Нет, не могу поверить.

Это просто невозможно.

Я, потомственный донжуан с богатой родословной, влюбился как последний мальчишка. Я, перед чьим взором путь был ясно виден до самого горизонта, раздавая на ходу обворожительные улыбки, сражавшие наповал, затерялся в чаще любовных зарослей. Моя улыбка поблекла, кончики моих усов указывают душевную бурю, а в груди полыхает пожар. Этот огонь выжигает мне сердце, оно ноет и рыдает, срываясь в пропасть и возносясь к самым вершинам любовной аритмии. Откуда, где я подхватил эту болезнь, наградившую меня слабоволием и растерянностью, застлавшую мое сознание розовой паутиной, и заставившую меня, никогда не знавшего робости в отношениях с женщинами, заикаться и краснеть, теряя сознание от избытка чувств?Кто эта девочка, белокурый ангел, милый семнадцатилетний ребенок, который смотрит на меня, смешливо морща маленький носик? Я, имевший десятки ненужных побед, не знаю, как вести себя рядом с этим очаровательным созданием, я бормочу какие-то несвязные слова, и на лбу моем холодная испарина.

Сегодня мне сорок лет. В моих глазах - пустота, в моих волосах – снег, в моей душе – ночь. Я сижу в маленьком ресторанчике на берегу моря, ленивые волны медленно накатывают на бетонный фундамент, и я плыву по этим волнам в туманную, нереальную даль. «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом…» Что знал он, милый мальчик Миша, о мечущемся в море мятежном парусе в свои двадцать пять? Мог ли он хоть на миг представить себе отчаяние сорокалетнего мужчины, общество которого приняли бы с благодарностью многие женщины, получившего отставку у семнадцатилетнего ребенка?Нет, скажи спасибо, друг Лермонтов, что ты так и не познал отчаянную ярость цепляющегося за прошлое породистого самца, предчувствующего близкий путь на свалку. Я грею в руке коньяк, моя сигарета дымится впустую… Кто, скажите мне, кто придумал этот мир, в котором человек, еще вчера способный перевернуть его вверх тормашками, сегодня сидит один в маленьком ресторанчике на берегу моря, и тяжелыми вздохами прощается с невесть куда улетевшей молодостью… Сидит и пьет с самим собой, потому что ни один его друг, которыми он так гордился, ни одна его женщина, безумно любившая его, так и не вспомнили, что ему сегодня сорок… В моих волосах – снег, в моих глазах – пустота… Я расплачиваюсь с официанткой, выхожу из ресторана и медленно бреду по берегу. «Что ищет он в стране далекой…» Моя командировка заканчивается сегодня. Уеду к чертовой матери, забуду ее, маленькую жестокую девочку, в которую я так глупо влюбился… Уеду, и пусть весь мир катится в тартарары.

Внезапно я слышу знакомый смех колокольчиком. Я замираю лишь на миг, стремительно оборачиваюсь, - и вижу ее, моего ангела. В ее кудряшках резвится ветер, в ее глазах – озорная молодость, на ее щечках – вечерний бриз… Я даю телеграмму, что моя командировка продолжается…