Сестрица

Сергей Носиков

Не могли бы вы, сестрица,

Командиру услужить ?

Не могли бы вы петлицы

На шинель мою нашить ?

И.Уткин (июль 1941г.)

 

Екатерина Павловна Сестрица, студентка медицинского университета из крупного областного города по собственному желанию и по договору с местными властями поехала в забытый богом посёлок для прохождения практики в качестве медицинской сестры.

«Назло родителям! – сказала она однокурсникам. – Надоело терпеть: при любом удобном случае они хвастаются передо мной и знакомыми своими достижениями в науке и докторскими званиями. Поеду от них подальше, попробую самостоятельно жить и работать».

Руководство района тут же выделило ей место в общежитии, не забыв намекнуть на возможность получения в дальнейшем собственного жилья.

«Всё теперь зависит от твоих способностей, девочка», – с загадочной улыбкой сказал немолодой уже председатель поселкового совета.

Ещё бы. Внешность у Кати была не модельной, но оригинальной в природном исполнении: чуть выше среднего роста, ладного телосложения, с голубыми раскосыми глазами, сочными губами и маленьким носиком. Если к этому добавить длинные по пояс русые волосы, гордый и в тоже время кокетливый взгляд, умение при ходьбе не сутулиться, становится понятной реакция нормальных мужчин на явление, вполне схожее с «чудным мгновением».

На повышенные знаки внимания к своей скромной особе Катя никак не отреагировала, только смешно сложила в бутон губы, как в минуты волнения делала её мама - и вышла из кабинета.

Девушку, привыкшую к каждодневным праздникам большого города, не смутила однообразная жизнь «посёлка сельского типа», как она сама его назвала. Её не заинтересовали откровенные намёки на дружбу нескольких симпатичных местных ухажёров, не обрадовало знакомство с девушками из общежития.

Работа. Главное – доказать всем и себе в первую очередь, что она не маменькина дочь, не папина протеже.

Будущий врач-реаниматор, она спасёт много жизней, вернёт с того света не одного больного. На неё будут молиться, её прославят и свершатся кем-то сказанные слова : «Я знаю Русь, и Русь меня узнает»! От этих мыслей захватывало дух, и кружилась голова.

– Катенька! Срочно на выезд! Мужчине плохо.

И так каждый день, и многие ночи она вместе с дежурным врачом выезжала на вызовы, порой, без сна и отдыха, часто без благодарностей со стороны больных, которых она особенно ждала.

Так однообразно и монотонно проходили дни за днями. Не проходили, а бесследно исчезали в недавнем прошлом.

Однажды ночью, после очередного рабочего дня, когда врача не было в посёлке, к ней в общежитие ворвался местный парень по имени Алексей. Он долго извинялся за «вторжение» в поздний час и просил срочно помочь его бабушке, у которой, кажется, случился сердечный приступ.

– Екатерина Павловна, идёмте скорее: моя бабушка умирает!

– Сколько лет вашей умирающей бабушке? – недовольным сонным голосом спросила медсестра.

– Восемьдесят.

– И ты хочешь, чтобы я из неё сделала сорокалетнюю даму со здоровым сердцем? – резко перейдя на «ты», повысила голос Екатерина.

Молодая, но уже уставшая от постоянного изнурительного долга перед больными, для которых она, как ей казалось, никто по сравнению с их болячками, Катя не заметила, как в её сердце что-то надломилось и былое желание помочь обернулось желанием отделаться, отгородиться от чужой беды.

«Что я такое говорю? – вдруг подумала она. – Почему не бегу вместе с парнем спасать человека?»

– Екатерина Павловна, вы не можете отказать нам, мне… Я прошу вас. Вот деньги, возьмите.

Алексей осторожно положил на стол несколько денежных купюр и с надеждой посмотрел на медсестру.

– Уйди! Немедленно уйди отсюда! Не смей мне предлагать деньги …

И он ушел. Молча, не оглядываясь.

А она всё-таки будущий врач. Ей расстраиваться нельзя, особенно по пустякам. «Подумаешь, бабушка. Сколько молодых умирает – и ничего: мир продолжает существовать. Никто никаких потерь не замечает. А клятва Гиппократа стала такой же банальной, как… марш Мендельсона - такой же ритуальной и символической, ни к чему не обязывающей».

Через день по местному радио объявили, что «в ночь с 15 на 16 октября ушла из жизни Майская Екатерина Ивановна, 1925 года рождения, ветеран Великой Отечественной войны, медсестра с многочисленными боевыми наградами за мужество и героизм, проявленными ею на фронте во время спасения раненых солдат Советской Армии».

– Не может быть! Неужели это та самая бабушка?

Екатерина отпросилась с работы и, не зная для чего, побежала домой. Она даже думать боялась, что из-за неё могла умереть коллега, заслуженная медсестра.

В комнате на столе она увидела оставленные Алексеем деньги и свернутую бумажку с его адресом. Катя машинально взяла всё это и выбежала на улицу. Посёлок она знала уже хорошо, поэтому без труда нашла нужный дом. Что делать дальше, девушка не знала, но точно хотела одного – войти в дом, где жила Екатерина Ивановна. Она узнала от соседей, что Алексея дома нет, и что похороны уже состоялись. Катя решила ждать Алексея здесь.

Сидя на лавочке, она продумывала своё дальнейшее поведение: «Просить прощения - цинично и глупо. Оправдания моему поступку, вернее бездействию, нет. Что же остаётся? Ничего. Время не вернёшь, меня не исправишь, бабушку не воротишь… Но кто же знал, - вроде как оправдывалась она, - что так случится: медсестра, прошедшая практику в боевых условиях войны, спасшая от верной гибели многих людей, через 60 лет умрёт в постели, не получив помощи от коллеги»…

Вот и пришел Алексей. Простой, спокойный и – гордый. «Наверное, весь в бабу Катю», – невпопад, подумала она. Но эта мысль вмиг успокоила девушку.

– Здравствуйте, Алексей. Я вас жду, потому что нам нужно поговорить. Вернее…мне нужно всё знать о Майской Екатерине, фронтовой медсестре. Может, есть письма, фотографии, медали. И вот…ваши деньги.

Катя выпалила всё это на одном дыхании, глядя парню прямо в глаза.

Алексей встретил её вежливо - поздоровался и сам предложил зайти в дом.

– Бабушка уже умерла, когда я пришел от вас. Так что не вините себя. Сказались былые её ранения, да и возраст: сами понимаете. Присаживайтесь, будем пить какао: Екатерина Ивановна очень любила этот напиток, вы не против?

Увидев на глазах девушки слёзы, Алексей поспешно ушел на кухню.

И вот война. В жизни – жестокая и беспощадная, на фотографиях – весёлая и романтичная...

«Мамочка, за меня не бойся. Все бойцы меня так любят, что пули и снаряды всегда пролетают мимо твоей дочери. Я же стараюсь делать так, чтобы ни один раненый солдат не оставался лежать на поле боя. Ты правильно воспитала свою дочь, правда? Спасибо тебе за это и не волнуйся. Жди меня с победой и с мужем, который еще не знает, что я согласна стать его женой. Видишь, мама, поговорка: когда гремят пушки, законы молчат, – ерунда. Закон любви – всесилен! Любви не мешают ни войны, ни несчастья, и поэтому я влюблена. До встречи. Целую. Катя».

А вот фотография: она в центре многочисленных солдат - молодая, красивая, улыбается, обняв парней, стоящих слева и справа от неё. С обратной стороны надпись: «Сестрице от братьев по оружию».

Сестрице. Катя не могла оторвать глаз от этой надписи. Сестрица. Так бойцы называли Екатерину Ивановну...

«Здравствуйте, мои родные. Вы мало пишете о себе: как здоровье, есть ли у вас продукты? Меня здесь кормят, как на убой. Высылаю фото – сами убедитесь. Офицер, что стоит справа от меня – мой будущий муж, хотя не знаю: уж очень он смелый и ревнивый. Солдаты по поводу его ревности шутят и часто говорят ему: «Жена Цезаря должна быть вне подозрений». А вчера я с подругами перевязала и вынесла с поля боя 18 бойцов. Скоро на моей груди появится еще одна награда. Можете опять мной гордиться, хотя всё это я делаю, конечно, не за медали. Недавно я читала стихи неизвестного мне поэта Мусы Джалиля. В них есть такие строки: «Под ливнем раскалённого свинца, она ползла, ползла без остановки. И раненого подобрав бойца, Не забывала о его винтовке». Здорово? Прям, как я. Ну, мне пора: пойду пройдусь по полю, искать свою долю (шутка). Ждите меня. Ваша Екатерина».

Письма. Их много. Молодая медсестра любила писать родным о пережитом. Между строк Сестрица читала, как тяжело приходилось её коллеге на войне, где каждый день мог иметь и своё завтрашнее продолжение, и свой трагический конец. На фронте, в течение одного дня можно было пережить и радость, и смерть, и кровь, и любовь, и плач и смех. Но во всех этих немыслимых сплетениях ясно прослеживался её характер: там, на фронте, она не думала о себе и не жалела своих сил для спасения раненых солдат.

От Алексея Сестрица узнала, что Майская Екатерина Ивановна прошла войну до победного мая и вернулась домой. Она так и не вышла замуж за любимого человека, который в последние дни войны был тяжело ранен, ослеп, и сбежал от Кати - «пропал без вести». Герой войны, он не смог перебороть страх стать обузой для своей Катюши. А дочь от него она родила, воспитала и до преклонного возраста, пока могла, проработала медсестрой в родном посёлке.

«Да, – затаив дыхание, подумала Катя. – Алексею от бабушки досталась не только красивая внешность, но и доброе сердце, сильный характер и редкая терпимость к людским порокам. Такие люди – редкость в наше время: надо получше присмотреться к нему и может… Опять это «может»! Рулетка какая-то, а не жизнь! Нет. Я заслужу его прощение! Я стану достойной его бабушки, а дальше»…

Я не знаю, что было дальше. Я даже не успел спросить: допили ли они какао? Но точно знаю одно: Катя, Екатерина Павловна будет настоящим врачом, и не раз услышит в свой адрес, казалось бы, простые слова: «Спасибо тебе, Сестрица»!