Темнел серый осенний городской день.Наползающие на город сумерки заставляли прохожих ёжиться от холода и их смутно темнеющие силуэты спешили по запорошенным снегом тротуарам.

По проспекту медленно двигались автомобили, будто нехотя перемешивая выпавший снег и превращая его в хлипкую жижу. И только лишь одна серебристая «десятка» весело мчалась, летела, словно на крыльях, обгоняя и окатывая всех грязью.

Её хозяин видно не замечал разыгравшейся непогоды.

Логунов почти не следил за дорогой, и сломя голову несся домой. Скоро, совсем скоро должна позвонить Вероника и уточнить место их встречи.

А он еще только на полпути. И поэтому, его раздражали тихо ползущие, грязные легковушки, похожие на неторопливых и медлительных жуков.

Разве захочет такая девушка слушать нытьё зрелого мужчины, что, мол, во всем виновата разыгравшаяся непогода, и что он три часа просидел в аэропорту, ожидая вылета задержанного из-за погоды рейса?

Ну, так или иначе, а семья улетела на курорт, и он был счастлив, тем особым счастьем начала свободной жизни, что бывает только в пору студенческой молодости. Он с удовольствием пел песню, от которой знал только припев, да еще несколько строчек:

«…Ах ты девочка моя,

Вероника, Вероника,

Вероника милая…»

 

Логунов до сих пор не мог поверить в свой успех, в то, что эта высокая, стройная белокурая красавица обратила на него внимание.

 

«…Я за эту любовь,

Хоть полжизни отдам.

Разлечусь по часам,

По минутам по дням…»

 

Горланил он во весь голос, а перед глазами сияло почти детское без тени греха лицо Вероники. Её улыбка утомленного ангела жгла сердце адским жаром.

 

«…Всё богатство отдам,

За один твой звонок,

За один теплый взгляд,

За один нежный вздох…»

 

Его пальцы сами собой выбивали дробь по рулю в такт мелодии. И лавина желаний накатилась и понесла с собою в призрачные фантазии. Он представлял, как подходит к ней, и губами припадает к нежной девичьей шее, прижимает к себе и взгляд падает на её упругую, вздымающуюся от волнения грудь.

Моргнул красный свет светофора, и рассеял иллюзорные картины, возвратив его в обычное русло повседневности.

Он посмотрел на часы, и глубоко вздохнул, жалея, что рассеялись заманчивые картины. «Еще немного, и мои, будут на месте. Зря я их отпустил одних. Обстановка в мире дурная, то теракты, то заложники. Да еще напасть, в последние месяцы, Александра стала крепко прикладываться к бутылке, - и это вызывало у него особое беспокойство. -

Что на нее нашло, не знаю? Может, кто про Веронику доложил? Да нет, это исключено. А что докладывать, взгляды, ужимки, шуточки?

У нас же с ней ничего серьезного не было. Так фифли-муфли, разговоры одни. Я даже не ожидал, когда она мне ответила, что уже собиралась предложить, пойти, куда ни будь посидеть.

А сама, Александра? В том году вернулись с ней из круиза, так сосед по каюте, турок, еще месяца четыре звонил. В гости всей семьей в Турцию приглашал. Еще чего, нашел осла.

Вообще в наших супружеских отношениях нужно разобраться. Пока один, можно обо всем спокойно подумать. Возможно, сам в чем-то виноват. Хотя Александра, баба тоже не подарок.

И все же, зря я их отпустил одних. - Он взмахом головы, отбросил прядь волос упавших на глаза, и лишь только вспыхнул зеленый свет, резко нажал на газ.

- А-а-а, ладно, справятся. Дети уже подросли, становятся самостоятельными.

Лешке уже шестнадцать, если Александра запьет, он догадается, мне позвонить».

Десятка, поелозив по раскисшему снегу, сорвалась с места и, превышая скорость, вновь понеслась вдоль проспекта.

«У Александры, для женщины слишком жесткий и крепкий характер.

В отличие от меня она все время была более пунктуальна, практична.

Что греха таить, её редкие промахи всегда доставляли мне удовольствие». – Логунов ехидно улыбнулся потому, что неприятности, доставляемые такими промахами, он считал своей маленькой победой.

С Александрой они встретились почти двадцать два года назад. Логунов влюбился в неё с первого взгляда.

Среднего роста, с очень тонкой талией и широкими бедрами она напоминала «Дюймовочку». Черные волосы были мягкими и пушистыми. Прямой тонкий нос с чуть заметной горбинкой, скорее давал ей сходство с южными народностями Кавказа, чем с родственниками славянами. Большие карие глаза всегда смотрели радостно и приветливо.

Даже её походка отличалась от всех остальных девичьих походок. Она передвигалась легко, плавно, как кошечка, и, казалось, что ветер может поднять её высоко, высоко над землей и унести в сказочные страны. Поэтому когда они шли рядом, и поднимался сильный ветер, он предусмотрительно, покрепче сжимал её руку.

Вспомнив это, Логунов улыбнулся, и как-то незаметно для себя сбавил скорость.

«Я любил подчиняться ей, словно веселому, упрямому, своенравному котенку. Отказать ей в её просьбах было не возможно, мне просто нравилось их исполнять, считая это забавной игрой.

Однако её целеустремленность меня всегда обескураживала. Я не понимал, зачем ей, после окончания университета поступать в аспирантуру. В принципе нам хватало моего заработка ведущего инженера.

Но она убеждала, что домохозяйка не может быть хорошей, интересной женой. Женщина не должна потерять себя в ворохе тарелок и кастрюль. И тогда я то же ей подчинился. Может быть, с этого все и началось»? – он поморщился, пытаясь отогнать совсем не кстати, навалившиеся мысли.

«За всю свою жизнь я не разу не заметил, чтобы она воспользовалась протеже или спонсором, никогда и никому не давала взяток. Как муравей карабкалась и взбиралась к вершине своих желаний.

Теперь, Александра, занимает значительный пост. Смеясь, она называет себя девушкой немолодого возраста. Её уже не может унести ветер, она пополнела и от былого очарования, осталось только привлекательность и веселый характер». – Он нахмурил брови, и нервно стукнул правой ладонью по рулю. Настроение неудержимо катилось вниз. Ведь это она, а не он, продвигается по службе, и это без неё в субботу не могут обойтись на работе.

А что он? Он даже и не заметил, как пробежало двадцать лет. Все еще работал ведущим инженером, и занимался той же работой. Его заработная плата примерно раза в два меньше чем у неё. И он, Логунов, оказался просто неудачником.

Не смотря на то, что в машине было тепло, он сжался словно от пронизывающего ветра, и теперь ни чем не отличался от чернеющих силуэтов прохожих. Его десятка медленно двигалась, разбивая упавший снег.

Самое обидное, было то, что она никогда в жизни не удерживала его около себя. «Человек должен быть свободен в своих желаниях. – Говорила она. - Полюбишь другую, я не буду устраивать скандалы. Только уж будь добр скажи об этом честно. - И как бы в шутку добавляла. - Чемодан донесу, всплакну и, будем жить поживать да каждый себе добро наживать. Но не вздумай обманывать, тут же уйду навсегда».

Кто знает, толи он верил во все это и боялся потерять семью, толи привык жить, не заботясь о завтрашнем дне, (что оказалось удобно), только ни разу за годы совместной жизни Логунов не изменил Александре.

***

… «Да, немного тяжеловесен я для амурных дел» подумал Логунов, разглядывая себя в зеркало и огорченно вздыхая.

Он чуток потренировался, как галантнее подать руку, и помочь выйти из машины, изящнее предложить бокал вина и таинственно улыбнуться, вздернув вверх брови.

Оставшись более-менее довольный собой, он взглянул на часы. Еще есть время, и что бы остаться спокойным, нужно посмотреть новости. «Сегодня наши с финнами играли».

Но чем меньше времени оставалось до звонка Вероники, тем больше нарастало беспокойство.

Как-то неуютно ныло под ложечкой, тайные сомнения исподтишка точили его сердце. Чем больше убеждал себя Логунов, что это дрожь от предстоящего свидания с прекрасным юным созданием, тем отчетливее он понимал свой обман.

В голове всплывали десятки вариантов оправдания своего предстоящего поступка, но сердце не слышало их и продолжало болеть.

«Пустяки, - подумал Логунов, - сейчас самое мое время любить. У меня жена, дети, у меня квартира и машина, постоянный заработок. Александра хоть и умная женщина, но не ясновидящая и моя тайная любовь останется для неё неизвестной». – Он опять посмотрел на часы, поставил телефон поближе, и добавил громкость сигнала, чтобы невзначай не пропустить звонок.

«Вообще-то, зря именно сегодня договорились о встрече. - Он поежился, вспомнив промозглую холодную погоду. И поймал себя на том, что ему совсем уже не хочется выходить из тепла собственного дома. – Может быть, предложить ей приехать сюда. А что неплохая идея. Главное Веронике должна понравиться. И получиться так, что не я пошел на лево, а ко мне завернули, по моему адресу, улица Левая, дом пять». Данная идея ему показалась привлекательной, от сердца как-то отлегло, и он с довольной улыбкой развалился на кресле, искоса поглядывая на телефон.

«Экстренное сообщение, - прозвучал резко и отчетливо голос диктора, - самолет, вылетевший рейсом 3459, разбился, не долетев до места назначения, местные жители утверждают, что видели как языки пламени…».

Логуноува словно подбросило, он выпрямился и замер. Это был рейс, на котором летели его дети и Александра. Вся кровь ударила ему в голову. Сердце сначала сжалось, потом взорвалось, и разлетелась на мелкие, мелкие частички, которые невозможно собрать и склеить.

Он не слышал дельнейшего сообщения, просто смотрел на экран, пустыми стеклянными глазами и сознание не воспринимало мелькающие картинки.

Его словно парализовало, не одна мысль не промелькнула в его голове. Все в нем как будто застыло и окаменело, ожидая чуда. Сейчас, сейчас время вернется и все измениться, потому, что это не может случиться именно с его самыми близкими и любимыми.

Логунов упал на колени, и закрыл лицо руками. Если это сон, то лучше поскорей проснуться, если эта явь, то лучше умереть.

Некем не услышанный надрываясь, громыхал телефон. А где-то, далеко, чуть слышно пела свирель:

 

«…Разлечусь по часам,

по минутам по дням…»

«…Всё богатство отдам,

За один твой звонок…».