Прежде чем Вы, уважаемый Читатель, приступите к прочтению сей парадоксально-деревенской поэмы, наш поэтический квадрат села Дураково со всей ответственностью заявляет Вам, что не несёт никакой ответственности за некоторое совпадение в ней имён, фамилий, кличек, вещей и судеб. Вот напрмер, чубаксами у нас на селе называют лисиц и лисов за их неприкрытое коварство. Вольфычами у нас кличут волков ещё со времён немецкой оккупации (вольф - волк). Немцев называют почему-то немцАми с ударением на 2-м слоге. Единственный бык в селе прозывается Зюганом за свою напористость и великую способность к воспроизводству. Пса крестьянка Аглая окрестила Гайдаром за то, что он, чуть куда на дело (за грибами-ягодами али куда ещё), всегда шагает впереди. Были и гнусные предложения некоторых сельчан заменить в третьей строке слово "кобель" на собчак, как у нас некоторые дураковчане называют собак в целом. Но из уважения к памяти о покойном наш поэтический квадрат с гневом отверг подлые инсинусоид...(ой!). Короче, акции. Да и г-н Собчак не был в то время на Сене. Сельсовет у нас ещё с дореволюционных времён называют Думой. В ней регулярно происходят очень странные дела. После шумных разборок и драк со срыванием крестов и волос, с водными процедурами некоторые сельские фракционеры покидают сходку, с грохотом захлопывая за собой дверь. На ней так и написано: "Дверь для громкого захлопывания". Потом они строем обходят сельсовет с заходом в ближайшую лавку и рассыпчатым строем возвращаются на сходку через заднюю дверь. Она так и называется: "Дверь для тихого заднего прохода". Ну, вот и всё вроде (уф-ф). Трудна проза для паломников, бредущих на Парнас! Приятного сн...(ой!) чтения Вам, уважаемый Читатель.

 

За сим и остаёмся,

Поэтический квадрат села Дураково.

 

 

Нелегко на деревне Аглае,

разменяла последний свой бакс.

То кобель её с сена облает,

то в курятник залезет чубакс.

 

Ночью вольфыч вдруг зычно завоет,

гневно селезень крякнет в ответ...

Тяжело жить Аглае вдовою:

провести в избу некому свет.

 

Бык Зюган сочно хрумкает сено,

пес Гайдар в будке цепью бренчит.

Уж давно за село солнце село,

да и сгинуло где-то в ночи.

 

На веревке - застиранный лифшик,

крики лебедя самок зовут.

Хасбулат вдруг заржал, глаз наливши,

боров Борька захрюкал в хлеву.

 

"Хакамазда" надрывно взревела

и умчалась под уханье сов.

Вверх по Волге на горьковских вело

Выдвигается рота немцОв.

 

Тишина. Тленом тянет с кладбища.

Веет с речки предутренний бриз.

Дед Джохар в своей лодке без днища

уплывает в последний круиз.

 

По весне возвращаются пули

из Чечни к куликам и грачам.

Ночью в омуте рыбки бурбулят

да береза шуршит по ночам.

 

Зеленеет джихад у дороги,

что-то шепчет тростинке камыш.

Кот Радуй придушил на пороге

боевую пехотную мышь.

 

Ох, как тошно от чечневой каши!

Иль тошнит от другого чего...?

Да вдова непорочная Глаша

не ждала и не ждет никого.

 

Чу, явленье спасителя массам...

Просто яблоку негде упасть.

Нам от яблок и так нету спасу,

нам без мяса б совсем не пропасть.

 

Да не пала б моя коровенка...

Плохо, нету в хозяйстве овец.

На лужку щиплет травку Буренка,

а к Буренке приник сосковец.

 

Переменчива долюшка злая:

Вдруг зимою задует южак...

Зазевалась намедни Аглая,

глядь, в печи пригорает коржак.

 

Хоть кричи! Не везёт нашей Глане:

то на пень налетит, то - на сук.

Остудить коржак вынесла к бане,

глядь, уж с ним убегает барсук.

 

Дума думает думу на думке,

Починок починяет бюджет.

По тусовкам тузы-недоумки

сеют баксы в крутом кураже.

 

Раcстриптизились русские дали:

рай для глаз, широта для души.

Говорят, нынче к Думе пригнали

три вагона отменной лапши.

 

Лезь хоть в петлю... Все было бы проще,

но привиделся вещий ей сон:

как в дубовой задумчивой роще

кушал желудь бурятский бизон.

 

Чай пила утром, соображая:

может, будет все, как у людей?

Может, ждать на селе урожая ...

Не пшеницы, так хоть желудей.

 

А еще говорят, будто в Думе

вдруг источник нарзана забил.

Однозначно - к нам вместо Батуми

на леченье приедет друг Билл.

 

Нету счастья в селе Дуракове:

ни покрышки, ни крыши, ни дна.

Хоть на лоб всем прибей по подкове,

всё равно невезуха одна.

 

Помогли б ей небесные силы!

Да найдут ли в такой-то глуши?

У могил митингуют ванпилы

и, как зомби, в пивных - баркаши.

 

Не слышны на селе девок спевки,

и уходит картофель в ботву.

Разбрелись по панелям все девки,

а парней всех призвали в братву.

 

Нет калашника трелей красивей...

Даже падают, блин, тополя.

Новый блок "Наша крыша - Россия"

на разборку выходит в поля.

 

На поля завезли много куч мы,

и лукаш в огороде пророс.

И ни ям не боимся, ни круч мы!

У нас нынче в мозгу опорос.

 

И живут в Дураково не праздно...

Ан не выбраться все ж из дерьма.

У них радость всегда от маразма,

у них горе всегда от ума.

 

Лезут в воду, не ведая броду,

задирая подолы хламид.

Если б каждой семье по мавроду,

жили б нынче среди пирамид.

 

Фараонов у них - свои своры,

да охотников в мумии нет.

Вот и мент Алитет идет в воры,

привлекаемый звоном монет.

 

Над селом пролетел птеродактиль

и присел на развесистый хрен.

Деревенский поэт слился в акте

с местной музой, рожая рефрен.

 

Как милы мне Руси парадоксы...

Всё ж не лаптем хлебаем мы щи!

За бугром в январе цветут флоксы,

а у нас замёрз негр-ямщик.*

 

 

Село Дураково

20 марта 1998 г.

 

___________________________

* Ей-богу, не думал и не ведал, что где-то через неделю снимут ЧВС.