Интервью после спектакляЯ

 

АМЕРИКАНСКАЯ ЗВЕЗДА БОРИСА КАЗИНЦА

 

Между двумя интервью, проведенными мною сразу после спектакля с прекрасными актерами гастролировавшего недавно в Торонто Театра имени Л.Варпаховского - заслуженной артисткой России С. Амановой и народным артистом Грузии Б.Казинцом, - времени всего два часа. Но, учитывая, что сразу две беседы в один номер не пойдут, Борис Казинец как истинный джентльмен отдал пальму первенства своей очаровательной партнерше по спектаклю «Волки и овцы», а вот теперь выступает в роли интервьюируемого сам.

 

- Я должен сразу пояснить нашим читателям, что мы с тобой, Боря, знаем друг друга лет эдак тридцать и поэтому не будем искусственно «выкать» и тем, более, обращаться по имени-отчеству.

 

- Что ты, Гена, конечно, не будем! Да и, вообще, у нас в Тбилиси, согласись, официальщина была не в почете. По имени - как-то ближе и теплее, верно?

 

Верно. Кстати, в Канаде, да и везде на Западе, тоже обращаются просто. Впрочем, у каждого народа свои правила и обычаи...

 

- У нас в Грузии в свое время родилось оригинальное определение «тбилисец». Оно несло в себе подлинно интернациональное звучание, и мы гордились первенством...

 

- Правда, в Азербайджане утверждают, что именно там создали похожий термин - «бакинец». Так оно и было до известного времени... Но и в том, и в другом случае кавказцы задали тон принципиально новому явлению в национальной политике, и за это им - честь и хвала.

 

- Почему только им? А, что мы, некоренные жители этого замечательного края, разве мало привнесли в такое прекрасное явление? Я вспоминаю, как у меня за обеденным столом собирались евреи, грузины, армяне, азербайджанцы, греки, русские, осетины... И все говорили по-грузински. Это была дань уважения гостеприимной земле. Вспомни, как было замечательно - вот так просто, без всякого там «аппойтмента», зайти к соседу, знакомому и даже незнакомому. И везде тебе были рады. За двадцать пять лет я не помню ни одного случая, когда бы мне ни оказали традиционного грузинского гостеприимства...

 

- Мы вот с тобой с такой ностальгией вспоминаем о городе, где прожили десятки лет, что у читателя, наверное, сам собой напрашивается вопрос: «А зачем тогда надо было уезжать вам, господа?».

 

- Зачем? Есть такое понятие - судьба, а от нее, как известно, не уйдешь. Да и сейчас, когда, как пел незабвенный Марк Бернес, «сократились большие расстояния», нет проблем: соскучился, бери билет, и через пол дня ты опять дома.

 

- Подожди, а разве дом - это не там, где твоя семья?

 

- Там, там, но к новой стране, к новому дому надо еще привыкнуть...

 

- Ну и что, привык ты к Вашингтону за десять лет?

 

- Почти. Замечательный город. У меня столько хороших впечатлений...

 

- Наверное, оттого, что оказался востребованным с первых месяцев пребывания в США?

 

- Не так, чтобы сразу... Пришлось поработать, и, как говорится, «в черную» - выбирать не приходилось. Но, как только я приехал в Америку, позвонил дочке в Тбилиси: «Светочка, обязательно пришли мой концертный голубой костюм!». - «Зачем тебе он, папа, ты думаешь, он понадобится? Твои сестры мне сказали, что в Америке можно забыть об актерской профессии. - «Это они так говорят, а я уверен: я еще поработаю в театре!». - «Дай-то Бог...» - вздохнула дочка.

 

Вскоре мне неожиданно предложили сотрудничество в русской редакции «Голоса Америки», дикция, сам понимаешь, у меня профессиональная. Я шесть лет отбарабанил там на «part time» и думал, что почти свыкся со своей новой для себя ролью журналиста. Признаюсь, даже импонировало, что в иммигрантских кругах была в ходу «именная» шутка: «С чего начинается Родина? С голоса Казинца по радио», но тоска по театру все же не проходила. И вот однажды моя супруга прибегает такая вся взволнованная, с «Новым русским словом» в руках: «Боря, Боря, Саша Журбин открывает театр!». Меня, понимаешь, как ветром сдуло. Уже на следующий день я был в Нью-Йорке, успел на конкурс.

 

- Тебе, актеру с таким стажем работы в театре, народному артисту Грузии, надо было участвовать в конкурсе?!

 

- А чему ты удивляешься? Сам знаешь, что здесь, в Америке, надо показать не что умел, а что умеешь. Я, как школьник, прочитал наизусть «Смерть чиновника» Чехова и... прошел. Зато, как был счастлив играть потом с Леной Соловей, Юрой Наумкиным, Мишей Калиновским! Это же актеры с большой буквы!

 

- Жалко, что «Блуждающие звезды» так быстро погасли...

 

- Да, к сожалению, деньги, финансы часто диктуют свою волю...

 

- Но твоя звезда, насколько я знаю, продолжала сиять?

 

- К счастью, да. Я тут же получил приглашение в Американскую драматическую студию имени К.Станиславского, которой руководит внук замечательного еврейского писателя Исаака Бабеля - Андрей Бабель. Он создал синтетический театр. В нем все - и речь, и музыка, и танцы, и даже пантомима. Между прочим, работают там и наши тбилисские ребята из театра пантомимы - Ира и Паата. Помнишь, был такой театр, единственный в Союзе?

 

- Как не помнить! У него было много интересных работ, но «прославился» он «Малой землей» по книге Л.Брежнева, хотя спектакль был поставлен весьма профессионально... И что, ваш американский театр - тоже русский?

 

- Нет, англоязычный.

 

- У тебя такой perfect English?

 

- Нет, конечно. Но я человек настырный, и роли свои учил усердно. В этом смысле никаких претензий у режиссера ко мне нет.

 

- А в каком смысле есть?

 

- Пожалуй, ни в каком. Мы хорошо понимаем друг друга, да и критики довольно высоко оценивают мои работы, правда, иногда случаются забавные разночтения.

 

- Например?

 

- Однажды, после просмотра новой постановки - «Идиот» по знаменитому роману Ф.Достоевского - авторитетная комиссия высоко оценила премьеру и, в частности, моего Тоцкого. Один из критиков посвятил мне несколько минут, все расхваливал меня за «создание исконно русского образа на сцене» и в заключение выразил удивление по поводу того, что я настолько вжился в роль, что даже мастерски передал... русский акцент. Помню, мы тогда чуть со смеху чуть не померли...

 

- Надо же! Вообще, театральные байки забавны. Можешь вспомнить еще что-нибудь смешное?

 

- Это из моего «тбилисского периода», времен Театра имени А.Грибоедова. Был у нас такой актер - мастер маленьких ролей М.Волынец. В одном из спектаклей (честно говоря, уже и не припомню, в каком, много их было, несколько сотен...) он должен бы сказать мне «Здравствуй, Миша, как я рад, что тебя вижу!». Помню, что в тот день я еле успел к спектаклю - прямо с вокзала. Так вот, на премьере Волынец почему-то сделал в мизансцене длинную пазу, потом внимательно посмотрел на меня и друг выдал: «Здравствуй, Боря, а ты когда это приехал?». В зале громко смеялись, хотя пьеса была вовсе не веселая.

 

- Ну, да, что-то вроде знаменитого: «Волобуев, вот Вам меч!»...

- Вот-вот. А была еще одна импровизация, я тогда позволил себе рискованную шутку. В одной из сцен спектакля по пьесе Бернарда Шоу «Цезарь и Клеопатра» героиня, которую играла совершенно очаровательная Ариадна Шенгелая, должна быть упасть в объятия любимого, то есть мои. А за месяц до премьеры она мне в споре проиграла две бутылки коньяка и все никак не отдавала. Так вот, я должен был раскрыть ей эти самые объятия и... демонстративно заложил руки за спину. Ариадна опешила и грозно прошипела: «Боря, ты что, с ума сошел, я уже падаю!..», на что я злорадно промурлыкал: «Коньяк будет или нет?» и тут же получил долгожданное «да». Все это длилось секунды, но режиссер все заметил и дал мне нагоняй.

 

- Целеустремленный ты человек...

 

- Что правда, то правда. Я вот упомянул о своем голубом концертном костюме. Он мне здесь, в Америке, сослужил добрую службу. Не было случая, чтобы меня как артиста куда-то пригласили, и я отказался. Вести концерт, - пожалуйста, принять участие в литературном вечере - о'кей, согласен. Надо все время быть в форме и уметь добиваться поставленной цели, тогда и пресловутая «профессиональная невостребованность» начинает отступать. Я уверен в этом, и мой пример, мне кажется, довольно красноречив: из десяти лет, прожитых в США, практически девять я в театре. А.Кизиков с НТВ сделал о моей американской карьере интересный фильм. Его несколько раз показывали по телевидению.

 

- А, вообще, сколько лет ты на сцене?

 

- Не поверишь, пятьдесят...

 

- Как пятьдесят? Мы же с тобой ровесники!

 

- С чего это ты взял, молодой человек? Мне уже за 70.

 

- Слушай Боря, мужикам не принято делать комплименты друг другу, но ты, честное слово, меня поразил! Наверное, очень следишь за собой?

 

- Да ничего особенного я не делаю. Мне кажется, что жизненный настрой - важнее всего. Надо быть оптимистом. И верить в себя.

 

- Ты вот упомянул о пятидесяти годах на сцене. Помнишь свой дебют?

 

- А как же! Такое не забывается. Впервые я вышел на профессиональную сцену в театре Маяковского у великого Н.Охлопкова, будучи еще студентом театрального училища.

 

- И сколько ролей сыграно за эти годы? Не считал?

 

- Как раз считал, я за этим скрупулезно слежу. Роль Чугунова в спектакле, который ты сегодня видел, - 253-я.

 

- Впечатляет. Кстати, что тебя привлекает в театре имени Варпаховского?

 

- Григорий Зискин создал замечательный коллектив, и я с радостью принял его приглашение. Надеюсь сыграть в нем не одну роль... Ведь театр носит имя Леонида Варпаховского - изумительного режиссера, прекрасного человека. Вот у кого были великие жизненные силы! Просидеть семнадцать лет в магаданском спецлагере (там родилась и его дочь - нынешняя примадонна театра Анечка Варпаховская), а потом ставить спектакли - сначала в Магадане, а потом и в Тбилиси...

 

- Знаешь, уже не первый раз мне рассказывают о том, что грузинская столица давала творческий приют многим репрессированным деятелям культуры. Совсем недавно об этом восторженно вспоминал знаменитый Гарри Гольди. Помнишь такого?

 

- Еще бы! Им заслушивался весь Тбилиси... Хорошо, что люди помнят добро. Это очень важно в жизни. Вот и тебе я благодарен, что писал обо мне еще в Грузии, рад, что наша эта ночная встреча даст жизнь новому интервью в твоей газете, которая, я это точно знаю, нравится многим мои друзьям в Вашингтоне и Нью-Йорке. В Торонто я приобрел новых добрых знакомых, и, пользуясь случаем, передаю им и всем читателям YSR мой сердечный привет.