«Вот стою я, думал я, получая награду за героический подвиг, и все здесь присутствующие всерьёз считают меня героем, но ведь я-то знаю, что этот подвиг был не более чем грязной работой, которую я исполнил, дрожа от страха; повернись обстоятельства чуть иначе, и я бы ничего такого не сделал, а просто бесславно погиб. Но это не имеет особого значения, потому что людям зачем-то нужны герои, не стоит только забывать истинное положение вещей; а так – почему бы и не я, ведь я ничем не хуже остальных. А передо мной стоит маленький, безукоризненно ухоженный человек, он награждает меня за подвиг на том лишь основании, что в ряду его пращуров числятся Альфред Великий и Карл Великий, а может и сам король Артур, тут я просто ничего не знаю. И я бы совсем не удивился, узнав, что роль, отведённая ему судьбой, удивляет его ничуть не меньше, чем моя – меня. И он, и я – общественные идолы, символы: он – символ монархии, я символ героизма, символы крайне необходимые при всей своей эфемерности, наши обязанности перед обществом превыше всего личного, и никакие чувства не должны заслонять нам этих обязанностей, допустить такое было бы всё равно, что самовольно оставить караульный пост»

Робертсон Дэвис «Пятый персонаж».

 

«...мода не права, когда говорит о «героической» смерти солдат, этих бедняг, загнанных на бойню. Это ведь тоже одно из излюбленных речений людей сентиментальных, в особенности тех, кто остался дома. Разумеется солдаты, павшие на войне, заслуживают нашего самого большого участия. Нередко на их долю выпадают чудовищные страдания, и в конце концов они отдают свою жизнь. Но одно это ещё не делает их «героями»; не становится героем, наткнувшись на смертельную пулю, простой солдат, на которого ещё недавно кричал офицер. Массовый, миллионократный «герой» - вещь достаточно бессмысленная. «Герой» - это не послушный, бравый бюргер, исполняющий свой долг. Героические деяния может совершать только единственный, положивший «свой нрав», своё благородное и естественное своенравие в основу своей судьбы. «Судьба и характер - это разные названия одного и того же понятия». Но только герой обретает мужество следовать своей судьбе»

Герман Гессе Статья «Своенравие».

 

Я намеренно разместил эти цитаты не в их хронологической последовательности: статья Гессе была написана гораздо раньше, и, возможно, Дэвис даже читал её. Однако, даже если и читал, то не придал написанному в ней почти никакого значения. Он смотрит на «героя» изнутри, Гессе – снаружи. Я – тоже нахожусь снаружи и мне ближе рассуждения Гессе, рассуждения человека, никогда никакого отношения к «героям» не имевшего, скорее всего, даже не видевшего их вблизи и воочию. Таково время Гессе – время взгляда со стороны, ещё лучше – с большой высоты, из разреженного воздуха классического образования и долгих размышлений – известно какую эйфорию поначалу даёт дыхание разреженным воздухом. Это очень привлекательная эйфория и приятная точка зрения.

Тем временем, времена менялись, и понимание ролевых игр человечества, но что ещё более важно – каждого отдельного человека – стало естественной частью нашего «мыслительного поля», а потому и точка зрения Дэвиса нам очень близка и понятна. Она снисходительна. Она – «человечна». Она снисходительна к человеку. И даже к обществу, «использующему» этого человека. Такая снисходительность сродни божественному всепониманию и всепрощению.

Но книга Дэвиса была написана в 1970 году! И «времена, тем временем» продолжали меняться. Что же теперь думающий человек написал бы о «герое»?.. Что кроме ярости к власти, требующей «героев» (эта ярость прямо происходит из надмирных высот Гессе), что кроме безразличия к собственной судьбе, коль уж она сложилась так, что пришлось быть героем (а здесь безразличие является логическим продолжением снисходительного всепонимания Дэвиса) мы услышали бы от этого самого, «думающего человека»?.. Или он цинично попытался бы подменить само понятие «героя», отдав его тяжелые, заслуженные лавры, «звёздам» средств массовой информации – ведь «герой» это тот, кому хочет подражать остальная «негероическая» масса, ведь для этого он, собственно и необходим власти (или обществу, называйте как хотите). А кто нынче является объектом подражания?..

Однако, я не зря сказал, что такой взгляд – не более, чем циничная подмена понятий! Герой – и сегодня и всегда – вовсе не пример для подражаний, как о том думает власть, и не объект жалости и защиты. Герой – это человек, сделавший нечто такое, чего «негероическая масса» сделать не может ни при каких обстоятельствах. Потому что у неё, у «массы» нет для этого тех или иных качеств: силы духа, храбрости, ума, таланта!

А потому так трудно сегодня найти «героя», ибо «масса», по крайней мере ей так кажется, может сейчас почти всё. А потому так трудно сегодня говорить о «герое». И потому так мало «думающих людей» говорят о «герое».

И ещё именно потому мне приходится так часто использовать кавычки. И не только, увы, выделяя цитаты…