Что хочет автор. Литературные конкурсы

   Есть стихи, которые хочется горланить с трибун (ну или с бочек, например), ести стихи, которые читаешь девушке на свидании, есть песни, которые слушаешь в кругу друзей...
   "Колыбелная" - настолько интимное, личное, непубличное, что общение с такой поэзией не предполагает наличие третьего лица. Более того, читатель оказывается едва ли не в родственных отношениях с автором, ощущает себя в детской кровати, над которой склонилось знакомое лицо и поёт (а иногда и шепчет) что-то ласковое, тёплое, нежное и незаметно всё окружающее плывёт, растекается в бликах, превращается в волшебный сон. А песня так и звучит...
   Автору удалось передать магию превращения, магию дрёмы, смешение реального и сказочного, личного и родительского.
   Какие приёмы использовал автор, чтобы передать эту нежность?
   Безусловно, гипнотическое действие анафоры сыграло свою роль, как и во всех колыбельных. Но её действие не механическое! Оно усилено фонетически: постоянно повторяемый свистящий С смягчен мягким, плавным согласным Л и глухостью Т и П. При этом чередование этих звуков не создаёт эффект топота. Дальше - традиционный шепот, игра с шипящими. Это по ритмическму и звуковому рисунку скроее похоже на дальний шум ручья. А в финальной строфе - звенящая музыка пробуждения, задор! Замечательно! Кроме того, повторы созвучий, внутренняя перекличка звуков, практически - рифма.
   спи-скрип, светла-застыла, слышишь-крыш-малыш, ангелы-надвое (в первой строфе - наиболее ярко)... Они создают ткань стиха и поддержаны тонкими, изящными в своей неточности рифмами: сон-засов, доброе-помидорами и т.д., волшебной гибкостью и свободой стоп и ритма. При этом нет смысла пересчитывать слоги, говорить о "сбоях" - ритм сложен, но чёток, как чечётка виртуоза! И опять же он поддержан именно фонетическими средствами языка, а не механическим чередованием ударных и безударных слогов.
   бд(звонко)тлс(плавно на смягчение), бд(звонко)твгст(плавно на смягчение)
   Речь журчит, перетекает, льётся:
   цвет земли и куда-то стремглав – журавли;
   цз'мл'м_лввл
   цвт__стр'_гвж_р-в
   вт_дт__тр__рв
   Волшебная гармония!
   И всё это украшено алмазными россыпями точных и тонких метафор:
   "месяц-май застегнёт моё небо на молнию", "медлительный друг -
   рассвет", "цвет земли", "мороз начинает пиратствовать", "именинные свечи задует ноябрь"...
   И нет здесь никакой магии "слияния душ". Просто автор мастерски уловил, соединил и записал буквами и звуками музыку сна и музыку счастья, музыку вечера и музыку утра, музыку нежности и музыку любви... Не конкурсное это стихотворение, не для соревнования, но для души...
   Но если у кого получится такая же гармония - рад буду встретить среди победителей конкурса.

Николай Хлебников (X-nick)

[ 12.07.2006 ]

   А на мой взгляд - сыровато.
   Вполне можно было бы ещё чуток подработать, "подшлифовать".
   И, даже, - не "чуток"...
   Шероховатостей весьма много, и это досадно, ибо действительно - потенциал стихотворения вполне чувствуется даже в этом "неотшкуренном" виде.
   Но это чисто мое, личное мнение.

   Искренне,
   Хэ-ник.

Пиитух

[ 18.07.2006 ]

Стих мАстерский ... но боюсь, что - было ведь множество таких примеров - будет воспринят узким кругом "профессионалов" за мастерство и мало воспринят "публикой" из-за сильной "умности" и рассудочности ... не столько колыбельная, сколько размышление о жизни, поющего колыбельную - и в этом качестве очень хорошо ...

Андрей Бореев

[ 19.07.2006 ]

   Закон звезды ой-лю-ли

   Я не знаю точно, почему «Колыбельная дочке…» - первое стихотворение, о котором мне захотелось что-то сказать в рамках конкурса «Муравей на глобусе». Быть может, тема оказалась очень близка и актуальна. Быть может, давненько на моих глазах не рождался такой красивый поэтический миф/мир. Возможно, я почувствовал – наконец-таки – дыхание стилистической индивидуальности… В общем, скорее всего, все вместе взятое плюс еще многое и плюс еще что-то неуловимое, что постоянно возвращало меня к этому произведению. К тому же, под этим стихотворением появилось уже немало отзывов, с некоторыми из которых я категорически не согласен. Но об этом чуть позже…

    Трогательная нежность, какое-то элегическое настроение, убаюкивающее реальность и погружающее в сказочный, мифический мир, в котором детство каким-то удивительным образом не подчиняется законам времени, не остается позади, но длится и длится вместе с взрослением, соседствует с ним… Примерно такие чувства вызвало мое первое знакомство с «Колыбельной…». Отклик в душе остался, и – я почему-то уверен – возникший между мной, читателем, и произведением лирический диалог будет еще долго звучать во мне эхом – таинственным, едва уловимым, горним.

   Действительно, такие стихи почти невозможно анализировать. Рождающая гармония такова, что при любой попытке помыслить ее алгебраически, а затем попытаться все это более или менее адекватно вербализовать, она даже не разрушается, а просто исчезает. Как исчезает очарование того, что я называю поэтическим восприятием (когда мысль и чувство, слово и образ, сознательное и бессознательное, рациональное и иррациональное, логическое и алогическое переплетаются, прорастают друг в друга, теряя способность к раз-личению, но даруя человеку возможность постигать мир так, как, быть может, это могли делать древние, обладатели мифического сознания). Очарование исчезает. Остаются звуки, стопы, слова, строки, строфы, ритмическая структура и прочее и прочее. Обо всем об этом говорить бывает интересно, ибо это – те самые инструменты, которыми создается Произведение. И я еще буду говорить о них. Но не здесь, не сейчас. Отчасти потому, что кое-что уже обозначил Дмитрий Родионов, отчасти – из-за нежелания разрушать свое очарование. Но самое главное – потому, что мне до ужаса хочется сочинить мелодию на эти стихи, такую же красивую, такую же нежную… И однажды спеть ее своей дочке…

   «спи
   от снега светла, застыла страна твоя
   слышишь скрип
   это ангелы в санках с покатых спускаются крыш
   спи
   телом крыла расколоты надвое
   спи малыш»

   Песня? Песня. Тихая, убаюкивающая, заполняющая пространство детской и весь мир голосом материнской любви, самой крепкой, самой настоящей… Колыбельная… Как часто малыш уже крепко спит, а мама все поет и поет ему колыбельную, как будто веря, что пока звучит ее голос, малютка пребывает в той самой потерянной сказке, которой ей, маме, нам всем, взрослым, так не хватает в жизни. Малыш давно уже спит, а мама, кажется, готова петь до рассвета, до самого пробуждения ребенка, всю его и свою жизнь…

   И вот оно, первое волшебство, первое превращение: колыбельная дочке становится колыбельной маме, колыбельной себе, попыткой спеть себе себя, убаюкать тревожное сердце, успокоить внутренний океан противоречий. Слова и голос обретают демиургическую силу, рождая новый мир-сон, в котором «курносые» «ангелы в санках с покатых спускаются крыш», «на утреннем насте – алмазные россыпи», в котором живут «ослепительные принцы», «загадочные феи», какие-то наяды», а далекая «звезда ой-лю-ли» что-то встревожено шепчет.

   «Там левшу подковала блоха». Мир-сон как мир-оборотень: фантазия и реальность, логическое и алогическое меняются местами. Стихотворение «Колыбельная дочке…» похоже на сновидение. Там тоже свои непостижимые законы, которые могут, например, вместить тысячу световых лет в «тук-тук молотка», сгустить время, соединив весну, лето, осень и зиму и т.д.

   Вот почему я не могу согласиться с мнением уважаемого Дмитрия Дрозда об этом стихотворении. Подход Дмитрия, на мой взгляд, формально-логический. «Девочка засыпает на улице, чуть ли не в сугробе…/…/… девочка проспала всю зиму…», - говорит он. Ну, разве можно художественный мир, поэтическое произведение измерять законами формальной логики? Разве можно принимать поэтические метафоры за суждения? Разве можно лирический сюжет соотносить с распорядком дня/недели/месяца/сезона/года? А всего-то и требовалось – поверить автору, попытаться понять и в какой-то степени принять его «иностранный» язык, которым он, автор, и создает свой удивительный «иностранный» мир. Я, разумеется, не утверждаю, что мое мнение – истина в последней инстанции. Я также не утверждаю, что это – какой-то шедевр всех времен и народов. Я просто чувствую в этой «Колыбельной» дыхание поэзии - поэзии, исполнившейся, развернувшейся, по крайней мере, в моей душе.

   «Мы спим — и вот, сквозь каменные плиты,
   Небесный гость в четыре лепестка.
   О мир, пойми! Певцом — во сне — открыты
   Закон звезды и формула цветка».

   Я не знаю точно, почему «Колыбельная дочке…» - первое стихотворение, о котором мне захотелось что-то сказать в рамках конкурса «Муравей на глобусе»… Но догадываюсь, что именно это произведение открыло для меня новый закон – закон звезды ой-лю-ли.

   С уважением,
   Андрей Бореев

Михаил Беркович

[ 01.08.2006 ]

   "стылых крон - он любого разбудит шутя"
   "а придёт дед мороз - забросаем его помидорами"
   "проступает время в размытых контурах лиц"
   Надеюсь, никого не надо убеждать, что эти, да и не только эти слова совсем не дла колыбельной. Колыбельных песен написано - тьма, отличие этой от множества других - в странности,
    но это не самоле лучшее качество.