Тоже вне конкурса:
   
   
   Над ее походкой смеются:
   «Не умеешь ты шагать!»
   Она идет:
   Ать-два-ать…
   Но далее
   не два,
   а, может быть, пять.
   Или три…
   
   – ТУпо мАрширУющИм
   не понять,
   что русалкам нельзя,
   Как они:
   Ать-два-ать-два-ать…­
   Из пустого в порожнее повторять.
   ....................­....................­..............­
   МарширУющиЕ любят в вАльсе кружИться:
   Два-три-рАз-два-три-­рАз-два-три-рАз-два-­три…­
   - Свою душу в размере ты рАствори.
   
   Только сирин-птица
   будет ри-
   совать иные танцы в небесах…

   Он и она
   
   Вы стояли, словно скрипка,
   А лежали - контрабасом.
   Изгибались, правда, гибко.
   Всё изящно в темноте.
   Я не видел ваши формы
   И лицо закрыто было.
   Был ваш голос как у домры.
   Песни пели вы не те.
   
   Вместо арии был шлягер
   "Ты скажи..." А мне не надо.
   Я хотел одни бемоли -
   Вы швырнули их в лицо.
   Вместо нужного нам piano,
   Вы фортиссимо рычали.
   Улыбаясь как-то пьяно,
   Всё ж оставили кольцо.
   
   Ну и пусть, И на здоровье.
   Не такое дорогое.
   Вот и комната пустая.
   Наконец-то ты ушла!

   Впрочем, рыцарь мой бесстрашный,
   Самый правильный на свете,
   Нам не светит рай шалашный,
   Да, и замок нам не светит.
   Заколдованные горы
   Разобрали под курорты,
   На дорогах светофоры
   Перекрыли все аорты.
   Населенья крик истошный,
   Всё о зрелищах и хлебе.
   Так что - меч скорее в ножны,
   Не царапай всуе мебель,
   Что досталась мне от папы
   (Не последний был ведь рыцарь).
   Нынче все принцессы - бабы,
   Ищут - выгодней влюбиться.
   Ну, а нам заместо трона -
   Ипотека да кредиты...
   Жалко всё же, что драконы
   Повсеместно перебиты.
   ……………………………………
   А, между тем, реклама на заборе
   Напоминает о Прекрасной Даме
   С врождённою призывностью во взоре
   И чувственно припухшими губами,
   С манящей кожей цвета шоколадки
   Во всех изгибах девичьего роста.
   И всё, что надо, видимо, в порядке,
   И там, где надо - ровно девяносто.
   И надо только звякнуть той дивчине
   По номеру указанному крупно
   В районе попы. Но трубу мужчина
   Берёт и объясняет вам доступно,
   Что нет, мол, никакой Прекрасной Дамы,
   Мол, мы скупаем разные отходы…
   Вот так всегда с заборною рекламой
   И грёзами бедняги Ланцелота.

   Слоеный торт! Какой конфуз! Но народ-то пишет!

   тоже вне.
   
   Амазонка.
   
   Эта женщина носит платья от Живанши,
   Эта женщина пьет «Камю» и не пьет «Шабли»,
   Собирая камни в потемках своей души,
   Нагружает в гаванях доверху корабли.
   Она держит мир на веревочке, словно шар,
   Он в её глазах отражается, голубой,
   Эта женщина никогда не упустит шанс
   Оглушить противника шармом и красотой,
   
   Эта женщина помнит руки своих мужчин,
   В сладострастных ласках и нежности знает толк,
   И тела наутро приходится класть на щит –
   Тех, кто шел к ристалищу вечером со щитом.
   Но она не свернет с намеченного пути,
   Твердо зная, что в лучшем мире одна цена,
   Что теперь ей вечно по этой черте идти,
   Что она оплатит чужие долги сполна.
   
   Эта женщина знает суперсекретный код
   От замка, который висит неизвестно где,
   Эта женщина никому никогда не врет,
   Ей гадать не надо на кофе и на воде.
   Она учит высшую алгебру лжи и чувств
   И находит икс в уравненьях добра и зла…
   Этой женщине дать бы счастья, хотя б чуть-чуть,
   Чтоб она подольше на этой земле жила.
   
   Амазонка 2.0
   
   Вечер в городе расплещется, влажен, темен и лохмат.
   По Москве гуляет женщина, над Москвой витает март.
   Руки стянуты перчатками, каблучки её стучат –
   Как по клавишам печатают подступившую печаль.
   
   Ей бы гонору поменьше бы, быть открытой и простой,
   Но она такая женщина – непонятная самой.
   Наградила жизнь без скупости красотою и умом,
   Ей бы хитрости да глупости – все сложилось бы давно!
   
   Но она живет да мается, не разгадана никем.
   Ну и толку, что красавица, коли прока нет совсем?
   Ну и толку, что разумница? В этом был когда-то прок?
   Отвернула счастья улица, зацепившись за порог.
   
   Но она идет, высокая и спокойная вполне,
   Каблучками звонко цокая по разлившейся весне,
   Ловит капельки упавшие (в них горчит немного соль).
   Как зовут её – не спрашивай. Просто женщина – и всё.

   Он: Ты меня на рассвете разбудишь
    Проводить необутая выйдешь
    Она: Вот еще! Так и ноги застудишь!
    Да и завтра экзамен по идиш
   
    Заслонивши тебя от простуды
    Я подумаю: "Боже, Всевышний"
    Переспали мы, да – это чудо
    Но другой есть, а ты, парень лишний
   
    Не мигают, слезятся от ветра
    Безнадежные карие вишни
    До двери ведь всего лишь полметра
    Так ступай же к чертям на Кулишки!
   
    И качнутся бессмысленной высью
    Пара фраз залетевших отсюда
    Я тебя никогда не увижу?
    Чтоб не шлялся за мною повсюду!
   
   Он: И качнутся бессмысленной высью
    Пара фраз залетевших отсюда
    Я тебя никогда не увижу
    Я тебя никогда не забуду

   Вне конкурса...
   
   Донкихот-21
   
    У тебя нет имени. Вернее, есть тысячи имен, но они не так важны.
    Ты «скачешь» на стареньком «Фиате», любовно называя его «Россинантом».
    Твой маршрут непредсказуем, как взрывы сверхновых звезд:
    Манчестер, Париж, Афины, Каир, Бенгази… Где следующая остановка?
    Где будут избиваться люди, лететь камни, гореть машины и офисы?
    Мельницы сейчас имеют стальные крылья с острой режущей кромкой.
    Они перемалывают наши надежды и мечты в золотой порошок,
    Который все дороже и дороже с каждым днем на мировых биржах.
    И новые мельницы строятся быстрее, чем школы и больницы.
    Ты так же одинок, как и много лет назад, люди глядят на тебя из окон,
    Кто-то сочувствует, кто-то смеется, но помощь от них не придет.
    Все знают, что у мельниц стальные крылья с острой режущей кромкой.
    Твой слуга Санчо давно разъезжает на мерсе, разруливает какие-то дела.
    А ты продолжаешь в одиночку колесить по миру, потому что считаешь - так нужно.
    На соседнем сиденье валяется «Вог» с Дульсинеей на обложке, твоя отрада в пробках.
    И ты видишь ее в простой девушке, продающей тебе парное молоко у дороги.
    А новые, более совершенные наномельницы уже перемалывают мир.
    На выходе – белый порошок, который можно вдыхать или мешать с кровью.
    Те, кто его получают, начинают чувствовать себя королями мира,
    Они сильнее раскручивают свои мельницы со стальными крыльями.
    Погибнув у одной мельницы, ты возрождаешься и двигаешься дальше,
    Потому что у Вселенной есть две чаши весов, и ты нужен на одной из них.
    Может быть, кто-нибудь увидит тебя, поймет и встанет рядом,
    Чтобы чашка с надписью «Добро» хоть на немного, на какой-то миллиметр,
    Все же качнулась вниз.
   
    /февраль, 2012

   эт точно - героиня нашего времени)))
   Более того, я и мужчин таких же знаю)

   Итак, она звалась и свистом
   Хоть стариком, хоть гимназистом,
   Хоть работягой средних лет;
   Шла в нумера «через буфет»,
   Порой вела к себе на хату...
   
   А позже, в полусне, богатый
   Он приходил, как Ричард Гир
   В том старом фильме с Джули Робертс,
   Являя страсть, впадая в робость,
   Король, слуга, магнат, факир!
   
   И тлела будней бестолковость,
   Латался сном облезлый мир...
   
   К полудню, сны содравши с кожей,
   Она стлала к работе ложе,
   Помадой правя тусклый рот,
   Плела мечту наоборот.
   Ночь, свист, стакан вина... И снова
   Катилась жизь ее
   Аb ovo

   Ставлю высший балл!