Он встал где-то в пять вечера. А если вообще точно, то в четыре часа пятьдесят семь минут. Именно встал, а не проснулся. Сном это назвать нельзя, даже имея богатейшую фантазию. Шаркающими шагами шлепанцев об изрядно истертый линолеум Он направи¬лся в ванную.

Вчера пили. И этим многое сказано. Хоть по какому поводу? Судя по состоянию на утро, как минимум был день рождения или вообще Новый год. Нет. Вроде и свое двадцатилетие, и наступление две тысячи десятого года он отметил не дома вообще и помнит, как и где это происходило хотя не в подробностях. Так какой же вчера был повод и вообще день? Стоп. А какое сегодня? Девятое марта? Значит вчера, было восьмое. Гениально. Но.… Получается он так нажрался на женский день? А, да, точно. Они же решили выпить за прекрасных дам. При чем выпить самую малость. При этом взяв ящик водки и ящик портвейна. И на все это богатство изначально пришло пять друзей. Естественно только мужики. После третьей бутылки в голову кому-то пришла сенсационная идея: «А давайте девчонкам позвоним, седня же их вроде праздник. Или я че-то пу¬таю?» Так и произошло. В результате к полуночи когда осталось две с половиной бутылки «портянки» и четыре бутылки «горилки» гостей было уже немало.

Естественно вскоре все стали заниматься каждый своим делом в перерывах между тос¬тами. Кто-то на балконе курил, кто-то пел под гитару «Теперь ты в армии нах…» при этом, пытаясь переорать магнитофон который кричал в это время песню «СПИД» группы Ноль. Естественно кто-то занял туалет и ванную и изрыгал содержимое своих организмов.

Спустя еще часа два, несмотря на холодную погоду, кто-то закрылся на балконе. А Ему было все равно. И как-то не по себе. Вроде идея сей пьянки исходила от него, но сейчас он скучал. Он сидел и одиноко пил. Пил без тостов, закуски, перерывов и кого-либо еще. Кто-то сходил еще за пивом. Выпили еще и его. В пять утра гости разбрелись кто на кухню, кто в единственную комнату, кто на все тот же балкон. Все же в Его однокомнатной квартирке места было не ахти как много, но как говорится «в тесноте, да не в обиде».

На утро было вовсе очень плохо. С десяти до двенадцати все друзья и подруги разбрелись по домам, а Он, закрывшись за последней партией собутыльников, еле дополз до своей кровати и уснул.

И вот сейчас он стоял в ванной перед зеркалом. На него смотрело дико опухшее лицо. Небритое, мятое, с еле-еле видными щелками глаз. Во рту все давным-давно пересохло, но идти на кухню было дико лень, да и вряд ли бы сил хватило. Голова попросту раскалывалась пополам. Не было даже сил, чтобы как всегда после серьезных пьянок сказать себе: «Завязываю пить!».

К тому же в ванной стоял смрадный запах. Кто-то выплеснул все, что накопилось в желудке за прошлый вечер прямо в ванную и естественно по истечению почти, что десяти часов все это засохло и дико воняло. «Умирать, так хоть не в такой вони!» - закрутилось в Его голове и, взяв в дрожащие руки змею-душ, включил напор воды на максимум и пустил на засохшие пятна ванной. Отмыв белоснежное брюхо ванны, Он взял пробку заткнул ей дырку (оказывается это можно пытаться делать пятнадцать минут) и включил воду, крутанув, совершенно не проверяя оба крана – и холодный и горячий.

Потом Он открыл кран в раковине и под струю ледяной воды подставил лицо. Пробрало до самых мозгов. Но когда первичный шок от холодный воды прошел, и дыхание перестало перехватывать он еще раз взглянул в зеркало. Отражения не увидел вовсе…

«Умереть от сушняка я не хочу!» - сказал он себе и поплелся из ванной на кухню. По пути, взглянув в комнату. Непосвященный человек мог подумать, что в этой комнате добивались остатки («или останки?») фашистов, сохранившиеся еще с сорок пятого. На полу валялся матрас, одеяло, кровать было вверх ногами и все это было залито пивом. Кругом валялись окурки и бутылки. Книжки с полок валялись в самой гуще всего этого бардака.

На кухне шок Его ждал еще больший. Продукты валялись и на полу и в раковине и на подоконнике. Холодильник стоял без двери. Куда делась она - тоже неизвестно. За эту бурную ночь холодильник еще и перегорел, и запах протухших и прокисших продуктов изрядно заполнил всю кухню.

Взяв с пола граненый стакан, Он подставил его к крану, налил холодной воды, которая по цвету очень напоминала ржавчину. По вкусу тоже. Но даже такая вода была для Него в данный момент, словно Манна небесная.

Выпив по привычке залпом стакан этой воды, Он поставил его на стол, но тот не захотел устоять и с веселым звоном разбился об пол. Но Ему было уже все равно. Доковыляв в ванную, он запер дверь, выключил воду, снял трусы и сел в горячую воду. Не было ни хорошо, ни плохо. Он положил голову на что-то мягкое. На что именно Он не видел, поворачиваться было лень.

Вдруг он вспомнил, что вчера еще звонили Его родители. Из Липецка. Кричали. В очередной раз сказали, что он пьянь и что его старший брат («а был ли мальчик?») гораздо умнее, удачнее и лучше его. Ну, пусть…

А потом он вспомнил Её. Точнее ту, что уже давно была не с Ним. И вообще шесть лет без девушки, это как? Хотя нет, за эти годы раза три были какие-то встречи длинной в месяц, а то и два, но это все не то. А вот Она.… Ну и что, что она на три года старше Его? Ну и что, что у нее есть парень? Да, Он и Она просто друзья, даже не друзья, а просто хорошие знакомые но….

И вообще, почему все упирается, в эти чертовы «но»? Почему нет вознаграждения никакого, таким как он? Вроде бы ничего сверх ужасного за свою жизнь он не сделал, однако не получил также ничего. Скольких людей он видел в автобусах, метро (А есть ли в Его городе метро? И вообще что это за город), на улице. Людей, которые были ну никак и ничем не лучше Его, но рядом с ними шли голубоглазые блондинки, в руках эти люди держали бутылки дорогого немецкого пива (а не какую-нибудь «Золотую бочку»), они ехали в машинах не старше двух-трех лет. Да, черт их дери, в конце концов, они получали автоматы и стипендии в его университете, а Он? Он одинок, он кое-как закончил четвертый курс, хоть и без троек (неужели?), у него нет денег на сигареты, еду, проезд, он погряз в долгах. У него врожденный порок сердца, у него цирроз печени в начальной стадии (вот об этом первый раз слышу… Ничего, не путаешь?).

Кончен, у него много знакомых, есть даже двое или трое почти что друзей. Но это все не то. Хочется просто иметь человека, который бы тебя целовал, обнимал, дорожил тобой, радовал тебя одним своим видом, не лгал и отвечал взаимностью, наконец, просто любила бы. Не судьба…

А тут еще команда местная проиграла три игры подряд. И ладно бы обычные игры. Две в чемпионате со счетом 0:5 и 2:4 «Локомотиву» и ЦСКА, что привело к вылету из премьер-лиги. А 1:0 в гостях от «Алании» на кубок? (А че хоть за команда в моем городе? И вообще где я живу?).

Да, и зачем такую жизнь? Стоп!!! А и вправду зачем? Хватит. Хватит!! ХВАТИТ!!!!!!!

Он привстал в ванной, потянулся к полке с банными и умывальными принадлежностями над раковиной. Вот бритва лежит рядом со стаканом для щетки и пасты. . Еще чуть-чуть… И вот бритва в руках. Нажав, на кнопку что на обратной стороне бритвы он снял лезвие. Перерезать вены? Да. А где? На запястьях толку мало, слишком бытсро кровь застывает, да к тому же кроме боли ничего не произойдет. На локтевом сгибе? То же самое. А может шею? Мож… Рука машинально полоснула по горлу. Потом еще и еще…

Он с детства вид крови не переносил, потому и закрыл глаза. Но, приоткрыв глаза, он увидел, что Он лежал уже в красной воде. Всё.… К горлу подступил ком. Сглотнуть бы, да никак. А, это не ком. Это тот самый порез. Туда воздух попадает и от того ощущение кома в горле. (Хм, интересно, а когда я потеряю сознание и умру от потери крови?)

В глазах стало мутнеть все сильнее, вот свет погас, вот уже не чувствуется кипятка воды. Вот уже слышны какие-то голоса. Нет, это звон. Он все ближе, ближе. Вот ты, какая смерть! Вот ты, какая.… И Он открыл глаза…

Около уха звенел будильник. Шесть утра. Пора на учебу. (Фу, это был сон! Лишь сон! Так ведь?) Да – это был лишь сон. И год на дворе лишь две тысячи шестой, и восьмое марта прошло уже месяц назад. И живет он в двухкомнатной квартире во Владивостоке. Ему лишь восемнадцать. Родители его живут с ним, правда, уехали на два дня на дачу. И нет у него никакого брата. Уж тем более не было у него цирроза и порока сердца. И «Луч-Энергия» (Вот как команда называется-то!) играла в высшей лиге. В общем, это точно был сон. Все это было сон. Все это было вымысел, мираж. Все, кроме.… Кроме одного. Все же он был одинок. (Точно!!! Ну, все, хватит! ХВАТИТ!!!! ДОВОЛЬНО!!!!!!!!)

Он встал, протер глаза и пошел в ванную. В ванной протер глаза кулаками еще раз, чтоб удостовериться, что не спит. Ванная была девственно чиста. Он заткнул дырку пробкой, крутанул оба крана, не проверяя воду. Пока вода наливалась, он пошел в сортир, сходило на кухню попить. Когда вода набралась, Он завернул краны, снял трусы и майку, сел в воду и взял бритву (я все же одинок… ХВАТИТ!!!Хватит!)