Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.

Просмотр произведения в рамках конкурса(проекта):

Конкурс/проект

Все произведения

Произведение
Жанр: ПрозаАвтор: Сэр Марин
Объем: 14808 [ символов ]
Память сна
Радужные разводы постепенно растворялись проступающим воздухом, полным солнечных бликов, отскакивающих от стен и падающих прямо в мои открывающиеся глаза... И, стоило мне только проснуться, т.е. ощутить себя в этом мире - на жесткой кровати с пропотевшей, скомканной простыней, - как мне стало страшно: страх наполнил все мои внутренности, и, преследуемое им, мое сердце заколотилось в грудную клетку, умоляя выпустить его. Но все, чем я смог помочь ему, - это закрыть глаза и ощупью натянуть одеяло на голову. Это был страх за мое земное существование - что-то было не так... Страх того, что все было напрасно!
Я не знал причины этого страха - мне вспоминались лишь какие-то картинки моей жизни - абстрактные, ни с чем не связанные... Я не понимал, ЧТО Я? КТО СО МНОЙ?
 
Отличалась ли моя жизнь чем-нибудь от жизни других людей? Родители у меня были... нормальные. Кажется, они меня совсем не били, да и бить меня, наверно, было не за что. Быть может только, я слишком часто просил у них новую игрушку...
Я помню, как стою перед витриной магазина игрушек, на которой, среди прочего богатства, - большая, красная, в форме мельницы - свистулька. Я уже предвкушаю то трепетное наслаждение, с каким возьму в губы ее чудесный хвостик и подую в него - и какой раздастся волшебный звук...
...Но мама говорит: «Это слишком дорого. К тому же, я только вчера покупала тебе мыльные пузыри...»
...И я мгновенно начинаю рыдать - по-детски громко и безутешно. Но мама, к ее чести, на слезы не реагировала, и доплакивал я уже дома - один, забившись в темный уголок - под стул между шкафом и диваном.
Учиться я сразу начал хорошо - для меня это было совсем не сложно: и рисование первых кружочков и решение уравнений с иксами и игреками. Первую свою четвертную тройку я получил классе в пятом - по истории.
Помню, как мать, держа дневник, вопросительно смотрит на меня, а я краснею и придумываю что-то в оправдание.
В средних классах я стал все чаще прогуливать уроки в пригородном лесу. Там у меня было любимое местечко. Помню: исписанное «васями» и «колями» старое бревно, на котором я сижу... Большая береза с наклоненной до земли нижней веткой и пустой коричневой консервной банкой у ствола...
А зимой я ходил смотреть на озеро. Оно так и запомнилось мне вечно белым, в черных крапинах мормыжащих рыбаков.
Был я, вероятно, в тех местах и после школы. Изменились ли они? - не знаю... Лежала ли у березы по-прежнему пустая жестянка?
Мое умение обращаться с иксами и игреками плюс еще несколько заученных физических формул позволили мне сначала перейти в 9-й класс, а затем поступить в политехнический институт.
В институте у меня появились первые друзья. Мы пили портвейн и шатались по городу. Помню: большой перекресток в центре города... один дом обшарпанный - с отвалившимися кусками стены... и машины (марки я не различаю): белая, красная и синяя в ряд у светофора. Ах да, еще автобус №8.
В институтские же годы я впервые переспал с женщиной. Она была основательно старше меня, и прокуренный ее голос был раза в два грубее моего. Помню, как она, сидя на кресле, раздвинула свои кривоватые ноги и произнесла своим мерзким голосом что-то вроде ну или угу - я не особенно-то вслушивался.
Были, наверняка, в моей жизни и другие женщины, но помню я лишь эту первую - грязную, тупую шлюху.
Тогда же я, как и все, решил для себя, что надо заработать денег, купить квартиру, машину... ну, и что-то там еще...
А потом я, вроде, стал работать. Помню - там надо рассчитывать, что-то совсем ненужное. Наверно, мне за это даже платили - ведь, если я работал, должны же мне были что-то платить? Помню свою контору: там три стола и еще два сотрудника - что-то все считают... В белых рубашечках, как в первом классе...
А! Кажется, у меня есть жена. Но убей - я не помню ее! Она какая-то обычная... Волосы у нее... средние какие-то... Есть такой цвет волос - средний?.. Наверно, она даже готовит мне поесть - ведь, если я живу, - видимо, я что-то ем...
 
Это было все, что я смог вспомнить о своей жизни. И ничего о том, зачем все это было нужно, способного убедить меня, что все было не напрасно... Как же это страшно! Сколько мне лет? Не могу вспомнить... А впрочем, какая разница?
Внезапно, как и страх, пришла мысль, что все уже в прошлом и ничего больше не будет. Было детство, была школа, институт, была работа, была жена... Жена?.. А где она? Я хоронил ее? - вряд ли... Разводился? - кажется, нет...
- Здесь есть кто-нибудь? - крикнул я через одеяло.
- Здесь есть кто-нибудь? - никто не отвечал.
Итак, я был один.
- Здесь есть я, - ответил я себе.
- ЧТО Я? СКАЖИТЕ, ЧТО Я? - вырвалось из моих внутренностей, слипшихся в один мучимый болью комок.
«Кажется, это называется человек, - вспомнил я. - Не настолько уж я потерял память, чтобы не помнить таких простых вещей».
- А человеку, кажется, не пристало бояться непонятно чего... - вдруг занудел мой внутренний голос.
- С этим можно поспорить, - возразил я. - Чего же и бояться, как не неизвестного? Люди всегда боялись смерти только потому, что не знали, что за ней...
- Ты боишься смерти? - заинтересованно спросил он.
- Я? - я даже улыбнулся под одеялом. - Только не я. После смерти - небытие, нам ли к нему привыкать?
- Так чего же ты боишься? - Какой это был трудный вопрос!
« ...я боюсь, страшно боюсь стен, из которых нет выхода... боюсь задыхаться, боюсь конвульсировать... боюсь облегчить свои страдания...»
Он засмеялся:
- Почему?
- Черт тебя побери! Это инстинкты!
- Разве сложно их преодолеть?
- А разве легко? - передразнил я его.
- А-а, - протянул он. - Ну, лежи, лежи... - уходя, он откинул с моих глаз одеяло - сам бы я на это не решился...
 
То, что предстало моим глазам, было столь невероятно и ужасно, что я даже закричал. Впрочем, на этом все и кончилось. Я не умер от инфаркта, и через минуту вновь открыл глаза.
Комната была совершенно пустой, лишь стены ее были оклеены фотообоями - и эти-то обои и были самым страшным.
С противоположной стены на меня смотрело застывшее лицо моей жены. Она стояла у плиты и что-то варила: на фотографии отражался парок, выходивший из-под крышки кастрюли...
Я вскочил с постели и принялся ощупывать стену. Нет, это не был обман зрения - это были обои и ничего больше... Жесткая, шершавая бумага.
На другой стене отображалась контора: мой пустующий стол и два этих придурка в белых рубашечках.
Да что там контора?
Моя кровать, после того, как я оставил ее, тоже оказалась обоями, заняв своим изображением еще одну стену. Сколько я ни бил эту стену руками, вернуться мне так и не удалось...
Я побрел по своей камере - и везде было то же: пустота и обои, обои...
Я узнавал все эти картины: и хитро подмигивающую шлюху с раскрытым ртом и разведенными ногами; и березу с консервной банкой; и витрину со свистулькой-мельницей; и перекресток с триколором машин и чертовой восьмеркой; и мать с дневником в руках, вопросительно смотрящую на меня. «Их нужно содрать», - понял я.
 
Я дышал в лицо своей жены, и струи воздуха, повернутые вспять обоями, создавали впечатление, что дышит она.
Мои пальцы пытались зацепить выступающий край бумаги, но она была приклеена слишком ровно, и поддеть было негде.
- Должен же где-то быть нож! - бессильно надрывался я, а моя жена, улыбаясь, посылала мне в лицо очередной горячий выдох...
Но квартира была пустой, абсолютно пустой, в ней не было ни единого предмета, кроме меня, к тому же, совершенно голого.
Прежде, чем оторвался первый лоскуток бумаги (ухо и глаз моей жены), я сломал все ногти на руках, и отделенный клочок мгновенно пропитался кровью.
Отрыв каждого куска сопровождался мерзким стонущим звуком. И еще слышно было, как сухая - очень сухая!!! - бумага, чмокая, впитывает кровь - мою? моей жены?!
- Мы с тобой одной крови, сука! - хрипло смеялся я, а в лицо мне продолжало дышать что-то совсем другое - гладкое, блестящее. Увлеченный работой, я еще не понимал, что это. И лишь когда от моей жены не осталось и следа и я отошел полюбоваться, - я увидел на стене себя - с ручейками крови, бегущими по голому телу и блестящими, больными глазами. Это было огромное зеркало из отполированного металла. И оно не просто висело на стене - оно БЫЛО стеной...
Я кашляюще, нервно засмеялся, заметив, как капли крови, сползая по гладкой серебристой поверхности, встречаясь друг с другом, сливаются в небольшой ручеек, деловито спешащий к полу...
Но нельзя было останавливаться на полпути.
С противным хрустом промежность шлюхи разошлась пополам - при этом края бумаги тут же забагровели... Так же пополам разошлась ее голова - от уха до шеи. Яростно рыча, я соскабливал со стены ее кривые ноги...
Я по кускам отдирал лицо моей матери, а потом вытирал набухшие кровью руки об идиотские лица белорубашечников...
Под обоями оказывались все те же зеркала.
Работа шла уже легче. Сколько дней или лет я обдирал свою камеру, понять было невозможно: время осталось в нарисованном мире...
Наконец, мой труд завершился: я смотрел на себя со всех стен. Обдирание обоев было так же бессмысленно, как и вся жизнь. Уже мой первый шаг в этом мире поставил все на свои места.
Мой рот вначале беззвучно открывался, но из нутра моего уже катился к горлу, как огромный свинцовый шар, жуткий, бессильный крик. Я выпустил его из себя - и он, отразившись от зеркал, сбил меня с ног. Я упал на пол и, крича, зажал голову между коленей: «Да! Все было напрасно. Чудес не бывает!» - и боль моя усугубилась вдруг замеченной унизительной наготой: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь!
Когда, наконец, силы оставили меня и я не мог больше кричать, из глаз моих закапали мягкие теплые слезы. Они разбивались об пол, и я ощущал их мельчайшие брызги кожей своих голых ног.
Плакать - стыдно, вдруг вспомнил я. Смешно! Какие-то обои могли указывать мне, что стыдно, а что нет! Дышать нарисованным воздухом, ходить на нарисованную работу, жить с нарисованной женой - вот чего стоит стыдиться! А слезы - слезы мои - они были настоящие. Я трогал их пальцами, и раны начинало сильно щипать.
И мне уже не было страшно. Я знал, что никогда не жил той жизнью, картинки которой сдирал со стен. Это была лишь память сна - того сна, который я видел перед тем, как пробудиться.
Я оторвал голову от колен. Отчаянье на время оставило меня - и каждое мое отраженье молило не сдаваться и искать выход. Металлические листы выглядели совершенно не пробиваемыми, но попытаться было необходимо...
Я приближался к себе, шатающемуся, падающему и вновь встающему... Я был очень слаб, но последнесть моего шанса позволила собрать все силы - силы всех меня в этой камере
(ТЫ ГОТОВ?
ТЫ ГОТОВ?
ТЫ ГОТОВ?..) - в одном страшном ударе ногой, пришедшемся прямо в пах моему беззащитному отражению...
Когда я коснулся холодного, плотного металла, раздался хруст - невыносимо громкий в пустоте, но даже ожидаемый мной - и я рухнул на пол со вдребезги сломанной ногой. Чернота застлала мои глаза, липкая, как сгущенное молоко - и я падал, падал... нет, висел над и под пропастью...
Но сознание безуспешно пыталось покинуть меня... Несмотря на все усиливающуюся боль, голова моя постепенно прояснялась...
Зеркало не было даже поцарапано.
Потолок тоже был зеркалом, и я видел себя в нем с чернеющей, разбухшей ногой. Видел себя везде... везде... и качался в собственных взглядах. И никуда не мог деться от них, потому что не мог пошевелиться... и дремота не скрывала меня от них, проступавших и сквозь сомкнутые веки...
Только... (волны качали и качали меня) Только был далеко... (и лучи многочисленных солнц жгли мое голое тело) очень далеко (там, где небо земле не давало дышать), в другом краю камеры - темный кусок стены, в котором почему-то не было меня.
И у меня хватило сил перевернуться, при этом моя раздробленная нога грохнулась об пол, но я почти не обратил внимания на новый, резкий прилив боли. Я пополз, подтягивая свое туловище на прилипающих к полу руках, и казалось мне, что живот мой распорот и кишки мои волочатся подо мной, оставляя густой, черный след.
Порой я отрубался. Но потом снова полз - полз, сдувая со своего пути кровавые клочья обоев, к тому - неизведанному, по какой-то случайности обойденному - концу моей камеры. Надеялся ли я на что-то? Нисколько. Просто знал, что страшнее всякой боли будет мучить меня, лежащего, чувство несделанного дела. И потому полз - обреченно, как бы отдавая последний долг.
Цель моя была уже видна. В стене, то есть в зеркале, оказалась маленькая дверь - как раз такая, чтобы выпустить ползущего человека. Мое слабое сознание не выдержало в тот момент подобного потрясения, и я вновь надолго погрузился в черноту.
...Дверь слабо сплывалась передо мной. Нужно было только потянуть за ручку. А это было нелегко. Бездна шамкающими губами втягивала меня, и слабые руки мои, пытаясь уцепиться за уступ ручки, постоянно соскальзывали - и я летел, летел вниз и падал, разбиваясь, на том же месте, у проклятой двери. Все начиналось сначала.
Вновь меня тянуло вниз, но каким-то чудом - на тысячный, видно, раз - рука моя проворно поднялась до железной загогулины и схватилась за нее. Бездна взревела подо мной. Тело мое разрывалось пополам, но я сумел вцепиться в ручку и другой рукой. Теперь на двух руках я висел над сосущей чернотой, и плоскость двери, не выдерживая моего веса, треща, медленно отходила от стены. Вот она уже совсем открылась... и руки мои рухнули на пол с зажатым в них большим куском бумаги...
Из проделанной в стене бреши, идиотски улыбаясь, глядело на меня мое собственное лицо. Я слабо постучал по нему, и оно отозвалось тяжелым металлическим звуком. Лицо засмеялось, выпучив на меня свои глаза.
Невесть откуда взявшаяся рука из того же зеркала показывала на меня пальцем, и лицо зашлось уже в захлебывающемся, счастливом хохоте, будто я разыгрывал для него какое-то сверхсмешное представление, а не лежал, не в силах сдвинуться, с раскрошенной ногой. Плюнув, я отвел от него свой взгляд, которым, приподнявшись, тотчас пробежался по комнате. Остальные лица оказались такими же блаженными. Катаясь от смеха по полу, они все кричали мне: «Посмотри на себя!»
Решившись наконец и обратившись на себя, я понял, что же так меня насмешило. Меня просто не было. Плоть моя была таким же разорванным в клочья сном, как и та окровавленная бумага, кучи которой валялись повсюду в камере, знаменуя торжество моего пробуждения...
«Все было напрасно», - хотел сказать я, но вместо этого лишь глубоко зевнул. Веки мои смыкались, и я спокойно засыпал - вероятно, уже навсегда...
Copyright: Сэр Марин, 2005
Свидетельство о публикации №55490
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 02.11.2005 03:22

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Вита Осинова[ 27.03.2008 ]
   Понравилось, сильно написано...:)

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта