Мы приходим в этот мир с обнаженною душой. У новорожденных нет пороков, грязных помыслов и лишь самые безобидные желания – им надо, чтобы их обняли, прижали к себе и успокоили. Но со временем, наше общество навязывает правила и нормы, ломая судьбы непокорных и слабых личностей. Глядя на новую жизнь, на это кристально чистое создание, каждый стремится с ним сюсюкаться и нянчится, никто не может знать, что будет с этим крохотным человеком в будущем? Кем он станет спустя всего несколько десятилетий? Может великим ученым… или сильным спортсменом… или крупным политиком… или бесполезным гражданином… или…

 

Город готовился ко сну. Осенние сумерки опускались на улицы, принося с собой легкое ощущение прохлады. Народ уже не торопился спрятаться от летней жары под искусственно охлажденным воздухом. Окна квартир робко приоткрывались, наполняя бетонные коробки, свежей озона-смоговой смесью. Лавки во дворах становились популярны не только у жаждущих общения бабушек, по вылазили мамаши с детьми, дети без мамаш, мамаши с папашами и вообще все кто заставил себя оторваться от просмотра бесполезных программ по телевизору. Каждое живое существо наслаждалось этим чудом природы, когда знойное дневное пекло переходило в зябкую вечернюю прохладу.

Деревья не торопились расставаться со своей листвой, лишь немногие, особенно уставшие от жары листья, устремились к иссушенной земле, принося ей с собой небольшой кусочек тени. Неугомонные воробьи летали туда-сюда, громко чирикая, и воровали у неповоротливых голубей хлебные крошки. Где-то недалеко лаял дворовый пес, весело прыгая вокруг дерева, на которое он загнал рыжего кота. Домашние собаки вывели на прогулку своих хозяев. Крупные псы чинно шествовали, не обращая ни на кого внимания, уверенные в своем превосходстве, а мелкие шавки носились с визгом, шарахаясь от собственной тени. Надоедливые летние насекомые начали терять свою резвость. Мухи летали тяжелее, становясь более легкой добычей. Комары все реже достигали своей цели, погибая на полпути. Где-то высоко, на уровне крыш, носились ласточки, предвещая на следующий день остатки летней жары.

 

Бесформенное тело плелось по улице неуверенной походкой. За грязными лохмотьями нельзя было разобрать мужчина это или женщина. Засаленные слипшиеся волосы прикрывали опухшее лицо, почерневшее от пьянки. Ужасный вид и запах вызывал всеобщее отвращение и презрение, расчищая тем самым дорогу. Каждый старался поскорее убраться, пряча взгляд от жалкого подобия человека, стараясь не замечать, что люди - высшие существа могут пасть так низко.

Она шла без всякой цели. Опухшие ноги, изъеденные грибком, сами несли ее. Прошло уже много дней (или лет), как она перестала чувствовать запахи, ощущать вкус и обращать внимание на что-либо вокруг. Холод, жара - все стало едино. Зима или лето, даже день с ночью превратились в постоянные сумерки. Этиловый туман спрятал от нее весь мир, исказив его до неузнаваемости. Каждая минута в объятиях зеленого змея уносила из жизни что-то человеческое, и, теперь она даже не помнила своего имени. Ни каких радостей в жизни, но и ни каких горестей. Лишь пьяная пустота...

Постепенно из красивой, стройной девушки, желанной многими мужчинами, она превратилась в отвратительное сгорбленное существо, вызывающее всеобщее презрение. Некогда ангельское личико - распухло, мягкая кожа - почернела, шелковистые волосы превратились в комок грязи, гнилые зубы, жуткие ногти, уже ничего не осталось от нее прежней. В свои почти сорок она была ветхой старухой. Мутные глаза давно потеряли свой блеск. В них не отражалось ничего, даже остатков человечности нельзя было разобрать за нетрезвой пеленой. Зрение, как и слух, перестали быть полноценными. Она не обращала внимание на то, что творилось вокруг. Ее беспокоили только элементарные потребности. Вот и сейчас, игнорируя все и всех, она видела лишь мусорные контейнеры впереди справа. Туда она и направилась.

 

Прошло уже много времени с того момента когда ей пришлось первый раз копаться в помойке. Тогда было очень стыдно. Она старалась дождаться момента, когда вокруг никого не было. Только после этого, с пылающим лицом брала палку и ковырялась в баке, стараясь не смотреть по сторонам. Сейчас все было иначе. Ее совершенно не волновали осуждающие взгляды. Не обращая ни на что внимания, она почти влезала в контейнер, опуская руки по локоть в вонючие отходы. Найдя что-нибудь стоящее, она подносила это к глазам, внимательно разглядывая, иногда обнюхивая, а иногда даже пробуя на вкус. Вот ее рука нащупала банку йогурта - полную, еще не открытую. Наверняка срок годности закончился, проверить Она не могла, потому что понятия не имела какой сегодня день. Это была ценная находка, которая незамедлительно отправилась в драный рюкзак. Разорвав следующий пакет, она увидела кучу овощных очисток и небольшой кусок свиной кожи. Если бы было с едой совсем туго, она забрала бы все это добро и сварила похлебку, но тут ее взгляд упал на что-то более интересное. Мгновение спустя Она вытянула из мусора две скользкие сосиски, маленькой кусок пованивающего сыра и пол батона чуть заплесневелого хлеба. "Прямо бутерброд какой-то" - пронеслось в голове, когда все это добро исчезло в рюкзаке.

Размотав узел на следующем пакете, она заглянула внутрь. Давненько такое ей не встречалось - на нее смотрело почти целое пирожное. Правда оно лежало на использованной женской прокладке, и было чуть придавлено полным подгузником, но с годами такой жизни, брезгливость перестает быть ценным качеством. Бережно вынимая пирожное, Она подумала: "Что только люди не выбрасывают в наше время..." Ей вдруг вспомнился один персонаж из прошлого - ветхий интеллигентный старик, начавший бомжевать еще в советское время. Он как-то рассказывал, что в СССР даже в мусорке было сложно отыскать нечто полезное. В то время обычным людям трудно было что-либо найти, поэтому они не торопились от этого избавляться. Тогда многое было иначе, однако на улицу люди попадали тем же путем...

Когда-то старик был юным, способным парнем. Он с отличием окончил школу, с легкостью поступил в институт. Казалось, он знал почти все. Вот только это "почти" преследовало каждого молодого гения. Они совершенно не разбирались во всем, что связанно с противоположным полом. Так наш умник оказался полным болваном в любви. Немудрено, что первая смазливая вертихвостка легко подчинила его своей воле. Ради нее он наплевал на все, что прежде ему было дорого. Постоянное веселье уносило их все дальше в пучину пьяного разврата.

Со временем от него отвернулись все и он, со своей непутевой пассией оказался на улице. Он жил словно во сне, не желая просыпаться - лишь бы не пустел стакан... Только любимой всегда хотелось чего-то большего. И, вот однажды она откуда-то притащила какую-то дрянь, шприц, ложку и то, что назвала уксусом... Она предложила ему попробовать. Его спасло то, что он был трусом и боялся уколов, а ее ничего не спасло. Наркотическая эйфория не длилась долго, однажды она с чем-то переборщила и не смогла вернуться из забытья. Влюбленный же идиот не смог перенести потерю, пытаясь утопить свое горе в спирте, скатился так низко, откуда уже не было возврата.

Как не странно, но ему удалось прожить на улице очень долго - и развал Союза... и тяжелые девяностые... и начало нового столетия... Он был рекордсменом среди бездомных алкашей. Но однажды, когда начались холода, он по обыкновению заночевал на теплотрассе. Ему было тепло и комфортно на горячих трубах, но посреди ночи где-то между девятым и десятым сном на теплотрассе произошла авария. Той ночью много домов осталось без тепла, и один бомж остался без жизни.

О ветхом старике помнили только несколько бездомных, а теперь и Хмурый покинул этот мир, и лишь мимолетное воспоминание промелькнуло у его спутницы, копающейся в мусоре. Вдруг Ее отвлек звонкий смех. Она, близоруко щурясь, посмотрела в ту сторону, откуда он доносился. Недалеко была детская площадка. Народу там было полно. И качели, и горка, и карусель - все было забито детьми. Часть родителей сидело в сторонке, кто общался, а кто не мог оторваться от телефона. Другие, самые мнительные, нависали над своими малышами, не давая им лишний раз упасть и заработать себе синяк или шишку. В таком возрасте, судьба лишь подготавливает нас к настоящим ударам. Детский гомон напоминал чириканье птенцов, а озабоченные вскрики мамаш - бульканье индюшек. Чуть в стороне, на зеленой траве, один из папаш, кружил маленькую девочку, крепко держа ее под мышками. Она, захлебываясь от восторга, весело хохотала.

У грязной бомжихи что-то защемило в груди. Какое-то забытое чувство легонько коснулось ее спины. Она хмуро смотрела на счастливую парочку, пытаясь о чем-то вспомнить, но через минуту встряхнула головой и вернулась к своему занятию. Стеклянная бутылка, несколько банок из-под напитков, какая-то тряпка, в прошлом бывшая женской кофтой. Все это барахло вместе с объедками отправлялось в засаленный рюкзак. Вскоре она решила прерваться, взвалила свою ношу на плечи и побрела прочь.

Ни одной мысли в голове, только пьяный туман, который рассеиваясь, открывал мрачные силуэты боли. Она брела знакомой тропой, ноги сами ее несли. Между тех двух высоток, возвышавшихся словно свечки, Она выйдет к длинному двенадцатиэтажному дому. В нем есть небольшой лаз в подвал, прикрытый кустом бузины. Там они ютились с Хмурым холодными зимами. Еще было достаточно тепло, но на речку она вернуться не могла. Ее пугал окоченевший труп спутника. Как же мог этот идиот так поступить с ней. Ведь теперь она осталась совсем одна.

Тяжелый солнечный диск скрылся за горизонтом. Сумерки, постепенно зажигали в небе звезды. Теплый ветерок грозился пригнать облака и превратить их в дождливые тучи. Народ нехотя разбредался по домам.

- Таня! - раздался откуда-то сверху женский голос, - домой!

"Таня?" - пронеслось у бездомной в голове. Вряд ли это было ее имя, но оно точно ей встречалось в прошлом. Была у них с Хмурым одна спутница в прошлом, может, так ее и звали? Она была рыжей, так ее все и называли - "Рыжая". Какого цвета были ее волосы, никто не мог разобрать под слоем грязи. Зато лицо ее было усыпано веснушками. Конопатая от уха до уха, она была при том достаточно симпатичной. Однажды Хмурый достал где-то приличное пойло - магазинную водку, Рыжая увидела это и зацепилась с ним языком. Оказалось, что она живет в соседней хрущевке с мужем, позвала в гости. У Хмурого с подругой было что выпить, а у Рыжей с мужем - было, где пить. Так и завязалось их странное знакомство.

Когда проводишь много времени на улице, начинаешь по-особому ценить каждое мгновение в жилом помещении. Эта квартира была в ужасном состоянии. Кроме грязи, вони и бардака, были проблемы со светом, водой и отоплением. Но, все же, стены и крыша над головой, будили в памяти воспоминания о домашнем тепле и уюте. К тому же, у Рыжей были дети! Мальчишка лет 6, и девчонка 3,5 года. Грязная бомжиха, подруга Хмурого, замерла, увидев малышей. Что-то всколыхнулось у нее в душе и, неприятным комом поползло вверх к горлу, она опрокинула в себя стакан, обжигая глотку и растворяя в горячительной влаге эти странные воспоминания.

Дети были постоянно грязными и оборванными. Большую часть времени они где-то пропадали, предпочитая не мозолить глаза вечно пьяным взрослым. Когда же они появлялись, то вместо положенных ласк и родительских наставлений, получали порцию подзатыльников. Мальчишка всегда пытался прикрыть собой сестру, и ему доставалось гораздо больше. У парня было не по годам суровое, обветренное лицо, а большие глаза девчушки были переполнены грустью с легкой примесью страха. Они не были виноваты в том, что родились в такой семье, но им об этом никто не сказал...

Их родители пытались избежать этой почетной чести - быть матерью и отцом, но судьба распорядилась по-своему. Однажды Рыжая поведала, что мальчишка не был ее первенцем. Она залетела, но это ей совсем было не нужно. Родила она в парке, в самой глухой его части, оставила ребенка прямо там: завернула в тряпки, положила в картонную коробку и бросила в кустах. Ее не интересовало, что будет дальше и совсем никого не интересовало, что это вообще было. Она ни разу ни ходила к врачу, вечно одевалась в какие-то лохмотья, да никто и подумать не мог, что эта опухшая, почерневшая и постоянно пьяная недоженщина способна дать миру нечто прекрасное в виде новой жизни.

Она сама не сознавала, что произошло. Вся ее жизнь сузилась до самых низких потребностей, все, что ей требовалось, это опалить горло чем-нибудь горячительным, притупить чувства, свернуть шею остаткам совести. Вернувшись в свое болото, она не заметила, как очень скоро снова забеременела. Этот ребенок должен был повторить судьбу первого, но на последних днях срока она попала в больницу, ей просто не дали возможности так поступить. Так у нее появился сын. Теперь у нее было детей больше, чем она хотела. Но больше чем теперь, она точно не хотела.

Рыжая делала все, чтобы в будущем подобного избежать. Она чаще пила, жрала какую-то дрянь, ее муженек помогал ей по мере своих сил, время от времени хорошенько ее избивая. Когда у нее появлялись симптомы беременности, они принимали меры еще интенсивнее, пока эта "болячка" не проходила самым не естественным образом. Несколько лет они прекрасно справлялись, пока однажды, все их усилия не пошли прахом. Какой-то упрямый плод ни как не хотел покидать неприветливое чрево. Они сами не поняли, как у них появилась дочь. Как же сильно она цеплялась за жизнь, даже еще не родившись.

Грязная бомжиха, слушая все эти рассказы, почему-то не разделяла всеобщего веселья. Глядя на несчастных детей она испытывала смешанные чувства. Несмотря на постоянный пьяный угар, ей все же было интересно, каким образом такая полноценная семья стала жить столь не полноценной жизнью. Из обрывков воспоминаний поведанных в редкие минуты трезвости, сложилась полная картинка...

Рыжая была воспитанницей детского дома. У нее не было родных, зато множество детей вокруг, которые были вроде братьев и сестер. Она никогда не говорила о жизни в детдоме, видимо это была для нее неприятная тема. Одно было бесспорным - она была умной девочкой, что позволило ей без особых проблем поступить в институт. Это было начало новой, совершенно незнакомой ей жизни. Еще до начала учебы она познакомилась с симпатичным второкурсником. Он оказался ее единственной любовью. Именно он стал впоследствии ее спутником.

Их розовый период был полон счастливого восторга. Кроткие взгляды, робкие прикосновения, глупые слова... Трогательная стыдливость, переходящая в жаркую страсть... Когда испытываешь безграничную радость от одного только присутствия дорогого тебе существа. Когда паришь на недоступной высоте, узнав, что твои чувства взаимны. И вся вселенная, весь огромный мир сжимается до одного единственного человека, его мыслей, ощущений, желаний... Рыжая всю свою жизнь мечтала о чем-то подобном. Она моментально пошла на поводу у обстоятельств, отдавшись полностью охватившим ее чувствам. С ее избранником все было несколько иначе.

Он рос в особенной семье. По крайней мере, так ему внушали родители с самого рождения. Они говорили, что он особенный, что ему предназначена какая-то великая роль, что ему необходимо беречь себя не растрачивая свой потенциал по пустякам. И, хотя никто не знал в чем его потенциал, родители оберегали его с редкостным фанатизмом. В раннем детстве ему не давали набить шишек и заработать синяков. Позже они вмешивались в каждый конфликт со сверстниками, которые ему не ровня... Ему не нужно работать - успеет еще... а, пока все сделают мама и папа. Сыночек царь и бог, которому не стоит лишний раз шевелиться. Дай им волю, и они бы заперли его и кормили бы с ложечки до конца жизни.

Так продолжалось до института. А потом еще пару лет, пока он вдруг не привел домой девушку. Родители встретили ее с настороженной ревностью. Но когда поняли, что она не собирается его у них отнять, а наоборот, мечтает стать частью их семьи на любых условиях, они увидели в ней своего второго ребенка. И принялись теперь заботиться об обоих с удвоенными силами. Рыжая всю жизнь об этом мечтала, а ее суженый и вовсе не знал другой жизни. Так они и прожили несколько лет под пристальной опекой родителей. И в тот момент, когда они оказались совсем оторванными от реальности, когда они стали не способны к самостоятельной жизни, их родители внезапно скончались в автомобильной аварии.

Это событие оказалось для них непосильной ношей. Неожиданно для себя они оказались в грязной квартире в пьяном угаре, между незнакомцами, принесшими пойло и своими несчастными детьми. Их совместные попойки продолжались какое-то время. Хмурый с подругой бесцеремонно пользовались этим гостеприимством, пока однажды не пришли какие-то мрачные люди. Они вытащили хозяина квартиры в подъезд и о чем-то с ним поговорили. Когда он вернулся, то, не стесняясь в выражениях, выставил своих собутыльников за дверь. Те вернулись под свой мост, а спустя несколько дней к ним пришла Рыжая.

Она рассказала, что в ту же ночь к ним приехал наряд полиции, который забрал ее мужа. Через два дня к ней пришли целая куча народу. Какие-то люди из опеки сказали, что забирают у нее детей. Мрачные парни, приходившие ранее, показали ей бумаги, по которым квартира теперь принадлежала им. Полицейские рассказали, что ее муж покончил с собой в камере и если она не хочет проблем, то ей лучше исчезнуть. Она не знала, куда ей идти, поэтому пришла к ним. Втроем они прожили недолго. Рыжая часто исчезала, она подрабатывала на дороге. Садилась в машину, делала, что ей говорили. В основном ей давали копейки, хотя иногда не давали ничего. Однажды она просто не вернулась. Поговаривали, что ниже по течению реки нашли изуродованный труп. На обезображенном лице можно было разглядеть лишь веснушки. А может это были слухи... хотелось верить, что она нашла новую, хорошую жизнь.

 

Грязная бомжиха плелась по улице. Шаг ее становился все более тяжелым, по мере того как пьяный туман уступал место остаткам разума. Это было странным, но не похмелье мучило ее, а смутные ощущения, пробуждавшиеся в глубине сознания - разница между тем, кем она была, и чем она стала. Память играла с ней игры, показывая обрывки прошлой жизни. Эти черно-белые картинки, грязной тряпкой оставляли разводы на запотевшем стекле ее забытья, сквозь которые можно было разглядеть часть того пути, который привел ее в это болото. Больше всего пугало то, что за этим последует. Вслед за воспоминаниями пришли размышления. Мысли скреблись у нее в голове, разрывая ее на части.

Впереди, из знакомой высотки вышла женщина в домашнем халате, в руке у нее был темный пакет. Бесформенная фигура, озлобленное лицо средних лет. Отойдя чуть в сторону, она принялась шуршать своим пакетом, доставая из него банки, чашки и бог еще знает что. Спустя мгновение ее окружили с десяток уличных котов. Она принялась их кормить, разговаривая с ними как с непослушными детьми.

- Куда лезешь, Драчун, дай Чернушке поесть... а ты не стой, жуй, давай... не драться, всем хватит...

"Чем это она их кормит? - пронеслось в голове у Бомжихи, - пахнет вкусно, не похоже на кошачий корм... а это что? Сосиски? Это же надо, какая у нас цивилизация, люди с мусорки питаются, а кошки..." Из-за угла показался бродячий пес. Грязный, лохматый и облезлый, не обращая внимания на кошек, он медленно крался на запах. Женщина в халате, увидев его, принялась махать руками:

- А ну пошел отсюда, пошел! Нет для тебя ничего... - она подняла камень и швырнула его в собаку. Та с коротким визгом бросилась в кусты. Бомжиха находясь совсем рядом, посмотрела на женщину с укоризной. Но та, бросив на нее не добрый взгляд, прорычала:

- Что смотришь... вали, давай... провоняла здесь все... сейчас тоже получишь...

Алкашка, опустив голову, побрела туда, где скрылся пес. "Странные все-таки люди. Совершенно не понятно как они расставляют свои приоритеты. Кошки, собаки, вроде бы все они живые существа, но одни получают кусок еды, а другие камнем по голове. И как относиться к человеку, который так не однозначно относится к своему окружению..." Пес лежал за кустами, тяжело дыша. Увидев приближающегося человека, он вскочил и насторожился. Бомжиха протянула ему руку, показывая, что не обидит его. И, когда он ее обнюхал, дружелюбно почесала его за ухом.

Не говоря ни слова, она опустилась на землю и принялась рыться в своем мешке. Отыскав небольшой кулек с колбасными очистками, она положила его перед псом. Тот жадно набросился на угощение, и вмиг расправившись с ним, благодарно лизнул трепавшую его холку руку. "Странно, - неслось в голове, - у собак очень острый нюх, но эта псина не шарахается от меня как те, двуногие..." Мгновение спустя, пес побежал прочь, повинуясь какому-то инстинкту, бросив на прощание дружелюбный взгляд и вильнув хвостом. Бомжиха снова осталась одна, наедине со своими мыслями...

Когда-то, сколько-то дней, а может быть лет назад, Хмурый привел к ним под мост бродячего пса. Лохматая дворняга, с подбитым глазом, прокусанным ухом и обрубленным хвостом, он выглядел не менее жалко, чем его новые хозяева. Слипшаяся от грязи шерсть была вся в репьях. Он опасливо озирался готовый броситься бежать в любое мгновение. Хмурый был в восторге от нового товарища. Он дружелюбно чесал его за ухом и щедро делился с ним своими скудными запасами. Однако его спутница не разделяла этой странной привязанности. Ей больше по нраву были кошки. Ее всегда восхищали их ловкость и грация, а особенно свободолюбивый нрав.

Собаки же больше ее раздражали. Эта их дружелюбная фамильярность... В любой момент они могут тебя лизнуть, ткнуть в тебя носом, залиться оглушительным лаем, да и вообще радостно виляя хвостом положить лапы на плечи. Их живой взгляд выражает больше эмоций, чем кошачий - тут и радость и обида и, даже какие-то признаки интеллекта. Может поэтому Хмурый так привязался к этому псу. Он сразу же прозвал его Бродягой, хотя когда услышал, как кто-то из картавых знакомых позвал собаку, проглотив букву "р", его веселью не было предела. Так кобель и стал "Бодягой". Какое-то время они так и жили вместе. Пес время от времени куда-то пропадал, будто решал какие-то свои проблемы, но всегда возвращался, после чего бесцеремонно дрых или чесался, гоняя блох.

Однажды Хмурый со своей подругой поругался сильнее обычного. Он успел ее несколько раз ударить, прежде чем она, с трудом переставляя ноги, бросилась бежать. Лишь добравшись до парка, она рухнула на землю больше не в силах идти и, теряя сознание, почувствовала несвежее дыхание Бодяги, влажный нос чуть коснулся ее уха, скользкий язык сочувственно лизнул разбитое лицо, после чего пес улегся рядом, тесно прижавшись к бесчувственному телу. Она не знала, сколько так пролежала, конечности начали неметь от прохлады земли, когда ее вернул к реальности глухой рык. Какие-то наглые голоса слышались невдалеке. Они что-то говорили о ней, о теле, лежавшем на земле и о животном рядом. Или говоря о животном, говорили о ней?

Мозг отказывался работать. Остатки разума шептали, что с ней хотят что-то сделать, но ей было больно даже пошевелиться. Рык под ее боком повторился. Это Бодяга, находясь у нее под боком, готовился ее защищать. Вот он резко вскочил и раздался его хриплый лай. Дерзкие голоса что-то выкрикнули матом, раздался хлопок, а после собачий визг. Пес бросился бежать, голоса последовали за ним, еще несколько хлопков... Она никогда не слышала выстрелов, но инстинкт подсказывал, что это были они. Ей нельзя было здесь оставаться. Эти люди, или кем они там были, могли вернуться. Она заставила себя подняться и броситься прочь от этого ужасного места.

На следующий день она вернулась под мост. Их жизнь продолжилась, будто ничего и не было. Лишь иногда Хмурый недоумевал, куда же запропастился, этот чертов пес. Его подруга помалкивала о том происшествии, боясь непредсказуемой реакции ее спутника. А со временем эти события и вовсе стерлись из ее памяти. Сейчас же другой бродячий пес вернул ее в ту ужасную ночь, напомнив какую жертву принес Бодяга, несмотря на то что она не испытывала к нему симпатии. Прочь от этих мрачных мыслей... Женщина поднялась с земли, там за соседним кустом было окно, через которое они попадали в подвал. Там они с Хмурым обычно зимовали, туда она и направилась.

Прошло несколько мгновений, прежде чем глаза привыкли к полумраку. Их убежище совсем не изменилось. Если протиснуться в тот проход слева, можно было попасть в небольшое помещение, где они проводили основное время, а чуть подальше проходило множество труб отопления, там они ютились в самые лютые морозы. Справа же был проход, ведущий к лестнице в подъезд. Туда они старались не ходить, поддерживая свое местоположение в тайне. Странно, но от туда раздались голоса. Она осторожно сделала несколько шагов в ту сторону. Дверь в подъезд, обычно запертая, была приоткрыта. Видимо в подвале велись какие-то работы, может к зиме готовились? В любом случае сейчас уже все ушли и вряд ли кто-нибудь вернется до завтра.

Она направилась в знакомый закуток. Достала свечку из-за труб, зажгла ее и огляделась. Здесь ничего не изменилось с ее последнего визита. Посторонний взгляд не увидел бы отличий этого подвала с другими, но она провела здесь слишком много времени. Каждая деталь, каждая мелочь говорила ей о событиях прошлого - надпись на той стене, зазубрины на этой доске, а в том дальнем темном углу валяется грязная коробка с каким-то не очень значительным барахлом. Под ногами что-то зашуршало. Женщина нагнулась. Это была потрепанная газета. Хмурый иногда приносил ей что-нибудь почитать. Это была, конечно, мелочь, но, все же какой-никакой знак внимания. Он не всегда ее бил, а, порой, был способен на неплохие поступки. Она провела с ним много времени и сейчас ей вспомнилась вся его история.

 

На самом деле, Хмурый не всегда был хмурым. С детства он был отличным парнем. Активный и способный мальчик, он нравился девочкам, а пацаны стремились с ним дружить. Даже бабки, вечно сидящие на лавке, не могли о нем сказать ничего плохого. Родители были, все время заняты, поэтому у них не было возможности уделять ему много внимания. Не потому что они не хотели, просто так складывались обстоятельства. Вообще они любили сына, из-за чего приходилось много работать, чтобы обеспечить его будущее. Таков парадокс нашего времени: если мы любим наших детей, то мы с ними редко бываем. Парнишка все понимал и ни чего не требовал от родителей. Он учился идти по жизни самостоятельно. Улица, школа, интернет - все, что его окружало, стало его учителями. А он как губка впитывал знания, учась отделять добро от зла.

Сколько он себя помнил, его страстью был спорт. Причем, любые его виды - контактные и бесконтактные, командные и одиночные. Все что он бы не пробовал, все у него получалось. Но рано или поздно, ему пришлось сделать выбор. Через пару лет активных тренировок, он стал показывать завидные результаты. Его успехи приносили радость тренеру и вызывали гордость у родителей. Казалось, что его будущее предопределено: не долгая спортивная карьера, а после либо судебная, либо тренерская работа. И, наверняка все так бы и было, но когда ему было четырнадцать лет, он получил травму.

В один миг вся красочная картинка его будущего, превратилась в одну черную полосу. Все прежние друзья и наставники остались в другой жизни, там, куда ему дверь была закрыта. Новая компания была совершенно иной, ни у кого не было серьезных мыслей и высоких целей, каждый жил сегодняшним днем, ни о чем не задумываясь. Это были подростки, вырванные из настоящего безразличием и равнодушием окружающих. Им очень хотелось выделиться и показать себя, но время незаметно утекало прочь.

Солнце вставало и заходило, звезды загорались и тухли, потом все сначала. Неделя сменяла неделю. Весна, лето, осень, зима - все это колесо превратилось в один мрачный и тусклый день. Покурить, выпить, развлечься - низкие потребности превращали их в животных. Хулиганство было для них легким развлечением. Взрослея, ребята готовились к более серьезным делам. Хмурому хватало мозгов не лезть в эти опасные авантюры, однако это не удержало его от беды. Однажды его забрали в полицию.

Когда ему начали задавать вопросы, он сразу понял, кто совершил преступление. Выбор у него был небольшой, сесть самому или сдать дружков. И, хотя он сам был ни при чем, он взял всю вину на себя. Ему казалось, что так правильно, что его совесть будет чиста. Он тогда не понимал, что эти его "друзья" с радостью продадут и его, и, даже друг друга. Полицейским понравилось сотрудничать с таким отзывчивым парнем, и они повесили на него еще пару висяков. И, как порой случается, невиновный оказался в тюрьме.

Долгие годы, проведенные за забором, казалось, никогда не кончатся. Порой он думал, что не существует другого мира кроме этих серых стен, что вся его прошлая жизнь была лишь сном, чьей-то насмешливой выдумкой. В другое мгновение приходило мучительное ощущение того что за стеной, в десятках метрах от него живут совершенно обычные люди своей совершенно обычной жизнью. Они могут идти куда угодно, смотреть на солнце или луну, мокнуть под дождем или валяться в снегу - делать то, чего он был лишен. Это все повторялось изо дня в день, искажая его понятие о времени. Ничего не менялось, казалось вечность - те же стены, те же решетки, те же лица. Это серое однообразие угнетало не меньше чем окружавшие его боль и страдания. В голове крутилась одна мысль: "Я не могу снова попасть сюда, лучше умереть..."

И, вот его срок закончился. Однажды ему сказали, что долг перед государством погашен, только не уточнили чей. Но его не интересовали такие мелочи, он ошарашено смотрел по сторонам стараясь понять, заснул он или проснулся. Такое яркое солнце, такая зеленая трава, такой приятный ветерок шуршал листьями деревьев. Все это великолепие омрачали грустные мысли - прошло столько времени... любящие родители не выдержали этого испытания, отец умер, а мать сошла с ума... друзья и знакомые отвернулись от него, предпочитая не вспоминать, что когда-то с ним общались... все прекрасные годы молодости сгинули в небытие, оставив лишь глубокий рубец в его душе - тяжелые воспоминания и горькие сожаления...

Он не мог заставить себя все забыть, но он пытался что-нибудь исправить. Из родных у него осталась только тетка. Она заботилась о его матери, оказавшейся в плену своих грез и потерявшей связь с реальным миром. Его возвращение не принесло восторга единственной родственнице. Озлобленная женщина жила надеждой, что так тяготившая ее опека когда-нибудь закончится. И непутевый наследник с темным прошлым не входил в ее планы. Поэтому, она пыталась всеми возможными способами осложнить его жизнь - крики, упреки, скандалы... Парень старался не поддаваться на провокации.

Он пытался начать новую жизнь. Первым делом надо было устроиться на работу. Вот только никто не хотел его брать - ни образования, ни стажа, ни опыта, лишь сомнительное прошлое. Он был близок к отчаянию, и чтобы не сорваться, принялся топить мрачные мысли в спирте. И, если его внутренние переживания притупились под действием опьянения, то окружающая реальность стала еще хуже. Тетка не собиралась терпеть его трезвого, а уж пьяного тем более. Она пригрозила племяннику, что посадит его, если он не исчезнет. А после того как она привела домой участкового, ее несчастный родственник понял, что она не шутит. Тюрьма для него была страшней улицы, поэтому из двух зол он выбрал меньшее. Так он стал бездомным. Его жизнь превратилась в выживание: он собирал цветной металл, сдавал бутылки, брался за любые подработки и, даже попрошайничал. Он задушил свою гордость, убил чувство собственного достоинства, избавился от многих человеческих качеств, оставив лишь животный инстинкт самосохранения.

Люди с презрением смотрели на него. Их взгляд кричал ему прямо в лицо: "Ты здоровый мужик, руки-ноги целы, иди, работай". Ну как было им объяснить, что никому не нужны его руки-ноги. Что он и не прочь бы честно работать, да только кто его возьмёт с его справкой об освобождении. Вот и оказалось, что у него два пути - или за забор, или на улицу. Так его жизнь превратилась в выживание, выживание ЧЕСТНОГО человека, который не хочет нарушать закон.

 

Какое-то странное, давно забытое ощущение заставило вздрогнуть бездомную женщину. Словно крохотный огонек в непроглядной тьме, непонятные чувства осветили ее душу. Она не понимала, что конкретно это было - скорбь, тоска или что-то еще. Спутник, с которым Она жила (?), лежал мертвый на берегу реки, под мостом, где они проводили свои бесцельные дни летом. Постепенно покидающее ее опьянение открывало всю суть происшедшего. Пусть Она даже не знала его имени, все звали его просто - Хмурый... пусть он Ее частенько бил всем, что попадалось под руку... пусть он не упускал возможности продать то, что осталось от Ее тела... и, хотя, временами, он был редкостным подонком, но он все же БЫЛ, а что теперь???

Неприятный ком в горле душил ее. Подвальный мрак окутывал все ее тело, постепенно проникая даже в мозг. Вся эта обстановка: низкий потолок, шипящие трубы, затхлый запах - рвала ее уставшую душу на части. Ей нужно было выбраться отсюда. Ни секунды не раздумывая, она, направилась туда, где совсем недавно слышала голоса. Оказавшись в подъезде, она остановилась. Людей нигде не было, но все вокруг прямо кричало об их присутствии. Легкий аромат духов терялся в тяжелом запахе жареного мяса... Где-то громко играла музыка, ее не было слышно, скорее можно было почувствовать вибрацию ее басов... За одной из дверей заплакал ребенок, за другой залаяла собака... Подъезд жил своей жизнью, такой разной и такой похожей.

Наверху вызвали лифт. Скоро здесь появятся люди, бездомная, не задумываясь о своих действиях, принялась подниматься по лестнице вверх. Ей было тяжело, каждый шаг тупой болью отзывался во всем теле. Она понимала, что впереди двенадцать этажей - сложная дистанция даже для более сильных и здоровых людей. Однако она упрямо шла, ощущая, как эти страдания возвращают ее в реальный мир. Мир, из которого она была вырвана много лет назад. Она уже сбилась со счета, два раза отдыхала, и вот, когда уже хотела присесть в третий раз, лестница закончилась. Это был последний этаж, отличающийся от остальных, выходом на крышу. Который, почему-то оказался не заперт.

Измученная женщина сделала последнее усилие. Свежий воздух приятно обдал ее лицо, и она в изумлении остановилась. На улице ее встретили такие яркие и чистые звезды, каких она не видела уже много-много лет. Свет, шум и городская суета остался где-то далеко, приближая несчастную к этим небесным огонькам. Она подошла к краю и взглянула вниз. Засыпающий город лежал у ее ног. Такой для нее жестокий и не приветливый. Припозднившиеся прохожие маленькими букашками брели по улицам, спеша закончить свои (такие не значительные) дела. В окнах ближайших домов горели огни - где-то это было яркое освещение, где-то тусклая подсветка, где-то мягкие блики отбрасывал работающий телевизор. Все говорило о размеренной жизни, текущей за холодными стенами этих каменных коробок. Люди отдыхали после трудового дня, готовились ко сну, укладывали спать своих детей.

Женщине вспомнилась сказка о девочке, которая кружилась в танце рядом с принцем на прекрасном балу, рассказанная кем-то дорогим и близким ее сердцу. Мутная картинка ее воспоминаний, показала ей полумрак детской комнаты, освещенной лишь тусклым ночником. Темный силуэт, сидящий рядом и держащий ее за руку. Спокойный, уверенный голос, уносил маленькую девочку в замечательные волшебные страны, наполняя ее маленькую головку чудесными мечтами и отправляя ее в безмятежный сон. Тогда все было так хорошо и просто...

 

Она смотрела в далекое прошлое и видела беззаботную девчушку, которая озорным взглядом смело, изучала этот огромный, незнакомый для нее мир. Приятные звуки музыки, вкус сладостей, запах цветов, окружающие ее яркие краски, и, конечно же, нежные прикосновения родительских рук - все возможные чувства приносили ей новые ощущения. Ей нравилось играть и танцевать, она любила мультики и сладости, а самой большой трагедией было не получить желаемое, заработать ссадину или набить шишку. Она была такой милой очаровашкой, чудом с косичками. Родные в ней души не чаяли, и каждый прохожий желал потрепать ее по щечке или просто с ней по сюсюкаться.

Ей вспомнились добрые объятия матери и сильные руки отца. Он мог крутить ее и подбрасывать высоко вверх, заставляя маленькое сердечко замирать от восторга. Если же он щекотал ее, она хохотала так, что дышать было тяжело, но это ее не останавливало, и она требовала продолжения. А мама... когда она прижимала маленькую девочку к своей груди, забывалась любая грусть и обида, даже боль уходила, оставляя лишь чувство умиротворения и покоя.

 

Ей вспомнилось то воздушное ощущение радости, которое в детстве приносили праздники. Это были одни из первых ярких впечатлений в жизни. Она словно со стороны увидела Новый Год, несший по всей стране ураган веселья. Он начинался за несколько дней, когда они всей семьей украшали жилье и готовили угощения, а заканчивался он неделей позже, когда все уже уставали отдыхать. День рождения был несколько короче, но, зато это был только ее праздник, тот особый день, когда она была центром внимания. Все дарили ей подарки, а она задувала на торте свечи и загадывала желание. Это неподдельное ощущение счастья, когда тебя окружают близкие и родные люди, искренне желающие тебе добра. Со временем эти впечатления тускнеют, превращая праздники из яркой сказки в очередной повод.

Ей было немного грустно в будничные дни. Родители уходили на работу, а ее оставляли знакомиться с обществом, в котором ей предстояло жить. С самого раннего возраста, нас приучают к режиму - наступило утро, начинай трудиться, пришел вечер, отдыхай. Сперва детский сад, потом школа, так наше окружение готовит нас к взрослой жизни. Хотя тем приятнее встречать выходные. Она с такой радостью просыпалась субботним утром, и неохотой засыпала воскресным вечером.

Каждый день, проведенный рядом с родителями, вызывает в ребенке бурю эмоций. Игры дома, поездки в гости, прогулки на улице. Ей вспомнилось, как летом они пошли в парк и отец, словно ребенок носился с ней по поляне, то убегая, то догоняя свою малышку... и, в конце концов, он ее крепко обнимал и они катались по мягкой душистой траве. А мама, тем временем прямо на земле расстилала полотенце, выкладывая на него скромное угощение. Затем они сидели все вместе и уплетали бутерброды, довольные и счастливые. Родители ей тогда казались такими большими и сильными, и они всегда находили для нее нежные и ласковые слова. Отец любил ее звать по имени, изменяя его так, что оно становилось особенным и неповторимым. Вот только она никак не могла вспомнить, как же он ее называл...

Школа оказалась переходом из детства во взрослую жизнь. Это было такое место, где юные умы развиваются, получая новые знания, причем не столько на уроках, сколько между ними. В это время у каждого человека появляется свое мнение о дружбе и вражде, о любви и ненависти, о добре и зле. Когда дети малые постепенно становятся детьми большими. Они очень хотят казаться взрослыми, совершать свои ошибки, а не учиться на чужих. Они считают, что все знают лучше других и им не нужны никакие советы. Это обычное дело для переходного возраста. Этот сложный подростковый период бывает у всех, но у каждого он проходит по-разному. У нашей героини он прошел более менее спокойно. У нее не было побегов из дома, сомнительных экспериментов в нехороших компаниях, скандалов со сверстницами... она даже не красила волосы в розовый цвет, не ходила как погремушка, утыканная пирсингом, не разукрашивала себя татуировками... она вошла во взрослую жизнь робкой походкой скромной девушки.

Начались тягучие однообразные годы. Месяцы летели один за другим, не оставляя в памяти ни малейшего следа. Все дни растянулись в длинную серую полосу. Выходные не приносили былой радости, они стали лишь возможностью восстановить силы перед очередной трудовой неделей. Праздники потеряли свою эксклюзивность, теперь они были похожи один на другой, и стало сложно отличить прошлый день рождения от позапрошлого. И когда в этой бесцветной обыденности появился ОН, это было подобно яркой вспышке пробудившей все задремавшие в ней чувства.

Их роман развивался быстро и бурно. В ней за последние годы скопилось столько эмоций, что никто был не в силах удержать это извержение. Как это часто бывает, беременность стала не следствием свадьбы, а ее причиной. Третий десяток подходил к концу, поэтому весть о растущем животе принесла всем близким только радость. Это чудо зарождающейся жизни подарило ей новые ни с чем несравнимые ощущения.

Поначалу она не осознавала, что на самом деле произошло. Вся ее жизнь теперь должна была измениться. После рождения больше не будет тихого утра и спокойного вечера. Дети лишают жизнь безмятежности, наполняя ее безудержной энергией. Но это будет после, а пока... беременная женщина, положив себе руку на живот, пыталась почувствовать малейшие изменения внутри. На начальном сроке нельзя ничего ощутить, о положении говорит лишь плохое самочувствие, но осознание того, что внутри тебя растет кто-то маленький и очень родной, наполняло ее сердце невероятным теплом.

Живот рос, росли и чувства. Плод постепенно превращался в маленького человечка, показывая, порой, совсем взрослые эмоции. Если мама ложилась не на тот бок, дитя внутри нее крутилось, выражая недовольство, если вокруг был шум, крохотные ручки и ножки барабанили изнутри, показывая свой характер. Женщина частенько поглаживала свой живот, разговаривая с растущим в ее чреве ребеночком. Ее уже не пугали такие мелочи, как боли в спине, распухшие ноги и постоянная беготня в туалет. Лишь постоянные мысли в голове: на кого ее девочка будет похожа, а вдруг при родах что-то пойдет не так, и вообще, справится ли она с ролью матери...

Пришло время ответов на большинство мучивших ее вопросов. Малышка пришла в этот мир как положено через боль, страдания и слезы. Но только ее положили под бок к новоиспеченной мамаше, как все мучения последней исчезли, уступив место счастливому восторгу. Это было настоящее чудо - такая крохотная, такая беззащитная, но пройдут годы и она вырастет прекрасной девушкой, способной изменить мир... Каждый родитель уверен в исключительности своих детей. Это мнение крепнет с каждым днем в течение первых лет жизни. Вот малышка учится поднимать голову, сидеть, стоять... первый зуб, первые шаги, первые слова... Этот ангельский голосок: "Мама, мамочка, мамуля..." И, вот она бежит неуверенной походкой, распахнув свои объятия, обхватывает своими маленькими ручками родительскую шею и обнимает что есть сил. Мурашки по телу, восторг в душе...

Молодой папаша тоже не оставался в стороне. Поначалу рождение дочки его несколько смутило, он не знал, как ее взять на руки, как с ней говорить, что можно делать, а что нельзя. Но со временем он вошел в роль отца, и стал уделять малышке даже больше внимания, чем жене. Поцелуи, обнимашки, радостное щебетание - такие бесхитростные мелочи способны приручить взрослого, сильного мужчину. Семейная жизнь бурлила, принося каждому свою частичку счастья.

Малышке еще не было пяти лет, когда ушел из жизни ее дедушка, отец ее мамы, которого последняя так сильно любила. Ей было тяжело это пережить, но пришлось быть сильной. У нее остался большой смысл в жизни - ее маленькая дочь и любящий муж. Они и помогли ей пережить эту потерю. Ее только мучило осознание того, что отец больше никогда не назовет ее по имени... так по-особому, как только он умел... А сейчас она даже не помнила, как он ее звал!

Спустя совсем немного времени она узнала, что снова беременна. Муж очень сильно любил дочь, и весть о втором ребенке вызвала у него большую радость. Женщину вдохновляла его реакция. Ее омрачала лишь недавняя потеря, но простая мысль о естественном течении жизни вернула ей надежду: "Одни уходят, чтобы освободить место другим... бывает, что дети, рожденные после смерти родственника, несут в себе его черты и манеры..." Как тут не задуматься о перерождении. Ей очень хотелось видеть частичку отца в своем ребенке.

Она была уверенна, что недавняя потеря самое страшное, что могло произойти в ее жизни. Ей в голову не приходило, что может быть хуже, даже когда ее маленькая дочь почувствовала себя плохо. Они с мужем дали ей дежурные лекарства, а когда стало ясно, что они не помогают, вызвали скорую помощь. Эти тягучие минуты в ожидании врача у постели больного ребенка, казались бесконечными. Видеть, как обычно активная кроха, угасает на твоих глазах, а ты не в силах ей помочь, невероятно мучительно для любого родителя.

Скорая все же приехала, доктор сделал укол, поставил предварительный диагноз и маму с дочкой забрали в больницу. Врач приемного отделения поставил другой диагноз и отправил их в палату. И все бы ничего, но не бывает хуже, чем попадать в больницу в пятницу вечером - анализы уже не берут, лечащего доктора нет, только дежурный. В понедельник, во время обхода, девочка была совсем плоха, ее не медля отправили в реанимацию. В следующие сутки ее мать провела в странном состоянии. Она вроде бы бодрствовала, но ее не покидало ощущение страшного кошмара, от которого она никак не могла избавиться. Она хотела проснуться, переключиться на что-нибудь еще, но внутренняя дрожь сотрясала все ее тело, а жуткие мысли разрывали голову.

Когда доктор, наконец, подошел к ней, она, казалось, перестала дышать. Она толком не слышала, что он говорил, все эти медицинские термины пролетали мимо нее, теряясь в длинном больничном коридоре, в ее голове звенело только одно слово, сказанное в самом начале: "Крепитесь..." Весь мир вокруг окутала пелена. Бедная женщина ничего не видела и не слышала, по лицу катились слезы, к горлу подкатил ком, мешая дышать. Она отказывалась верить, что это на самом деле происходит. Ей казалось, что это какое-то наваждение, и единственное, что вернуло ее к реальности это резкая боль внизу живота. В глазах потемнело и словно утешение пришло забытье.

Всего несколько дней перевернули жизнь несчастной женщины, превратив ее в настоящий ад. Обычное дело, когда дети хоронят своих родителей, но когда родители хоронят детей это настоящая трагедия. Муж любил жену, но после смерти дочери и после выкидыша, он решил, что больше не сможет находиться рядом с ней. Он совершенно не понимал, как ей нужна его поддержка. Для нее самым страшным было оказаться одной в такую минуту. Призраки прошлого счастья окружали ее, сводя с ума. Больше не позовет ее серебристый голосок: "Мама, мамочка, мамуля..." и не обнимут ее маленькие ручки.

Каждое упущенное мгновение разрывало ее сердце. Как же часто ей было некогда... сколько дел было важнее времени проведенного с ребенком... такая важная работа, что прогулку с дочкой можно было отложить... Но нельзя было вернуться назад, чтобы послать, куда подальше своего начальника с его работой и провести лишнюю минутку со своей малышкой, почувствовать ее тепло и запах, услышать ее задорный смех. Кроха еще даже не успела пожить, принести своим родителям положенную радость и грусть. Мать была готова простить ей все, от двойки в школе до нежелательной беременности, лишь бы ее дочь была рядом. Ей хотелось кричать от боли, она была готова сама лечь в холодную землю, если бы это хоть что-то изменило. Как после такого можно жить прежней жизнью... как после такого вообще можно жить?

Забыть, или хотя бы забыться, только так можно было протянуть. Она полезла в бутылку, притупляя свои чувства и отгоняя воспоминания. Лишь опьянение давало небольшое облегчение. Похмелье приносило не только физические муки, но и душевные. Она заливала свое горе все больше и чаще, пока ее прошлое не перестало ее мучить, оставшись где-то в другой жизни. И пусть она оказалась на улице, пусть существовала в постоянном тумане, она не хотела, что бы он рассеялся, ведь тогда остатки ее разорванной души могли бы превратиться в прах...

Так произошло сейчас, спустя годы, на крыше высотки, после смерти Хмурого. Весь груз прошлых несчастий неподъёмной ношей упал на измученную женщину. По щеке покатилась слеза. Давно забытое ощущение вызвало целую бурю эмоций. Она вновь почувствовала себя человеком, личностью с внутренним миром и чистыми мыслями. И, чтобы снова не потерять эту хрупкую связь с кристальной частичкой своей души, она сделала шаг в пустоту. Навстречу своему светлому прошлому. Туда, откуда нет возврата в мрачную безысходность.

Где-то рядом прозвучал серебристый смех. "Мама, мамочка, мамуля..." Падающая женщина ощутила маленькие ручки, охватившие ее шею, и в последний миг она услышала голос своего отца звавшего ее по имени...