Толстый слой дорогой помады ровно ложился на рот.

Воздушные ямы при посадке самолета не мешали Дашке очертить губы.

- Москва такой город! Та-акой, ой, ну столица жа, - пьяные

гастрольные субретки из театра Табакова, сидевшие напротив,

откровенно потешались над Дашкой.

Но Дашку ничто не могло поколебать, даже сам Табаков,

выглянувший из-за шторки бизнес- класса на хохот актерок, скользнув

по Дашке взглядом, довольно ухмыльнулся в пухлые щеки:

- В моей труппе, или не в моей? Приземлимся-разберёмся, не

убегайте,- промурлыкал коньячно, снова засопел.

Дашка с урбанистической педантичностью продолжала поправлять

макияж. Через три часа она сама станет москвичкой! Пусть все будет по

столичному: новое, наглое и дорогое! Теперь можно в упор взглянуть

театру Табакова в лицо: актерки умолкли, пряча утомленные

провинцией лица, отвернулись, пряча, выцветшие лица без макияжа.

Дашке приятнее было думать, что их довели её безупречные стрелки, а

не коньяк. Так вот, девочки из массовки, можете не зубоскалить, мне еще

на посадке сказали, что я самая красивая девушка на рейсе, и не важно,

что он назвал меня красивой тётей, этот подросток.

Москва - такой город, такой, да знает она всё, её там ждут уже много

лет, а вы что думаете? Я вам не просто так тут сижу- лечу! Жених, а как

его ещё назовешь, жених, конечно, уже давно, жених, пусть и не виделись

они несколько лет. Долго даже вспоминать, почему так, но вот так!

Не виделись и не слышались, и не писали, а он такой красавчик, за

ним ведь бегать надо. О, нет, это не для меня, но вот уж если позовут! И

тут в последние месяц- письмо за письмом, мэсеч за мэсечем! Конечно,

это могло свершиться еще лет чуток назад, но в тот раз они разминулись в

аэропорту: она ждала его больше часа в этом Домодедово-Кошелково. А

как села в электричку, то и увидела его в прибывающем поезде, он все-

таки приехал за ней в аэропорт. Ну махала, ну кричала, разве сейчас кто

поймет, как было жить без мобилы, они тогда только у чубайсов были.

Переночевала на вокзале, на Рижском, он почище, вернулась в

Кошелково, нет, чтобы прямо домой к его родителям- вот я, невеста ваша,

деревня! А красивые и молодые - как раз то, что надо для Москвы. Москва

такой город, а как иначе?

- Да-а, чуть не забыла, еще этот конверт и зачем я его взяла , где же

он, куда сунула, а вдруг там пластиковая бомба? Сказал, что паспорт на

визу, да ,конечно, паспорт, что еще -то? Деньги так уже не возят, или

возят? Парень уговорил пока стояла на регистрацию, все -таки я какая-

то добрая, значит слишком провинциальная, почему именно ко мне надо

было подойти? Простодушная? Доверчивая? Или дура? Доступная такая

что ли? Как бы не так! Так почему ко мне? Буду считать, что я по-

американски открытая! Вот!

У выхода встречающих пришлось пробираться сквозь коридор

таксистов, цветов, табличек и визгов; с шумом толкался театр Табакова:

- Так ты не с нами что ль ? - Табаков пропел, не забыл её! И Дашка

чуть не поплыла восковой свечой, готовая ухватиться за его рукав - с

вами, с вами.

- Это не наша мама, пошли пошли,- актёрки её оттеснили завистливо

и ревностно.

- Здравствуйте, Даша!

Кто это ко мне на «вы»? Этот? Яркий, поджарый и такой столичный, ну

столичный же! Мужчина протягивал руку:

- Я вас сразу узнал! Мне сказали, что конверт будет у самой красивой

девушки на рейсе! Я Марк!

- Конечно, вот, - и тут же про себя: что вот так и уйдет, как

Табаков? Конверт и - всё? !

- Конверт тот? Вдруг я вам другой подсунула?

- Так вы перевозчица? - и засмеялся.

- Может подвезти до центра? До центра мне точно по пути.

- Меня должны встречать, спасибо, - ляпнула совсем не то, не к

стати вспомнила, что надо бы поискать глазами Жениха.

- Ну так подождем, отчего не подождать! Вы по работе? В Москву все

едут либо в командировку, либо замуж!

- По работе или замуж - как получится, - опять выпалила Дашка.

Он засмеялся. Чего он не уходит?

- Лучше не уходил бы! Жених-то где? Все уже разошлись, таксистов

поредело и тех, остались большая тетка с кошелками да баулами, да в

стороне парочка: несвежая блондинка с крупным одутловатым мужиком,

такая яркая, броская с таким обрюзгшим.Так и где Он?

- Кто вас встречать должен?

- Молодой мужчина.

- Но ведь его нет.

- Может он в пробке стоит.

Почему он не уходит? Не иначе перестаралась с макияжем, как эта

блондинка крашенная ? Или глаза опять орут не то, что надо? Или я,

правда, такая красивая? Да-да, правда не бывает красивая, как и я, ха-

ха, конечно, так я ищу и так - жених должен встречать! А нету! Как в

прошлый раз? Опять ночевать на вокзале? Нет уж! Даже звонить не буду!

- Может. Москва такой город- попал в пробку - всё! Можешь больше

вообще никогда туда не доехать, если сразу не доехал. У нас так бывает,

давайте я вас отвезу, куда вам надо, а потом созвонитесь с вашим

женихом.

Приземлился уже следующий рейс, а та же тетка упорно с

котомками егозила туда -сюда, шарила взглядом, та же парочка -

блондинка и со стеклянными глазами громила рядом. Что я тут с ними в

одной авоське делаю, когда рядом, по сути уже встретили её,

совершенно приличный человек.

- Ладно, Марк, раз вы торопитесь, поехали. Спасибо вам! Я еще не

обзавелась сотовым.

- В провинции стали появляться сотовые? Удивили, у меня тоже пока

только ягуарчик и тот поношенный.

В ягуаре даже её длинные ноги вытянулись и потерялись где-то там,

под бардачком, не то что в самолете- скрюченная летела.

- Вы можете позвонить из моей квартиры, не бойтесь, я вас

оставлю и уеду на работу, когда пойдете- просто захлопните дверь, если

дочь к тому времени не вернется. Со мной дочь живет, падчерица, не моя,

а жены от первого брака, не моей жены, а моей бывшей жены от первого

брака с первым мужем. Ха-ха! Она сама усвистнула со своим новым в

Голландию, дочь оставила, она уже большая, у неё даже мальчик

появился, бой-френд! Ничего такой, с гитарой...

- Марк, а вы в Макдональдсе были?

- О, нет! -он засмеялся,- ладно, счас мимо проедем, там с утра еще

небольшая очередь.

На Пушкинской в Макдональдсе двери за ними еле закрылись, у нас

в автобусе так бывает, когда утром на занятия едешь, только в автобусе и

согреешься, в давке тепло.Вкусно пахло, чисто, красиво, все акают- как

поют, рядом роскошный мужчина, не пацан, а взрослый, такой

свободный, такой, такой столичный улыбчивый. Точно у москвичей какая-

то своя порода, что ли? Ну и пусть чуть старше! Вот она- московская

жизнь, началась: бигмак, пожалуйста!

Потом ехали долго, через весь город, куда-то на Речной вокзал. Но

Марк был собой доволен: прокатил Дашку через весь центр, нарочито

показывал всю главную Москву, рассказывал: вот улица мистическая за

Белорусским вокзалом, а тут коты гуляют только черные - на Патриарших

прудах.

- Смеётесь?! - И действительно заметила Кота, черного, хвост трубой,

он шел неспешно, обнюхивая каждую машину вдоль тротуара. Но

остановился около их - и пометил! Да еще странно хвостом сделал

«павлина» -потряс им мелкой дрожью! Дашка даже слегка испугалась.

- У вас и на это примета есть?

- Есть, конечно! Москва не простая, а вы - макдональдс! Раз не

курите, ешьте сникерс. Все курят в машинах- а вы ешьте!

- А какая примета на кота с павлиньим хвостом?

- Поживите в Москве у нас- узнаете.

Наконец добрались. Высокие потолки, большая прихожая с диваном и

трюмо, лифт с решеткой и консьержкой, но совершенно холостяцкая, не

ухоженная квартира вольных жителей.

- Вот тебе еда и я побежал. Мне в посольство надо, долбанная

столица, у меня там очередь на улице занята, включи радио, узнай , где

пробки, еще на заправку, - выглянув в окно, - ну и очередь ! Ешь , ешь -

это йогурты, немецкие, вместо лакомства.

- Нет, спасибо.

- Не ешь? Или открывать не умеешь? Вот так!

- Кофе и бегу.

- Спасибо,- Дашка притихла, стояла поджав ножку.

- Мне свари кофе вон в той чашке, да не надо мыть её - она моя!

Вари, Варя, посмотрю пока, где пробки, куда на заправку меньше

очередь, и я побежал.- Да-да, - он с кем -то говорил по телефону, - нет -

нет, - снова с кем-то говорил по телефону, потом звонил соседу: - ты

когда успел мою машину запереть, сейчас я выезжаю, сейчас, не буду, а

ты мне тогда очередь займи на заправке.

И уже ей:

- Где кофе, Варя? Давай, всё, я убежал. Сиди, жди, звони своего

жениха!

На дорожку он еще раз выглянул из-за поворота прихожей,

задержался на секунду, улыбнулся, оглядел с ног до головы:

- Если б бомбежка началась, я только тебя бы из квартиры забрал с

собой, из провинции она,хм.

Дашка прислушалась, как дребезжа-скрежеща лифт увозил

красавца, на цыпочках отошла от двери, удивилась , что ключи остались

на столе, а еще бананчики - такие маленькие и желтые! Последний раз

она за бананами стояла у них там, дома, часа три, а потом еще ждали

неделю пока созреют, а они как разом начали портиться - так они все

объелись, а тут они сразу в магазинах спелые!

Если он её ждет в аэропорту, опять опоздал? Конечно опоздал.

Зачем я уехала. Сижу тут одна у черта на куличках. Еще это кот черный

писающий! К чему бы это? Что если этот Марик нарочно такой добрый ?

Ой! Ключи - чтоб не ушла.Простота!

Дашка жевала бананы, откушивала йогурты, пошла гулять-

заглядывать во все комнаты- ничего такого, как в сказке: никуда двери

не открывать, ну надо же проверить! И проверила последнюю комнату, их

тут у вас много, это уже третья, четвертая, за углом кладовая, ого,

второй туалет, ничего себе... вот еще дверь, шторки в цветочек на

стеклянных оконцах, да ладно, чего там проверять, и пошла назад, пока

не заблудилась, на кухню. Глухой шорох её остановил. Дашка снова на

цыпочках вернулась к дальней двери в занавесках: шорох, шамканье,

скрип, тишина.

- Хм, может, кошка. Не буду заглядывать. Пошла я звонить жениху,

должен быть уже дома, он то в центре живет.

Позвонила. Никого. Снова поела бананов, снова йогуртов, потом кофе

из его чашки. Хорошо, что его нет дома. И того и другого, хоть

привыкнуть, обдумать или одуматься, что творю опять! Невольно руки

потянулись сами мыть его чашку после кофе, которую «не смей мыть-это

только моя чашка», нашла засохшую камнем соду под мойкой, потом,не

раздумывая, вымыла стаканчики от йогурта, также машинально, не

обращая внимание на светящиеся и зовущие кнопочки посудомоечной

машины, перемыла сковороды и кастрюли недельной давности, потом

стол, потом плиту, потом шкафы, так дошла до окна.

Те же шторки-занавески, что на той двери, там за дальним туалетом,

окна грязнушие, то же мне , москвичи, грязные окна, а внизу машины,

машины. Нет, снова надо позвонить, я же вымыла его чашку после кофе!

"Вари - я побежал"! Не Варя я, а Даша! Вот Он ! Ответил знакомый голос:

- Алло?

- Алло! Ты дома уже?

- Я тебя встречал!

- Ты опаздал? Я долго ждала там.

- Я тебя встречал! Ждал тоже!

- Ты не узнал меня?

- Говори, где ты, я еду к тебе.

- Ты не узнал меня.

- Скажи хоть телефон, откуда звонишь.

- Я не знаю телефон и адрес не знаю.

- Ты с ума сошла? Ты что вообще там делаешь?

- Окна мою.

-Что? Вот ты дура! Уехала она с первым попавшимся, Москва - такой

город! Ты чё!!

-Ты не узнал меня. Я тебе перезвоню, узнаю адрес и перезвоню.

Какой этаж, вот балда, я не знаю ни адрес, ни телефон, только

метро Речной вокзал, да и то это Марк сам так сказал, а я не видела я

никакого речного вокзала, ну вот речка есть за грязными стеклами, так

ближе к теме, уже лучше. Может на самом деле не врет - и где-то, рядом

есть речной вокзал.Какой вокзал- речка -ручеек. Вот наша Кама, там да,

там уж вокзал!

Шарканье и чавканье из дальних комнат её снова отвлекло. Дашка,

крадучись, пошла по темным коридорам, пыль от старинной мебели,

везде окурки , по пути подбирала тарелки с брошенной едой, чашки, а

это видно комната девочки: не фига себе- матрац-лежанка на полу и

гитары одни, а это, а- а , клавиши какие-то от пианино, или её

мальчика, наверное, подростки.

Что-то шмыгнуло прямо из туалета в ту комнату с занавесками в

цветочек. Как же !Поверим мы вашим цветочкам в таком замшелом

царстве, ага, сбежала жена, говоришь, а была ли она? Там ты её

прячешь?! Как хорошо, что я позвонила своему Жениху. Надо номер

найти! Она обратно побежала к телефону, обычно пишут номера на

попке! Есть! Снова перезвонила :

- Я, похоже, на Речном вокзале, тут за окном речка, и вот номер ...

- Из окна номер дома видно?

- Счас!

Дашка стала во все окна глазеть и вот в "девчонкиной -

мальчишкиной " пивной - о, радость, там балкон открыт и так близко к

углу, - видно, есть номер! Еще этаж и квартиру, где мои глаза были, вот

так и увозят девок, бестолочь!

Она схватила ключи на столе, вдруг дверь захлопнется и выбежала на

площадку, сама успела подумать, что и ключи могут быть для вида, а на

самом деле от других дверей; она сбегала, еще квартиру номер, еще

улицу, ну да, улицу уже видела с домом, бегом назад, к телефону! Все,

выдохнула, сказала. Теперь сидеть и ждать.

- Но не узнал ведь он меня! А я почему его не узнала?! Врет, не

было его в аэропорту. И голос его не греет, может он так злится, вот и не

греет, в смысле беспокоится вот и хриплый. Зря ему я позвонила. Не

могла я его не узнать! Странно. Нет, не может быть, это еще до черного

кота было на Патриарших.

Начинало темнеть, смеркалось - как пишут в романах перед началом

кошмара. Никто домой не возвращался, ни Марк, ни жених, ни его

приемная дочь от первого брака его второй жены со своим мальчиком -

гитаристом.Последний банан и последний йогурт есть постеснялась.

В дальних комнатах послышался опять тупой стук, потом звон, она

ведь так и не дошла до этой двери. Пора, дождалась темноты. Сердце

колотилось в висках. В темноте она натыкалась на углы, вот эта дверь в

шторках. Слух напрягла.

- М-м-м...

-А! Ой! - Дашка.

- М-м-м-а...- в комнате.

- Ой!- Дашка. -Там кто-то мучается, до меня кого-то привез... а-а!

Бежать! Стоп, там кто-то мучается, а вдруг там еще и сам мучитель.

Под коленями вспотело. У неё всегда потело от страха под коленями.

Нерешительность и страх поборолись, но победило благородство. Или

любопытство, какая разница, и она отворила дверь, как калитку на

свидание с женатым. Темно, дурно пахнет гнилыми кишками, старыми

духами и не кастрированным котом.

В углу виднелась железная кровать с панцирной сеткой, она

скрипела, когда на ней что-то или кто-то поворачивался.

- М- Марик,ты? есть хочу!

Он морит голодом женщину! Это его кто? Дашка подошла ближе,

прихватив на ходу вазу с засохшим букетом, мало ли пригодиться

ударить, если что.

-Вы кто?

-А вы кто?- Но тут же отскочила! Нечто лохматое и худое выскочило

резко из постели. Жуткого вида старуха прошамкала:

- Есть хочу!

- Кого? Меня?- вспотели и руки теперь.

- М-меня М-марик кормит вечером,красавчик!

- Ну-да, меня, сейчас принесу, бабушка...

Дашка вернулась на кухню, как тут стало мило с чистыми окнами.

Снова наполнилась раковина грязной посудой и тухлой вазой с сухими

цветами. Что может быть более унылого, чем увядающие цветы и

женщина?

- Чем кормить старуху? Да и кормить ли её? Вдруг она с голодухи

умрет или от перекорма? Она тут словно в заточении, как в пещере, а

мне Марк об этом не сказал ничего. И чем её кормить?

Пришлось залезать с головой в холодильник, ища хоть что-то для

старухи, а там одно пиво, коробочки, баночки, в первый раз их вообще

вижу такие - на иностранном, и это что с кошкой- мясо из кошек? Может

он этим бабку кормит- мясом из сиамских кошек, или для кошек? Котом

воняло, может, у бабки прячется тоже. Ой!

- Что вы там ищете? - спросил насмешливо женский голос.

- Да вот...старушку покормить чем-то, мычит, - Дашка как воровка

вылезла из холодильного шкафа, стояла посреди кухни с импортными

упаковками.

- Мы бабку кормим только бульоном из пакетиков.

- Из этих пакетиков с кошками?!- она уставилась на молодую

девушку в рваных джинсах, длинные волосы паклями до пояса с яркими

странными прядями, никах кудряшек юных.Сразу видать- падчерица!

- Мы же не совсем того, вот эти, желтые кубики-она ж без зубов. Вам

Марик не сказал ничего?

- Марик? В смысле Марк? Нет.

- Так он вас нанял окна мыть или бабку кормить? С ума сойти! Че это

на него напало?

- Нет.

- Что нет? Вы Таня? Вы у нас ночевали?

- Нет.

- Тогда чё ты тут делаешь?

- Окна с посудой мою, кормлю бабку и жду своего жениха.

- Нормально! В тему! Ну-ну, жди. Марик только ночью может появиться

и то не всегда. А я денег вам не дам, все равно нету. Лучше б ты была

Таня, Марику жениться пора или хотя бы женщину найти.

- Вы ... ты её внучка? В смысле падчерица, ладно, какая разница кого

кормить. Нет, я не Марка жду, я своего жениха жду.

- Ага, бабка тоже ждет своего, уже орет, да счас, дай поговорить! Гости

у нас! Я еще сама не ела! Нет, я не внучка, я дочка, я живу здесь, а бабка

от первой жены ещё осталась, это я от второй жены. Нет, не его мать она,

его мать отдельно живет, флэт у неё на Тверской, все контролирует нас,

блин, в Моссовете работала, привыкла, да не начальник она, а в театре !

- Не важно уже, я накормлю бабку, а вы пока руки мойте! - и Дашка

понесла разбавленный бульон в чашке, прихватив из жалости последнюю

коробочку йогурта.

- Чего? Окна она мыла, а теперь мы все руки должны мыть, чё,

руками не трогать? В тему, блин, попала!

Вернувшись на кухню, Дашка застала девушку вверх ногами на

диванчике, она болтала по телефону, смеялась и размазывала пальцем по

чистому стеклу какую-то вкусную еду из банки, рисуя смайлик, как

заветный вензель.

Дашка уселась в прихожей в очередь на телефон. Забавно у них

тут всё. Да нет, наоборот, как -то очень свободно и просто. Легкое

настроение девчонки в рваных джинсах передалось и ей, не так уж она

и старше этой девчонки. Подумаешь, лет десять всего. Наконец, девчонка

крикнула ей:

- Пиво будешь?

- Я телефон жду. За мной должны приехать, жених сказал, буду

выезжать- позвоню.

- Давно ждешь?

- Давно, почти с утра, мы разминулись в аэропорту.

- Где там разминуться - то было на пяти метрах? Прикольно, чё не

узнали друг друга? Оба?

- Врет, точняк, а сколько лет вы не виделись ?

- Лет пять, или семь-восемь, бывает же такое, мы оба остались

одинокими.

- Бывает! Только не с москвичами, вон моя мать свалила с любовником

младше её на десять лет в Амстердам, а меня с бабушкой и с отчимом, в

смысле с Мариком, здесь бросила. Ты её покормила? Она ж никого не

подпускает, только Марика, в меня может бросить хоть что, совсем из

ума выжила, а была такая добрая, когда я приехала только! Я её помню,

как она меня в музыкалку водила.

- Меня в школу не водили, я сама ходила через два квартала, но всегда

хотела, чтобы меня встречали или мама или бабушка, а у меня бабушки

не было, - откровенно сказала Дашка.

- То-то ты с нашей возишься! Может ты и посуду дома не моешь?

- Да я сначала испугалась!

Они засмеялись обе .Но в этот раз Марк пришел вскоре, притащил еду:

вкусностей, коробочек, баночек и, конечно, разных йогуртов , даже

вытащил большую коробку с приплюснутой пиццей! Дашка все это

видела впервые, все хотелось поесть-попробовать, пусть и на ночь, все -

таки Москва такой город, чего только нет!

- Рано ты сёдня, торопился? - Ольга смеялась

- Боялся, что Даша уедет без меня. Ну что, где твой жених?

Дозвонилась?

- Ага, сказал приедет, - как-то не весело ответила Даша.

- Ольга, ты что ли лампу поменяла, светлее стало?

- Не-а, это Даша! Вымыла! Прикинь, да?

- Да я не доделала, надо еще мусор вынести из шкафов и тут стулья

переставить, один не отдирается от пола-прилип, я побоялась линолеум

отодрать, а эти не двигаются из-за хлама в углу, там за коробкой тоже

мусор, надо вымести -тогда диванчик развернем и поместимся все, чисто

будет и удобно. Я бы вынесла, но достать не могу.

- Давай, мать, давай, двигай, пофиг на линолеум, скоро Митя придет-

офигеет! Ноги сможет вытянуть, и мы клавиши сюда притащим!

Марик как-то отчаянно запихивал в пакеты мусор, который

таковым посчитала Дашка, а она выкинула все старье и то, что отмыть

было невозможно или съесть уже было нельзя. Ольга хохотала и стянула

грязные шторы с окна:

- Они десять лет висят, как мать свалила. Марик не с одной женщиной

не встречался, так мы окна и не мыли - типа, вдруг вернется, ни мыть -

ни выбрасывать нельзя!

- Их можно постирать еще, - Даша было за них заступилась.

- Вот еще! Вместе с ведром выкидывай мусор!

Марк радостно воскликнул :

- Ну-с! Осталось стул отодрать, это ламинат,  ничего ему не будет-

лей сюда воду!

- Всё! И шторы и ведро выкинул! Давайте, есть еще что выкинуть? И

плевать, что на ночь! Деньги мы умеем зарабатывать! Не сглазить сегодня

ничего- мы утром на Патриарших булгаковского кота видели! Да не

просто видели, не поверишь, Ольга, он нас обос...пометил как своих!

- Дашка! Ты супер! Она упаковки от йогуртов вымыла!

Обхохочешься! Всё с тебя началось! - сказала Ольга, - а я подумала

сперва, ты- голодная воровка!

- А я и есть голодная воровка из холодильников, просто не поняла,

что в банках, вот бананы и ела!

- Завтра купим новые и скатерть новую, и полотенца, и салфетки

настоящие, под шелк, не бумажные, раз у нас окна чистые, и еще что

захотите, - Марк достал денег, отдал девчонкам:

- Вот, сходите с Дашей, я вижу, вкус есть у тебя, на продукты и все

такое, себе там чего.

- Давай клетчатые, только не цветочки, достали уже ,- юношеский

бас Митечки наполнил хохотом кухню, с его приходом только что

появившийся простор снова был заполнен, но уже уютом.

- Мясо пожарить или рыбу? - Дашка уже была как дома,- рыбу легко и

быстро: берешь форель и прямо с хвостом, на сливочном масле, она

похрустывает.

- У нас форель есть?- три москвича в один голос

- Была в морозилке, вот.

- Она старше бабки будет! Мы из морозилки не едим.Там то, что

выбросить некогда!

- Давай из морозилки все повыкидываем!

- Это кто ?

- Был осьминог!

- Его едят?

- Нет, Марик для страху держал - невест отпугивать!

- Даже микроволновку отмыла?

- Да

- И правда, кнопочка работает, вот её жми и туда пиццу. Будем ужинать!

- Митя! Туш!

 

Не поверите! Тут зазвонил телефон. Так и бывает, звонок ждут-ждут,

а он бац- вдруг зазвонил неожиданно - так, что все вздрогнули. Дашка

нехотя взяла трубку.

- Марк, он спрашивает как проехать, - ответила упавшим голосом.

- Он приедет минут через тридцать, -сказал Марик, положа телефон, -

по пустому городу быстро можно добраться.

Сидели теперь молча, мешали ложкой чай за свежевымытом столом.

В чистое окно уже смотрели звезды. Ольга поглядывала то на отчима, то

на неё - не Таню. Они снова стали с Митей рассказывать про свою

молодежную жизнь школьную, веселую. Но Дашка с Марком почему- то

уже есть расхотели.

Дверь открыл Марик сам. Огромное и одутловатое тело совсем не

столичного вида валилось в прихожую, то самое, что она видела в

аэропорту с блондинкой - они вместе стояли-мялись у стены. Надо же ,

не опоздал, приехал встречать. Дашка сжалась. Понятно, что его было не

узнать - ей он запомнился красивым молодым человеком, хотя

круглолицым уже тогда, но как мальчишки бывают, в юношах.

- Мы тебя вдвоем встречали. А ты вон какая стала! Мы подумали, ты

с театром Табакова.

- Дак и я не предполагала, что меня могут вдвоем с другой женщиной

встречать.

- Так это- ж нормально, чего такого-то, разве это мешает хорошим

отношениям.

- Может и женитьбе не мешает?

- И женитьбе не мешает, я готов, я -ж понимаю, где и как ты живешь,

не вопрос, женимся, раз тебе прописка нужна. У меня своя квартира,

предки от меня отделались легко, однушку мне сделали, зато в центре,

большая, места хватит. Будешь своими делами заниматься или нашими, мы

пока вдвоем сами на себя работаем.

- Чем вы занимаетесь?

- Колготками торгуем, дольчиками,клевые, вот - на, у меня есть с

собой, покупай, тебе дешево отдам.

Жених говорил медленно, невнятно, узнать его было невозможно, даже

с табличкой : это твой Жених и прописка-не вопрос. Он ничем не

напоминал прежнего милого. Из карманов он достал мятый пакетик:

- Вот, по дешёвке, а ладно, извини, дарю. Ну так, чего, поехали уже?

Дашка вмялась попкой в стул, готовая ухватиться за стол руками,

опустила глаза. Вот те и приехала. Что обо мне подумает теперь Марк, за

кого я собралась? Женщина в оправе должна быть, а жених её как ценик

в киоске на ней. Ужас. Но она обескуражена была его метаморфозами

больше:

- Помнится, ты в Склефе учился. Причем тут дольчики?

- Дык, меня ж исключили, аж два раза, отец отбивал меня, но я

потом сам ушел, мне сейчас с моей Машей лучше, у нас киоски свои,

развозим, столько бабла собираем наликом, неучтенки, никто нас не

напрягает, не строит, ни родители, никто... - тут он оживился.

- Зачем тебе я? У тебя без меня все ок, я смотрю. Я тебя помню

совсем другим.

- Работать будем, и вообще жить все вместе, тебе работа нужна?

Дашка молчала. Все молчали. Дашка беспомощно смотрела на

Марка, на Марика, на Ольгу в смешной Митькиной футболке с дырками,

зашить бы надо завтра, ой, потерянно - на Ольгу.

- Мы уже взяли Дашу на работу курьером, по посольствам

документы возить будет, - это Марк сказал решительно.

- Да, на ночь то куда ехать, у неё еще здесь работы до полна,

тут еще не закончила, она у нас подрядилась на уборку , - сказала

Ольга

- Комплексную- под ключ сделать, за неделю бы управиться - это

Митя прогремел.

- Так ты едешь?- жених начал напирать .

Дашка снова встретилась глазами с Марком. Тихо ответила :

- Нет. Я вообще не хочу замуж, работать буду, сначала курьером.

- Взберендила? Ты их видишь первый раз, а мы с тобой когда -то

были вместе!

- Не были. Это был не ты, я тебя не узнала в аэропорту. Не были, в

первый раз вижу.

Жених сгреб колготки со стола, запихнул в карман, развалился на

стуле, разглядывал молча .

- Чё,значит, не поедешь?

- Нет, - уже поувереннее ответила Даша.

Он встал, пошел на выход, но обернулся и схватил Дашку за руку.

- Да,ладно, я исправлюсь, похудею, это жа Москва - такой город,

тут все можно, и пластику могу и липосакцию, легко! Ну, так че, поехали?

Даша тянула руку назад, он не отпускал. Марк встал с места. Ольга тоже,

за ней метр девяносто семь-Митечка с гитарой встал стеной.

- Она не едет с вами!- сказали они хором.

- Я не еду с тобой, тут еще бабку некому кормить по утрам, слышь,

мычит- меня зовет! Уже привыкла. Я её йогуртом прикормила.

Все засмеялись. Дверь широко распахнулась и обратно не

захлопнулась, ударившись о стену. Слышно было грохот лифта, казалось,

радостно, быстрее, чем обычно, увозившего тяжелую ношу. Сколько

барахла и мусора, да ненужных вещей сегодня выбросили! Осталось все

только красивое.Доброта, мудрость, любовь, веселость, искренность,

музыка в чистой кухне. Звезды в чистом окне без штор сияют красотой.

Когда красота доводит нас больше до безумия?

В молодости, когда мы способны

На глупость и сумасшествие ради нее,

Или в старости,

Когда становимся жалостливы

Ко всему живому и растущему,

От приближения смерти и немощи,

Когда больше боимся остаться без

красоты,

Чем умереть, и от этого бессилия теряем

рассудок,

Но именно это заставляет творить,

Не теряя рассудок, а находя мудрость и

красоту.