Мысль умная приходит после дела, - дурная же им век руководит. И потому кто машет кулаками, тот все успел обдумать после драки. Зачем же упрекать мудрейшего в ошибке? – Ведь даже промахи его полны глубинным смыслом. А значит и глупец на этом троне, великим будет, если верно истолкован. Толпа малюет собственный портрет кумира, пусть он коряв и пестро многоцветен. Но каждый из народа с гордостью находит, родной плевок на идола челе. Неузнанным уйдет в небытие король эфира, коль не захочет соответство-вать кривому отраженью, что создает любовь из тысяч извращений, предельно фанатею-щих сердец! Властитель суть – мозаика из подданных, конструктор, неверно собранный во мраке бестолковья и потому головоломка действий с непредсказуемостью качества итогов. Иль он философ – смесь из смутных озарений, вассалов, роль которых в большинстве: давно уже диагноз психиатра? К чему корежить мозг, раздумьем превращая, его в подобье грецкого ореха, - намного симпатичней в черепушке, яйцо сплошь гладкое, с отсутствием извилин. Ни что не вылупится из пустот без содержанья. Лишь тишина и сон животной жизни, за лобной костью в вакууме бродит и просит встать скорей на четвереньки, чтоб порезвиться на развесистых ветвях. Вперед, к природе, чистые сознаньем! – Ваш путь, естественный инстинктами влечений, ведет к зачистке дум и саморазрушенью. Но это мелочи в сравненье с трупоедством, останков предков, что зазря лета отжили, пытаясь передать свой опыт по наследству. Печать тысячелетнего прогресса, не искажая облика потомков, коверкает жестоко стены колыбели, что приютила вздорное дитя. Земля, истерзана отравой повсеместно, в долготерпенье, умирая, ставит точку, чтоб не кормить зазря больным избитым телом, неблагодарных каннибалов матери родной. Что этика, когда невежество диктует, из темноты предтечей-инфузорий, что самая вкуснейшая еда – всегда чужая, сладчайшее питье из всех – халява. И следуя заветам одноклеточных истоков, мир движется по рельсам к бездне краха, - не в силах отвернуть от катастрофы. – Лишь потому, что стрелок машинист не знает и выбрал путь для людного состава по глупости, но так самоуверен, как равен Богу был бы в гении своем.

Дошедшие до самого конца,

Поймут, что зря презрели мудреца,

И тупиком финальным ужасаясь, -

Спадут навечно с гордого лица…