишине, да только где её найти. И тишины сейчас не дождёшься: везде компании, все едят, пьют, галдят.
– Та-аня! Ты куда пропала? Иди сюда, Та-аня!
Не хочется идти, но надо. Медленно побрела назад, цепляя высокую траву, срывая по пути ромашки, васильки, какие-то мелкие цветочки. Подошла к Бабулиной могилке, отодвинула в сторону колючий искусственный венок, положила свой немудрёный букетик. Отошла в сторонку, глядит исподлобья.
– Ну, где ты ходишь? Сядь вон, поешь: мя́ско тушёное с картошечкой, колбаска такая вкусная… Сырку возьми.
Девочка медленно мотает головой, на глазах закипают слёзы. Как же всё это противно! Мя́ско, колбаска, сырок… Дядя Семён смотрит осоловелыми глазами, жирные губы блестят на солнце. Тётя Света мелко суетится, что-то накладывает на тарелку для Тани. Папа вообще дремлет, привалившись к оградке.
– Сядь уже, в конце концов, поешь!
– Не хочу.
– Чего ты не хочешь, мяса? Ну, колбасы возьми!
– Ничего не хочу! – срывается на крик Таня. – Ни мяса вашего, ни колбасы! Молока хочу с булочкой! Тишины хочу! Радоницу хочу!
– Ты чего это? – папа проснулся, глядит недовольно. – Смотри на неё, тишину ей подавай, а сама разоралась на всю округу! Мала ещё, требования выставлять. Садись и ешь, скоро домой идти… Наливайте, давайте, закусывайте, – это уже взрослым.
Танечка больше не выдерживает, начинает судорожно всхлипывать, бессвязно бормотать сквозь слёзы: «Наливайте, ешьте, пойте, пляшите…»
Тут уже мама, наконец, понимает, что дело плохо. Бросается к дочери, обнимает, пытается успокоить. Оборачивается к папе, тревожно говорит:
– Мы возьмём машину, поедем домой, вы тут сами соберитесь. Перегрелась, что ли на солнце?
Уходя, Таня слышит, как противный дядя Семён говорит жирным голосом:
– Ну что вы хотите, переходный возраст…
Вечер. Уже поздно, надо спать. Таня лежит в своей кровати, под ночником, в руках книжка любимой Тэффи. Но не читается. Она отплакалась, теперь более или менее спокойна. Заходит мама, садится на кровать.
– Ну, как ты, доченька?
– Никак, - Таня пожимает плечами, - спать сейчас лягу.
– Может, принести тебе чего-нибудь? Молочка, печенья?
– Не хочу, мам, спасибо… – она нерешительно посмотрела на маму. – А давай послезавтра сходим к Бабуле? На Радоницу…
– Что ты, доченька? Мы же только сегодня были… Да и работаю я во вторник. Ты вот что, попроси дядю Семёна – у него после обеда время есть, он тебя на машине свозит, если так хочешь.
– Не буду я его просить…
– Значит, плохой дядя Семён, да? – слегка улыбается мама. – А они с тётей Светой три раза звонили, о тебе спрашивали, переживают, не заболела ли?
Танюшка опустила голову, на глазах опять слёзы. Совсем не в этом дело. Просто она ещё подростково, в непримиримом контрасте, не может совместить пьяненького дядю Семёна с лоснящимися губами, шумно пьющего водку на могилке любимой Бабули и того доброго, сильного дядюшку, обнимающего её в день бабушкиной смерти, бормочущего ласковые, утешающие слова. Суетливую тётю Свету с тарелкой в руках и заботливую, славную тётушку, сидящую возле её постели в больнице впеременку с мамой, пока папа (тот самый - дремлющий, привалившись к оградке) мотался по завьюженному городу в поисках дефицитного лекарства. А дядя Семён в это время вёз к ней сквозь пургу именитого профессора.
Мама, кажется, понимает её. Она ласково прижимает дочку к себе и тихо, задумчиво говорит:
– Жил-был один режиссёр. И снимал он чёрно-белые фильмы про коварных разбойников и благородных рыцарей, – она помолчала и ещё тише закончила:
– А потом вырос и увидел, что в мире есть ещё очень много других красок…
Она погасила свет, поцеловала Танюшку и вышла.
…Дорога длинна и извилиста. Едут по ней злые разбойники на чудных белых лошадках; благородные рыцари на хромых несуразных клячах; бредут толстые, неуклюжие акробаты и мрачные, хмурые клоуны. Впереди долгий путь, и краски ещё только начинают расцвечивать горизонт… |
| Кстати, вопрос о том, не захочет ли героиня стать пятым для кого-то другого решается очень просто: лишь изменением последней фразы. И посыл истории становится замечательным и лишнего втягивания в какие-то глубины совершенно не нужны.
Последняя фраза - она часто остаётся от всего рассказа и бьёт точно в цель.
Та фраза, которая приведена Автором - она (на мой субъективный взгляд) перечёркивает вообще всю идею о пятом. |
| Наталье Козаченко
Вот эти два куска не об одном ли и том же?
"И вывод, который сделает читатель: спорт, профессия врача, психолога, музыканта – плохо оплачиваемая, следовательно… а что, собственно следовательно? Да ни к чему таланты и призвание, если они не оплачиваются! Скажите мне, что я впала в старческий маразм и я соглашусь;)"
"Едут по ней злые разбойники на чудных белых лошадках; благородные рыцари на хромых несуразных клячах; бредут толстые, неуклюжие акробаты и мрачные, хмурые клоуны".
Люди устроены так, что главное - чудные белые лошадки, а не талант и призвание. Поэтому на белых лошадках едут ЗЛЫЕ и РАЗБОЙНИКИ, а благородные (читаем: умные и образованные) на хромых клячах. |
| Только в первом рассказе это видела сама героиня, а во втором - героине сказала мама. А мы решили, что мама была чуткая и знающая, что и кому говорить. |
| Ольга, вы понимаете каждое слово и выражение буквально, т.е. побуквенно, что ли. Мне это сложно понять.
Литература - это система образов, метафор и разных всяких тропов.
Что касается лошадок...
Чуть выше в тексте есть вот такой кусочек(это я "Родительский день" имею в виду):
//Просто она ещё подростково, в непримиримом контрасте, не может совместить пьяненького дядю Семёна с лоснящимися губами, шумно пьющего водку на могилке любимой Бабули и того доброго, сильного дядюшку, обнимающего её в день бабушкиной смерти, бормочущего ласковые, утешающие слова. //
Понимаете, о чём здесь написано?
Если разжёвывать побуквенно, то внешний и внутренний облик дяди Семёна не укладывается в голове девочки. Она не может понять, что в человеке вмещается и то и это. Это такое состояние подросткового максимализма. Если белое, то белое, а чёрное не может быть белым. Такая двоичная система.
А мама ей говорит, что бывает в жизни и такое: некрасивый внешне обладает внутренней красотой.
И отсюда во сне девочка видит именно вот это сочетание красоты и уродства.
Мама своим примером про режиссёра(ВЫДУМАННЫМ!!!) иносказательно(ИНОСКАЗАТЕЛЬНО!) показывает, что мир гораздо глубже, чем кажется.
В "Пятом" нет глубины в рассуждениях героини, она ОЦЕНИВАЕТ с точки зрения практической выгоды: человек стоит меньше, чем должен.
Девочка успевает по ВСЕМ предметам, она ни одну дисциплину не выделяет, ей, по большому счёту, всё равно, кем быть. Вот она и перебирает варианты. |
| Наталья, конечно же я понимаю про дядю Семёна. Но я восстаю против того, что вы почему-то приписали девочки из моего рассказа практицизм, в то время, когда она абсолютно духовна, возвышенна, о практической стороне никакого дела не помышляет. И нет ни малейшего сомнения, что сама, встретив понимающего человека, будет вести себя в жизни подобно бабушке, то есть нить не прервётся, во всяком случае - на девочке.
А вот во втором рассказе мама говорит (или это, по-вашему, был сон) не то, что вы написали "некрасивый внешне обладает внутренней красотой", а именно про практицизм: умный и талантливый не имеет ничего, это, как в российской жизни, про это сколько(!) народ насочинял мудрых замечаний типа "если ты такой умный, то почему ты такой бедный?" И, напротив, злые и хитрые разбойники(то есть, которые воруют), пусть и недалёкие, а на коне! В общем, мама правильно готовит дочь к жизни, но в рассказе писатель должен почему-то исказить реалии и написать что-то сказочное, тогда будет хорошо.
Я не спорю, что второй рассказ написан лучше. Но некоторые моменты весьма спорные. Я уже писала. Вопрос остался открытым: поняла ли девочка иносказание мамы? Почему маме на сказать ребёнку нормальными словами? Или она так говорит исключительно ради красоты рассказа? Ну тогда это враньё. Да оно и так враньё, потому что ЭТА мама не могла переродиться за вечер и перейти на иносказания. Если вы скажете, что сон(?) - это ответ, то я возражу: во сне нельзя увидеть сразу и клоунов, и разбойников, и всех подряд именно тех, кто нужен для красивой концовки. Тогда будет дважды враньё.
Это вот как Арчибальт Кроун "Замок Броуди". Я прочитала лет в пятнадцать. Ничего не запомнила, кроме одного момента. Наверно, догадались, какого. Да, про то, как описана интимная близость, про абсолютное враньё, которое прочитавшие девочки принимают за красивую правду, а потом - бац и всё не так! Автору нужна была красота, а читатель поверил. Когда Толстой описывает роды Анны Карениной или Лизы Болконской - это правда жизни. Он не написал, что Анна улыбнулась и младенец родился. В жизни бывает и так, но это аномальные роды, вредящие плоду. |
| Ольга, есть такое понятие - магия рассказчика. Во втором рассказе эта магия присутствует, а в вашем, увы...
Послевкусие от истории должно быть, и во втором оно яркое и запоминающееся. Оно о вневременном и общечеловеческом:
//…Дорога длинна и извилиста. Едут по ней злые разбойники на чудных белых лошадках; благородные рыцари на хромых несуразных клячах; бредут толстые, неуклюжие акробаты и мрачные, хмурые клоуны. Впереди долгий путь, и краски ещё только начинают расцвечивать горизонт…//
Оно - для всех! Оно как вывод о том, что мир широк и много в нём ещё открытий.
А в вашем рассказе - ну оцените разницу, почувствуйте её!
Мне повезло! Мне - главное слово. И весь ваш рассказ - это "ячество" вашей героини. Красование и любование собой - вот красная нить повествования. Переберите все фразы и вы увидите это легко. Сложите и что имеем в итоге?
На вопрос: поняла ли девочка иносказание - да, это её сон. Но так ли важно, поняла ли данная конкретная придуманная девочка? Разве для этой героини пишется история? История пишется для читателя, а читатель-то понимает. И читатель подросток запомнит и что-то в душе его отзовётся.
А на что отзовётся читательская душа от вашей истории? на бабушку, прыгающую на ягодицах(запоминаются самые яркие сцены, это, с ягодицами, оттягивает внимание на себя однозначно) или на митинговую речь про ПТУ?
Чем запомнится ваш рассказ? А вот этими двумя моментами и запомнится.
Вы это и закладывали?
Сравните тематику обоих рассказов. Они, в принципе, очень сильно похожи. И там и тут девочки тринадцати лет, бабушки, непонимание в семье, любовь к бумажным книгам.
Автор "Родительского дня" выбрал для повествования третье лицо, то приближаясь, то отдаляясь от героини. Как крупный и средний план в фильме. И история не только рассказывается. но и показывается. Она зрима.
Всё заточено на одном дне - сюжетно, я имею в виду.
Семья собирается на кладбище, сцена на кладбище и вечер после кладбища. Попутно нам рассказывают о героине, о бабушке, об отношении героини к "проводам" и Радонице.
Неизымаемая сцена - поездка на кладбище, убираем её и истории не будет. Вся история крутится вокруг этой поездки. Самая высокая точка напряжения - истерика девочки. И здесь мама, которая только про оценки и олимпиады, _понимает_ свою дочь. Это детям только кажется. что родители ничего не понимают...
Сцены сцеплены друг с другом, из одной вытекает другая и карманы памяти очень к месту, потому что они все - об одном и том же, дополняя, объясняя, раскрывая всё ту же самую тему, тему "проводов" и Радоницы.
Единство времени(один сюжетный день), единство героев и единство сюжета(поездка на кладбище). И красивая финальная точка(на мой взгляд - очень красивая и размышлительная).
Классика.
Что у вас: вы взялись за очень трудную задачу написать от первого лица, но в шкурку героини не смогли влезть. Не справились. Это факт.
Вы собрали множество лоскутов и не сшили из них красивое полотно.
Приведу яркий пример: героиня декларирует, что детей у неё будет двое-трое. К чему эта декларация, вообще, о чём это? Выглядит провисшей ниточкой. А между прочим, место для этой декларации в вашем тексте есть! Там, где героиня приходит домой и родителям не до неё. Вот здесь бы про детей-то и вставить, было бы к месту.
Попробуйте такое упражнение: каждый эпизод уберите из повествования и посмотрите, изменится ли что-нибудь?
Как пример: про то, что героиня хорошо бегает и кубок получила(или приз) и там дальше про стеснительность, про которую уже есть в самом начале.
Сравните те места в обоих текстах, где рассказывается о любви к бумажным книгам и о гаджетах. Разница огромная!
А две сюжетные линии: поиск пятого и выбор профессии. Это то, что у вас есть сейчас.
Не знаю, можно ли научиться магии рассказчика? На мой взгляд, без этой магии произведение многое теряет. Можно научиться правилам и следовать им железно. Будет ремесло.
Вернусь к вопросу о красивом финале: «Почему маме на сказать ребёнку нормальными словами?»
Вы предъявляете претензии не к фотографии, а к картине, написанной художником. Автор создаёт особый мир, мир художественного произведения. В этом мире существуют герои, созданные воображением автора(даже, если они имеют реальные прототипы) и существует своя аура, свои законы и т.д. Не точный слепок с реальности, реальность слишком велика и разнообразна, а для автора важна только часть от целого, та часть, которая важна ему для решения той идеи, ради которой автор и подорвался писать историю. Своеобразный узкий луч, в поле света которого попадают только те факты и те события, которые помогают донести авторскую находку – то решение проблемы, которое он находит и пытается донести до читателя _ художественными_ средствами. Эти художественные средства и образы должны бить точно в цель.
Не знаю, смогла ли донести свои мысли… |
| Что же касается "Замка Броуди" и сцен родов в романах Толстого, то это попадание пальцем в небо...
Это разные ветви литературы, разные авторы и т.д.
Английская литература имела свои каноны/законы и правила приличия. Вспомним английскую чопорность и всё такое. Неприлично показывать физиологические сцены. Помните Маргарет Митчелл и тот кусочек, где Скарлетт пренебрегла правилами - не показывать удовольствия от секса.
Толстой-художник писатель русский и т.д. и т.п. В романе "Война и мир" он показал все возможные варианты семейных отношений(жёны-мужья, дети родные и приёмные, байстрюки, братья, сёстры, племянницы и тётки, кузены и кузины и т.д. и т.д. Этим и замечателен данный роман. И сцены родов там совершенно к месту. |
| Ольге Гаинут
"Едут по ней злые разбойники на чудных белых лошадках; благородные рыцари на хромых несуразных клячах; бредут толстые, неуклюжие акробаты и мрачные, хмурые клоуны"
Нет, Ольга, здесь мы видим цветной разнообразный мир. Здесь всё правильно. |
| Ирине.
Согласна! И смысл моей рецензии как раз в том, чтобы автор увидел, где много лишнего, а где для читателя логические провалы.
Рассказ (данный) перегружен множеством фактов, которые без ущерба можно сократить. И выстроить именно ту логическую цепочку, ради которой Автор и затеял свой рассказ.
Авторам часто кажется, что нельзя не сказать о том и о том, и ещё вот тут кусочек... Это беда многих(моя в том числе:).
В данном случае какой можно сделать вывод: в рассказе две равноценных сюжетных линии, они мешают друг другу, оттого и читатель в раздрае.
Рассказ это единство времени, события и героя. |
| Да, для автора всё кажется важным. Ведь он видит мир, частичку которого хочет показать, целиком. Выделить главное сложно. Я тоже не умею)))
"Рассказ это единство времени, события и героя." - может быть двуединство времени. Может быть два главных героя. Но это уже гораздо сложнее. Нам бы для начала простому научиться))) |
| Ещё ведь важен размер, то количество знаков, в которое вмещается история. Во всяком случае, моя (про Сашку) в 20 тыс. точно не вместилась, пришлось резать и резать:) Полноценный рассказ может быть тыс. на 50-80, а на 20 - что-то очень яркое, без карманов памяти. Экскурсы в прошлое писать невероятно трудно.
Думаю, что Автор "Пятого" тоже столкнулся с этой проблемой. |
| Здесь очень хорошо для тренировки поучаствовать в конкурсах с ограничением объёма.
Раньше я писал, сколько получалось, а потом методично убирал лишнее. Боковые ветви сюжета, второстепенных героев, малозначительные события, излишние описания и размышления. Ох, как трудно резать по живому! Всё кажется, что рассказ лишается чего-то важного. Иногда так и есть, но чаще всего наоборот, становится лучше.
Теперь я так не делаю. Если участвую, то изначально выбираю соразмерный сюжет. Чтобы можно было полностью раскрыть мысль, уместившись в лимит. И стало легче, чесс слово! |
| Я начинала с ограничением в 5 тыс. знаков:)
Но история приходит та, которая приходит, и тут ничего не поделать. Заставлять себя писать на неинтересную идею у меня не получается никогда. Проще не участвовать... |
| Интересно бывает придумать интересную, но ёмкую идею))) |
| Наталья, могли бы вы прямо назвать эти две равноценные сюжетные линии? Можно на мой е-маил olga-rez@inbox.ru Я бы могла написать два рассказ по этим двум сюжетным линиям, а не смешивать в одном. |
| Очень похожие рассказы сегодня. Так уж получилось. Но это даже хорошо – легче сравнивать будет.
Соответствие
Оба рассказа – о детях, оба соответствуют теме.
Сюжет
Сюжеты в обоих рассказах довольно простые. Но, мне кажется, смерть как-то не вяжется с детством. Поэтому мне больше понравился сюжет рассказа «Пятый». Плюс этому рассказу.
Интрига
Это вновь лишь моё мнение, но, мне кажется, здесь автор рассказа «Пятый» всё испортил. Такое отличное начало рассказа. Две с половиной страницы я просто наслаждался рассказом. А в результате оказалось, что эти две с половиной страницы не о чём – провислая сюжетная линия.
Рассказ можно начинать вот отсюда и нечего, по сути, не изменится:
«В жизни нашей семьи – событие. Из другого города переехала моя бабушка, мамина мама, потому что решила жить поближе к нам. Обменяла свою квартиру на похожую метрах в ста от нашего дома. Я бабушку Марину, конечно, знала, но меня её приезд не обрадовал: ей семьдесят четыре года! Что у нас могло быть общего?»
К тому же, не понятно, для чего девочка рассказывает более половины страницы о соседях.
В рассказе «Родительский день» особой интриги нет, но там всё развивается, как и должно развиваться. Плюс этому рассказу.
Стиль
У рассказа «Родительский день» хороший стиль, никаких претензий, но как-то всё «по взрослому». В рассказе «Пятый» стиль просто великолепен, да и больше он подходит к рассказу о детях. Плюс рассказу «Пятый».
Структура
Хоть и повторяю сто раз одно и то же, но рассказ должен состоять из завязки, развития сюжета, кульминации и развязки. В рассказе «Родительский день» эти структурные элементы, хоть и выражены не особо ярко, но они присутствуют.
А вот как смотрится структура, с моей колокольни, в рассказе «Пятый». Из пяти с половиной страниц рассказа, две с половиной не о чём. Далее – полстраницы завязка. Дальше начинает развиваться сюжет. Кульминация отсутствует. Нормальное окончание – тоже.
Плюс рассказу «Родительский день».
Герои
Герои в обоих рассказах, если и не очень яркие, то вполне живые – сами говорят, двигаются. Плюс обоим рассказам.
Эмоции
И эмоции девочек в обоих рассказах хорошо чувствуются. Плюс обоим рассказам.
Окончание
В рассказе «Пятый» окончание, конечно, есть, но какое-то он блеклое и невнятное.
В рассказе «Родительский день» окончание просто отличное. Плюс этому рассказу.
Суть
В рассказе «Пятый» автор через всё повествование пронёс мысль, что нужно встретить этого пятого человека. Был бы Захар пятым – тогда суть рассказа была ясна. Лично я, начиная читать рассказ, был в этом уверен.
К примеру, у меня 5 внуков и уверен, для всех я – пятый.
В рассказ «Родительский день», уверен, у автора была мысль показать именно момент взросления. И это здорово получилось. Плюс этому рассказу.
2:1 в пользу рассказа «Родительский день»
Авторы, прошу не обижаться! |
| "мне кажется, смерть как-то не вяжется с детством. Поэтому мне больше понравился сюжет рассказа «Пятый». Плюс этому рассказу".
Александр, интересно, а вот если бы здесь оказался, скажем, чеховский "Спать хочется"? :) |
| Я никогда не читал чеховского «Спать хочется». И не собираюсь читать. Уверен, что у каждого, кто хоть немного считает себя писателем, должно быть своё собственное мнение на любое произведение, независимо от того, кто написал это произведение. |
| Да и я вовсе не о том, "кто" (тут же анонимность). Я о силе произведения, в котором умещается гораздо больше, чем просто сочетаемость тематик. И я о странности позиции.
"Не читал и не собираюсь". Приплыли. |
| Некоторые писатели Английского Клуба, пишут не хуже, чем Чехов.
Уровень писательского мастерства за век возрос на порядок. Сомневаюсь, что в наше время Чехов смог бы чего-то добиться.
Евгения, я немного исправил свой комментарий, а то вы всё извратили. Надеюсь, вам теперь понятно, что я имел в виду? |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
