Жучок и Аня

 

– Ну, не плачь, моя хорошая, перестань. Сейчас придём к доктору, он тебя осмотрит и вылечит головку, –успокаивала мама заплаканную Аню, рассеянно поглядывая в окошко.

– Ма-ам, а это больно? – Аня ластилась к ней: в этой больнице всё казалось страшным: и дяди с тётями в белых халатах, и с серьёзными лицами девочки и мальчики, и этот таракан на стене с рыжими огромными усищами. – А, мам?

Мама нежно поцеловала Аню в нахмуренный лобик и тихо притянула к своей груди.

Прошел месяц. Обследование вымотало всю семью. У Ани по-прежнему болела голов-ка, но к врачам она привыкла и больницы уже не боялась.

– Мы думали сперва, что это опухоль, – с раздражением изображала главврача мама, рассказывая своей подруге, – а потом решили – гематома. Но она, видите ли, передвигается. Все ахают: «Такого не может быть!» Представь себе, Ир, целый месяц! А деньги? Мы с му-жем из-за этого... Анют, иди погуляй, нам нужно с тётей Ирой поговорить...

Так каждый раз: Анечка бежала к ребятам и, носясь по коридорам клиники, радостно сообщала новость очередному новичку:

– А у меня в голове интересная штука! Она – шевелится. Даже больно. Вот, попробуй здесь.

И дети на манер взрослых начинали хвастаться своими болезнями. Но Анька из-за та-инственной болячки, разумеется, у всех ребят вызывала восхищение и зависть.

В голове у Ани жил жучок. Маленький, кругленький, с копеечку. Ему жилось плохо: тесно, темно и душно. Где-то что-то постоянно грохотало, мир содрогался, наполняясь бе-зумными звуками. Каждое землетрясение вызывало тупую боль во всех его шести лапках, тельце ломило и жучку приходилось целыми днями в ужасе, не шевелясь, лежать. Чутьё ему подсказывало, что кто-то за ним постоянно наблюдает. От этого становилось страшно. Стра-хом веяло со всех сторон, даже от тех, кто за ним следил. Иногда он начинал ползать. В мяг-ком, влажном и горячем мире он встречал много интересных вещей (для жучка, разумеется). Отдыхая то на одних, то на других загадочных переплетениях, он получал разные результаты из внешнего мира: либо страшный грохот, либо мёртвую тишину. Больно было от всего.

Каждый врач, обследовавший Аню, выглядел как знак вопроса.

– Диссертация, диссертация неплохая выйдет, – бормотал специалист и бесследно ис-чезал.

Аня знала «правду», но даже маме не решалась рассказать про болячку, которую она называла «жучок». Однажды она с ним познакомилась во сне. Оказывается, жучок живёт давным-давно и, как вокруг него образовалась Аня, он не знает, хотя он, жучок, очень ум-ный и наблюдательный. И во сне никак нельзя было разобрать: кто из них двоих «первее». Аня не любила жучка. Когда он нагло копошился, то у неё болела голова, и Анюта плакала. Мама тогда принималась ругаться с папой. И от этого становилось ещё хуже. Жучку же была противна капризная Аня. Он окончательно потерял с ней покой. «Откуда она взялась на мою голову?» – думал раздражённо жучок. И в отместку, что ему делают больно, корябал лапками окружающие его мягкие ткани.

Аня и жучок ненавидели друг друга с каждым днём всё сильнее и сильнее. Оба считали, что другой влез в его жизнь нахально, без разрешения, и поэтому не имеет права на сущест-вование. «Вот если б убить...» – думала Анюта. Боль, словно камушки в песочных часиках, переливалась из одного тела в другое, мучила. Жучку об этом некому было сказать, а Аню никто не слушал: мол, выдумывает.

Прошел еще месяц, и консилиум решил: нужна операция. Родители Анюты, скрепя сердце, согласились. В последнее время их очень беспокоила дочь: молчаливая, недоверчи-вая, с постоянно заплаканным личиком, она по странному сама с собой разговаривала.

Жучок, узнав об операции, пришел в панику. Он не хотел умирать. Теперь, непрерывно беснуясь, он с неустанной силою ворочался в голове: жучок мстил Ане. У Анюты же с при-ближением операции зрела страшная, хладнокровная мысль…

В понедельник последней недели месяца была произведена трепанация черепа. Уви-денное, врачи посчитали чудом. Ведь еще накануне операции рентген четко показывал уп-лотнение, медленно перемещающееся в мозговых тканях. Но никаких аномалий хирурги не обнаружили.

Жучок медленно умирал. В его голове поселилась маленькая Аня. Она резвилась в душном, склизком незнакомом мире и упивалась от радости, что сумела перевернуть песоч-ные часики; и боль мелкими камушками текла в другом направлении. «Вот если бы убить…» – думал теперь жучок.