Отец, конечно, был против, но не подавал виду, а Юрка не подавал виду, что знает об этом, и потому он все-таки частенько бегал к повороту на ферму. Здесь от трассы на город отделялся проселок к ферме. Напротив ответвления была роща, а по обочинам проселка росли кусты. В них-то и сидел Юрка, глядя на дорогу. На проезжающие машины. Редких проходящих людей. Всякий раз его тянуло заговорить с человеком, но всякий раз не решался.

Обычно он приходил сюда после того, как пригонял стадо с выпаса, и у него было время. Пока отец с Ольгой не подоит их и не повезет молоко в город на молокозавод. На обратном пути Юрка встречал отца и ехал домой с ним. Так было всегда.

Только не сегодня.

Сегодня Юрка не вышел навстречу машине отца. Потому что на другой стороне дороге на поваленном у рощи бревне ужинал парень. В каждом его движении была какая-то недоступная Юрка уверенность и правильность. В том, как он сидел, вольно расставив ноги, как держал в одной руке кусок колбасы и кусок хлеба в другой. Как щурился на солнце и улыбался в кроны берез.

Юрка хотел подойти и не решался. Хотелось поговорить, но было как-то неловко начинать разговор, знакомиться. Он твердил про себя, что отец давно бросал, что не прочь был бы взять этим летом работника. Но смелости это не прибавляло.

Меж тем парень покончил с колбасой и хлебом и открыл пластиковую бутылочку с водой. Юрка наконец вылез из кустов, пересек дорогу и замер перед парнем. Слова скатились с языка куда-то внутрь и он просто замер, молча глядя на парня.

Тот улыбаясь посмотрел в глаза и этот взгляд не был ни тяжелым ни пристальным. Не хотелось отворачиваться. Взгляд был даже приятным и отводить глаза не хотелось.

- Знаешь, в чем главное преимущество такой жизни? – спросил парень, и сам тут же ответил, - всегда можешь все оставить и идти дальше.

Юрке стало как-то легко, и он сказал то, что хотел:

- Пойдем к нам?

 

Отец доил козу. Он всегда делал это перед ужином. После того, как закончит с коровами и всем остальным. Из окон кухни доносилось шипение и звон. Ольга готовила ужин.

- Папка! я работника привел! – радостно заявил Юрка, и с надеждой уточнил у парня, - правда?

- Правда, - улыбнулся тот и слегка кивнул.

Отец оторвался от козы и сурово взглянул на парня. Наконец проворчал:

- Работник, говоришь? А чего умеешь?

- Все что должен уметь работник, - опять улыбнулся парень.

- Юра, - глянул отец на мальчика, - отведи-ка его к умывальнику.

 

- Ну-ка, - встал со скамеечки перед козой отец, когда они вернулись, - попробуй.

Парень не сразу сел на скамеечку. Сначала он подошел к морде козы, заглянул в глаза и что-то зашептал. Легко поцеловал ее в лоб, провел руками по бокам. И, наконец, продолжая шептать сел перед выменем. Нежно обхватил пальцами соски, плавно потянул. Раз другой. Молоко резкими струйками застучало по стенкам ведра.

Юрка распахнув глаза смотрел на наполняющееся ведро. Отцу обычно едва удавалось надоить половину этого, а молоко все лилось

- Фу ты черт, нехристь какой-то, - пробормотал над ухом отец.

Когда парень закончилв ведре плескалось втрое больше того, что обычно давала Маруся.

- С коровами так можешь? – поинтересовался отец.

- А то!

 

Обедали молча. Отец пристально тяжело смотрел как ест парень. Как держит ложку, сколько себе накладывает из общего котла. А тот вел себя легко, словно всю жизнь ел под пристальным присмотром. Юрка тоже смотрел внимательно. Но не проверяя незнакомца, а горяча впитывая все новое и непонятное что было в нем. Легкость с которой тот управлялся с едой. Мягкое и приветливое выражение лица. Ему хотелось подражать, на него хотелось быть похожим.

Поглядывая то в тарелку, то на парня, мальчик не замечал как смотрит на пришельца сестра. Обычно разговорчивая и веселая, она теперь сидела тихо. Будто боясь помешать отцу.

 

После ужина отец повел парня во двор, где тот подобрал себе косу по руке и затем они отправились на покос. Юрку отец пытался послать спать, но тот заупрямился и просто пошел за ними.

На большой покосе, на лугах, отец обычно работал на косилке, но в нескольких местах покоса в ложбинках и на склонах косить приходилось вручную.

- Давай, - приказал отец, кивнув на склон ложбинки.

Парень полжил косу на землю. Огляделся и опять что-то зашептал. С тем же шепотом он поклонился в сторону зашедшего солнца, коснувшись левой рукой земли, так же поклонился против ветра. Потом наклонился к земле, зашептал, касаясь руками травы и наконец поцеловал землю.

- Ну, будет ворожиь-то, - нахмурился отец, - начинай!

Парень поднял косу, выпрямился и легко пошел вперед. Трава ложилась ровно. Юрка даже заметил что не валиком, а полосой.

Коса словно летала в руках парня, мерно отлетая вправо, чуть замирая а потом как по воде скользя по земле. Тихий шелест полотна о траву напоминал тихую-тихую песню. Юрка невольно сравнил с тем как шел отец. Движения того были шире, сильнее. Он отбрасывал косу вправо, придерживал и наконец обрушивал ее на корни травы и та бессильно падала под полотно.

И все равно пришлый парень шел быстрее. Ровнее была полоса скошенной травы, ниже была щетина нескошенной травы, а коса летала словно сама собой.

Юрка сидел с краю и любовался работой. Иногда его подзывал отец и он бегом подносил ему воды.

Когда совсем стемнело отец опустил косу.

- Довольно!

Он выпрямился и оглядел совершенно преобразившийся покос. Юрка вслед за ним повел взглядом и мысленно присвистнул. Один отец бы косил это дня три, а то и четыре.

- С техникой в ладах? – спросил отец.

- С любой, - улыбнулся парень.

- Ладно, - кивнул отец и протянул руку, - Николай.

- Игорь, - пожал парень протянутую ладонь.

- Спать будешь на сеновале. Юрка покажет. Поутру опять на покос.

 

Заснул Юрка не сразу. Укутавшись в одеяло он степенно перебирал новые впечатления. Правда когда Ольга заворочалась на своей кровати а потом тихонько встала и вышла, Юрка уже почти спал и только отметил краем сознания: «Должно быть, на двор».

Утренний сенокос Юрка почти не застал. Как только взошло солнце его послали пасти коров. Это было всегдашней его обязанностью. Одно хорошо, что дорога на выгон проходила мимо покоса и Юрка успел еще посмотреть, как Игорь косит.

 

Вечером, когда Юрка гнал коров обратно, они вдруг остановились у покоса и принялись жевать скошенную вчера траву. Как очумелые они тянулись у сену, не смотря на то, что весь день жевали свежую и сочную траву. Юрка бессильно крутился вокруг, пытаясь собрать стадо и отогнать домой, но ничего не вышло, пока не явился недовольный задержкой отец с Игорем. Втроем им удалось собрать их и Игорь погнал их к дому. Юрка же, задержавшись, видел, как отец задумчиво постоял на покосе, потом наклонился к скошенной вчера Игорем траве. Поворошил, помял его рукой и выпрямился. это было уже совершенно сухое, готовое к зиме, но необыкновенно сочное и духовитое сено.

Вечером перед дойкой Игорь опять чего-то шептал, гладил и целовал каждую корову, прежде чем подсоединить к вымени сепаратор, но это с лихвой окупилось. Молока было необыкновенно много. Вчетверо больше обычного. Отец был довольный. Он даже шутливо покрикивал на Юрку и Ольгу, чтобы те расторопнее двигались. Юрка метался на подхвате , стараясь запомнить, что и как делает Игорь и мечтал, что когда-нибудь и он сможет так же. Краем уха слышал, как Ольга перебрасывается с Игорем дурацкими фразами, и глупо хихикает.

Когда отец повез молоко в город, Юрка приготовился поболтать с Игорем, но сестра послала его поливать бесконечные огуречные грядки и забрала Игоря с собой на кухню.

За ужином отец внимательно посмотрел на Игоря и спросил:

- Ты чего такого с травой-то сделал?

- Высохла уже? – улыбнулся тот и подмигнул Юрке, - это еще не сено. Для сена надо бы, чтобы девушка в росе искупалась.

- Ну-ну, - поторопил отец.

- Голая, - добавил Игорь и улыбнулся еще шире.

- Это ты брось, - хмуро ответил отец.

 

Как Ольга купалась в росе Юрка не видел. Отец строго настрого запретил ему и услал еще до солнца на выпас. Тем большее что большой покос, который под сенокосилку лежал далеко от выпаса. Но сено было удивительное. Оно высохло за день. И даже на цвет осталось зеленым. Коровы дурели, и рвались к сеновалу.

Отец был доволен, но временами поглядывая на Ольгу хмурился. Та была удивительно довольна все последнее время. Не задирала Юрку и просто лучилась счастьем. Каждую ночь Юрка просыпался от того, что она крадучись пробиралась мимо его кровати на двор. Раньше спала спокойнее. В конце концов отец стал посылать ее вместо Юрки пасти коров. Та надулась, но все равно цвела как майские луг.

По вечерним и утренним сумеркам Игорь косил. Вечером доил коров, утром и во второй половине дня полол и собирал с Юркой огурцы. Днем спал. Часто прямо на поле, возле огуречных грядок.

К вишневым же садам отец не подпускал никого. Там он всегда работал сам. И Юрка вдоволь наболтался с Игорем. С ним было легко и просто. Тот рассказывал о дальних странах и технике. О больших городах и вообще. Юрка же жадно впитывал все, что тот говорит. Смотрел на него, когда тот спит. Вглядывался в его загар, руки. В всем, что бы не делал Игорь была правильность. Таким это и должно быть. Таким как Игорь и стоило быть. И Юрка мечтал. Только про свои пришептывания и поклоны Игорь ничего не говорил.

- А я смогу так же? – спросил как-то Юрка.

- Конечно, - ответил Игорь, лежа на спине, глядя в небо и перебросил травинку в другой угол рта.

- А ты научишь меня?

- Сам научишься.

 

Неспешно прошла неделя, другая. Юрка заметил, что отец все чаще раздражается на Ольгу а та огрызается на отца.

Однажды Юрка встал ночью по нужде, вышел во двор, но когда проходил мимо сеновала вдруг услышал тихие голоса:

- А вот та звезда двойная. Голубой гигант и карлик вертятся вокруг друг друга, хотя некоторые думают, что там есть еще одна – черная дыра. Представь себе сама не видна, будто ее и нет, а все остальное вертится вокруг нее.

- А вот та?

- А это не звезда. Это Юпитер. Хотя многие думают что он мог бы стать звездой. Тогда, правда на Земле было бы нельзя жить. Представляешь, вдруг он загорится и здесь уже ничего не будет.

- А ты возьмешь меня с собой?

- С собой? Ты не сможешь пойти со мной.

Кругом была тихая и свежая ночь. Пронзительно пели сверчки. И когда Юрка вернулся в кровать он мгновенно заснул и наутро счел, что ему все то ли приснилось то ли привиделось.

 

А через два дня отец с Ольгой крупно поругались. Отец почти рычал в доме, Ольга гремела на кухне посудой, но слов Юрка разобрать не успел почти сразу Игорь забрал его на сеновал, где они принялись перекладывать сено. Только изредка до них доносились отзвуки брани. В конце концов, на пороге появился отец. Мрачный, красный от ярости.

- Иди погуляй, - бросил он Юрке.

От греха подальше Юрка спрыгнул с кучи сена и бочком вышел на улицу. Из окна кухни доносились сдавленные всхлипы Ольги. Юрка шустро обошел сеновал. С другой стороны была щель через которую должно быть удобно подслушивать.

Отец мрачно подошел к сену, ткнул рукой, помял его. И проговорил:

- Тебе пора мотать отсюда. Заплачу как договорились. И сверх. Когда пойдешь?

Игорь улыбнулся и пожал плечами:

- Сейчас.

 

Ольгу отец забрал с собой на сеновал, где принялся перекладывать сено. Зато Юрке он разрешил проводить Игоря до трассы.

Шли молча. Мысли Юрки метались и беспорядочно роились в голове и он даже не нашелся о чем поговорить. Но когда подошли к асфальту трассы на глаза навернулись слезы. Хорошо хоть не хлынули, подумалось Юрке.

Игорь остановился на обочине у края асфальта, посмотрел вдаль по дороге. Потянул воздух и сказал:

- А знаешь, в чем главный недостаток такой жизни? Мне некуда возвращаться.