Жизнь, по сути своей устроена так, что все в ней происходит как

будто бы

последовательно и логично, но, в то же время, как это чаще всего бывает, –

непредсказуемо. Иногда события разворачиваются таким образом, что мы не

успеваем, не

только предугадать их дальнейшее развитие, но и порой перестаем

понимать, что

происходит в настоящем, и в какой степени они затрагивают нас.

Особенно запутываешься, когда события не последовательны ни по своей

сути, ни во

времени, а наезжая одно на другое, утрачивают свою значимость, где мы

уже не в

состоянии толком осознать текущее, и уж тем более разобраться, в том, что

будет потом.

Порой все происходит сразу и одновременно, теряя при этом логику и

смысл.

Происходящие события обязывают нас реагировать на них

соответствующим образом и

вовремя принимать правильные решения. Но жизнь полна событиями,

текущими внахлест,

в которых мы беспомощно потерянные в океане, спасаясь с тонущего

корабля, безвыходно

выныривая на поверхность, боимся оказаться за бортом. Вот такая

бессмысленная

круговерть закручивает нас порой и в жизни.

Анализируя события последних дней, вспоминая о прошлом, Анри пытался

понять себя.

Какой он на самом деле? Все ли он делает правильно в критические

моменты и мог бы он

поступить иначе, если сделано было, что-то не так? Даже если другие могли

похвалить

его, за то, что он сделал, смог бы он сделать больше? А если смог, то почему

он не

использовал все возможности и не сделал то, за что казнит себя потом всю

жизнь?

Анри вспоминал, как еще студентом, получив извещение, он в тот же день

помчался в

далекое село на первые похороны родного ему человека, – дедушки, делая

все

возможное, чтобы не опоздать. Но получилось не так, как он хотел, о чем

жалеет до сих

пор. Он приехал на кладбище, но не успел попрощаться с дедушкой, и все,

что оставалось

лишь бросить в его могилу три горсточки земли. Только это Анри и удалось

успеть тогда,

но все хвалили его, что он приехал, что он любил своего дедушку, что он не

забывал его,

и, не смотря на расстояния и трудности, он приехал, он успел. А Анри до

сих пор не

может простить себя за это.

«Прости меня, дедушка», - не раз мысленно обращался он к дедушке, я

любил тебя, но не

успел проститься, прости.

С тех пор Анри старался успеть сделать, как можно больше, иногда даже

более того, чем

нужно. Он хотел всегда быть рядом с теми, кого любил, стремясь отдать себя

тому, кому он

дорог. «Такой уж я, но скорее это больше нужно мне самому, чем тем, кого

люблю», -

говорил он о себе.

 

Все произошло так, как и должно было произойти в событии с Шерутой.

Да, Анри полюбил Линн, но он влюбился и в Шеруту. События внахлест –

все, как в жизни,

и ничего уж не поделаешь. Ему не в чем упрекнуть себя, здесь все по-

настоящему, все

искренне до боли.

«Я, как и раньше, люблю свою жену, своих детей, и Линн, а теперь Шеруту,

от которой

отказаться я не смог, - считал он. - Это не так уж много для меня, потому

что всех я люблю

по-разному. Я хочу любить их, был бы я только нужен им – всем тем, кого

люблю, но

только чтобы не пришлось мне выбирать. Только не это, я не смогу, – ни

выбрать, ни

предать кого-нибудь из них. И я уверен, что делаю все правильно, никому

не причиняя

боли, а жизнь рассудит нас, с кем мне под занавес остаться. Дай Бог, чтоб я

остался

нужен, хотя бы кому-нибудь из них».

Доверяя судьбе, он думал: «Так уж получается, что я имею больше, чем

желаю, но это не

по моей вине. Кто-то, кто любит и заботится обо мне, считает, что я имею

меньше, чем

заслуживаю, поэтому мне послана еще одна любовь».

 

Прошло несколько дней с тех пор, как Анри расстался с Линн для деловой

встречи с

Шерутой, и все эти дни он не видел Линн. Она звонила ему и была в курсе

его дел. Правда

о том, что Анри понравилась Шерута, что он влюбился и в нее, не рассказал,

оставил на

потом, при встрече с ней. Она бы не смогла понять его, он чувствовал, что

не поймет,

подумает, что изменил и предал, но это все не так.

Он полюбил, но он не разлюбил, – и это факт, с которым надо будет ей

смириться.

«Здесь нет измены, - думал он, - и ни каких предательских записок не

найдут в моих

штанах. Все будет роздано, и каждому свое, себе я не оставлю ничего.

Такой я есть,

наверно трудно им понять меня, поэтому-то мне и больно так, когда мне

хорошо».

 

В субботу Анри позвонил Линн.

- Привет, я не исчез, я здесь, - весело поздоровался он.

- Не исчез? Как это понимать? Скажи еще, ку-ку, я здесь? – услышал он в

ответ, и

промолчал.

- Пропавший мой жених, - добавила она с упреком после паузы.

«Жених? - подумал он, не понимая смысла в этом слове. - О чем это она?»

- Пропавший твой жених? - переспросил Анри, - ты права, я здесь, но я уже

пропал.

- Скажи мне лучше, что произошло? – спросила Линн.

- Хочу признаться, я влюбился и в Шеруту, но не разлюбил тебя. Не знаю,

что мне делать?

- Разлюбить.

- Кого, тебя?

- Что за вопрос, ее, конечно.

- Не все так просто, - сказал Анри, - прости.

- Тогда будешь наказан.

- А после этого простишь меня? Так получилось, но я не изменился.

- Учти, я отыграюсь, и очень скоро, чтобы был ничейный счет, согласен? -

спросила Линн.

- Не знаю, что сказать, давай будем считать, что все это неправда, что

Шеруты нет, -

предложил Анри.

- Но она же есть.

- Ну, хорошо, пусть это будет полуправдой, прости.

- На первый раз, посмотрим, может быть прощу, - сказала она после паузы,

- но хочу

напомнить, что я люблю тебя, ты мой, и никому тебя я не отдам.

- Не отдавай меня, я тоже люблю и думаю о тебе, - заверил он ее.

- Ты думаешь или, как прежде, любишь?

- Думаю и люблю, как прежде, но мне почему-то грустно.

- Понимаю, наверно это потому, что весело Шеруте, - упрекнула Линн, - как

ты говоришь,

«мне грустно, потому что весело тебе», а мне, представь, не весело.

Этот разговор мог завести в тупик, поэтому Линн, предусмотрительно

сменила тему.

- Как наши планы, не изменились? - спросила Линн, и напомнила о

заграничном паспорте,

о поездке за границу.

- Ничего не изменилось, - Анри как будто бы проснулся. – Увидимся сегодня

в двенадцать

часов, возьми с собой документы для паспорта и мы все сделаем.

- Где, куда?

- В отделении паспортного стола твоего района, - предложил он.

Через час они встретились, Линн была в белых джинсах и коротенькой

розовой блузке, -

все просто, но со вкусом.

- Ты, как всегда, обворожительна, - сказал Анри, поздоровавшись с ней, - я

люблю тебя.

- Спасибо, - поблагодарила она за комплимент.

Ему сказали, что паспорт будет готов через месяц. Линн задумалась.

- У тебя нет других вариантов, чтобы поскорей? – спросила она.

- Не понимаю, куда ты с ним спешишь? – удивился он.

- В свадебное путешествие, - со всей серьезностью объявила Линн.

- А кто женится то, твой муж Лукас что ли, снова на тебе? – спросил он,

подумав, что Линн

шутит. - Я нужен, как свидетель?

- Мой дорогой, мы женимся с тобой.

- Вот это да! – вырвалось у него, - а почему я об этом не знаю?

- Помнишь, когда ты был в отъезде, я писала, что готовлю для тебя

сюрприз. Вот это и

есть мой сюрприз, - сказала Линн, - разве ты не рад?

- Я вроде бы женат, Линн, - с одной я расписался, с другой обвенчался, а

как же быть с

тобой?

- Все просто, дорогой, со мной ты обручишься, чтоб стала я твоей женой. Ты

же не против?

- Да нет, - неуверенно ответил он.

- Значит, согласен?

- Не смею возразить, - согласился Анри, - и как ты себе это представляешь?

- Я все продумала, мы обручимся в сауне, - улыбнувшись, ответила Линн.

- Будет весело, - заметил он.

- Так радуйся, все будет хорошо. Там в обещаниях верности друг другу ты

наденешь мне

обручальное кольцо в знак того, что я твоя жена, вот и все.

- Хороший знак, - задумчиво произнес он шепотом, - что-то я запутался. Что

же мне

делать? Хоть проси звонок другу, за советом, а еще лучше помощь зала.

- Что ты сказал? - не расслышала она.

- В зале, говорю, никого не осталось, а то бы попросил совет.

- Сделай лучше звонок другу, а еще лучше своей подруге, если хочешь,

чтобы тебя

отговорили, - недовольно посоветовала она, - так что с паспортом?

- Поехали в агентство аэрофлота, - предложил Анри, - там его сделают нам

за два дня, и

без всяких проблем.

- Замечательно, - обрадовалась она, - ты у меня все же прелесть.

- Нет проблем, - ободрился и он.

- А после мы поедем в свадебное путешествие, - сказала она, - как

планировали?

- Пошли, - сказал Анри, взяв ее за руку.

- Куда?

- За паспортом, куда же еще.

Через два дня они получили заграничный паспорт. Линн была счастлива.

- Даже не вериться, теперь я могу летать за границу?

- В любую страну, только для этого нужна виза.

- Я знаю, с какой страны начнем? - весело спросила Линн.

- Может быть, вначале съездим в Монте-Карло, как планировали? –

напомнил Анри.

- В Монте-Карло, так в Монте-Карло, согласилась она, - только до этого мы

обручимся.

- Нет проблем, паспорта заграничные у нас есть, в них и распишемся, -

сказал он.

- Ты сейчас правду сказал?

- Конечно, осталось определиться в какой стране нас могут расписать.

- Оставь свой чистый заграничный паспорт для Шеруты, - съехидничала

Линн.

- Ты этого хочешь? Вот тогда уже действительно будет весело.

- Да, султан Ан, повеселимся вчетвером. Тебя тоже возьмем.

- Опять ехидничаешь?

- Почему бы и нет? – двусмысленно добавила она.

- Вчетвером…, если пригласите меня – впятером…, я согласен, -

только и осталось сказать ему.

- Попробовал бы не согласиться, - сказала она, задумчиво глядя на него

своим

неотразимым взглядом, от которого невозможно было оторвать глаз.

- Не смею возразить, - тихо сказал Анри, приблизившись к ней вплотную.

В ее глазах появился знакомый обвораживающий блеск. Она обняла его и

поцеловала

прямо в толпе, на виду у всех.

Попробуй, возрази, когда тебя целует любимый человек.

 

Извлечение

(Возрастное ограничение –16 лет)

 

Это было в воскресение следующего дня.

Линн запланировала обручальный ритуал в сауне. В качестве свидетеля со

стороны Линн

была ее сестра Кристина. На полтора года младше Линн, она была очень

похожа на свою

сестричку, с которой была дружна, как с лучшей подругой.

Кристина была суперсовременной девушкой во всем. Без комплексов, с

фигурой

первоклассной модели, раскрепощенная в общении, она всегда модно

одевалась,

прекрасно владела английским языком и имела достойных поклонников, но

любила

одного, – своего итальянца Нино, за которого собиралась выйти замуж.

Нино был старше

Кристины на десять лет. Он настойчиво просил ее ускорить события,

связанные со

свадьбой.

Кристина часто приезжала к своей сестре, а на этот раз, – специально, по

ее просьбе.

Она поддерживала Линн во всем, что касалось ее отношений с Анри,

поэтому они обе были

поглощены своей затеей, и относились к этому не то чтобы серьезно, но как

к важному,

по словам Кристины, сегодняшнему событию.

- Возьми с собой для Ан халат и вьетнамки Лукаса, - заботливо напомнила

Кристина,

продумывая вместе с сестрой все детали, чтобы не упустить ничего.

- Может взять это с собой вместе с Лукасом? - пошутила Линн в хорошем

настроении,

укладывая в сумку халат и вьетнамки.

- Твоего мужа? А что, он мог бы быть свидетелем со стороны Ан, - заметила

Кристина.

В отличие от Линн, Кристина называла его по имени Ан.

- Тогда уж лучше вызови своего Нино, - предложила Линн.

- Было бы замечательно, - сказала Кристина, - надо было нам раньше

подумать об этом.

- Ничего, мы его пригласим в качестве свидетеля на регистрацию Анэр с

Шерутой, -

успокоила сестру Линн.

- Кто такой Анэр?

- Анэр, – это тот, кто для тебя Ан, а для меня Анри – мой жених.

- Я ничего не понимаю, кто же тогда Шерута?

- Шерута, – это его новая любовь, миллионерша из Бейрута.

- Класс!!! – воскликнула Кристина, мгновенно оценив ситуацию, - это же

сенсация, конец

света!

- Кристина, это еще не конец света, все только начинается.

- Хочу с ней познакомиться, обожаю миллионерш, - загорелась Кристина.

- Только после того, как выйдешь замуж за Нино, - предупредительно

остерегла ее Линн, -

кто знает, она молодая и красива собой, как говорит Анри, Ан, Анэр, или

как его еще

зовут?

- Он что, теперь стал крутым? - не могла поверить Кристина.

- Насколько я понимаю, ему светит быть миллионером.

- Он прелесть, твой Ан! - не переставала восхищаться Кристина, - это же

надо! Обожаю

твоего Анри.

- Ну вот, поехала, не забудь взять купальник с собой, там будет Ан, -

сказала Линн,

отметив про себя, что Кристина, – как раз тот человек, который легко мог

уладить любую

сложную ситуацию их взаимоотношений. Она умела сбросить тяжелый не

нужный груз

закомплексованных условностей, раскрепостить их любовь и придать ей

легкость, нужную

окраску и счастливый блеск в столь необычной церемонии обручения.

- О чем ты говоришь, подружка, купальники нам не нужны, мы в сауну

идем, где в

двадцать первый век достаточно халатов.

- Неудобно, что скажет Ан?

- Ан скажет, «Э-э-э! Да они без купальников!!!»

- Будет весело, сказал бы он, - улыбнулась Линн.

- Вот, в этом и вся суть, сестричка! В нашем случае должно быть весело, -

загорелась

Кристина. - Вы будете стоять передо мной в таких свадебных нарядах,

таких свадебных

нарядах, в каких еще никто не стоял.

- Что, и он? – засомневалась Линн.

- Конечно, дорогая сестричка, можешь не сомневаться, он предстанет перед

нами, как

подобает, – в образе достойном настоящего мужчины.

Кристина что-то затеяла, но основную мысль пока не нашла.

- А кольца обручальные вы купили? - мелькнула идея у Кристины.

- Он, наверно, купит для меня, а мое вот оно, - сказала Линн.

- А ну, покажи, ты уверена, что оно подойдет ему по размеру? - спросила

Кристина, взяв

кольцо.

- Конечно, подойдет, я знаю его размер, - ответила Линн.

- Такой маленький? - не подбирая слов, обнажила свою мысль ее сестра.

- Кристина, кончай свои намеки, я собираюсь его надеть на палец.

- А я думала… - шутила Кристина.

- Прекрати, - улыбнулась Линн.

Кристина подзадоривала сестру, чтобы она купила еще одно кольцо

размером побольше.

- Забудь, - подвела черту этой шутке Линн, - зачем все это?

- А мысль такая, мы окольцуем его всего, чтобы не изменял, - сказала

Кристина.

- Может быть, ты сама и наденешь на него свое кольцо? - отшутилась Линн.

- А что, это хорошая идея, - сказала Кристина, закрыв ладонью свою

улыбку, - ты

мыслишь в нужном направлении.

- Вот и покупай свое кольцо для этого сама, но учти, это не моя идея, -

предупредила

Линн.

- Ничего покупать не надо, у меня есть браслет для него, - сказала

Кристина, сняв с руки

тоненький серебряный обруч, - как раз для таких случаев. Правда, таких

случаев у меня

еще не было.

- Каких случаев? – улыбнулась Линн, взяв в руки ее обруч.

- Ну, ты сама понимаешь, случай, как раз по случаю, - сказала Кристина,

забирая свой браслет, - он мой, правда великоват для этого, ты не

находишь?

- Не знаю, - смутилась Линн.

- Ничего, что-нибудь придумаем, - заверила Кристина.

Все было готово к церемонии обручения. Линн набрала номер телефона

Анри.

- Привет, дорогой, - поздоровалась Линн, - ты готов? Как настроение?

- Готов, - сказал он, поздоровавшись.

- Замечательно, а мы с Кристиной приготовили тебе сюрприз, - сказала

Линн.

- Какой еще сюрприз, брачную ночь после обручения? – полушутя спросил

Анри.

- Где-то так, - ответила Линн.

- Приятный сюрприз, потом узнаешь, - сказала Кристина с тоненьким

браслетиком в руке.

- С вами не соскучишься, - сказал Анри, не догадываясь, о чем говорила

Кристина.

- Что ты берешь с собой? - спросила Линн.

- Выпивку, еду и фрукты, - сказал он.

- Ты, как всегда, все предусмотрел, - похвалила Линн, - если можно, возьми,

пожалуйста,

для нас крымское вино Красный камень.

- Массандру? - спросил я, - это редкость в наших краях, но я уже взял.

Знаю, что ты

любишь это вино.

- Прекрасно, а кольцо не забыл?

- Обижаешь, как я мог забыть кольцо, - сказал он, - золотое, ливанское, с

голубым

красивым камнем, под цвет твоих глаз.

- Ах! Тогда у нас все готово, дорогой, ждем тебя в два часа в сауне, которую

ты заказал.

 

В два часа Анри подъехал в назначенное место, и в два-десять зашел в

сауну.

Линн и Кристина были уже там. Одетые в халаты, они восторженно

встретили его.

Первым делом Анри хотел выложить все принесенные с собой продукты и

спиртное, но

Кристина остановила его. Она подошла к Ан и спросила.

- Ты когда-нибудь был в сауне?

- Нет, сегодня впервые, - смутился Анри.

- Будь, как дома, и делай, как мы, - сказала Кристина.

- И что я должен делать? - не понимая ее, спросил он.

- Тебе нужно вначале раздеться, - предложила она, закрывая входную дверь

на ключ, - а

то вспотеешь в одежде в этой жаре.

В комнате было не так, чтобы жарко, но относительно тепло и комфортно.

Сауна кроме

этой комнаты включала еще три душевые кабины, парилку и бассейн.

- Я забыл взять с собой плавки, - признался он.

- Кому нужны плавки в сауне? Мы тоже без купальников, - сказала

Кристина и распахнула

халат.

Она так неожиданно предстала перед Анри тайнами своей красы, что он

онемел. На него

смотрела обнаженная девушка в распахнутом халате, словно с картины

великого

художника, не вызывающая сексуальных мыслей своей

безукоризненностью. Кристина

запахнулась, и протянула Анри халат с вьетнамками, которые принесла для

него.

- Переоденься в это, - сказала она.

Наверно, так положено, подумал он и пошел переодеваться в душевую

кабину. Линн и

Кристина рассмеялись.

- Чем дальше, тем смешнее, - сказала Кристина, - я таки обручу его.

Он переодевался не спеша. Надев халат на голое тело, Анри обнаружил, что

халат

оказался без пуговиц.

«Нечего сказать», - подумал он, сунул ноги во вьетнамки, и вышел из

душевой кабины с

глуповатой улыбкой.

- Пора начинать представление, - сказал он в полуобнаженном виде.

- Наконец появился жених, - сказала Кристина, освобождая его руки от

халата, который

Анри придерживал запахнутым в известном смысле. Халат обвис, обнажив

его, в состоянии

халата, принадлежности.

- Девочки, как вам не стыдно, - полушутя сказал он, - где ваша женская

честь?

- Там же, где твое мужское достоинство, - ответила Кристина, беззастенчиво

глядя на

Анри.

- Что ты имеешь в виду?

- Как раз то, о чем ты подумал.

Линн нравилась наша игра. Молча наблюдая за нами, она не заметила, что

сама тоже

стояла в распахнутом халате. Кристина подошла к ней и, повернулась к

Анри, предоставив

ему возможность рассматривать их обоих. Кристина не позволила Линн

прикрыться

халатом, и тем, в самом начале необычного общения расслабила и

раскрепостила всех.

Теперь можно было общаться, не загружая себя посторонними мыслями.

- Можно уже выгружать продукты? - спросил Анри, смущенный

неожиданным

представлением.

- Вполне, нам всем пора уже выпить, закусить, потом помыться,

попариться, окунуться в

бассейне и снова за стол, - сказала Линн, - вот такая программа ждет нас

сегодня в сауне.

Что скажешь, дорогой?

- И обручание, - добавила Кристина.

- Обручение, - поправил её Анри.

- Точнее все же обручание, - не согласилась Кристина.

- А это как?

- Увидишь, главное, чтобы ты был согласен.

- Я согласен.

Потерянный в мыслях, Анри доставал и раскладывал на стол все, что принес

с собой.

- Какой аппетитный стол, будем открывать? - спросила Кристина, передавая

ему

массандровское вино.

Анри открыл бутылку, наполнил бокалы и сказал.

- Мы сегодня здесь собрались не просто так, мы пришли на важную

церемонию,

проведение которой было проинформировано всеми газетами. Объявляю

нашу встречу по

этому случаю открытой.

- Подруга, - обратилась Кристина к сестре, - наша важная церемония уже

объявлена

открытой, а ты запахнулась, как селедка в шубу. За тебя, дорогая,

расслабься.

Линн в отличие от них была несколько скованна. Она никак не могла

совладеть собой, и

это смущало ее. Кристина же вела себя совершенно непринужденно,

создавая

соответствующую для церемонии атмосферу.

Выпив и закусив по тройному заходу, мы, наконец, сбросили с себя халаты

и дружно

направились в душевые кабины, Помывшись, мы зашли в парилку.

Лежанки в ней были

трех ярусными, в виде широких трехметровых деревянных ступеней.

Девушки расстелили свои полотенца и обосновались внизу, – на первой и

второй полках.

Анри занял самую жаркую верхнюю полку, и улегся по-мужски, – без

полотенца на живот.

Но Кристина попросила его встать, расстелила полотенце, и велела лечь на

спину,

понимая, что на животе ему будет лежать неудобно. Смущаясь своего

состояния, которое

его бесцеремонно лишило возможности лежать на животе, он послушался,

и, пытаясь

укрыться краем полотенца, лег на спину.

Кристина посмотрела на Анри, мысленно соизмеряя свой браслет.

Жара была сухая и колючая, не для слабаков, но все трое терпеливо

выдержали первый

заход, пролежав на полках пятнадцать минут.

Смущения понемногу испарились и смешались с восьмидесяти пяти

градусным паром. Все

трое лежали и потели, переговариваясь короткими репликами. Наконец,

жара

стала невыносимой. Все выбежали из парилки и нырнули в бассейн.

Там в двадцати пяти градусной воде, несмотря на контрастный перепад

температуры

горячего тела, и холодной воды, Анри почувствовал себя удивительно

комфортно. Сердце

учащенно билось, но несмотря на это через пять минут его снова потянуло

в парилку.

Девушки, беспокоясь за его состояние, остановили Анри и, обернув в

полотенце, усадили

на диван за стол. Лица у всех выражали гордое удовлетворение от только

что испытанной

перегрузки.

Они рассказывали анекдоты, были на одной волне и весело смеялись. Анри

с интересом

слушал незнакомые ему истории. Ожидая своей очереди для рассказа, он

чуточку

волновался, и не мог избавиться от своего анекдота, который сковал его

память, не давая

возможности вспомнить ничего другого, – такого, что можно было бы

рассказать без

всяких предварительных предостережений.

- Твоя очередь, - сказала ему Кристина, заметив его волнение.

Пришло время, наконец, избавиться от анекдота, который не давал Анри

покоя.

- Ничего такого в нем нет, анекдот короткий, но с философской фишкой, -

предупредительно начал он свой анекдот.

- Рассказывай, - дали добро девушки.

«Один молодой человек, который только, только начинал свою карьеру, и

придавал ей

большое значение, спросил мужчину, гораздо старше себя.

- Вы были, когда-нибудь в молодости членом суда? – поинтересовался он.

Мужчина, который уже многого достиг в жизни и относился ко всему, что

связанно с

карьерой, в своем немолодом возрасте, мягко говоря, спустя рукава,

ответил.

- Эх, молодость, молодость, членом суда, членом туда…».

Девушки рассмеялись, а Анри, запахнувшись халатом, притих, боясь, что

кто-нибудь из

них застанет его врасплох, и вдруг объявит сейчас о начале церемонии

обручения. Так оно

и случилось.

Кристина, от которой нельзя было скрыть ничего, встала, сняла свой халат,

и, обвязав

себя полотенцем по диагонали – от правого плеча с завязанным узлом на

левом бедре,

вышла из-за стола и объявила.

- Уважаемые жених и невеста, - обратилась она к ним, - я беру в руки

обязанности судьи,

и вызываю вас обоих на ковер для обручения.

Линн послушно поднялась и вышла на ковер.

- И вы, молодой человек, «членом суда», пожалуйста, - сказала Кристина,

как член суда,

повелевая ему стоять здесь, рядом с Линн, - свои халаты можете оставить

на диване.

Линн послушно положила свой халат на диван.

«Мне так нельзя», - подумал Анри и спросил.

- Можно я чуть позже его сниму, у меня в нем обручальное кольцо в

кармане.

- Можно, - неожиданно для него разрешила Кристина, от чего состояние

Анри, как бы

улучшилось, в определенном смысле. Теперь он стоял вместе с Линн перед

молодой,

красиво обнаженной строгостью закона.

- Вы Линн, и вы Анри находитесь здесь в обоюдном согласии обручиться,

так ли это? –

спросил судья.

- Да, - прозвучал ответ.

- В таком случае мы начинаем церемонию вашего обручения.

Мы, молча, смотрели на нашего судью и каждый думал о своем, – Линн,

очевидно, о

церемонии, Анри же, как мужчина перед молодой, красиво обнаженной

судьей, совсем о

другом.

- Я обращаюсь к невесте, - сказал наш судья, - даете ли вы свое согласие

взять в мужья

рядом стоящего с вами жениха?

- Да, я согласна, - ответила Линн.

- Я обращаюсь к жениху. Даете ли вы свое согласие взять в жены рядом

стоящую с вами

невесту?

- Да, согласен, - ответил Анри.

- Обещаете ли вы, невеста, любить своего мужа, быть верной и преданной

ему до конца

своих дней, быть рядом с ним и в радости, и в горе, делиться всем и

помогать ему во всем?

- Обещаю, - сказала Линн.

- Обещаете ли вы, жених, любить свою невесту, быть верным и преданным

ей до конца

своих дней, быть рядом с ней и в радости, и в горе, делиться всем и

помогать ей во всем?

- Обещаю, - сказал Анри, переводя взгляд от судьи на Линн.

- Можете обменяться кольцами, - сказала Кристина.

Анри достал из халата золотое кольцо с голубым камнем и надел его на

средний палец

протянутой ему правой руки Линн. Она, оценив прелесть нового кольца,

приятно

улыбнулась, достала свое элегантное серебряное мужское кольцо, и надела

Анри на

мизинец правой руки.

- Объявляю вас обвенчанными, - сказала Кристина, - можете поцеловаться.

Они повернулись друг к другу для поцелуя. Анри уже плохо соображал, что

происходит с

ним, и больше не думал о халате, от которого Кристина, проходя к столу,

легко

освободила его.

- А теперь оба повернитесь ко мне, - сказала Кристина, возвращая их

сознание к

церемонии обручения.

Линн и Анри послушно повернулись к ней.

Забыв после чувственного поцелуя, что Анри без халата, и обо всем том, что

привлекало в

нем внимание присутствующих, он смотрел на обнаженную фигуру

Кристины с тоненьким

браслетиком в руке и настороженно приготовился слушать ее дальнейшую

речь.

- Готов ли ты, - обратилась она к Анри, - обручить свое достоинство в

обещании верности

своей жене?

- Готов, - сказал он, еще не до конца понимая, что означают ее слова.

- Хорошо, - отметила Кристина и почему-то попросила, чтобы он закрыл

глаза.

Анри почувствовал, как Кристина подошла с колечком своего браслета к

нему, и, обручив

его достоинство, перевязала лентой колечко браслета. Это была

кульминация всей

церемонии. Теперь Анри был всесторонне обручен.

Анри поблагодарил юную представительницу закона, и отошел в сторону,

чувствуя себя

укрощенным, словно конь, на которого впервые надели на шею хомут.

- Веселая церемония подошла к концу, - объявила Кристина, - наденьте

свои халаты и

садитесь за стол, чтобы отметить только что состоявшееся обручение.

Все послушно надели свои халаты и сели за стол.

- Я хочу отметить в этом тосте неповторимую обстановку происходящего,

правильное

понимание неординарных моментов, и родственность наших душ, -

продолжала Кристина.

- Особенно хочется отметить нашего обрученного мужа, – тебя, Ан.

- Обреченного, - поправил Анри.

- Тебя, Ан, - повторив, улыбнулась Кристина, - с тем великим достоинством,

с которым ты

держался.

- Да, уж, - добавил Анри, поправляя свой хомут.

- Тем более я рада это слышать, - продолжала Кристина свой тост, - потому

что мне была

оказана вами большая честь, и то, что очень трогательно определило

именно мое участие

в состоявшейся церемонии обручения. Я надеюсь, что моя легкая рука,

которая принимала

в этом непосредственное участие, принесет вам счастье. За вас.

- Было весело – отметил Анри, - и мне очень жаль, что такой замечательный

тост я больше

никогда не услышу. За вас.

Все выпили, повторили циклы пропарки с бассейном, потом собрались,

оделись и вышли

на улицу.

Анри понемногу приходил в себя.

Поцеловав друг друга на прощание в щечки, Анри пошел домой, с грустью

думая о

Шеруте, – «тебе, наверно грустно, потому что было весело мне». Он остро

ощущал, что

соскучился по ней. Очень хотелось позвонить, но Анри не мог себе

позволить этого.

Позади событий последних дней осталось множество неясных,

интригующих и

обнадеживающих впечатлений. Но сказочными казались произошедшие

события, как

будто это все случилось не с ним.

Шерута заполняла все его сознание, которое теперь было обращено только

к ней.

Он стал рабом своих же чувств – того, что выросло в нем. Может быть,

чтобы трезвее

мыслить, следует избавиться от них. Перестать верить в реалии того, что

создал для себя

он сам, и отдохнуть от ложных впечатлений?

Так нет же, он тащил их за собой – свой груз обманутых в себе надежд.

«Просто скажи себе, - думал он, - «было приятно целовать ее», и все. И ни

каких

«ах, как она мила, очаровательна, прекрасна ...»

Анри не спеша шел домой.

Он шел вперед, к той жизни, в которой мы живем, но по пути назад. В ту

жизнь, которую

мы прожили, но многое не осознали в ней.

«Надо бы пройтись в обратном направлении», - подумал он, - возвращаясь

к тем глубинам,

где то, что незнакомо нам, повернуто спиной и спрятано от нас. Где то, что

есть, в

действительности существует, где тайна, которую можно распознать только

в движении

назад.

Сознавая, что многое не ясно для него на пройденном пути, теперь он шел

вперед – к

потерянному раю.

Вперед, но по пути назад.