аааааааААААААшшшшшшш! аааааааАААААшшшшшш! - Котенок, перевернись на животик, сгоришь. - Мммм… - Котенок… - Отстань! Я умолкаю. Она всегда так разговаривает со мной. А я сношу все это безмолвно. Потому что очень люблю ее. В первый раз я увидел Катю в школе на выпускном вечере, куда водил на экскурсию своих племянников. Она была в платье цвета морской волны, светлые до плеч волосы и белая нежная грудь в глубоком, как Марианская впадина, декольте. Я встал как вкопанный и не мог пошевелиться. Я боялся неосторожным движением спугнуть неземное видение и глупо улыбался. Катя покрутила мне в ответ у виска и отвернулась. аааааааААААААшшшшшшш! аааааааАААААшшшшшш! Катя загорает в одних трусиках. Я запрещаю ей это, но разве она меня слушает? Мужики, лежащие рядом, пожирают Катю глазами, а я готов убить их всех до последнего. Катина грудь мерно вздымается, я не выдерживаю и тянусь к ней рукой. - Убери лапы! Мне кажется, мы уже обо всем договорились. Она разговаривает со мной, как с больным ребенком. - Да-а…, - тяну я капризно, - мы договаривались с тобой, когда ты была одетой. А когда ты в таком виде, то все наши договоренности отменяются. Я опять тянусь к Катиной груди. - Убери руки, я сказала! Ты хочешь, чтобы я уехала? Мне было тридцать, Кате – семнадцать. Когда ее мать узнала о моем существовании, то сильно не обрадовалась. Но жили они бедненько, и я начал помогать им деньгами.Через некоторое время меня нехотя стали признавать. Вроде как прибившуюся бездомную собаку. - Вас, Дима, принимают в очень интеллигентной семье, - говорила мне Катина мама, когда брала из моих рук деньги. – Постарайтесь это запомнить. Я старался. Очень. Но за два месяца хождения к Кате в дом я так и не стал там своим. аааааааААААААшшшшшшш! аааааааАААААшшшшшш! - Котенок! Молчание. - Котенок! - Ну что такое? - Я тебя люблю. - Ну и прекрасно. Молчание. - Котенок, я хочу есть. - О, Господи! Ты еще о чем-то, кроме еды, думать можешь? - Могу. О тебе. - Тогда лучше думай о еде. Молчание. - Котенок! - Ммм? - Идем купаться? - Нет. - Я тогда схожу? Молчание. Иииии! Эх! Иииии! Эх! Я хорошо плаваю. Десять лет занимался. Чувствую себя в море как рыба. Больше моря я только Катю люблю. Иииии! Эх! Иииии! Эх! Когда у меня возникла идея поехать с Катей на море, ее мама чуть меня не убила. - Вы что, молодой человек, - шипела она, - ополоумели? Почему ополоумел? Я просто хотел показать Кате море. Она его еще ни разу не видела. - Вы, наверное, за дуру меня принимаете? Нет, я не принимал ее за дуру. Наоборот, я даже иногда думал, что они с Катей умнее, чем мне хотелось бы. - Никогда! Но тут вдруг вмешалась Катя, отвела свою мать в сторонку, и они долго о чем-то шушукались. Наконец меня позвали на аудиенцию в соседнюю комнату. - Ладно, Дима, хорошо, я отпущу с вами Катю. Я обрадовался. - Но вы должны мне поклясться, что не притронетесь к моей дочери. Клянетесь? В противном случае я оторву вам голову. Она была очень интеллигентной теткой. Иииии! Эх! Иииии! Эх! - Молодой человек! Молодой человек! Это меня? Я очнулся. Берега не видно. Это ж надо, чуть посреди моря девушку не сбил! - Молодой человек, если вы будете продолжать плыть с той же скоростью, у вас очень скоро будут проблемы с турецкой таможней. Девушка. Нет, скорее женщина. Старше меня. Но личико миленькое. - Молодой человек, помогите мне до берега добраться. А то я уже немножечко боюсь. - А зачем заплывали? - Заслушалась. - Чем?! - Музыкой. Вы не слышите? Это же орган! Та-тата-та… Малахольная какая-то. - Море волнуется, и играет. Прекрасная музыка. Торжественная, вечная… Слышите? - Слышу… Ни черта не слышу. - Вас как зовут? - Дима. Держитесь за меня, поплыли. - Дима, неужели вы не слышите? Вот музыка плавная, как гладь. А вот она вздымается, гудит и обрушивается, как волна… Надо в себя заглянуть. Посмотрите в себя! Смотрю вниз. Живот. И ноги в воде болтаются. Она смеется. - Не вниз, Дима, а в себя! Это находится у вас внутри. Чувствуете? - Чувствую. - Что чувствуете?- Жрать охота. В смысле, извините, кушать. Смеется. - Какой же вы смешной, Димочка. Чистый лист. Какой лист? Причем тут лист? Не понимаю. - Ну, поплыли, давайте! Стоим на берегу. Фигурка у нее неплохая. - Спасибо, Димочка. Пока! - Не за что, счастливо! Провожаю ее взглядом. Оборачивается. - Вы очень смешной, Дима. И очень хороший. Смешной? Почему смешной? Ну да ладно, все равно почему-то приятно. Катя укрыла грудь моей майкой. Грудь под майкой дышит, и мужики вокруг сатанеют.Но мне уже почему-то расхотелось убивать этих клоунов. - Я хочу есть, Котенок. - А я не хочу. Будем еще загорать. - Загорай. Я возвращаюсь в гостиницу. Катя приподнимается, и майка соскальзывает с ее груди. В глазах удивление. Я впервые позволяю себе что-то без ее разрешения. - Послушай, Дима… Ого, какие искры в глазах! - Я ухожу. Ты можешь еще загорать. Встает, молча одевается и идет со мной. Обедаю я один. Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац! Я убил бы того, кто при мне назвал бы это музыкой. Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац! Мы сидим с Катей за столиком и едим мороженое. Внезапно бацанье прекращается. Музыка более-менее. Хоть на музыку похожа. - Потанцуем? - Сначала доем мороженое. Катя ест мороженое долго. Я не решаюсь ее торопить. Когда мы, наконец, идем танцевать, музыка прекращается и начинается знакомое бацанье. Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац! Я делаю несколько конвульсивных движений, пытаясь подстроиться под ритм, цепляюсь за чью-то ногу и с грохотом падаю. Все смеются. Катя тоже. Хотя я редко вижу, чтобы она смеялась. - Не мой формат, - говорю окружающим и ковыляю к себе за столик. Катя остается, и возле нее сразу же пристраивается какой-то сукин сын. Они вертятся и извиваются так, что у меня начинает кружиться голова. - Димочка, это вы? Я оглядываюсь. Рядом со мной моя сегодняшняя русалка. Красивая. - Вам тоже не нравится это битье по голове? Я рассеяно мычу. - Составите мне компанию? Я оглядываюсь и ищу глазами Катю. Ее вертит в своих ручищах невозможного вида тинэйджер. Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац! - Составлю. Мы с русалкой уходим. Идем к морю. Здесь бумканье почти не слышно. Словно далекая гроза. - Будет дождь, - говорит русалка. - С чего вы решили? - Гроза накрыла великий город… - Вы имеете в виду этот задрипанный городишко? Опять смеется. - Посмотрите, Дима, это Вселенная, вон там, за горизонтом, видите?Вижу черноту. Точнее, ничего не вижу. - Она звучит, Дима, играет. Море, тучи, звезды – это идеальные, совершенные инструменты. Их звук чист, а мелодии прекрасны. Слышите? Она кладет руки мне на плечи и мы начинаем танцевать. Сначала легко, а потом все быстрее и быстрее. Я кружу ее в полном безмолвии, пританцовывая на теплом песке… Мы падаем в море и я ее целую. Русалка меня не отталкивает… - Мы еще встретимся? - Нет. Завтра я уезжаю. - А если я скажу, что люблю тебя, то… встретимся? Смех. - Может, оставишь адрес? Опять смех. Я злюсь на нее и на себя. И на кого больше – я не знаю. - Тогда прощай, русалка. - Прощай… Я целую ее в последний раз. - Где ты был?! Где ты был, я тебя спрашиваю?! Никогда не видел Катю такой. Скандалить со мной она считала ниже своего достоинства. До этого, если я себя плохо вел, меня удостаивали только строгого взгляда. - Ты был с этой теткой?! С ней?! Молча иду в ванную и смотрю на себя в зеркало. В черных мокрых волосах блестит седина. Почему я такой седой, мне же всего тридцать. Или уже тридцать? Возвращаюсь в комнату. Катя сидит на кровати и обиженно дуется. Мне все равно. - Дима! Я молчу. - Дима! Куда же, черт возьми, я дел свои сигареты? - Ты не хочешь со мной разговаривать? Может, в тумбочке? Нет, здесь тоже нет. - Ты меня больше не любишь? Ага, вот они, наконец. На подоконник положил. - Нет. - Что – нет? Начинает плакать. Впервые вижу, как Катя плачет. Размазывает слезы кулачком по щеке. Школьница, получившая двойку. - Не люблю. Теперь где-то зажигалка запропастилась. Что за день такой? Падает лицом в подушку и рыдает. Мне ее не жалко. Звук ее рыданий меня раздражает, и я выхожу на улицу. Отправлю завтра эту куклу к чертовой матери. Громыхает гроза. И как это русалка догадалась, что гроза будет? Не понятно. аааааааААААААшшшшшшш! Буммм! Стою возле моря. Гроза идет прямо надо мной. Буммм! Фссссс! Начинает капать дождь. Я поднимаю ему навстречу руки и начинаю кружиться. Фсссс! Буммм! аааааааААААААшшшшшшш! Звук нарастает, становиться чистым и сильным. Фсссс! Буммм! аааааааААААААшшшшшшш! Орган раскатами звучит над миром, и его мощные аккорды громыхают у меня в груди. аааааааААААААшшшшшшш! Я танцую на песке, прижав к себе невидимую русалку, и дождевой вихрь кружит нас над Вселенной!!! Впервые в своей жизни я счастлив! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
