Предисловие

 

Перед вами роман о «дедовщине», о ее флотской разновидности. Слишком много накопилось в обществе вопросов, касающихся этого явления. По замыслу автора (пусть читатель не поленится заглянуть на мою страницу), данное произведение должно ответить на большинство из них.

1. Как происходит первое столкновение начинающих воинов с неуставными взаимоотношениями?

2. Почему взрослые парни, которые на «гражданке» умели постоять за себя, не могут дать отпор казарменным хулиганам, безропотно позволяя творить над собой издевательства?

3. В чем социальная суть дедовщины, кому и зачем все это нужно?

4. Почему, несмотря на значительные усилия командования, эта варварская традиция продолжает разъедать Вооруженные Силы, собирая кровавую жатву убитыми, покалеченными и осужденными к лишению свободы пацанами?

5. Как добиться победы над дедовщиной, опираясь в основном не на репрессии, а на педагогику и психологию?

Публикуемый отрывок отвечает только на первые два вопроса, но пусть читатель наберется терпения: остальные ответы он найдет в продолжениях.

 

 

Третья ночь «духов»

 

(Первый отрывок из романа.)

 

«Здравствуйте, дорогие мои мама, папа и Аленка! Наконец–то настал этот радостный день - приехали «покупатели» . Нас, пятерых ребят из Сибири, после «курса молодого бойца» и приема военной присяги, распределили на надводный корабль «Заря». Это морской тральщик , сейчас он находится в ремонте, но скоро снова пойдет в море. Не переживайте, вы ведь знаете, я себя в обиду никогда не давал, да и не один я иду служить на корабль, со мной земляки – никакая «годковщина» не страшна. Мы договорились стоять друг за друга. Тронут одного – остальные вступятся, как в фильме «Бригада». Освоюсь на коробке , сразу напишу о своих впечатлениях и сообщу новый адрес. Остаюсь любящим вас сыном, Серега.»

Перечитав написанное, Сергей Куликов сунул письмо в конверт, ловко запечатал его и опустил в почтовый ящик. Нужно было спешить: через пять минут сборы должны быть закончены, а рундук еще не собран. В учебном подразделении царил несвойственный беспорядок, часть коек уже пустовала – их былые обитатели обживались на действующих кораблях и подводных лодках или направлялись к новому месту службы.

Мичман Вася Михайлов, приехавший с «Зари» за молодым пополнением, особого впечатления не производил: морская форма на его угловатой фигуре сидела плохо, в движениях присутствовала скованность. На моложавом лице, с которого не сходила растерянность, совершенно лишней деталью смотрелись неровные усики. Бегло оглядев пятерых новоиспеченных матросов, он внимательно проверил комплектность формы одежды по вещевому аттестату, после чего поставил свою подпись в соответствующей ведомости. С этого момента Сережа Куликов (Серый) и его товарищи – Сергей Малик (Мелкий) Витя Стасевич (Витас), Паша Пузырьков (Пузо) и Костя Ямпольцев (Костян) – стали военнослужащими войсковой части 70196, являющейся морским тральщиком «Заря» с бортовым номером 709.

…Пока добирались до морского вокзала прибрежных сообщений, молодые матросы с интересом озирались по сторонам – Владивосток покрывала пелена мороси: дождь – не дождь, туман – не туман, а какое-то промежуточное природное явление. В сером мареве смутно угадывались очертания зданий, башни портовых кранов и силуэты судов. Настоящий морской портовый город.

Никогда не видевшие море, сибиряки насели на мичмана с вопросами: водятся ли в Тихом океане акулы, далеко ли до Японии, часто ли во Владивостоке бывают цунами, а большой ли корабль – тральщик, какой силы шторм он может выдержать, сколько человек экипажа. Вася охотно «просвещал» молодежь. По его пояснениям выходило, что по морю до Японии ближе, чем до соседнего города, но путь этот очень опасен из-за штормов и цунами, которые играют маленьким тральщиком, словно щепкой. Кроме того, серьезную угрозу для мореплавателей представляют акулы, и касатки. Но мужественный небольшой экипаж корабля в 35 человек легко преодолевает все трудности. Увлекательное повествование опытного морского волка прервал подошедший к пирсу рейсовый катер, следующий до бухты Диомид, где в судоремонтном заводе в ожидании будущих морских походов томился корабль с прекрасным именем «Заря».

Плавание на катере заняло от силы минут 30, но, воодушевленная морской романтикой простодушная натура Сереги Куликова, расценила это путешествие как первый настоящий выход в море. Он стоял на палубе катера, широко расставив ноги, подобно заправскому моряку и снисходительно поглядывал по сторонам. По мнению Серого, эта поза делала его неотразимым в глазах женщин и вызывала уважение у мужчин.

Когда катер ошвартовался, Куликов чинно сошел на бетонный пирс. Ощущение собственной значимости не покидало его до первой встречи с «Зарей». Как только в туманной дымке молодые матросы увидели свой будущий корабль, их романтические мечты развеялись. Вид морской тральщик имел мрачный: 80-метровый темно-серый корпус местами покрывали пятна сурика цвета засохшей крови, надстройка и мачта были забраны в деревянные леса, носовая артиллерийская установка – в разобранном состоянии, с берега через борт змеились пучки кабелей и резиновых трубопроводов. В довершение картины на палубу вел не изящный корабельный трап, а ржавые и погнутые сварные сходни. В таком виде корабль имел нежилой вид. Он представлялся странной железной конструкцией, неким продолжением заводских построек.

На палубе «Зари» маячил вахтенный матрос и, лишь только новоприбывшие моряки ступили на сходни, он внезапно взревел дурным голосом:

-Чё как беременные тараканы, а ну бегом по трапу, бегом, я сказал! Сибиряки неуклюжей трусцой поднялись на борт корабля. Следуя за мичманом Михайловым по темноватым корабельным коридорам, они быстро очутились возле металлической двери, на которой ярко сияла начищенной медью лаконичная табличка: «Командир корабля».

Командовал морским тральщиком капитан-лейтенант Виктор Васильевич Орлов. Несмотря на невысокий рост, этот человек произвел на молодых матросов очень внушительное впечатление. Под его властным и цепким взглядом они сникли, на простые вопросы отвечали неуверенно, с опаской. Окончание первого разговора с командиром все восприняли облегченно.

Настало время назначения прибывшего пополнения на корабельные должности. Костя Ямпольцев из Барнаула был старше остальных – ему уже исполнилось 20 лет, а за плечами имелся судоводительский факультет речного училища. Назначили Костяна в БЧ-1 рулевым. Малик, Стасевич и Пузырьков имели гражданские профессии, связанные с техникой, а Пузырьков даже работал до армии трактористом и неплохо разбирался в дизельных двигателях. Это определило их дальнейшую военную судьбу: все трое попали служить в БЧ-5 . Мелкий и Пузо стали мотористами, а Витас – трюмным.

- Товарищ лейтенант, а что такое «трюмный»? – поинтересовался Витас у молодого и улыбчивого командира БЧ-5 – Никифора Герасимова.

- Трюмные – это короли дерьма, воды и пара – непонятно ответил тот.

Куликову, закончившему только среднюю школу и не имеющему специальности очень хотелось служить в одном подразделении со своими товарищами, но распределили его в БЧ-2 и назначили комендором . Вскоре Сергей уже знакомился со своим командиром отделения – старшиной 2 статьи Раисом Гатауллиным.

- Откуда ты родом? – первым делом поинтересовался комод у Куликова.

- Новосибирская область, город Искитим, – бодро ответил Сергей.

- А, так это ты земляк Петухова из БЧ-5? Он тоже из Новосиба.

Гатауллин привел Серого в кубрик, где проживал личный состав боевой части. Вдоль переборок в два яруса размещались матросские койки. Три из них на нижнем ярусе были свободны.

- Вот здесь ты будешь спать, здесь – хранить принадлежности для умывания. Всю форму и личные вещи лучше отнести в помещение боевого поста, подальше от соблазна. На корабле не воруют – на корабле теряют. Это значит, что, если у молодого бойца что-то пропало, то он сам виноват, плохо берег. Это понятно?

Куликов молча кивнул головой.

- Хорошо, что понимаешь, а то начальство не желает ничего понимать и спрашивает с командира отделения за каждого подчиненного. Так что, если что потеряешь из формы одежды, не обижайся: я с тобой шутить не стану. Ладно, пойдем знакомиться с нашим кораблем и его доблестным экипажем.

В этот первый день на «Заре» Серега Куликов и его товарищи узнали много интересных и необычных вещей и перезнакомились почти со всеми матросами. Каждый проявлял к новым членам экипажа вполне добродушное, хотя и снисходительное отношение.

Однако оставалось и много непонятного в корабельной службе. Главная же «непонятность» заключалась в том, что нужно делать в первую очередь, чтобы влиться в общий коллектив, чтобы служба, как говорится, пошла.

Вечером вся пятерка собралась на баке покурить и поделиться впечатлениями. Солнце садилось за море. Край горизонта, окрашенный во множество оттенков красного и оранжевого цветов, пробуждал мечты о морских походах, штормах и других приключениях. Хотелось, чтобы корабль быстрее отремонтировали и он, оторвавшись от пирса, устремился в океан.

Заснул Сергей Куликов в эту ночь быстро, под легкий плеск воды за иллюминатором, спалось ему хорошо и без снов. Утром молодому пополнению вручили зачетные листы на допуск к несению дежурно-вахтенной службы и самостоятельному обслуживанию своего заведования. Нужно было изучить немалое количество статей из воинских уставов, корабельные правила, устройство корабля и материальной части, а также многое другое. На все отводился месяц занятий и самостоятельной подготовки.

Первую половину дня Куликов был жутко занят. После зарядки, приборки и завтрака с ним долго беседовал заместитель командира корабля по воспитательной работе старший лейтенант Игорь Иванович Красовский. Зама интересовало буквально все как о самом Сергее, так и его семье. Беседа эта вывела Серегу из душевного равновесия: разбудила щемящие воспоминания о доме, о близких и о счастливой, но такой далекой гражданской жизни. Затем корабельный боцман – старший мичман Валерий Павлович Сеченов – провел молодое пополнение по кораблю, рассказал о его устройстве и предназначении различной техники. С корабельным вооружением молодежь познакомил командир БЧ-2 лейтенант Геннадий Александрович Адамов. Куликов и компания сразу прониклись к нему уважением. Не только потому, что Адамов показал высокую компетентность, но еще и благодаря некой отеческой заботливости и пониманию матросских нужд и запросов, исходивших от молодого офицера. Сергей был рад, что именно ему достался такой командир подразделения.

Сразу после обеда Куликов обратился к незнакомому матросу, который привлек его внимание большим синяком под глазом и, угостив того сигаретой, предложил вместе пойти покурить на бак.

- Как тебя звать, земеля ? – начал разговор Серый.

- Вася я, Куренков. Здесь меня чаще зовут Летучим голландцем.

- А голландцем почему?

- Летаю быстро.

Куренков сказал не «летаю», а «лётаю». Дальше выяснилось, что Летучий голландец прослужил 6 месяцев. Это значит, что по сроку службы он – карась. Куликов решился и спросил:

- Слышь, Вась, а кто тебя так уделал?

- А, это меня борзые наказали за бачкование.

Сказанного Куликов до конца не понял, но переспрашивать не стал, не желая показывать невежество. Кроме того, откровенный характер, который принял разговор, подталкивал Серегу к главному вопросу: что нужно сделать, как вести себя в коллективе, чтобы не подвергаться побоям и унижениям, именуемым «годковщиной».

Василий ответил так:

- Без «годковщины» жить нельзя. Если жить по уставу, можно сойти с ума. Надо просто не включать дурака, не допускать «косяков», знать всех дембелей, годков и борзых карасей по имени и кто где служит. Кроме того, быстро сдавать зачеты. Вообще, все делать быстро – чем быстрее, тем лучше. Ну, а еще..., – здесь Летучий Голландец сделал паузу и внимательно посмотрел на Серого, – будь готов к третьей ночи.

- А что это за ночь такая?

Куренков вначале хотел ответить, но затем лицо его вдруг стало злым, и он бросил сквозь зубы:

- Сам узнаешь, мне никто ничего не говорил, сам на своем опыте прочувствовал. Так что потерпи, скоро все поймешь.

Голландец выщелкнул пальцами окурок за борт и, не прощаясь, отправился по своим делам.

Разговор этот сильно взволновал Серегу Куликова. Он твердо решил выяснить – что это за третья ночь такая. Однако намерение свое осуществить не смог. С одной стороны, молодое пополнение постоянно находилось на занятиях, что не предполагало длительного, обстоятельного общения с остальным экипажем, с другой стороны – никто и не собирался просвещать Сергея и его товарищей на сей счет. На любые вопросы про третью ночь отвечали: «Сами все узнаете!».

Вечером третьего дня на корабле всё было спокойно. После вечернего чая Куликов настороженно присматривался к окружающим, но все вели себя как обычно, на молодых матросов особого внимания не обращали. Когда подошло время отбоя, Куликов решил в эту ночь не спать. Он предполагал, что ночью над молодежью сыграют какую-нибудь шутку – обольют водой или другую каверзу подстроят. Надо быть готовым ко всему. С этой мыслью он… уснул.

Пробуждение оказалось внезапным и весьма грубым. Визгливый голос прокричал над ухом:

- Подъем, душара! А ну, мухой взлетел!

В следующий момент кто-то больно ударил Сергея по лодыжке. Ничего не понимающий спросонья Серый оказался на полу. Над ним стояли три матроса из его боевой части, прослужившие по году – борзые караси. Со всеми ними Куликов перезнакомился сразу же, как попал на корабль. Еще сегодня днем все трое нормально общались с ним, сейчас же имели весьма угрожающий вид и были настроены крайне агрессивно. Ранее Сергей не раз представлял себе, как будет реагировать, если корабельные хулиганы попробуют его избить или унизить. Воображение рисовало картины мужественного противостояния насилию. При этом рядом неизменно оказывались верные товарищи, на которых можно было положиться. Сейчас же, будучи застигнутым во время сна, лежа в унизительном положении на полу в одних кальсонах, Серый потерял способность сопротивляться. Когда тяжелый прогар ударил его по ребрам, молодой матрос не сделал попытки встать и дать отпор, а только сжался и попытался закрыть локтями почки. Впрочем, избиений больше не последовало. Сергея схватили за ухо и принудили подняться на ноги.

- А ну, бегом в кубрик БЧ-5!

Понукаемый ударами, Сережа неловко затрусил вверх по трапу. В центральном коридоре находился его давешний знакомец – Летучий Голландец. Серегины мучители поставили того «на стреме», чтобы предупредил, если увидит кого-то из начальства. Когда достигли спуска в кубрик № 3, где проживал личный состав БЧ-5, Сергея попытались ногой столкнуть вниз, чтобы он покатился по трапу. Однако Куликов был начеку, увернулся от пинка и быстро спустился в кубрик. Там уже находились остальные молодые матросы. Все они, как и Сергей, были в кальсонах и босиком. Посреди кубрика стоял раскладной бак , за которым в непринужденных позах расположился десяток старослужащих матросов – годков. Все они были пьяны. Бак был уставлен различной закуской – как магазинной, так и приготовленной на корабельном камбузе. Имелась и водка – одна ополовиненная литровая бутылка, и две непочатые. Еще пара пустых бутылок валялась под столом. Прислуживали годкам караси – две униженно согбенные матросские фигурки как заправские официанты старались угадать каждое желание пьяных представителей корабельной элиты. Кроме годков и карасей, в кубрике находились восемь борзых карасей, источавших неприкрытую угрозу. На центральном месте за столом восседал старшина 1 статьи Петухов, командир отделения электриков БЧ-5. Чувствовалось, что именно он здесь основная фигура – лидер. Вид Петухова пугал: тельняшка обтягивала могучую грудь, голые волосатые руки покрывали татуировки, короткая стрижка подчеркивала непропорционально маленький размер головы в сравнении с разворотом плеч. Злые поросячьи глазки, мутные от алкоголя, уставились на Серегу Куликова.

- Опаньки, кто это к нам пришел? Да это ж мой земляк из Новосиба пожаловал. Ну что ж, зёму отметелить – что дома побывать, – с этими словами Петухов поднялся, затем, воспользовавшись головой оказавшегося рядом карася в качестве опоры для руки, перепрыгнул через стол и очутился совсем близко к Куликову.

- Фанеру к смотру! – Петухов коротко, без замаха ударил Сергея кулаком в грудь.

Несмотря на адскую боль, Серый устоял на ногах, только отступил на шаг.

- Молодец, земеля, я тобой горжусь, ща остальным духам пробьем по фанере. – Страшный Петухов начал наносить молодым матросам жестокие удары в грудь. Выдержали их не все, щуплый Костя Ямпольцев не удержался на ногах и упал. Борзые караси подняли его, нещадно избив ногами.

При виде страданий своих товарищей, Сергей Куликов испытал ряд противоречивых устремлений. Конечно, в первую очередь ему хотелось броситься им на выручку, напав на Петухова. Если остальные его поддержат, то, даже проиграв всем этим мерзавцам ввиду численного превосходства, пусть ценой жестоких побоев, но они сохранят свою дружбу, своё мужское достоинство и самоуважение. А вот поддержат ли его – в этом Сергей уверен не был. Когда его первым начал избивать Петухов, никто на защиту не встал. Кроме того, удерживала и грубая похвала неформального лидера. Эта похвала как бы отделяла Куликова от его товарищей и приближала к Петухову.

Когда Петухов натешился своей жестокостью и снова воцарился за баком, настал черед его приближенных издеваться над молодежью. Вперед выступили старшина 1 статьи Рыжиков и старший матрос Климов. Они стали указывать на сидящих за баком годков и спрашивать, кто они такие. Нужно было назвать фамилию, имя, должность и срок службы того или иного матроса. В случае, если кто-то не мог правильно ответить, его заставляли отжиматься от палубы – по 20 раз за неправильный ответ. Хуже всех пришлось Паше Пузырькову. Он не отличался ни хорошей памятью, ни физической подготовкой. Вскоре Пузо лежал лицом вниз и безуспешно пытался отжаться от палубы на дрожащих руках. Лицо его покраснело, в глазах стояли слезы. Знакомым Серому приемом – потянув за ухо – годки заставили Пузырькова подняться и заявили, что в том нет ни уважения к старшим, ни воли к победе, а посему придется эти качества в нем воспитывать.

Борзые караси принесли в кубрик два наполненных водой обреза и вылили их содержимое на палубу. Пузырькову вручили носовой платок и заставили с его помощью собирать воду и выжимать в обрез. Остальных духов усадили на баночку – смотреть. Однако отдых длился недолго. Климов объяснил, что сейчас он выдернет из-под них сиденье, но вставать нельзя. Нужно сохранять позу сидящего человека, пока их товарищ не уберет всю воду и не просушит палубу. Эта пытка называлась «воздушная баночка». Даже пять минут терпеть ее невыносимо. На четвертой минуте, пытаясь изменить позу, зашевелился Малик, за что тут же получил болезненный удар тяжелым ботинком по лодыжке. Пузо возился с водой восемь минут. За это время голени его товарищей распухли от ударов, но боли они не чувствовали – ноги ниже колен затекли и потеряли чувствительность. Куликов поймал себя на мысли, что он ненавидит Пашу Пузырькова – виновника этих мучений.

В перерыве между издевательствами им наглядно показали, что бывает со стукачами. В кубрик пригнали грязного и измученного матроса Петрова, прослужившего уже год. Этот матрос был вестовым – накрывал столы в кают-компании офицеров и мичманов. В матросские кубрики ему входить не дозволялось, спал он где попало. Такое наказание Петров понес за то, что на первых месяцах службы не выдержал, убежал на неделю с корабля, а затем рассказал, кто его бил.

Вскоре в дело вступили борзые караси. Они заставили молодое пополнение лечь на три баночки лицом вниз и вытянуть вперед руки. Затем средние баночки выдернули. При этом каждый молодой матрос лежал, опираясь вытянутыми руками на переднюю баночку, а ногами – на заднюю. Это называлось «сушка крокодила». Такая поза, по словам мучителей, нужна была для того, чтобы духи лучше прочувствовали то, что им сейчас скажут, а при невыполнении некоторых простых правил их и будут наказывать «сушкой крокодила». Правила заключались в следующем:

Годки очень устали служить. Духи обязаны всеми силами помогать им в нелегкой службе: без дополнительных напоминаний следить за тем, чтобы форма одежды годков была своевременно выстирана и поглажена, бляха ремня и обувь начищены, подворотничок подшит. Годки должны вкусно кушать и сладко пить, иметь хорошие сигареты и по 100 рублей ежедневно на карманные расходы. Не дай Бог, годки будут недовольны – это «косяк», за который последует неминуемое наказание. Если духи будут все успевать, то их никто не тронет и у них будет нормальная служба.

Когда всё закончилось, Куликов и его сотоварищи повалились на ещё влажную палубу и наслаждались покоем. Им это позволили, так как цель этой ночи была достигнута. Молодых матросов морально сломили и разобщили. Теперь они не могли сопротивляться и были готовы принять иерархию «годковщины» и навязанную им роль духов – униженных и покорных членов коллектива, готовых выполнять любую черную работу и всё, что скажут старослужащие. Однако придет и их время: через шесть месяцев духи станут карасями и основные трудности лягут на плечи новых духов, через год они, теперь уже борзые караси, сами начнут издеваться над молодежью, ну а там недалеко и райская жизнь годков, за которой – неизбежный «дембель». Нужно только перетерпеть.

Третья ночь пребывания на корабле заканчивалась: над океаном вставала заря. Кровавый цвет ее уже не пробуждал у Сереги Куликова романтические мечтания. Это был цвет реальности, которая предстала перед ним и его друзьями на корабле с прекрасным именем «Заря» и бортовым номером 709.

 

 

 

Словарь морских и сленговых слов

 

 

Духи – низшая ступень в иерархии годковщины

Покупатели - должностные лица, прибывшие за молодым пополнением

Тральщик - надводный корабль, предназначенный для обнаружения и уничтожения мин

Годковщина - моская разновидность дедовщины

Коробка – корабль

Рундук – вещевой мешок

Боевая часть- военный корабль подразделяется на боевые части и службы и команды как рота - на взвода и отделения. БЧ-1 – штурманская боевая часть, БЧ-2 – ракетно-артиллерийская боевая часть, БЧ-3 – минно-торпедная боевая часть, БЧ-4 – боевая часть связи, БЧ-5 – электро-механическая боевая часть, БЧ-6 – авиационная боевая часть (только на авианесущих кораблях), БЧ-7 – боевая часть управления. Службы - химическая, медицинская, и т.п. Команды – боцманская, снабжения и т.п.

Комод - командир отделения

Переборки – стены

Палуба – пол

Подволок – потолок

Бак – 1.носовая часть верхней палубы корабля, 2.стол

Земеля, зёма - земляк

Вечерний чай – четвертый и последний из ежедневных приемов пищи на корабле

Прогар, иначе гад – матросский ботинок

Обрез – таз или иная емкость для воды и технических жидкостей