Он приходит в одно и то же время. Большой, серо-белый пес. Шумно отряхается в прихожей, иногда разбрызгивая вокруг себя веер брызг. И, настороженно подняв уши, проходит, цокая по полу когтями, в комнату и ложится на своё место. Впрочем, просто ложится. Однажды, один шутник нарочно занимал его место - чтобы сбить с него невозмутимость - ничего не происходило, он, просто, выбирал другое, и все оставалось, как было.

Лежал, распространяя запах пыли и псины, положив голову на передние лапы, навострив уши. Он всегда ждал окрика, воплей. Когда его, наконец, погонят отсюда. Если на улице была непогода, запах псины был особенно сильным, а с шерсти каплями стекала вода, образуя лужицы рядом на полу. Он сох, опустив морду, как будто извинялся.

Дети, мальчик и девочка, радовались его приходу. Начинали тормошить, бегать вокруг, хлопать по холке. Иногда он, молча, мордой сгонял особо надоедливого малыша; и пронзительно смотрел карими, умными глазами, поводя большими стоячими ушами, и изредка вздыхал.

Взрослые в основном не обращали на него внимания. Низенький, плешивый, с большим носом и длинными руками отец иногда подходил ближе, садился на корточки, что-то говорил, давал понюхать руки, а полноватая, крупная мать же всегда брезгливо поджимала губы и убегала в дом. Уже никто не помнил, когда он пришел в первый раз. Казалось, так было всегда. Часы звякали полвосьмого, со двора доносился знакомый лай, потом деликатное царапанье в дверь. И вот уже знакомое цоканье по деревянному полу. Пес ничего не просил, еду не брал, просто приходил,лежал, смотрел и уходил в темноту.

Однажды, под неодобрительные взгляды матери отец соорудил во дворе навес из старых палок и кусков поликарбоната над тем местом, где пес обычно лежал, если дети играли во дворе. Мать перестала пускать собаку в дом.

Дети в нем души не чаяли: "Кака больша псина!" - кричали они и бежали ворошить шерсть. Старшая дочь, девочка-подросток с густыми волнистыми волосами золотистого цвета, расчесывала его гребнем, рассказывая о своих неприятностях, а пес в блаженстве щурился. Однажды, ей случилось задержаться и пойти не той дорогой, а из подворотни вышли два бугая со злыми ухмылками на лицах, но внезапно ойкнули и ретировались обратно. Она обернулась - там был он. Весь в какой-то тине и перьях, но оскаленный и со светящимися глазами. Она и охнуть не успела - он тоже исчез. Стояла одна - руками хлопала: что делать? что делать?!

Однажды, он не пришел. Дети поглядывали на двор, ждали, но лая не было. Взрослых тоже мучило томление: вроде все на месте, а чего-то не хватает.

В один из вечеров бабушка, увидев пса, сморщила нос, всплеснула руками и воскликнула: "Какая антисанитария! Дети. Дети, прочь! Прочь от этого рассадника микробов и блох! - дети удивленно остановились и стали осматриваться по сторонам озадаченно. - В дом, в дом быстро!" И они пошли, растерянно оглядываясь на пса. Тот лежал под навесом и щурился на солнце.

На следующий день дети не побежали к нему играть, не прыгали по нему, не карабкались по холке, не скакали, крича: "Но! Но! Но, лошадка!" Они понуро пошли к песочнице, изредка поглядывая на пса с извиняющимся видом. Вышла старшая дочь и, рассыпав по нему золото волос, ткнулась лбом ему в ухо, шепча: "Они там против тебя сговариваются..." всхлипнула, а потом достала из кармана железный гребень и начала медленно расчесывать ему шерсть от затылка к хвосту. От дома черным смогом плыла неприязнь. Пес лизнул ее руку и, наслаждаясь, щурился на солнце, вывалив большой розовый язык.

Через несколько дней шел мелкий, ровный дождь, пес лежал под навесом. Отец вышел на крыльцо и начал кричать: "Хватит сюда приходить! Рассадник блох! Пшел прочь отсюда!" Пес удивленно поднял уши и сел. "Хватит приходить! Иди! Иди отседова!" - и кинул в него подвернувшуюся под руку палку. Она не долетела. Старшая дочь тенью встала за спиной отца, она пахла слезами, горем. Отец покричал, покричал, потом устал, выругался, со злостью плюнул и ушел. Она подошла ближе и гладила его, а из-под век катились частые, теплые капли.

На следующий день дождь прекратился, но небо было серое в низких тучах, готовых пролиться мелким дождем. Пес пришел, как обычно, улегся под свой навес. Вышли дети, они дышали злобой, схватили палки и стали тыкать в него, крича: "Рассаник блох! Антисария!" Пес испуганно поджимал лапы, прижимал уши. Они стали кидать в него камнями: "Вот тебе, зараза! Вот тебе, микроб! Антисария!" Пес отскочил в сторону, уворачиваясь от неумелых и несильных бросков. Бибикнув, встала за забором машина, все семейство вышло на крыльцо. Решительный отец, прикусывая верхнюю губу, ликующая мать, потиравшая руки, старшая дочь, севшая на крыльцо и обхватившая руками колени и уткнувшая в них подбородок. Калитка скрипнула, вошел человек, от которого резко пахнуло болью, страхом - собачник. В руках у него - духовое ружье. Пес прыгнул в бок, оттолкнулся от песочницы и перепрыгнул через забор. Оттуда послышался удивленный человеческий вскрик, всплеск воды и куриный гвалт. Все в растерянности замерли, а старшая дочь с надеждой подняла заплаканное лицо и выпрямилась.

"Проклятый пес! Улизнул! Прямо со двора, - ругался отец, ломая топором навес, под которым лежал пес. В доме слышалось лишь: тук, бубубу, тук, бубубу, тук. Несмотря на солнце, день становился все мрачнее и мрачнее. Дети притихли, старшая дочь всхлипнула и убежала в дом. Мать же наоборот приободрилась и повторяла: "Ну, вот! Ну, вот!" с каждым ударом топора. Тук, бубубу, "Ну, вот!" тук, бубубу, "Ну, вот!"

***

Тропинка серой змеей петляла меж кустов и горок по краю лесопарка. Сочная зеленая листва покрывала кусты, землю. Старшая дочь опустошенно брела со школьным рюкзаком за спиной и застывшим горестным лицом, будто маской. Сзади раздался треск раздираемых сучьев, она с ужасом присела и прижалась к кустам. На тропу выпал пес с крысой в зубах, зарычал и, скаля зубы, пошел на нее, но потом узнал, завилял хвостом и, опустив крысу на тропу, подошел и лизнул ее руку, ткнувшись большим, кирзовым носом в окружении окровавленных усов. Из кустов с сопением вывались трое пузатых, лохматых щенка, подбежали к крысе, тявкнули, вцепились в нее, покусали, бросили, тявкнули на старшую дочь. Пес виновато стоял, шевеля хвостом, затем облизнулся и, рыкнув на щенков, подхватил крысу и с треском ушел с тропы в кусты. Щенки, отпрянувшие от рыка, со всех ног двинулись за ним. Последний, белый, лопоухий и длинноногий, весело оглянулся на нее, тявкнул и, припав на передние лапы, помахал хвостом, а затем бросился догонять остальных.

Светило яркое солнце, старшая дочь стояла, притиснутая к кустарнику, машинально достала из кармана платок и стала оттирать измазанную слюной и кровью руку, смотря перед собой. Вытерев дочиста руку и скомкав в комок платок, она с ненавистью воскликнула: "Чем, пап? Чем он тебе помешал, папашка? Зато перед тещей прогнулся... Ненавижу!!!" Засунула платок в карман, подкинула рюкзак на плечах и уже целеустремленно двинулась вперед.

***

В детском саду №25 проходил конкурс детских рисунков "Мой лучший друг". Маленькая Лиза Иванова со вздохом отдала рисунок воспитательницы. На нем широкими мазками был нарисован забор, зелень за ним, навес и черно-зеленый пес в настороженной позе. А выше голубое небо, желтое солнце в углу. А внизу пляшущая надпись: "Антисария".