Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Александр Паршин
Тема:	Заседание №16 от 13.09.19 года 1-й поединок полуфинала Кубка Английского Клуба	Ответить

   ГОЛОСОВАНИЕ ОКОНЧЕНО

   Закончился 1-й поединок полуфинала Кубка Английского клуба. Он проходил между рассказами «Был месяц студень» - автор Александр Паршин и «Поверить в чудо» - автор Михаил Фёдоров.
   Со счётом 13:11 победу одержал рассказ «Поверить в чудо».
   Поздравляем Михаила Фёдорова с победой и выходом в финал.

   ПЕРЕХОДИМ К ДИСКУССИИ С УЧАСТНИКАМИ ПОЕДИНКА




   Был месяц студень
   Александр Паршин


   В единственном оконце чёрные краски ночи сменились серыми красками рассвета. Жена уже колдовала возле остывшей за ночь печи.
   Прохор сунул ноги в чуни. Без них он зимой и не вставал, суставы всё чаще и чаще тревожить стали. Чай не молод – сорок стукнуло. Перекрестился на божницу, набросил на плечи зипун и вышел во двор.
   Справил малую нужду. Огляделся – снегу-то навалило! Взял деревянную лопату и стал чистить дорожку до самого плетня, где висела на связанных ивовых прутьях нехитрая калитка.
   Проделал дорожку и до сарая, где живность обитала: лошадь, корова, пара поросят, четыре овцы, да десятка два кур. Хозяйство, конечно, не Бог знать какое, но зиму пережить помогает. А там весна. Вспашет Прохор своё поле в двадцать десятин, засеет капустой, да репой: и себе, и на продажу. Город не маленький, как-никак уездный, продукция всегда спросом пользуется.

   Вернулся домой, разделся, и сразу к календарю. Календарь его гордость – летом, как раз перед Новым годом на базаре купил. Тетрадку тогда ещё за две копейки купил и карандаш – за три. Деньги немалые, но старшому уже двенадцать – пора грамоте учить, дочке – девять, и та всегда рядом стоит, когда старший брат в тетрадке буквы карандашом выписывает.
   Когда они с жинкой этот календарь на базаре увидели – взгляд оторвать не могли. Красивый, с картинкой, где Георгий Победоносец змия убивает. Вверху цифры выведены: 7208 год. И месяца все с числами и днями недели. Не утерпел Прохор и купил, целых пять копеек не пожалел.
   Теперь он на стене висит под иконой. Хозяин каждое утро одно число карандашом зачёркивает, которое наступивший день означает. Вот и сегодня зачеркнул последнее в четвёртом месяце – закончился студень. Взял и название пятого месяца зачеркнул, а вместо него наверху написал: Сечень. Это название, как-то понятней. И сразу мысль в голову пришла, что лес вырубать пора уже – дровами на весь год запасаться.
   Сегодня пятница, после воскресения, пожалуй, с Тихоном и займутся этим. Тихон сосед – они и летом вместе работают, и зимой. Вдвоём сподручней. Сыновья помогать будут. Дровни завтра осмотреть надо.

   - Ой! – вскрикнула жена, – Прохор, солдат к нам идёт! Как бы чего не было...
   Хозяин набросил на плечи зипун, сунул ноги в валенки и вышел на крыльцо. Слегка поклонился посыльному. Солдат чему-то улыбнулся и подал руку, после посмотрел на бумажку:
   - Прохор Капустин?
   - Да, он самый.
   - Надлежит, Прохор, тебе и твоей семье сегодня в полночь явиться на площадь ко дворцу воеводы. Каждому быть тепло одетым, и при себе иметь чашку с ложкой и кружку, - солдат глянул в удивлённые глаза хозяина и спросил: – Тебе понятно?
   - Понятно, - но понятно не было.
   Прохор долго смотрел вслед незваному гостю, потом покачал головой и вернулся в избу.
   - Проша, что там? – в глазах жены трепетал испуг.
   - Велено сегодня в полночь всей семьёй явиться ко дворцу воеводы, - удивлённо покачал головой. – И каждому при себе иметь чашку с ложкой и кружку.
   - А зачем?
   - Не сказал.
   - Ой, Проша, как бы ни было беды! – вскинулась жена.
   - Хватит кричать, детей испужаешь! – прикрикнул хозяин, а сам сел на скамью задумался, крепко задумался. Да разве дадут подумать? Младший сын, Фадей, сразу к отцу на лавочку подсел:
   - Тятя, а куда мы сегодня ночью пойдём?
   - На кудыкину гору, - отшутился родитель и подтолкнул мальчонку, – пошли за стол, мать каши наварила.

   Хороша каша: мягкая, да с маслом коровьим, упрела в печи – аж рассыпается. Только вкуса Прохор что-то не чувствует – визит посыльного покоя не даёт.
   - Тихон идёт! – показала на окно жена, затем всплеснула руками. – Ой, пойду, схожу к Марфе, а то у меня…
   Что у неё случилось, она ещё не придумала. Быстро накинула шубейку и побежала к соседке.
   Зашёл Тихон, поздоровался.
   - Кыш на свою половину! – крикнул хозяин детям.
   Те сноровисто выскребли остатки каши и порскнули из-за стола.
   - Что скажешь, Тихон?
   - Да, что здесь гуторить – парней в рекруты забирают, повинности разные напридумывали. Теперь вот и нам всем с чашками и ложками. Да ещё ночью. Не нравится мне это!
   - Мне тоже, а что поделаешь? До дворца воеводы от нас всего три версты – придут, из дому заберут. Да ещё нагайкой получишь.
   - Ну, а сам-то думаешь, зачем?
   - Мне вот что покоя не даёт. Ладно бы нас, мужиков, а баб и детишек зачем?
   - Да-а! – тяжело вздохнул Тихон.
   - Вздыхай – не вздыхай, а идти придётся.
   Несколько минут посидели молча, затем сосед встал, подошёл к календарю:
   - Прохор, так завтра уже сечень.
   - Сечень, - на лице появилось подобие улыбки. – Хотел с тобой по вырубке поговорить. Да, уж теперь, как Господь пошлёт.
   Оба одновременно повернулись к иконе и перекрестились.

   Весь день прошёл в тревожном ожидании. Когда за окном совсем стемнело, приказал Прохор своему семейству собираться. Хотел лошадь запрячь, но передумал – мало ли что у начальства на уме, так можно и без лошади остаться.
   Надели с женой шубы, а под них разных поддёвок – мороз на дворе хоть и не суровый, но всю ночь стоять – околеешь. Детишек тоже потеплее одели.
   Тут и Тихон со своим семейством вышел. Только немногие решили в домах остаться. Бывший штабной писарь, безногий Афанасий, сказал, что за серьезные указы бумагу должны были дать подписать.
   Прохор махнул рукой:
   - Пойду, лошадь запрягу – будь, что будет. На худой случай на твоём мерине дров из лесу навозим.

   Уселись в сани. Бабы и ребятня прижались друг к другу – так теплей. Темень на улице, но Прохор дорогу хорошо знает – сколь раз в город на ярмарку ездил. Да и лошади дорога привычна.

   Издали заметили, словно горит что-то на площади. Не на земле – в воздухе, словно шары какие-то светятся. Подъехали ближе - и впрямь шары. Бабы ойкнули и перекрестились. А вокруг люду собралось - не счесть: и ребятни, и взрослых.
   Оставили лошадей с санями у коновязи, по соседству с другими, и направились к площади:
   - Проша, что это? – жена указала на один из светящихся шаров - муж-то умный, всё знает.
   Тот стал внимательно разглядывать это чудо, а более прислушиваться, что люди вокруг говорят.
   - Фонари на конопляном масле, - произнёс Прохор деловым голосом.
   - Словно праздник какой? – предположила жена Тихона.
   - Да какой праздник? – изумился сам Тихон. – Рождество прошло. Да и на Рождество такого не бывало.

   Подъезжали новые повозки, подходили зеваки. Ахали, охали и улыбались. Страх постепенно пропадал – неужель не ясно, навряд ли в такую красочную ночь кто-то может дурное задумать? А ночь и впрямь красочная: везде, где можно, ветки еловые привязаны. Снежок пошёл – площадь и подавно сказочной стала. А тут костры вспыхнули, чем-то вкусным запахло. Ребятишки вовсю резвятся: когда ещё такое счастье выпадет – ночью по площади побегать, да фонарями полюбоваться?

   Не менее часа прошло. Вдруг лавку высокую вынесли, и на неё дьяк влез, бумагу какую-то достал. Стихли все. Лишь изредка ребячьи голоса раздавались, но и те вскоре смолкли. И дьяк громким голосом читать бумагу стал:
   Указ Петра I № 1736 «О праздновании Нового года»
   7208 году декабря в 20 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России указал сказать:
   «Известно ему великому государю стало, не только что во многих европейских христианских странах, все те народы согласно лета свои счисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, то есть, января с 1 числа, а не от создания мира, за многую рознь и считание в тех летах, и ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущего января с 1 числа настает новый 1700 год, купно и новый столетний век; и для того доброго и полезного дела указал впредь лета счислять в приказах, и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего января с 1 числа от Рождества Христова 1700 года.
   А в знак того доброго начинания и нового столетнего века, всем перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых, смотря по месту и воротам, учинить возможно, а людям скудным комуждо хотя по древцу или ветви на вороты, или над хороминою своею поставить, и чтоб то поспело ныне будущего генваря к 1 числу сего года, а стоять тому украшению генваря по 7 день того ж 1700 года.
   Да генваря ж в 1 день, в знак веселия, друг друга поздравляя новым годом и столетним веком, учинить сие: по ночам огни зажигать из дров, или хворосту, или соломы, а где мелкие дворы, собрався пять или шесть дворов, такой огонь класть, или, кто похочет, на столбиках поставить по одной, по две, или по три смоляные и худые бочки, и наполня соломою или хворостом, зажигать, и таким огням и украшению, по их рассмотрению быть же».
   По сему, воевода нашего уезда повелел:
   «Сего дня в полночь во исполнение приказа великого государя Петра Алексеевича украсить площадь перед дворцом еловыми ветками и фонарями. Всех собравшихся в полночь накормить и подарками одарить».

   И тут вышли парни молодые в красных кафтанах с коробами в руках, видно, дворовые уездного воеводы. Стали подарки раздавать – детям свистульки глиняные, бабам платочки, а мужикам календари лубочные – и всё даром. Площадь тут же огласилась трелями, осветилась женскими улыбками.
   Прохор подошел поближе к костру и календарь открыл. А там вместо Георгия Победоносца лик Иисуса Христа, а вместо привычного семь тысяч двести восьмого года, стоит тысяча семисотый. И год с этого самого «генваря» начинается. Чудно!
   Пошёл к саням, бережно спрятал подарок под мешковину. Лишь после этого, загадочно улыбаясь, направился к площади.
   А там новые чудеса твориться стали: сначала из пушки три раза бабахнули, а затем из ружей пальба началась. Визг, крик, смех зазвучали над площадью.
   Едва радость утихла, всех к кострам пригласили, кашу с мясом в принесённые чашки накладывать стали, а в кружки какую-то чёрную жидкость наливать. Кашу-то понятно, а налили-то что? Пробовать стали на язычок – вроде сладко и ароматно.
   - Чай это, чай! Пейте на здоровье! – смеясь, кричали кашевары.
   Подошло и семейство Прохора. Наложили всем каши, не скупясь, чаю налили. Подставил свою кружку и глава семьи. Однако, кашевар ему не налил, а хитро улыбнувшись, кивнул в сторону лавки, вокруг которой толпились мужики:
   - Туда иди!
   Пожал Прохор плечами, но всё же подошёл. И тут же полупьяный парень в красном кафтане плеснул ему из бутыли самогона: не мутного какого-то, а первача, чистого, как слеза.
   Покачал Прохор головой от удивления, крякнул и выпил до дна. Закусил теплой кашей с мясом. И так хорошо стало на душе. К тому же загудел рожок, зазвучали гусли.
   До утра веселился народ.

   А Новый, тысяча семисотый, год, сменив осенний наряд на зимний, зашагал по городам и весям необъятной Российской Империи.



   Поверить в чудо
   Михаил Фёдоров

   Вечером отец зашёл домой заметно взволнованный,
   - Лена, собирайся, - громко сказал он маме с самого порога, - Меня направили в Индию и разрешили взять с собой семью.
   - Ура!!! Мы едем к индейцам, - что есть мочи закричал Мишка и закружился в индейском танце вокруг папы.
   Отец, глядя на этот дикий танец, несколько смущено кашлянул,
   - Ну, во-первых, не к индейцам, а к индийцам. А во-вторых, тебе сынок придётся на время нашей командировки поехать в станицу к деду. В том месте, куда мы с мамой едем, эпидемия. Руководство нашего НИИ строго настрого запретило брать с собой детей.
   - Как запретило?!! Ты же только что сказал, что разрешили ехать всей семьёй! Я, что получается, не семья?!
   У Мишки сразу предательски задрожал подбородок, и глаза наполнились слезами. Он подбежал к маме и, глотая слёзы, уткнулся в подол её платья.
   - Ну что ты малыш, конечно, ты наша семья. Ты самый главный член нашей семьи. Но так уж складывается, что ехать тебе нельзя.
   - Вам можно, а мне нельзя?- всхлипнул Мишка.
   - Мы взрослые и едем помогать людям, попавшим в беду.
   - Я тоже взрослый и тоже хочу помогать.
   Тут Мишка уже не выдержал и заревел в полный голос. Дальнейший разговор он помнит плохо. Его уговаривали, он рыдал. Потом была дорога в станицу, встреча с дедушкой и бабушкой, прощание с родителями.

   Утром Мишка проснулся рано, насупившись, умыл заплаканное лицо и уселся на лавку у окна. Бабуля хлопотала у печи и пыталась разговорами отвлечь Мишку от мрачных мыслей. Но он был непреклонен и упивался своей обидой. Бабушка поняла бесполезность своих попыток разговорить внука и сердито загремела чугунками и ухватами.
   Мишка уткнулся носом в окно и ковырял пальцем наледь на стекле. Обидно - ему действительно было до слез обидно. Шесть лет Мишка встречал Новый год в городе с папой и мамой, ходил на новогодние утренники. А тут на седьмом году его жизни какой-то там НИИ строго-настрого запретил родителям брать с собой детей. Вот и улетели папа с мамой в далёкую сказочную страну Индию, а Мишка поехал встречать новогодний праздник в станицу к бабушке с дедушкой.
   За окном было ещё темно, и свет от фонарей на станичной улице причудливо подсвечивал морозный узор на стекле. Мишка вгляделся внимательнее в ледяной узор и вдруг увидел сказочный лес, звезды и луну, и даже цветы на полянке. Только белые-белые. Цветы сверкали лепестками – льдинками, а за сказочным лесом вдруг появился волшебный рыцарский замок. Мишке даже показалось, что на главной башне замка кто-то стоит и машет ему рукой.
   Мишка поднял взгляд повыше, туда, где на стекле почти не было льда. Он увидел, что вся улица покрыта белым, искрящимся покрывалом, а дома надели пушистые белоснежные шапки. Вон на доме соседа – деда Матвея шапка надета набекрень, так, что козырёк навис над окном, закрывая его почти наполовину. От этого казалось, что дом весёлого деда Матвея будто бы подмигивает всем.

   Хлопнула дверь в сенях и Мишка услышал громкий голос деда Семёна.
   - Эй, внук! Ну-ка иди сюда, подмогни. Мне одному несподручно.
   Мишка оглянулся и увидел, как дед тянет за собой пушистую зелёную ёлку. Он нехотя встал и направился к деду. В дверях Мишка стал осторожно отгибать колючие ветки, чтобы они ненароком не сломались об косяки. Наконец ёлка легла в центре горницы, роняя с веток на пол капли растаявшего снега.
   Дед разделся и, глядя на внука, загудел своим зычным голосом.
   - Давай-ка, внучок, наряжать нашу красавицу. Ступайте с бабушкой в кладовку за игрушками. А я тут пока нашу ёлочку устанавливать буду. Батя твой какую-то штуковину привёз, навроде крестовины. Сказал, чтобы мы ёлку туда вставили, и она у нас крутиться будет, вальс танцевать.

   Вся эта суета немного отвлекла Мишку от мрачных мыслей. Он уже вприпрыжку побежал к бабушке. В кладовке они достали из дальнего угла три больших фанерных коробки от посылок и занесли их в горницу, где уже стояла лесная красавица. Она стояла в сверкающей никелем подставке, от которой к розетке тянулся провод.
   Бабуля вытерла с коробок пыль, и Мишка быстренько сдёрнул с них крышки. Чего только не было в этих коробках - яркие перламутровые шары, гирлянды из разноцветных лампочек, снежинки, бусы, разные зверушки, золотой и серебряный дождик, рубиновая звезда. Там даже нашёлся старый ватный Дед Мороз. Дедушка Мороз был одет в белую длинную шубу, подпоясан широким красным поясом, а на голове у него белая шапка. Он был веселый, краснощёкий и красноносый. Правда нос и щёки немного облупились, но дед Мороз не унывал от этого и весело улыбался.
   - Ты глянь-ка, прям как настоящий, даже нос праздничного цвета, - захохотал дед.
   - У тебя одно на уме, лишь бы нос покраснел, - тут же ответила бабушка.

   Мишка тем временем продолжал рыться в коробках. Он уже нашёл там стеклянные часики, весёлые звонкие колокольчики и космонавта с ракетой, на которой сверкали рубином буквы «СССР». Мишка продолжал поиски и вдруг произнёс,
   - Не настоящий у вас дед Мороз.
   - Это почему же?- спросил дед.
   - А у него снегурочки нет и мешка с подарками.
   - Да, мать, а ведь и, правда - снегурочки у деда нет. Ну да ты не переживай, Мишка, она наверное на ледянках кататься убежала с ребятишками, вернётся. А мешок дед Мороз, поди-ка где-нибудь в лесу оставил. Дед то старый, память у него дырявая.
   Мишке вдруг опять стало грустно, и он буркнул.

   - Мне Гошка из второго подъезда сказал, что деда Мороза и снегурочки не бывает. Враки всё это. Гошка уже большой – в пятый класс пошёл.
   Дед Семён гулко крякнул, подошёл к бабушке и что-то шепнул ей на ухо. А потом загудел уже во весь голос,
   - Ладно, вы тут заканчивайте, а мне конягу нашего напоить надо.

   Мишка с бабушкой уже закончили наряжать ёлку, когда дед Семён появился снова.
   - Ну, Мишка, не знаю, как там у вас в городе, а у нас дед Мороз точно есть. Иду это я с речки, а мне из тальника заяц прямо под ноги шасть. Потом вроде как обронил он что-то и шмыг опять в тальник. Нагнулся это я, значится, а на снегу письмо лежит. Поднял я это письмо, адрес на нём наш, фамилия наша, а вот имя твоё и подпись «Дед Мороз». Тебе значится послание от него.
   Дед Семён протянул Мишке конверт. Мишка недоверчиво взял конверт в руки и стал рассматривать. На лицевой стороне была яркая картинка. На ней весёлый дед Мороз мчался в санях, запряженных в оленью упряжку, и длинная белая борода деда Мороза развевалась на ветру. С обратной стороны конверт был запечатан пятью восковыми печатями. На печатях был четко виден оттиск звезды с серпом и молотом посредине. Читать Мишка уже умел, а потому без труда прочёл печатные буквы: «Станица Круглинская» и своё имя и фамилию.
   - Ну чего ты его вертишь в руках. Открывай, давай скорее. Мне уж и то невтерпёж, а он картинки разглядывает,- нетерпеливо заворчал дед.
   Мишка осторожно, стараясь не повредить звёздочки на печатях, вскрыл конверт и достал, сложенный вдвое, листок. На листке большими печатными буквами было написано: «МНОГО ДЕЛ. УСТАЛ. ДО СТАНИЦЫ НЕ ДОЕДУ. ЖДУ ВАС НА ЗАИМКЕ. С НОВЫМ ГОДОМ. ДЕД МОРОЗ».

   Мишка оторопело вертел в руках послание. Он даже понюхал его. Пахло почему-то табаком и дёгтем. Увлечённый этим занятием, он даже не услышал весёлый звон бубенцов под дугой коня соседа - деда Матвея, который лихо промчался мимо их окон и завернул к себе во двор, чуть не сшибив крутым разворотом на раскате открытую створку ворот.
   Дед Семён напротив внимательно прислушивался, а потому не пропустил лихой заезд соседа мимо ушей. Облегчённо вздохнув, он вновь обратился к внуку:
   - Давай-ка, Минька, поскорше собирайся и айда со мной на заимку. Аллюр три креста. Глядишь, и успеем там деда Мороза повидать. Да и волнуюсь я, однако. Заимка-то у меня не заперта, там, в погребе жбан с медовухой припрятан, а у деда Мороза недаром нос-то красный. Пока мы тут копаемся, он там всё уконтропупит начисто для сугрева.
   - Ну чего ты ребёнку буровишь, мерин ты сивый, - заворчала бабушка.
   Мишка быстро оделся и они с дедом вышли во двор.
   - Я пока тут коня запрягаю, ты бы, Минька, сбегал к соседям за Серёжкой. Ему, поди, тоже интересно будет на деда Мороза глянуть.

   Мишка выскочил за ворота, перебежал проулок и, чуть не вышибив лбом калитку, вихрем ворвался на баз деда Матвея. Хозяин распрягал коня и от неожиданного явления Мишки, брякнулся через грядушку в сани.
   - Язви тя, байстрючёнок! Спужал до потери сознательности, не сказать ещё хужей. Какого лешего тебе тута-ка спонадобилось?
   - Здравствуй дед Матвей! Мне с тобой разговаривать некогда. Зови скорее Сергуньку. Нас на заимке дед Мороз ждёт. Мой дед уже коня запрягает.
   - А, ну энто оно конечно, дело важное и безотлагательное. Тут и взаправду поскорше надо. Дед Мороз он ведь особо ждать-то не будет. У него ведь дел по самое горло, почти как у меня. Я вот на пенсию вышел, думал, отдохну хоть маненько, ан нет. Только и слышно по станице «Дед Матвей сюда, Дед Матвей туда». Ну ничегошеньки без меня исделать не могут…
   - Дедуня! Давай скорее. Сам же говоришь, что он ждать не будет.
   - Да иду я, иду, только вот иноходец из меня, Минька, уже хреновастенький получается.
   Дед Матвей с трудом выбрался из саней и, на ходу сдирая льдинки с седых усов, нарочно засеменив ногами, направился к дому. Открыв двери в сени, он громко крикнул
   - Серёга! А ну выходь на час. Вас с Минькой дед Мороз дожидается.

   Не прошло и пяти минут, как Минька с Серёжкой, укрытые от новогодней стужи тулупом, неслись в санях, по снежной дороге на заимку.

   Через четверть часа сани мчались уже по лесу, посреди заснеженных деревьев. На повороте к заимке мальчишки увидели свежий санный след! Сердца друзей учащённо забились от волнения. А через некоторое время Серёжка увидел на белом снегу у дороги яркий кулёк конфет. Мальчишки на ходу, кубарем скатились с саней.
   - Куда вы чертенята?! Расшибётесь! Закричал дед Семён и уже тише, чтобы не услышали, проворчал в усы, - Старый хрен, всё шутки шуткует, а пацаны чуть не расшиблись.

   Впереди уже была видна заснеженная крыша заимки, и друзья пошли пешком по, накатанной санными полозьями, колее. Почти сразу Мишка тоже нашел между колеями шоколадку. Мальчишки со всех ног побежали вперёд, то и дело, издавая радостные вопли, — то тут, то там им попадались конфеты, пряники и даже розовые, почти не видные на снегу, зефирки. Но каково же было удивление друзей, когда они увидели стоящий на крыльце заимки мешок! В лесу, на снегу настоящий мешок Деда Мороза, весь обвязанный блестящей на морозном солнце мишурой!
   Только был он почему-то из обычной мешковины, зато огромных размеров. Мальчишки бросились к мешку, а дед Семён вошёл внутрь заимки. Друзья быстро развязали мешок и достали оттуда свои подарки. Яркие, расписные, самодельные санки с настоящим рулём и передним полозом и огромную коробку, на которой был нарисован дымящий трубой паровоз. К санкам кнопками была пришпилена бумажка с несколько корявой надписью «Сергуньке», а на коробке с паровозом тем же подчерком было написано «Миньке». Это было настоящее волшебство!

   Внутри избушки раздавалось ворчание деда Семёна.
   - Медведь тебя задери! Нашёл-таки! Чтоб тебе час икалось, не переставая от моей медовухи. И куда в тебя только влезло. Почитай половины нету. Дед Мороз ты недоделанный. Какой ты к чёрту дед Мороз – алкаш ты отмороженный, вот ты кто.
   Потом в избушке забулькало. На несколько секунд наступила тишина, затем раздался довольный «кряк» деда Семёна.

   Мальчишки, переполненные впечатлениями, ничего этого не слышали. Они с восторгом разглядывали свои подарки и даже не сразу заметили, как дед Семён вышел на крыльцо, вытирая рукой густые усы.
   - Тут казаки такое дело. Как мы с вами не спешили, однако дед Мороз уже уехал. Вы не огорчайтесь. У него ведь таких как вы много, везде поспеть надо, никого без подарка нельзя оставить. Уж на следующий год обязательно с ним встретитесь. А пока поехали домой Новый год встречать.

   Конечно, мальчишки огорчились, но ненадолго. Подарки сладко грели их душу. Через полчаса они были дома и взахлёб рассказывали бабе Арине свои приключения, перебивая друг друга. Дед Семён тоже не остался в стороне.
   - Слышь, мать, а дед Мороз нашёл-таки нашу медовуху. Захожу в избушку, погреб открыт настежь. Я туда шасть. Веришь, нет, доброй половины жбана нету. И ведь, времени было чуток, когда успел только, зараза такая.
   -Уж я этому деду Морозу не только нос, а и уши красными изделаю. Видано ли дело чужими вещами, как своими рапоряжатся. Да и ты чую, тоже приложился, стоишь тут усы топорщишь, - заворчала бабуля.
   - Я, Арина, не дед Мороз, однако замёрз маненько. Нужно было согреться, да и праздник сегодня как-никак.
   - Вот я и тебе и деду Морозу устрою сейчас праздник.
   Мишка ничего не понял из этого разговора, но вступился за дедов.
   - Бабуля не ругай дедушек. Дед Мороз устал, потому и отдыхал на нашей заимке, а дед Семён и, правда, замёрз. Знаешь, как в лесу холодно, даже деревья трещат. Это, наверное потому, что дед Мороз рядом был.
   Дед Семён с благодарностью посмотрел на внука блестящими глазами, а баба Арина продолжила ворчать, но уже не так громко,
   - Ишь ты защитничек дедов, беги уж на улку, вон Сергунька тебя с санками заждался, - и уже совсем не слышно, так, чтобы понял только стоящий рядом дед Семён, добавила,- Ужо Агате скажу, чтобы она этому деду Морозу спину ухватом почесала.

   Мишка выбежал на улицу, и они с Серёжкой долго катались на новых санках с крутого берега речки. Потом мальчишки вернулись домой, и увидели под ёлкой деда Мороза со Снегурочкой. Снегурочка была в голубом платье и голубой с блёстками шапочке. Не беда, что Снегурочка сильно смахивала на ГДРовскую куклу старшей двоюродной сестры. Всё-таки эта была настоящая внучка деда Мороза.

   Затем они собрали на полу летней кухни железную дорогу и с помощью деда запустили её. О такой дороге Мишка давно мечтал. Там было всё – два поезда с разными вагонами, стрелки, мосты, станции, переезды, туннели и даже, покрытые травой и деревьями горы.

   Потом друзей позвал дед Семён. В доме за столом уже сидели гости. Вместе с дедом, мальчишки включили ёлку, и она закружилась, разбрасывая вокруг россыпи радужных огней и переливаясь радугой разноцветных гирлянд. Потом был бой кремлёвских курантов и все поздравляли друг друга с Новым годом. Потом – потом Мишка уснул за столом под очередную протяжную песню и дед Семён отнёс его на кровать.
   - Дед, а дед, - сказал Мишка сквозь сон, - ну и пускай я не поехал в Индию. Чего я там не видал. Мне и без неё хорошо. А Гошке из второго подъезда я скажу - пускай не врёт. Дед Мороз существует и Снегурочка тоже…

1 2 3 4

Николай Николаевич Виноградов

[22.09.2019 12:14:02]

"...Как бы нИ было беды...". Здесь, Александр, как раз тот случай, когда компьютер тебя обманул. Нужно писать "не". "Ни" нужно ставить, когда дальше стоит или подразумевается отрицание. "Как ни спорь, но ты не прав".