Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Юмор и иронияАвтор: Василий Шарлаимов
Объем: 36566 [ символов ]
КИДАЙБЕДА
КИДАЙБЕДА.
24 декабря 2001 года.
Два изнуренных странника безмолвно шествовали в мягких лунных лучах по широкому пустынному проспекту. Им уже давно стало чудиться, что их бесконечные скитания по старому Порто и его пригородам во веки веков не окончатся. Какая-то колдовская сила кружила их по безлюдным улочкам незнакомого им города, не давая им ни телесного отдыха, ни душевного равновесия.
Несколько раз путники пытались узнать у запоздалых прохожих, где именно они находятся и куда им следовало бы идти. Однако все их попытки вступить в контакт с местными жителями срывались по разным непредсказуемым обстоятельствам. Всего лишь несколько минут назад странникам показалось, что ветреная Фортуна наконец-то им улыбнулась. Но они были так потрясены экстравагантной и шокирующей внешностью встреченного ими человека, что просто побоялись вступить с ним в разговор. Все лицо и уши этого оригинала были в многочисленных местах проколоты и украшены разнообразными побрякушками из драгоценного металла. Кроме того, странники даже не смогли точно определить пола этого странного гуманоида. Немного посовещавшись, они приняли компромиссное решение и назвали это диковинное творение Господа «Оно».
 
- Слушай, Василий! А когда у вас там, на берегах водохранилища, происходит слёт любителей пирсинга по обмену передовым опытом? - как бы невзначай поинтересовался Степан, заметно сбавляя свой быстрый, энергичный шаг.
- О-о-о!!! Я вижу, встреча с «Оно» произвела на тебя неизгладимое впечатление! - захихикал я. - Зачем же ждать лета? Может, вернёмся и догоним это утыканное побрякушками чудо. По-моему, ты ему тоже очень даже понравился.
- Я категорически отвергаю твои непристойные и пошлые намёки, - с нескрываемым чувством обиды пробубнил гигант. - Это я спросил просто так - для общего развития. Ведь мыслящий человек должен изучать жизнь во всём её буйном разнообразии, а также во всех аспектах и проявлениях.
- Тогда тебе будет небезынтересно узнать, что на берегах водохранилища Ермал в сорока километрах от Фафе каждое лето происходит массовый фестиваль нудистов! - подзадорил я друга.
- Не-е-е-т! Меня туда и калачом не заманишь! - равнодушно отмахнулся от ценной информации Степан. - С детства не могу терпеть мрачных и занудных личностей. Тем более их массовое сборище! Пусть эти зануды нудятся без меня!
Эти слова гиганта, как последняя капля, переполнили чашу моего терпения, и я задал давно мучавший меня вопрос:
- Стёпа! Ты ведь говорил, что уже после первого семестра в КПИ заслуженно получал повышенную стипендию. Я ещё могу поверить, что точные науки давались тебе легко, и ты без всяческих проблем сдавал их на «отлично». Но ведь кроме точных наук в институте преподаются ещё и общественные! А в советское время необходимо было сдавать экзамены по истории КПСС, марксистко-ленинской философии и политэкономии. А ты меня хоть убей, но я ни за что не поверю, что ты сдавал эти очень нужные советскому инженеру предметы на твёрдую «пятёрку».
- Ну, убивать тебя ещё рано, хотя, честно говоря, иногда руки так и чешутся скрутить тебе шею, - оскалился Степан и, вдруг полиловев, взревел голосом голодного людоеда: - Так значит, ты не веришь, что я, с моим острым и пытливым умом, мог беспроблемно одолеть никчемные гуманитарные науки?!!
- Не верю! - с твёрдым убеждением ответил я, но, на всякий случай, отодвинулся чуть-чуть подальше. Метра на два или три.
- И правильно делаешь, - неожиданно спокойным и ровным голосом согласился гигант. - Но клянусь тебе палашом моего славного предка, что повышенную стипендию я действительно получал уже после первого учебного семестра. На первом же занятии по физической культуре в КПИ меня узрел преподаватель, ответственный за развитие лёгкой и не очень лёгкой атлетики. Он, оказывается, видел меня на республиканских соревнованиях, где я, будучи ещё школьником, метал ядро, копье, диск и молот за юношескую сборную Тернополя. Его ещё тогда впечатлили мои результаты и физические кондиции. А узрев меня в КПИ, он просто взвыл от восторга:
- Парень! Да тебе крупно повезло! Мы ведь из тебя настоящего чемпиона сделаем!
А я-то надеялся, что хоть в институте отдохну от надоевших мне до смерти бесконечных соревнований. Хвала Всевышнему, что на кафедре физкультуры не узнали, что у меня были ещё и солидные достижения во многих других видах спорта.
Степан нагнулся, поднял с тротуара обрезок доски и пристроил его на парапете невысокой ограды, за которой виднелся затемнённый двухэтажный коттедж. Особнячок определённо пребывал не то в стадии перестройки, не то затяжного капитального ремонта.
- Давай присядем. У меня ноги отваливаются, - устало произнёс выдохшийся богатырь. - Часы остановились, мобильник разбился, на твоём сотовом «сел» аккумулятор, но я думаю, что сейчас около четырёх часов ночи. Сегодня праздничный день, так что, насколько я помню, первый автобус на Фафе отправляется около 11 часов утра. Поэтому спешить нам решительно некуда.
- Как четыре часа?! - негодуя, взорвался я. - Да вот-вот уже должно начинать светать! Мне кажется, что мы уже целую вечность шляемся по злачным задворкам и закоулкам этого города.
- Да ты не кипятись, Василий, - попытался успокоить меня мой более уравновешенный товарищ. - Мы ведь находимся на оживлённом проспекте, а ни прохожих, ни общественного, ни частного транспорта не видать и не слыхать.
Степан уселся на край дощечки и жестом предложил мне последовать его заманчивому примеру. Гигант неспешно достал из кармана два шоколадных батончика. Один из них он ткнул мне в руки, а со второго начал медленно сдирать неподатливую упаковку.
- Похоже, не только твои часы остановились, а и само Время уснуло в эту сумасшедшую Рождественскую ночь, - раздражённо буркнул я и, примостившись на свободном крае доски рядышком с другом, начал лениво жевать приторно-сладкий молочный шоколад. - Теперь рассказывай, согласился ли ты стать чемпионом, или нет?
- Нет. Поначалу я наотрез отказался, но уже на следующий день прямо с занятий меня вызвали «на ковёр» к заместителю ректора. Тот даже не предложил мне присесть, а что-то гневно начал тараторить на рафинированном украинском языке. И хоть я два года прожил в Тернополе и всё-таки более-менее освоил родной язык, но ничегошеньки не смог разобрать из этого обильного словесного поноса. Минут пять замректора сосредоточенно брызгал слюной, интенсивно проводя идеологическую воспитательную работу. Но, в конце концов, по моему высокоинтеллектуальному выражению лица, он достоверно понял, что всё это время зря сотрясал воздух своего обширного кабинета.
- Ви що, досконало не володієте рідною мовою? - изумлённо спросил он.
Пришлось объяснить этому лысоватому очкарику, что я не только не говорю в совершенстве, но даже далёк от среднего уровня понимания того диалекта, которым так виртуозно владеет пан заместитель.
Проректор брезгливо хмыкнул, открыл папку моего личного дела, лежащую перед ним на столе, и минут пять внимательно штудировал мои документы. За его спиной на стене мирно висел выцветший портрет Владимира Ильича Ленина. Как мне показалось, вождь мирового пролетариата с нескрываемым любопытством заглядывал через плечо владельца кабинета, изучая факты моей богатой и насыщенной событиями биографии.
- Но ведь по паспорту вы украинец и фамилия у вас чисто украинская, - упрекнул меня чиновник, неохотно переходя на русский язык.
И мне ничего не оставалось делать, как рассказать ему о моём трудном детстве в колымской «ссылке», в глухих дебрях дикой Восточной Сибири.
- Тогда почему же у вас в аттестате по украинскому языку и литературе стоят «пятёрки»? - не отставал от меня озадаченный заместитель.
Пришлось покаяться и признаться, что оценки по ряду гуманитарных наук я заслужил, защищая честь школы и родного города на спортивных аренах нашей прекрасной республики. Но я заверил чиновника с учёной степенью, что оценки по точным наукам заработаны мной абсолютно честно. Что, собственно говоря, и подтверждают мои блестящие результаты на вступительных экзаменах. О том, как было написано мной сочинение, я предпочел скромно умолчать.
Проректор призадумался, упёр локоть левой руки в подлокотник кресла и охватил мясистыми пальчиками свой недоразвитый двойной подбородок. Он ещё раз глубокомысленно хмыкнул и уставился на бронзовый бюстик, стоящий посредине его циклопического письменного стола. Пальцами же правой руки он начал нервно барабанить по крышке стола, как бы общаясь азбукой Морзе с безмолвным изваянием почтенного мужа. Судя по внешнему виду и причёске этого бронзового гражданина, он жил ещё в далёкие и темные дореволюционные времена. Потом мои однокашники объяснили мне, что это скульптурное изображение знаменитого украинского учёного и общественного деятеля с какой-то садово-огородной фамилией. Ни то Вишневский, ни то Грушевский... А может быть Яблонский. Точно не помню.
Минуты три заместитель выстукивал пальцами дробь, пристально вглядываясь в черты своего великого предшественника. И я уже начал подумывать, что он, пронзив мыслью пространство и время, ушёл в какое-то иное параллельное измерение. Но, неожиданно, мыслитель вскочил с кресла и энергично забегал по кабинету, заложив одну руку за спину, а вторую за лацкан своего добротного пиджака. Когда он раз за разом проносился мимо, меня обдавало волной едкого, насыщенного запаха телесного пота. Кондиционер, похоже, был безнадёжно сломан, и было просто гигиеническим преступлением сидеть в такую жару в душном кабинете при галстуке и в костюме из чрезмерно плотной ткани. Я чуть было не упал в обморок от острого подмышечного аромата непоседливого хозяина кабинета.
- Буду с вами предельно честен и откровенен. Мы живём сейчас на сломе времён, и в нашей многострадальной стране назрели кардинальные перемены, - говорил пан оратор то ли мне, то ли своему бронзовому наставнику. - Застой сменился перестройкой, которая неизбежно повлечёт за собой самоопределение украинского народа. Ещё год-другой и последняя колониальная империя рухнет под разрушительным воздействием могущественных центробежных сил. Но мы не должны бездумно отвергать и отбрасывать богатый опыт старой советской системы, особенно в сфере воспитания подрастающего поколения в духе преданности комм...
Проректор осёкся и бросил косой взгляд на портрет вождя мировой революции:
- Но дух, конечно, тоже придется вскорости заменить.
- Настоятельно рекомендую Вам «Fa». И дух будет не таким смертельно-разящим, и запах станет гораздо более приятным и ароматным, - коварно дернул Нечистый меня за язык.
(Прим. «Fa» - немецкий дезодорант, распространенный в СССР в конце перестройки).
- Что-что? - рассеянно взглянул на меня чиновник, который к величайшему счастью, не расслышал моей язвительной реплики.
- Продолжайте, продолжайте! - успокоил я перевозбужденного проректора. - Ваши мудрые слова безмерно тронули моё трепетное сердце и душу истинного украинского патриота.
- Да вы присаживайтесь, пан Степан! - расцвёл ободренный моими словами поборник независимости. - Мы должны заново воссоздать образ молодого украинца: волевого, энергичного, морально устойчивого, активного созидателя и строителя национальной государственности! Новое время востребовало нового героя, с которого бы брали пример и на которого ровнялись бы юноши и девушки нашей Великой Родины…. То есть, я хотел сказать, Батькивщыны.
Заместитель, пробегая мимо своего стола, всё время бросал вопрошающие взгляды на бюст своего идейного вдохновителя, словно сверяя с ним свои самые сокровенные мысли и чаяния.
- Каким должен быть кумир нашей золотой украинской молодёжи? - поинтересовался проректор у своего отлитого в бронзе учителя и, получив мысленный ответ, патетично провозгласил: - Во-первых, глубоко образованным и идейно подкованным молодым человеком, который был бы не только великолепным специалистом в своей профессии, но также и отлично разбирался во всех вопросах политической и общественной жизни. Короче, как говорили советские идеологи (и он снова покосился на портрет Ленина): «должен быть всесторонне и гармонично развитой личностью». Во-вторых, наш герой должен быть высоким, сильным, стройным, ловким, (чиновник непроизвольно выпрямился и втянул в себя свой дряблый, обвисший живот) светловолосым и голубоглазым атлетом, и к тому же великолепным и неординарным спортсменом.
И проректор задумчиво посмотрел сквозь очки выцветшими водянистыми глазами на своё отражение в стекле громадного книжного шкафа. Немного полюбовавшись собой, потертый жизнью научный деятель заботливо пригладил на бугристом затылке жидкие остатки своей некогда пышной шевелюры. Видно, именно таким неординарным светловолосым атлетом он и видел себя в своей далёкой, но чрезвычайно бурной и героической молодости.
- Иными словами, должен быть, по духу и крови, настоящим, истинным арийцем! - снова нагло и злокозненно потянул меня Лукавый за язык.
Я в ужасе прикрыл ладонью мой рот, опасаясь праведного гнева побитого молью воспитателя нового поколения. Ведь за такие слова можно было бы и с треском вылететь из нашего института.
Однако проректор неожиданно встрепенулся и, глядя на меня с нескрываемым уважением, спросил:
- Как, Вы тоже читали новейшие изыскания современных украинских историков?! Согласно им, именно Украина является колыбелью и прародиной древних арийских племён! Именно отсюда они двинулись покорять необозримые просторы Азии и Европы. И я уверен, что мы являемся прямыми и самыми чистыми потомками величайшего древнего народа.
Но мы немного отвлеклись. Так вот! Вы, пан Степан, имеете все необходимые задатки для того, чтобы стать лидером талантливой Украинской студенческой молодёжи. А также быть ей достойным и наглядным примером для подражания. И имя у вас тоже подходящее.
- Да какой же из меня лидер? - в страхе пролепетал я. - Я ведь и свой родной язык-то толком не понимаю.
- Не вижу ничего страшного! Языку, при должном рвении и старании, и обезьяну научить можно ... То есть, я хотел сказать, и папуаса. Да Вы только посмотрите, сколько по киевским высшим учебным заведениям бегает чересчур загоревших студентов из развивающихся стран Азии и Африки! Вы меня понимаете?
- А как же! Конечно! Я отлично помню слова великого классика:
«Да будь я негром преклонных годов,
И то, без унынья и лени,
Я рус...»
- Не надо! - холодно прервал меня проректор. - Эта цитата здесь явно не к месту!
 
- Стёпа! Ты читал Маяковского?!! - поражённо воскликнул я.
- Вообще-то, нет! - смущённо признался исполин. – Но признаюсь тебе, как поэт поэту, мне всегда нравились его твердый и чеканный слог: хлесткий как щелчок бича, резкий как удар лихой кавалерийской шашки.
- Да тебе бы литературным критиком быть! – польстил я литературоведу-самородку. – Но откуда же ты знаешь стихи Маяковского, если не читал его произведений?
- Да стоило мне хоть раз услышать его вирши на уроке или по телевизору, - и я мгновенно запоминал их наизусть. Ты же знаешь, какая у меня великолепная слуховая память, - гордо задрал свой нос Степан Андреевич Тягнибеда.
Неожиданно он прытко вскочил ногами на парапет ограды, пружинисто выпрямился и с суровым лицом, вперяясь в сияющую Луну, торжественно и громогласно продекламировал:
«Я волком бы выгрыз бюрократизм,
К манде почтения нету!
К любым чертям с матерями катись
Любая бумажка, но эту...
Я достаю из широких штанин
Змею двухметроворостую!
Жандарм вопросительно смотрит на сыщика,
Сыщик ...
Степан замялся, морщась, напряг извилины своего могучего мозга - и вдруг выпалил:
- ...на прохвоста!
Моргнул многозначаще глаз насильника,
Хоть череп снесёт задаром вам...»
- Хва-а-атит! - истерически захохотал я. - Не то Володя Маяковский сейчас трижды перевернётся в своём дубовом гробу!
В этот момент страшный потусторонний рык прогремел буквально за моей спиной, и меня обдало горячей волной адского смрада и зловония.
 
Я кубарем скатился с парапета ограды на тротуар и больно ударился локтем о довольно-таки жесткий асфальт. Заметив краешком глаза, что сверху на меня спиной падает тело даровитого чтеца, я мгновенно оценил всю трагичность ситуации и резко откатился в сторону. На место, где я только что лежал, раскинув руки, плашмя рухнул поверженный Колосс. Со звуком упавшей с неба деревянной чурки, он стукнулся затылком о дорожное покрытие. Я уже слышал сегодня подобный звук, но на этот раз мне показалось, что череп моего друга действительно раскололся.
- Й-й-о-о-о-о-балдеть можно!!! - взревел Степан, хватаясь рукой за ушибленное место. - Да что же это такое!!! Уже третья шишка за сегодняшнюю ночь!!! Ведь так и сотрясение мозга заработать недолго!
- Кому - сотрясение мозга (если он, конечно, у него есть), а кому - тройной инфаркт с летальным исходом и «горящая» путёвка в Мир Иной, - чуть не плача промычал я, энергично растирая рукой щемящую левую грудь.
Я с ужасом взглянул вверх и увидел, сквозь стальную решётку ограды, оскаленную пасть жуткого чудовища. С острых клыков взбешённого зверя капала густая и вязкая слюна. Но по басистому лаю монстра, я все-таки догадался, что нас атаковала очень злая и агрессивная собака.
- Ну и телёнок! - гневно изрек гигант. - И какая подлая тварь! Мы ведь с четверть часа мирно гутарили на заборе и только сейчас эта коварная зверюга надумала нас пугнуть!
- Видно, где-то мирно дремала, но её разбудили вирши, хлёсткие как удар бича бывалого дрессировщика, - нервно пробурчал я, вставая и отряхивая грязь с моей помятой одежды.
Степан обижено взглянул на меня, потом поднялся с тротуара, медленно подошёл к решётке ограды и пристально посмотрел в глаза лающей взахлёб псины. Огромная собака словно поперхнулась слюной. Её лай стал похож на кашель простуженного старика и, медленно затихая, выродился в тихое и жалобное поскуливание. Злость и ярость как-то незаметно растворились в глазах притихшего зверя. Теперь он смотрел на своего визави взглядом собаки, жестоко наказанной своим любимым хозяином. Затем Степан сотворил то, чего я не сделал бы за все богатства и сокровища этого мира. Он протянул свою руку сквозь прутья решётки и ласково потрепал здоровенного пса за холку. Зверь закрыл глаза, покорно и доверчиво принимая дружбу властного исполина. Неожиданно пес повернул свою морду влево и признательно облизал ласкающую его крепкую руку.
- Хорошо, дружочек. Иди, отдыхай, - услышал я тихий, но твёрдый голос Степана.
Кобель неуклюже развернулся и равномерно затрусил в сторону затемнённого двухэтажного особняка.
- Ирландский дог - умная собака. Пёс сразу понял, кто истинный хозяин положения, - улыбнулся мой друг, умащиваясь на прежнее место на краю дощечки. - С некоторых пор собаки стали без лишних слов и понимать, и слушаться меня. И это меня в какой-то мере обнадёживает. Садись. Он больше уже нас не потревожит.
- Спасибо. Я лучше постою, - переминаясь с ноги на ногу, проворчал я. Но почувствовав, как мелко дрожат от нервного перевозбуждения мои непослушные ноги, всё-таки присел рядышком с моим невозмутимым товарищем. Постепенно нервная дрожь унялась и кровь перестала лихорадочно пульсировать в височных артериях. Но я явственно ощутил, как ползучая усталость стала предательски проникать во все мои до безобразия расслабившиеся члены.
- И чем же закончилась твоя беседа с проректором? - поинтересовался я только для того, чтобы не впасть в дрему.
- Между прочим, пан чиновник отметил, что у меня прекрасная дикция и на следующем торжественном вечере, посвящённом памяти великого Кобзаря, я непременно буду читать со сцены его бессмертный «Заповіт». А пока я должен безропотно выполнять указания моего нового тренера и защищать спортивную честь института во всех метательных видах лёгкой атлетики.
- Но интенсивные тренировки отнимают так много нужного для учёбы времени! - хлюпая носом, пожаловался я. - Боюсь, что я попросту «завалю» некоторые крайне важные предметы, особенно гуманитарные науки. И как же тогда быть с достойным примером для подражания?
- Хорошо, - устало вздохнул заместитель. - Используем передовой опыт вашей средней школы. Вы упорно тренируетесь и выступаете на всех легкоатлетических соревнованиях, на которые будете призваны, а мы позаботимся о вашем гуманитарном образовании. Кстати, моя супруга – заслуженный учитель Украины. И я лично походатайствую, чтобы она хорошенько подтянула Вас по украинскому языку.
И проректор развернул ко мне стоящий на его столе фотопортрет в шикарной позолоченной рамочке. Признаюсь честно и откровенно, что вид этой не в меру пышной и слегка перезревшей дамы никоим образом не возбудил во мне стремление к познанию родной речи.
- Пожалуйста, только не надо меня за что-либо куда-то тянуть! – воспротивился я неуместному предложению моего благодетеля. – Ну, зачем же отрывать заслуженного учителя от заслуженного им ударным трудом отдыха? Я и самостоятельно могу восполнить пробелы в моем гуманитарном образовании. В крайнем случае, найму толкового репетитора. А на предложенных Вами условиях я не только молот, но и наковальню заброшу в огород нашего северного соседа.
Эта плоская шутка так понравилась пану патриоту, что он на прощанье похлопал меня по плечу и пророчески молвил:
- Не сомневаюсь, пан Степан, что со следующего семестра Вы будете заслуженно получать у нас повышенную стипендию.
На том и разошлись.
Мой новый тренер оказался отличным мужиком. Я не любил тренироваться, а он имел свой маленький бизнес, который требовал его постоянного личного присутствия. Поэтому мы тренировались только непосредственно перед ответственными соревнованиями, а время остальных тренировок использовали каждый по своему усмотрению. Это устраивало нас обоих. На мелких соревнованиях моих физических кондиций вполне хватало, чтобы занимать высшие места на подиуме. А на более крупных - я и сам старался выше второго места не «прыгать», чтоб не привлекать внимания селекционеров различных сборных. Таким образом, я обеспечил себе тихую и спокойную жизнь. Когда же приходило время экзаменов, то точные и технические науки я сдавал сам. А перед экзаменами по гуманитарным и общественным наукам я попросту отдавал зачётку пану прокуратору… Тьфу ты, черт! Я хотел сказать, пану проректору. И тот на следующий день возвращал мне её назад уже с выставленными отличными оценками. После первой сессии меня повесили... Я имел в виду, что мою фотографию повесили на доску почёта, как отличника учёбы и пока ещё не совсем заслуженного мастера спорта. Я получал повышенную стипендию и вроде бы все были довольны. Но...
После того лета, что мне довелось проработать в бригаде грузчиков, я даже и не заметил, как чересчур сильно окреп физически. И на первых же соревнованиях (а это было на республиканском первенстве общества «Буревестник») бросил молот очень и очень неудачно. Пять попыток я бездарно запорол, но в последней швырнул «шарик» так далеко, что у тренера и у судейской коллегии челюсти поотпадали. Конечно не рекорд, но всё-таки лучший результат сезона. Да и в метании ядра, диска и копья мои результаты оказались сверх меры впечатляющими.
На следующих соревнованиях, на чемпионате Украины, перед квалификацией мой тренер шепнул мне на ушко:
- Видишь вон тех мужчин у дальнего края сектора? Тот высокий и крепкий мужик в светлом костюме - главный тренер сборной СССР по метательным видам спорта. Пришёл специально посмотреть на твоё выступление. Ох, боюсь, заберут тебя у меня после этих соревнований!
- Не страшись, Сергеевич! - успокоил я моего наставника. - Меня вовсе не прельщают упорные, интенсивные и изнуряющие тренировки под бдительным присмотром какого-нибудь тщеславного штамповщика чемпионов. Буду метать сильно, но аккуратно!
- Эх! - мечтательно вздохнул мой опекун. - А ведь я могу прославиться как тренер, открывший и взрастивший феноменальный талант будущего чемпиона!
- Типун тебе на язык, Сергеевич! - раздраженно буркнул я. - Ты лучше скажи, что это за лоснящийся колобок совсем не спортивного вида, перед которым так лебезит главный тренер?
- Кто-кто? Тот толстячок в роскошном сером костюме при галстуке в горошину? - прищурился тренер, - О-о-о! Из окна кабинета этого гуся видны все стадионы Советского Союза, а также стран братского социалистического содружества. Далеко не последняя «шишка» в Госкомспорте. Если ты ему приглянешься, то твоё светлое будущее будет обеспечено на многие годы вперёд! Дерзай! Он ждёт от тебя небывалых, рекордных результатов!
Чиновник, главный тренер и свора мелких прихлебателей от спорта стояли подле дальнего края сектора у дуги, обозначающей мировой рекорд.
- Если при раскрутке молота меня занесёт чуть вправо, и я брошу достаточно далеко, то... - мелькнула в голове глупая мысль, которую я тут же отбросил, как необоснованную и провокационную.
Но, к величайшему огорчению, уже при выполнении моей первой попытки, именно так всё точнёшенько и произошло. Молот ушёл куда-то вверх, чуть задев левый угол защитной сетки. Описав высокую крутую траекторию, снаряд начал падать вниз, и я с ужасом понял, что он рухнет как раз на головы членов высокопоставленной спортивной делегации. К моему глубочайшему удивлению, холеный чиновник оказался в прекрасной спортивной форме. Он первым дал задорного, резвого стрекача. За ним вприпрыжку помчался главный тренер, а затем побежала и вся пёстрая свита доверенных и приближённых личностей. Самым последним нёсся, оглядываясь на ходу, судья с белым и красным флажками в руках. К счастью, никто не пострадал за исключением судейского столика для записи зачётных результатов.
- Каких результатов? - не понимая, замотал я гудящей от мигрени головой.
- В эстафете 4 по 100 метров. Эти соревнования проводились параллельно с нашими, и злосчастный столик поставили слишком близко к сектору метателей молота, - разъяснил мне ситуацию Степан. - Видел бы ты тот столик после свалившейся на него кары небесной! Хоть в музей на выставку неомодернистов отправляй! Впечатляющая инсталляция получилась! Судьи в эстафете, сами бывшие спринтеры, забыв о субординации, сбежали ещё раньше начальственного суперчиновника. Если б меня не вынесло из круга для метания, и если б молот попал в зачётный сектор, то в тот день мог бы родиться новый мировой рекорд!
Чиновник Госкомспорта оказался человеком на удивления хладнокровным и не стал поднимать шума и гама из-за какой-то там неудачной попытки молодого спортсмена. Но, на всякий случай, переместился со своими «придворными» за защитное ограждение с тыльной стороны сектора для метания.
Пришло время моей второй попытки. Взял я молот, прошёл за ограждение и попытался сосредоточиться. Но мои тяжкие думы объявили суверенитет и коварно разбрелись по всем четырём сторонам света.
- А опоры сеточного ограждения совсем проржавели, - путались в моей голове какие-то нелепые мысли. - Конечно, их подкрасили перед соревнованием, но от этого они отнюдь не стали прочнее. Если у какого-то породистого молотобойца сорвётся снаряд и попадёт в верхнюю часть стойки, то ограждение может и не выдержать.
Но в тот роковой день все мои даже самые чёрные мысли почему-то имели свойство воплощаться в реальность.
А в это время влиятельный партийный функционер от спорта подозвал моего тренера и высказывал ему своё веское мнение о моей скромной персоне:
- Твой подопечный, Ярослав Сергеевич, очень физически сильный и крепкий парень. И у него отменный андроповологические данные и кондиции.
 
- А может, «антропологические данные»? – не сдержавшись, прервал я рассказчика.
- Может быть, может быть, - смиренно согласился Степан и, вдруг, ни с того ни с сего начал оправдываться. - Столько лет прошло. Разве всё упомнишь?
- Так какие же ценные указания дал твоему тренеру главный спортивный босс? - попытался вернуть я гиганта в ложе прежнего повествования.
 
- Какие такие ценные указания? - изумился исполин. - Ах, да! Он фамильярно потрепал Сергеевича по плечу и обнадеживающе предсказал: «Если ты научишь этого недотёпу не вылетать из круга и бросать молот не вверх, а вдаль, то он без особого труда обновит мировой рекорд метров на десять-пятнадцать».
Я так разволновался от этих веских слов сановного эксперта, что чуть было не просрочил время начала попытки. Мне пришлось собрать в кулак всю мою волю и сосредоточить моё рассеянное внимание на том, чтоб не переступить при раскрутке молота через роковую черту. А тут ещё и Сергеевич масла в огонь подлил:
- Если ты и сейчас при раскрутке выскочишь из круга, то я тебя твоим же собственным молотом пришибу, - по-змеиному зашипел он из-за ограждения.
Лучше б он этого не говорил.
Но, как бы там ни было, попытка удалась на славу! Из круга я не вышел и снаряд со страшной скоростью отправился в полёт. Правда, самую чуточку не туда. А вообще-то, если разобраться толком, то он улетел вовсе не туда. А если сказать ещё точнее - то в совершенно противоположную сторону. Ядро молота попало прямо в верхнюю часть центральной стойки защитного ограждения. Раздался такой ужасающий грохот, треск и скрежет металла, будто злосчастный «Титаник» с ходу налетел на огромный айсберг и переломился точнёшенько пополам. Да и сам айсберг при этом столкновении раскололся как минимум на две равные части.
На этот раз никто никуда убежать не успел. Все словно завороженные смотрели, как ограждение с визгом уродливо деформировалось и, как бы нехотя, завалилось на бок. К счастью, вес у защитного ограждения оказался сравнительно небольшой. Как установила комиссия, расследовавшая этот инцидент, ржавчина за многие годы «съела» более половины веса конструкции. Администрация стадиона только время от времени подкрашивала ограждение, игнорируя предупреждения о его ветхости.
Но с другой стороны, как говорят в народе, нет худа без добра. Вскоре на стадионе на месте этой громоздкой, допотопной клетки для хищников установили новейшую современную конструкцию, купленную где-то на диком капиталистическом Западе. Между легкими титановыми опорами взамен металлической была натянута сверхпрочная синтетическая сетка.
- Степа! Это не так важно! - пресек я пространное словоизлияния несостоявшегося рекордсмена. – Ты лучше скажи, сколько человек пострадало от этого ужасающего крушения?!
- Народу под упавшей сеткой оказалось много, все выставили свои руки и худо-бедно удержали буквально прогнившую от времени ограду, – утешил меня бывший молотобоец. - Правда, многие из участников этого происшествия были просто шокированы неожиданной страшной техногенной катастрофой. Некоторым, особенно эмоциональным, понадобилась экстренная помощь опытных психологов. Но обошлось без человеческих жертв и каких-либо тяжких телесных повреждений. Надо признать, к чести партийного функционера, он даже не обмочился, как некоторые из его верноподданных прихвостней. Только побледнел как мел и судорожно вцепился пальцами в металлическую сетку. Двое санитаров с невероятными усилиями разжали ему пальцы и выволокли бедолагу из-под обломков ограждения. Чиновник дрожащими руками достал из кармана упаковку каких-то таблеток, высыпал на ладонь целую пригоршню белых «колёс» и с величайшим трудом запихнул импортное снадобье в свой перекошенный ротик.
- Мамочки мои родные! - наконец, простонал представитель Госкомспорта. – Да этот парень пострашнее Тунгусского метеорита будет! Ведь это же не Тягнибеда, а какой-то Кидайбеда.
Соревнования метателей перенесли на другой стадион. Я очень боялся, что меня, вообще, не допустят к дальнейшим состязаниям. Но функционер от спорта оказался человеком не злопамятным. Я с трудом прошёл квалификацию, а в финальной части удачно реализовал всего лишь одну единственную попытку. Последнюю! Этого вполне хватило мне, чтоб занять второе место, к глубочайшему разочарованию моего институтского тренера. Он ожидал от меня гораздо более ощутимых результатов. Но администрация института осталась довольна, так как я оказался в тройке призёров ещё и в метании диска, копья и ядра.
- Я не усматриваю особой трагедии в итогах чемпионата! - оптимистично ответил ректор на стенания Сергеевича об упущенных мной возможностях. - У этого юноши все достижения ещё впереди! Ведь он только-только перешёл на второй курс!
- Он даже не подозревал, что это был последний год моего обучения в его институте,- грустно вздохнул Степан и, вдруг, в его глазах отразилась необыкновенная твёрдость и решимость. - Ничего! Лет этак через сорок-пятьдесят перед главным корпусом КПИ поставят монумент с памятной табличкой на гранитном постаменте. И там золотыми буквами будет написано:
Тягнибеда Степан Андреевич.
Великий сын украинского народа два года учился
в стенах этого прославленного учебного заведения
и бросил его, о чём невыносимо и горько сожалел
всю свою оставшуюся сознательную жизнь.
А на стене общежития, где я когда-то обитал, будет торжественно установлена мемориальная плита:
«Здесь жил, учился и творил величайший гений современности Степан Андреевич Тягнибеда».
- Господи! Что же ты там ещё такого натворил? – в ужасе схватился я за голову.
Степан сердито взглянул на меня, по-детски надул губы и, сложив руки на могучей груди, обиженно отвернулся в сторону.
Несколько долгих, тягучих минут Степан мрачно всматривался в серебристый диск Луны, покачивая в воздухе своими свисающими длинными ногами.
- Святые мученики! И за что мне только выпала такая горькая и нелёгкая доля! - наконец, печально вздохнул он. - Сидишь тут, в захолустной Португалии, на грязном и холодном заборе, изливаешь свою трепетную и ранимую душу какому-то неблагодарному недоумку, доверяешь ему свои самые сокровенные мысли и переживания, а он только ехидненько издевается и подтрунивает над тобой! А ведь улыбнись мне хоть чуточку ветреная Фортуна и крейсировал бы я сейчас на борту моего личного катера у берегов благодатного Тасманского залива. Удил бы в тёплых морских водах жирного тунца и наслаждался бы всеми прелестями полнокровной жизни состоятельного австралийского гражданина.
- Да не сердись ты на меня, Стёпа! А если, каким-то образом, я вольно или невольно «задел» твои лучшие чувства, то искренне прошу у тебя извинения за мои резкие и необдуманные слова, - в который раз покаялся я другу. - Хотя мне кажется, что вчерашний день и эта безумная ночь настолько утомили и вымотали нас, что мы начали терять не только чувство меры, но и чувство юмора.
Я выдержал короткую паузу, чтоб хоть как-то сгладить неловкость ситуации и вкрадчиво задал не дающий мне покоя вопрос:
- Стёпа! А действительно, почему твои дочки остались в Украине, жена бесследно пропала где-то в Италии, а ты очутился в далёкой Португалии? С какой стати ты торчишь здесь, а не в изобильной и благостной Австралии, куда вы все так отчаянно и страстно стремились? Тем более, что у вас там, как я понял, живут состоятельные и влиятельные родственники.
(О попытке Степана эмигрировать в Австралию рассказано в повести «Австралийский магнат»)
Где-то за оградой особняка уныло и протяжно завыл пес, который совсем недавно чуть не довёл меня до инфаркта.
- Да ты окончательно отбил у меня всяческую охоту рассказывать о самых тяжких и трагичных днях моей и без того несносной жизни, - раздраженно забрюзжал великан. – Теперь можешь сидеть, глазеть на Луну и подвывать нашему тоскующему четвероногому другу.
Я медленно и печально поднял мою буйную головушку к бездонному звездному небу. И, действительно, мне невыносимо захотелось присоединить мой скорбный глас к заунывному и тягучему собачьему вою. Сколько же времени осталось до восхода Солнца? Может быть, всего лишь два часа, а может быть, и всех полных пять с лишком. Видно и вправду, самое трудное в мире занятие – это либо ждать, либо догонять. Но так как последний автобус на Гимараеш мы, к сожалению, не догнали, то нам только и остается дожидаться долгожданного рассвета.
Неожиданно с самой вершины звездного шатра свалилась яркая звездочка, прочертив длинную светящую полосу буквально чрез весь небосклон. Успел ли я задумать заветное желание? Но вот только какое желание может быть у изнуренного и измученного бессонницей человека? Скорей бы добраться до мягкой, уютной и теплой постели? Для нас сейчас самое важное – не уснуть и дожить до восхода дневного светила.
Блаженные лучи святого Солнца
Рассеют наваждение жуткой ночи.
И, несомненно, всё без промедленья
Вернётся на привычные места.
Неожиданно, где-то совсем рядышком, я услышал хриплый крик какого-то залётного простуженного петуха. Он будто бы робко пробовал силу своего некогда звонкого гласа после продолжительного и тяжкого респираторного заболевания. И откуда только мог взяться петух в элитном спальном районе города, среди роскошных и комфортабельных приватных особняков? Хотя вполне возможно, что некий богатый сумасброд и выращивает на подворье экологически чистую птицу для своего же собственного здорового питания.
Неодолимо клонит ко сну. Но впасть в дрему на таком пронизывающем холоде и в такой неподходящей одежде - было бы просто безумием. Крепись, Василий! Только бы не уснуть, только бы не уснуть, только бы не уснуть….
Copyright: Василий Шарлаимов, 2018
Свидетельство о публикации №370822
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 01.01.2018 23:09

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта