Он вышел на привокзальную площадь и с наслаждением втянул воздух. В каждом городе воздух был свой. И у него уже давно оформилось в ритуал глубоко вдохнуть и постоять закрыв глаза. Почувствовать новое. То, чего он никогда не видел и не встречал. Новое.

Открыл глаза и огляделся. Хорошо.

Но самое прекрасное в новом городе то, что он не последний.

Он повернулся к вокзалу. Низкое здание. Шпиль с корабликом наверху. Забавно.

И автовокзал в том же здании. Необычно.

Он достал бумажку с адресом, сверился со схемой, поправил сумку и зашагал по улице к центру. После поезда шлось хорошо. Даже замечательно. И глаз одинаково радовали и аккуратные и почти развалившиеся домики. К незнакомому городу нет претензий и требований. Он может быть таким, какой есть. Это старожилы могут быть недовольны. Не он.

 

Магазинчик оказался почти таким, как и представлялось. Он остановился, внимательно осмотрел вывеску, еще раз оценил расположение. Прикинул, сколько людей может быть в окрестных домах. И только после этого зашел.

Покупателей не было. Еще бы. Разгар рабочего дня. Чего и следовало ожидать. Он окинул взглядом полки с товаром. Да и ассортимент…

Зато продавщица симпатичная. Дочь, скорее всего.

- Добрый день, - с легким поклоном сказал вошедший.

- Здравствуйте, - улыбнулась девушка.

- Николай Александрович на месте?

- А вам зачем?

- Я из Москвы.

- Ой, - смешалась она, - сейчас. Папа!

Точно, дочь, улыбнулся своим мыслям вошедший.

Из глубины магазина вышел невысокий мужчина, судя по складкам на лице пьющий. По крайней мере в прошлом.

- Здравствуйте, - протяжно сказал он, разглядывая приезжего, - приехали, значит.

- Как видите, - улыбнулся тот, и протянул руку, - Алексей.

- Вот как, - кивнул хозяин, - я, значит, Николай Алексеевич, а это дочка моя, Светлана. Ну что же, - засобирался он, - раз уж приехали, пойдемте поедим сперва. А потом у меня уже банька готова… а завтра, стало быть, и с делами начнем…

Алексей опять улыбнулся:

- Не стоит. Я перекусил по дороге. Я предпочел бы начать сейчас, а вечером прогуляемся. Покажете город.

 

Они неторопливо шли тихой улицей, вдоль которой выстроились вперемешку многоквартирные и частные дома.

- Над ассортиментом я поработаю. Надо будет проанализировать состав населения в близлежащем районе. Поработаем над системой управления… - говорил Алексей, - в общем, прибыли конечно вырастут, но сразу могу сказать, что не намного.

- Это почему? – поднял голову его собеседник, до того мерно кивавший.

- А чего вы хотели? – пожал плечами Алексей, - Это же торговля. Чтобы заработать много, надо иметь рынок сбыта. Москва может торговать с регионами, а в регионах… Деньги должны поступать откуда-то. Рынок кормит производство. Здесь заводы есть?

- Есть, конечно. Филиал этого… в общем приборы ночного видения делают. Там, считай, весь город работает.

- Ну вот, а зарплата на заводе известно какая. Вот и… А это что? – махнул он на полуразрушенное панельное строение на перекрестке.

- Гостиница. Собирались здоровый комплекс выстроить. Почти уже все сделали, а тут все это… давайте кстати тут повернем. Я вам нашу гимназию как раз покажу, а оттуда прямо к кремлю пройти удобно.

- Надо же, как все загадили, - мотнул головой Алексей, - так вот. На заводе не особо разбогатеешь. На что им ваш товар расхватывать?

- Чего же делать?

- Надо заниматься производством. Чтобы продавать в Центр, в другие области.

- А чего же можно производить? Завод строить это я не потяну никак.

- Завод дорого. И опасно. Проще всего заняться продуктами питания. Договориться с несколькими огородниками или фермерами. Вы им систему сбыта, технику, а они продукты. Удобрения опять же. У вас в озере же тысячи тонн ила!

- Э-э! Да в Москве этих продуктов наверняка завались, и все кавказцы держат!

- А не обязательно везти в Москву. Можно сразу в другие области напрямую. Туда, где своего нет. На север, например. А потом уже можно было бы легкой промышленностью заниматься. Поднимать лен. Текстиль. И про туристов, опять же забывать нельзя. Гостиницу эту отстроить, о развлечениях позаботиться. Вот когда горожане будут сами хорошо зарабатывать, они даже в дорогущем супермаркете вам столько раскупать будут!

- Вот вы как хорошо говорите… - покачал головой собеседник, - только куда мне с этим справиться? А это вот, кстати, наша гимназия. Построена году кажется в 910-м. На деньги купца, кстати. Самое было здание в России тогда. Говорят даже самое в Европе.

Они остановились напротив огромного желтого здания. Да, подумал молодой человек, здание действительно роскошно, было, когда его построили. А сейчас… сейчас стены облупились кое-где виднелись трещины. Казалось, что зданию стоять осталось совсем немного. И вообще странный город. Строят новый дом, а рядом рассыпается старый. Или вот, домик с резными наличниками и карнизами, любо-дорого поглядеть, а заглянешь за угол, у этого же дома крыльцо сгнило и разваливается.

- Как-то и не знаю, - бормотал Николай Александрович, пока его спутник рассматривал здание, - столько всего… да и зачем?

- А зачем вы магазин открывали? – спросил его Алексей.

- Ну как? – удивился тот, - Надо же как-то… Раньше-то я фуры гонял из Ярославля в Москву. Потом мы с напарником подкопили и уже на своей машине ездили. А потом он еще машину захотел купить, а мне надоело. Я то в Ярославле, то в Москве, а семья здесь. В общем я свои деньги забрал и вот. А что? Дочка у прилавка. Гарик, жених дочкин, «Газельку» за товаром гоняет.

- Дело ваше, - пожал плечами Алексей, закрывая глаза и делая глубокий вдох, - прибыль, я сказал, подрастет. Свой гонорар я отработаю. А уж как там дальше, ваше дело.

- Это да… - протянул Николай Александрович, и вдруг решился, - а если я вам пол доли дам, возьметесь за все что говорили?

 

Он сидел на скамейке и смотрел на озеро. Приятно. Ветерок, солнце. И вода. Приятно, что удалось избавиться от хозяина магазина. Надо было подумать. Вечером, правда, от ужина и бани не отвертеться. А сейчас можно спокойно посидеть. Посмотреть на озеро.

Небольшое. Противоположный берег хорошо виден. Пятна домиков, белые взблески церквей. Приятно.

Что ж, он задержится в этом городе. Но потом обязательно уедет. Дальше.

Он смотрел на водную гладь и думал о том мире, который еще не успел увидеть, но увидит обязательно…

 

- Что Леша, думаешь его уволить? – вздохнул Николай Алексеевич.

- Жаль, конечно, - кивнул тот, - но придется.

- Чего-то не пойму, чем он тебе не угодил? Вижу, он тебе не нравится, а чем – не пойму.

- Вы бы знали, сколько мы потеряли сегодня денег из-за него.

- Во как? – распахнул глаза Николай Александрович, - как же это он?

- Вы все считаете те деньги, которые в кассе, - улыбнулся Алексей, - и все время забываете про потенциальные прибыли. Упущенные. Если бы он чуток подумал, поторопился, мы бы получили несколько лишних тысяч.

- Так ты про это? Подумаешь, беда, чего же хорошего человека гнать?

- Это сегодня он всего несколько тысяч упустил. А если завтра пропадет миллионное дело?

- Вот так, ты, значит думаешь? – покивал собеседник, - ну ладно. Дело твое. Я в твои дела не лезу. Я так, спросить, значит. Только погоди. У нас вместо него никого… ты, выходит, завтра я Ярославль не едешь?

- Выходит, нет. Пока нового найду…

- Ага, - согласился Николай Александрович, - да и то тоже… а то ты все торопишься куда-то, спешишь. Глядишь, останешься, отдохнешь… и чего ты все рвешься куда-то. Зачем? Чего-то всегда делать. Разве сейчас плохо?

 

Он не спеша шел по тихим улицам, погруженный в свои мысли. Даже не шел, прогуливался.

Опять сорвалась поездка.

Ну и ладно. Зато дело спорится.

Он остановился напротив недостроенной гостиницы. Ничего. Два года не срок. И до тебя руки дойдут. И тебя выкупим и достроим.

Не спеша опять пошел.

Он давно заметил, что здесь на погруженных в дремотное оцепенение улицах и его мысли постепенно теряют разбег, начинают течь неторопливо и спокойно. И уже не волнует так сильно то, что в офисе просто выводит из себя.

Постоял перед гимназией. Все такой же облупившейся и давно не крашеной. И понял, что его тянет на озеро.

Ладно. На озеро так на озеро. Завтра он никуда не едет, так хоть у озера посидеть.

 

Здесь тоже ничего не изменилось. Тот же топкий заросшие камышом берег. Укрепленный бетоном подъем на прибрежную площадку городского парка. Весной во время паводка этот бетонный подъем превращается в настоящую набережную. Тогда вода бьется о камень и напоминает… Ладно. Не сейчас. Перед озером по-прежнему стояли две скамейки, остальные постоянно уносила молодежь к парку. Им удобнее там. А ему здесь.

Он присел на скамью и погрузился в созерцание.

Глядя на воду в нем неизменно просыпалась жажда путешествий. Ни дорога, ни рельсы не действовали на него так. Только здесь он в полной мере чувствовал зов тех мест, где еще не был. И странное щемящее чувство звало его в путь.

Ладно. Он не поедет завтра.

Но пусть через месяц.

Пусть даже через год….

 

Он выключил свет, запер офис. Попрощался со сторожем. И неторопливо пошел по улице. Оглянулся на офис. Да краска уже облупилась. Надо бы не забыть отдать команду. Хотя пока все равно некому заняться. Ладно. На следующей неделе как раз Мишка освободится. Ему и можно поручить. Пускай ищет подрядчика… хотя нет, на следующей неделе не выйдет, новые машины приходят. Ладно что-нибудь придумать можно. Только бы не забыть.

Он неторопливо шел по улице и привычно ощущал, как мысли уходят, оставляя шуршащую пустоту, полную ожидания вечера, ужина…

Алексей неторопливо прошел мимо недостроенной гостиницы, повернул к гимназии.

Надо же, только недавно покрасили, а уже опять краска отходит, подумал он и вдруг понял, что совсем не хочет прямо сейчас идти домой.

Улыбаться жене, шутливо называть ее Светланой Николаевной, рассказывая про подвиги ее отца, ерошить головы детям, мучительно вспоминая, в какой класс они пойдут в сентябре…

Хотелось на озеро.

 

Было не так уж прохладно, но, сев на скамейку, он все же зябко запахнул полы куртки.

Небо хмурилось, и вода казалась серой и неласковой.

И правильно нечего тут веселиться.

Берега топкие. Дно мелкое и все в иле. Тоска.

Покачиваясь он смотрел на воду. И вспоминал города, которые видел, до того, как осел в этом. Здесь у озера на него неизбывно обрушивались воспоминания о путешествиях.

Он заботливо перебирал их, улыбался. Воспоминания сверкали яркими красками лета, искрились зимним снегом, но, возвращаясь в глубины памяти, оставляли после себя какое-то странное щемящее чувство…