За окном кричал май. На столе лежало письмо. От него. Кривоватый,

неразборчивый почерк. Серая зашарканная бумага, замаранная ложью о

делах, застиранная правдой о тоске. В окно ворвалась муха вместе с ветром,

запахом леса, свежих цветов. Их тоже принес он. Другой он… Веселый,

разговорчивый, красивый, близкий. Май хрипит в последнем крике; июнь

копит лесть – тепло.

« … в армию, - продолжила она. – Он был мой первый. Первый кто

поцеловал, кто переспал, но не первый, кто любил… это из армии стал

писать, что любит меня, а раньше все твердил, что однолюб и не может

иначе…»

Она порхала по комнате вместе с ветром. Свежая в легком платьице, с

каштановыми волосами. Прибираясь, она смахнула пыль с книг, взгляд

упал на стол и на письмо. Оно ждало ответа. Раньше – быстрей, быстрей,

выплеснуть все, что есть на бумагу, а теперь… должен прийти он.

«… говорит комплименты, дарит подарки, ловит каждое слово. И все твердит

о своей великой любви ко мне…»

Улыбался, раздевая глазами, прошел в комнату - протянул цветы. Быстрым

движением, закрыв письмо книгой, она оперлась о стол руками. Положил

перед ней букет, стоял, ожидая реакции. Улыбнувшись и заглянув в глаза,

сказала: «Спасибо…» Оперся о стол руками, сказав одними губами: «Не за

что…», смотрел в глаза. К нему тянуло. Близкий, милый, почти родной…

Ближе… с трудом оторвавшись, она увернулась…

«… а я ждала. Серые зимние дни тянулись как резина. От нечего делать я

читала книги. Ждала его писем, посылала ответы полные влюбленного,

тоскливого бреда. Вспоминала, и тосковала, и тосковала… Март пробился

пением птиц и воздухом. Появился он. Разговаривал, находил нужные

слова. Дарил цветы».

Наполнял вакуум, пространство вокруг нее жизнью, движением.

Хотелось выскочить на улицу, пойти на дискотеку по свежим лужам. Письмо

под книгой воняло потом, гуталином, казармой, а кругом май, цветы,

одеколон.

Она ушла с ним…

Май охрип…

…

Здесь май тек. Мелким, ровным дождиком поливал кучи плотного снега по

краям плаца. Солдаты лениво лопатами раскидывали их, чтоб быстрее

растаяли…

… музыка. Ласковый, медленный мотив. Он смотрел ей в глаза. Аккуратно

поцеловал в губы, которые медленно, но стали отвечать на поцелуй, голова

закружилась от музыки, вина, цветов, слов, губ…

… Внезапно один из ковырявших снег солдат беззвучно упал навзничь.

Сержант подбежал, с размаха врезал по ребрам и крикнул: «Чего разлегся,

встать – работать!». Солдатик слабо дернулся, разлепил глаза в бездонное

небо, прошептал: «Один…опять один!», потерял сознание.

С неба тек, не кончаясь, май… Капли падали на безвольное лицо, катясь

вниз, как слезы, глупые слезы…