Мне эту историю рассказал сам капитан танкера «Ленинское Знамя»

Костичев Валентин Дмитриевич, известный Дальневосточный капитан с

которым я работал в 1985-1986 годах на танкере «Ленинское Знамя». Из-

за дальности лет, могут быть незначительные неточности. Рассказ

капитана : « Январь 1971 года. Танкер «Ленинское Знамя» следовал из

порта Магадан в порт Владивосток . Часть Японского моря, прлив

Лаперуза и большую часть Охотского моря накрыл глубокий циклон.

Погода в радиусе 150-200 миль была штормовая. Особенно бурным было

Охотское море. Проходя пролив Лаперуза (между Сахалином и Японией)

мы получили сигнал СОС (сигнал бедствия от тонущего судна) о том, что в

Заливе Терпения около Сахалина в штормовых условиях терпит бедствие,

а короче тонет теплоход Дальневосточного морского пароходства

«ПОРОНАЙСК». От нас, танкера «Ленинское Знамя», до терпящего

бедствие судна было около 50-ти миль и к утру мы подошли к этому

месту. В штормовых условиях, теплоход лежал на боку. Огромные волны

бились об палубу и настройку, которые еще были на д водой, а ураганный

ветер брызгами создавал такую завесу, что порой его не было видно. В

районе бедствия уже было довольно много разных судов от огромных

плавбаз, до БМРТ и средних сухогрузов. Море было бурное. Ветер около

30 метров в секунду (Жестокий шторм) и высота волн 7-8 метров никому

не давали возможности подойти к тонущему судну. Спустить шлюпку никто

не решался, так как у всех были спасательные шлюпки с открытым верхом

и их сразу бы начало заливать ледяной водой. Они бы не утонули, так как

в каждой шлюпке есть воздушные подушки, но экипаж больше полчаса не

продержался бы, так как температура воздуха была минус 10-12

градусов, а воды около ноля. Наш танкер «Ленинское Знамя» был

относительно новый ( два года с постройки) и имел самое современное

оборудование в том числе и спасательные мотоботы закрытого типа. Это

было большим преимуществом и приказом Приказом министра морского

флота я, капитан танкера «Ленинское Знамя» Костичев В.Д, был

назначен руководителем спасательной операции и все суда в этом районе

переходили в мое подчинение. Я дал команду БМРТ подойти как можно

ближе к носу терпящего бедствие судна, а танкер я решил кормой

подогнать настолько близко к тонущему судну, сколько возможно, чтобы

подать концы и на расстоянии 20-25 метров по концам с помощью

выбросок естественно вплавь переправить экипаж на судно. Мы

обговорили с капитаном тх «ПоронайсК» наши совместные действия по

переносным радиостанциям, так как у них уже ничего не работало и весь

экипаж был на корме у нас на виду. Судно лежало на воде левым бортом,

постепенно на глазах, все больше и больше погружаясь в воду Легко

сказать «Я решил» но трудно выполнить, то что решил. Теплоход

«Поронайск» тонул лагом к волне (бортом), а мы шли навстречу волне и

испытывали сильную килевую качку, но это было значительно проще, чем

бортом к волне. Мой старший помощник Николай Иванович Сокольников

из линемета мастерски подал выброску, экипаж моментально переправил

проводники и через 20 минут 2 швартовых конца, соединяющих два судна

были закреплены и у них и у нас. У нас на судне все было готово для

приемки терпящих бедствие членов экипажа, но нужно было еще наш

танкер а именно корму подстроить под качку так, чтобы не навалить на

тонущее судно иначе мы его утопим быстрее чем шторм. Когда мы вышли

на концы ( т.е швартовые канаты начали натягиваться и ослабевать) я дал

команду на еплоход «Поронайск» первую группу отправлять. Ох как я не

завидовал бедным морякам. При ветре в 30 метров в секунду, волнах

выше 7 метрах прыгать в ледяную воду. Возникла заминка. Никто не

хотел этого делать, но и оставаться на судне-верная смерть. Я по рации

закричал : «Или прыгаете или я отхожу». Смотрю два человека

обвязавшись выбросками через швартовый конец, сначала спустились

держась за него, а потом прыгнули в воду и перебирая швартовый конец

руками на взлете и подъеме кормы судна начали приближаться к нашей

корме. Я поблагодарил бога, что швартовые концы из полипропилена и

плавают на воде, если бы были стальные, они бы даже на этот короткий

промежуток времени утянули бы под воду человека и он бы захлебнулся ,

не добравшись до нашего судна. Я дал команду, новую партию не

отправлять пока мы этих не примем. Но это было полдела. Как их взять из

воды около кормы. Высота от кормы до воды около 10метров, а мы знали,

что если кто-то и доплывет до кормы, то будет настолько обессиленным,

что вряд ли сможет подняться по шторм трапу. В такие минуты мозг

работает на износ и как правило в пользу человека. Я приказал рядом с

концами опустить грузовую сетку. Два человека растянули ее с обеих

бортов и когда люди приблизились к нашей корме, боцман у самой воды

перерезал выброску отсоединяя их от швартового конца и багром по

очереди подтянул их к сетке , а сетку сразу шпилем подтянули к борту и

доставали бедных, изрядно помятых но живых людей. Это легко описать и

представить, но не дай бог быть в такой ситуации. Эта операция заняла у

нас больше часа.

Я понял, что это не выход. Во- первых – это долго. Судно утонет, пока мы

их переправим. Во вторых, если концы оборвутся во время переправки,

мы потеряем людей, так как их, если не убьет концами, то ветром и

волнами отнесет сразу настолько далеко, что пока другие суда их найдут

(по спасательным жилетам), они все захлебнуться или замерзнут в

ледяной воде. Во время этой операции нас так потянул тонущий

теплоход, что я понял, что он может и нас утащить за собой. Никакого

запаса плавучести не хватит, если пять тысяч тонн дополнительного веса

приложенные в одном месте моментально утянут танкер вместе ссудном. Я

передал команду капитану на теплоход х «Поронайск» о том, что отхожу,

и буду спускать шлюпки. В это время на очередном взлете и подъеме

судов оба конца оборвались и рывком суда начали сближаться. Я дал

полный, а затем аварийный ход вперед и в дистанции 10-12 метров и мы

начали удаляться от кормы тонущего судна. До сих пор не могу забыть

крики и отчаяние оставшихся на судне, почти обреченных людей.

«Спасите наши души, мы гибнем от удушья, спасите наши души, спешите к

нам, спасите наши души, наш глас все глуше, глуше и ужас режет душу

напополам» В. Высоцкий

Отойдя от тонущего судна метров на 150, чтобы исключить всякие

непредвиденные случайности, я связался с капитаном теплохода

«Поронайск» и сказал ему, что мы будем спускать спасательные мотоботы

и чтобы он приготовил экипаж в том месте, куда мотобот сможет подойти.

Первыми будем принимать женщин. Я обратился к экипажу, и сказал им,

что мы теперь единственная надежда для 36 человек на терпящем

бедствие судне и если мы что-то сделаем не так и не спасем бедных

людей, мы сами себе никогда этого не простим. В экипаж я верил и знал,

что у нас работают настоящие моряки –профессионалы, но уж слишком

опасная была обстановка. Ветер порывами достиг ураганной силы . Море

как будто сбесилось. Огромные 8-9 метровые волны накатывались на

гибнущее судно, поднимали и опускали на такую же величину и наше

судно. Не держась за что-нибудь, стоять было не возможно. И вот в такой

ужасный шторм нам нужно было спустить мотобот. Мне чисто по

человечески, было жаль моих людей, они шли на большие страдания и

риск, но другого выхода не было.У них был стопроцентный шанс не

пострадать. У членов экипажа теплохода «Поронайск», шансов не было

никаких, потому что если им придется прыгать в воду, после того как

судно начнет окончательно тонуть, их всех разбросает по морю, а долго

они не продержаться, так как температура воздуха минус 10 –минус 12, а

воды плюс 2- плюс три градуса , и при таких погодных условиях, одетый,

сильный человек может продержаться в воде не более 20-30 минут, а

потом гибнет от переохлаждения. Естественно спасательные жилеты

удержат их на воде, но спасатели поднимут из воды уже не живых людей.

Я объявил команде, чтобы весь экипаж собрался в столовой команды и

провел тщательный инструктаж, как нужно действовать в таких условиях и

еще я сказал им, что командиром мотобота будет старший помощник

Сокольников Николай Иванович. Это не от того, что я не доверял второму

помощнику, который по расписанию был командиром мотобота, а потому,

что старший помощник был опытнее и имел в экипаже непререкаемый

авторитет и уважение .А это очень важно в критических ситуациях Ему 34

года. Высокий, сильный, крепкий, решительный с выражением лица

артиста Шварцнегера , он перед этим сам меня попросил быть командиром

мотобота и я был уверен, что если командиром будет он, то половина дела

будет сделана. И действительно, когда я это сказал, экипаж мотобота

посветлел лицом и они придвинулись к нему, образуя единый организм.

Моя вставка. Не знаю, жив ли сегодня Сокольников Н.И, Он 1936 года

рождения. Я был бы глубоко удовлетворен, если бы он прочитал эти

строки . Я с ним работал. Лихой был моряк. Когда ему исполнилось 60 лет,

в пароходской газете было поздравление, а так как он был очень

популярен, то задали вопрос морякам, которые знали его. «Какую бы

профессию выбрал капитан Сокольников Н.И., если бы на земле не было

моря ?»Получили много разных ответов .Три из них гласили: «Он бы море

нашел на Луне, но все равно был бы моряком». Этим сказано все. Но

вернемся к спасательной операции. Самое сложное было спустить мотобот

( в дальнейшем я мотобот буду называть по морскому-шлюпка) на воду в

такую погоду. Не разбить ее о борт, не порвать тали, не сорвать

шлюпбалки, так как в любом из этих случаях пострадает и экипаж

шлюпки. Но в этот день все боги были за нас. Выбрав курс и скорость,

когда судно начиная с носа медленно поднимаясь а потом опускаясь,

прикрывает свой борт от больших волн, есть несколько секунд,

относительно спокойной воды ,и это шанс чтобы одновременно отдать

носовые и кормовые тали и шлюпка начнет движение. Все получилось, так

как мы и рассчитывали. Шлюпка длинной 5 метров и шириной около двух

метров, вступила в борьбу с разбушевавшейся стихией. Страшно было

смотреть, как 8-ми метровые волны, подняв ее на свой гребень, бросали

ее в подножие волны, а потом когда они изменили курс на терпящее

бедствие судно, она легла бортом к волне и те же самые 8-ми метровые

уже бортом поднимали ее так же, а это было намного хуже чем носом

против волны. Шлюпка практически все время лежала, то на левом борту,

то на правом борту, испытывая стремительные броски на оба борта, когда

проходила очередная волна. Я молил бога, чтобы не заглох двигатель на

шлюпке, тогда сорвется все. Но они упорно двигались к судну. Я с дрожью

в голосе спросил старпома «Николай Иванович! Как вы там ?»…

«Прорвемся Валентин Дмитриевич!». Все, кто стоял около меня и слышал

этот голос, заулыбались, потирая руки. Вряд ли им хотелось бы быть в

этой шлюпке, но гордость распирала за наших ребят. Потом шлюпка

исчезла за тонущим судном и мы слышали только переговоры старпома и

капитана тонущего судна. Ошвартоваться к борту шлюпка не могла, так

как ее моментально бы разбило о борт. Капитан и наш старпом

решили:шлюпка подходит на 3-4 метра к корпусу в районе надстройки под

прикрытие от волны и ветра, а экипаж по одному прыгает в воду. Экипаж

шлюпки вытаскивает их на борт. Первыми должны были прыгать в

ледяную воду женщины. Потом мы слышали только переговоры, типа

«Первая в воде. Первая на шлюпке» «Быстро вторую» «Вторая в шлюпке».

«Третья в воде» и вдруг « Третья в воде, но без сознание и ее относит по

борту мимо шлюпки» Потом крик старпома «Саша ты видишь ее ?» Сердце

мое оборвалось, если без, сознания, дело идет на секунды. Она

захлебнется.

«Каждый раз, в этот час мы решаем «Быть или не быть» и надо к берегу

нам плыть и обязательно доплыть, чтоб дальше жить, чтоб дальше жить»

Группа «ЛЮБЭ»

Минуты, когда не было связи со шлюпкой, показались мне вечностью.

Потом наконец старпом радостно заорал на весь эфир : «Она в шлюпке» ..

а потом команду на судно «Давайте следующую !»Операция по спасению

продолжалась. Потом , когда все уже закончилось, старпом рассказал

подробности этой операции. Он сказал, что девушки по одной прыгали в

воду. Все в спасательных жилетах, пару взмахов руками и наши их

моментально втаскивали на шлюпку, некоторые даже до конца не успели

промокнуть. Когда прыгнула третья девушка, то видно было в полете, что

с ней что-то не то, а когда она упала в воду, то даже не пошевелилась. Ей

нужно было метра полтора проплыть к шлюпке, так как мы не могли

подойти ближе, потому что нас бы бросило на нее и ее бы раздавило

между бортом судна и нашей шлюпкой, но она не шевелилась и ее

понесло вдоль борта. Я потерял ее из вида. Я спросил матроса, который

был ближе к борту, видит ли он ее, он ни слова не говоря сбросил с себя

полушубок и прыгнул за борт. Тремя взмахами он догнал ее, приподнял

голову, чтобы она не захлебнулась, а мы отработали назад и втянули их

обоих в шлюпку. Это заняло не больше двух минут. Доктор нашатырем и

растиранием привел ее в чувство, а мы продолжили спасение. Когда все

женщины были в шлюпке, начали прыгать мужчины. Дело пошло веселее.

Когда старпом доложил, что на борту шлюпки уже 15 спасенных, я дал ему

команду двигаться к борту, так как в такую погоду шлюпку перегружать

нельзя, она может перевернуться. Но старпом и здесь оказался молодцом.

Он выбирал такие курсы шлюпки, что ее болтало как поплавок, ложило на

борт, кидало с вершины волны к подножию, но экипаж держал двери

шлюпок закрытыми намертво и вода практически не попала в шлюпку, за

исключением той что стекала со спасенных людей. В шлюпке спасенные

прижавшись друг к другу, немного согрелись и шлюпка причалила к

борту. Поднять их на борт тоже было не просто. Шлюпку кидает около

штормтрапа, люди мокрые, тяжелые не могут быстро двигаться.

Единственное то, что им придавало силы, они уже были около большого

надежного судна и спасение находится в двух шагах. С судна были

поданы выброски, снизу экипаж шлюпки им помогал , наверху их

подхватывали наши моряки. Справились очень быстро. К моему большому

удивлению первым поднялся наш матрос Саша. Весь мокрый ,он бегом

помчался в надстройку. Я тогда еще не знал, что это он прыгал в воду за

тонущей девушкой и даже немного осудил его, за то что он первым

покинул шлюпку, но он минут через пять в сухой одежде опять спустился

в шлюпку. На время спасения первой партии ушло больше часа. Теплоход

«Поронайск» так же лежал на боку и уже во время качки вершины мачт

касались воды. Капитан вышел на связь и видимо ободренный спасением

части экипажа сказал, что он оставит несколько членов экипажа и будут

подавать буксир на спасатель. Шлюпка ушла за второй партией. Я

передал информацию о ходе спасательной операции в штаб

Дальневосточного пароходства и предложение капитана. Мне ответили,

чтобы я действовал в соответствии с обстановкой. В район бедствия тк

«Поронайск» уже подошли два мощных буксира-спасателя. Я дал им

команду подойти к баку судна и попробовать подать буксиры на бак. Я не

знаю, как капитан и еще пять человек пробрались на бак и как они там

держаться, так как волны постоянно захлестывали все судно, но он

оттуда доложил, что готовы принять буксиры.Шлюпка доставила вторую

партию спасенных и ушла опять к борту. Буксиры были заведены с третье

или четвертой попытки и пока не были сняты все члены экипажа, за

исключением 6-ти человек, которых капитан оставил на судне, они

готовились к буксировке теплохода «Поронайск». Как только шлюпка с

последней партией спасенных отошла от тонущего судна, спасатели

начали буксировку теплохода «Поронайск» в сторону острова Сахалин.

Уже было около четырех часов вечера. Ветер начал потихоньку стихать.

Уже не было ураганных порывов, но все равно ветер метров 20-25 в

секунду и волны 6-7 метров высотой, очень сильно мешали буксировать

терпящее бедствие судно. Подняли на борт последнюю партию

спасенных. Поднялся на мостик старший помощник Николай Иванович

Сокольников. Весь мокрый. Смотрю а у него руки дрожат, весь белый и

видимо от напряжения : « Мы спасли их Валентин Дмитриевич!» а потом

криком «Мы спасли их Валентин Дмитриевич! Они будут жить». Смотрю а

у него слезы текут из глаз. Энергия не человеческого напряжения

последних 5-ти часов, когда от него зависела жизнь более сорока людей и

радость победы от успеха ,нашли выход в слезах. Этот высокий мощный

человек с мужественным лицом Шварцнегера- просто плакал . Зашмыгали

носами и члены моего экипажа, которые были на мостике. Я взял его под

руку завел в каюту, налил стакан водки , приказал немедленно в душ и

спать, так как ночью предстоит не менее опасная работа. В шлюпку я

послал командиром второго помощника. С высоты капитанского мостика

было отлично видно, как мощный, но небольшой буксир взлетая на волнах

пытается буксировать тонущий теплоход. Положение теплохода

ухудшилось. Если еще полчаса назад он лежа на боку отыгрывал удары

волн, что говорило о том, что у него еще есть какой-то запас плавучести ,

то теперь он больше катился по воле волн, что говорило о том, что он

скоро перевернется и утонет. Глядя на эту картину, я отлично понимал,

что судно обречено, так как до берега 80 миль, а скорость буксировки

около 2-х узлов в час. Впереди ночь и оставшихся членов экипажа ни в

коем случае нельзя оставлять на судне на ночь . Я послал шлюпку к судну

и несмотря на возражения капитана, приказал всем покинуть судно. Я это

сделал вовремя. Чуть позже- было бы уже поздно.Весь экипаж тонущего

теплохода «Поронайск» бы у нас на борту. Всех отпарили в душе,

обогрели, дали сухие вещи, пока их одежда сушилась. Шторм немного

утих, но все равно море было бурное. Спасатель пытался буксировать

аварийный теплоход «Поронайск» в сторону острова Сахалин. Ему это с

трудом удавалось. Мы следовали самым малым ходом в 2-3х кабельтовах и

нам с ходового мостика было видно, как он взлетая на волне, на пределе

своих мощностей , упорно тянул мощным капроновым буксиром почти

затонувшее судно. По корме этого каравана следовал еще один

спасатель. В радиусе одной мили было еще несколько судов, которые в

бинокль могли изредка наблюдать эту картину. Поднялся на мостик

капитан теплохода «Поронайск». Он уже успел помыться, ему дали сухую

одежду и он в бинокль смотрел на свой теплоход. Он понял сразу, что

развязка этой истории близка. Он попросил позвать на мостик своего

старшего механика, старшего помощника и первого помощника. Они

поднялись на мостик. Эти четверо моряков с гибнувшего судна

выглядели как родственники, которые пришли попрощаться с родным

человеком в последние минуты его жизни. Морякам и нашего судна и

морякам теплохода «Поронайск ничего не было видно из-за высоких

волн, но они собрались в столовой команды и томились в тревожном

ожидании. Где-то около 18 часов вечера, со спасателя ,шедшего по корме

теплохода «Поронайск» по радиостанции прозвучал тревожный сигнал:

«Поронайск перевернулся и корма оседает в воду» С нашего мостика было

видно днище судна, кормой уходящего в воду. Я дал команду первому

спасателю рубить буксир и отходить подальше от судна. Теплоход

«Поронайск» потихоньку уходил кормой в воду, постепенно задирая нос. Я

сказал вахтенному помощнику капитана дать три продолжительных

сигнала судовым гудком. Печальный рев судового гудка разнесся над

бушующим морем. Экипаж внизу все понял и несмотря на холод и сильный

ветер, выскочили из настройки. Они еще успели увидеть, как почти

вертикально нос теплохода «Поронайск» исчезал среди волн. Суровые

мужчины , еще несколько часов назад боровшиеся за жизнь судна, молча

со слезами на газах, стояли оцепеневшие и смотрели туда, где еще минуту

назад был хоть и аварийный, но их теплоход «Поронайск», а наши

женщины и женщины теплохода «Поронайск» обнявшись рыдали навзрыд

и только гром судовых гудков с судов находящихся в том районе,

заглушал свист ветра и рев разбушевавшегося моря. Суда прощались со

своим братом, который закончил свое существование на море и уходил на

дно Охотского моря навсегда.

Потом Правительственная комиссия подробно выяснила все подробности и

причины кораблекрушения. Пришлось и мне отписать не одну бумагу.

Комиссия признала то, что экипаж теплохода «Поронайск» не надлежащим

образом подготовился к выходу в море и не подготовился к жестокому

шторму, о приближении которого знал. Там же отмечались грамотные и

самоотверженные действия экипажа танкера «Ленинское Знамя». Весь

экипаж был награжден медалью «За спасение утопающих на воде». Особо

отличившихся наградили орденами и медалями.» Конец рассказа

капитана Костичева В.Д.

Эту историю капитан Костичев В.Д. рассказал нам 23 февраля 1986 года.

Почему я так подробно помню эту дату?. В тот мужской праздник капитан

Костичев В.Д. вечером пригласил меня, старшего механика и первого

помощника к себе в каюту. Там был уже накрыт праздничный стол. После

первой стопки Валентин Дмитриевич сказал, что ему этот праздник

вдвойне дорог, так как он тоже был военным моряком и воевал с

Японцами и имеет государственные награды. Воевал он немного. Был в

расчете зенитного оружия на гражданском судне, которое высаживало

десант на Курильские острова. Несколько раз приходилось отбивать

налеты Японских самолетов. Было несколько попаданий в пароход. На

вопрос : «Было ли страшно?» Он немного подумав, ответил: «Пожалуй

нет. Страшно мне было только один раз в жизни и то не за себя, а за моих

людей и за людей тонущего теплохода «Поронайск» в Заливе Терпения».

Я его попросил рассказать об этом случае, так как ходило много всяких

разговоров, а официально и подробно нигде и ничего не было описано. В

те времена об этом писать не разрешало Правительство, так как в

Советском Союзе считалось, что такого в принципе быть не могло. Капитан

весь вечер нам рассказывал нам эту историю. Мы как завороженные

слушали его, а когда он , первый помощник капитана. налил каждому по

большой рюмке коньяка в том числе и себе, хотя на дух не переносил

спиртное и предложил тост : «Выпьем за Героя –капитана и экипаж

танкера «Ленинское Знамя», который совершил подвиг». Валентин

Дмитриевич встал, встали и мы он говорит : «Давайте выпьем лучше за то,

чтобы героев было меньше, так как они появляются тогда, когда случается

какая-нибудь трагедия. Ну а если уж что-то случилось, то

профессионализм и вера в людей могут уменьшить или исключить гибель

людей. Пусть над нами будет всегда ясное небо, а под нами спокойное и

ласковое море» .Умри лучше не скажешь. Трагедии на море случались

всегда и наверное будут случаться и впредь.. Гибель судов с экипажами в

разные годы : «Тикси», «Баскунчак», «Тавричанка», «Комсомолец

Находки», «Ароса», «Вест» и вот совсем недавно судно «Восток» -тому

подтверждение. В заключении этой статьи хочется сказать словами

КАПИТАНА КОСТИЧЕВА ВАЛЕНТИНА ДМИТРИЕВИЧА : « Каждый моряк

ступивший на палубу судна должен понимать, что от него и от его

профессионализма зависит не только его жизнь, но и жизнь других

людей». Всем морякам ясного неба над головой а под килем спокойного и

ласкового моря. Спокойного плавания.

Капитан дальнего плавания А.Записочный. Март 2018г