- Это знак. - уверенно произнёс капитан Грузь. Он стоял, задрав голову, и во все глаза таращился на огромную фигурную буквицу "Х" вырезанную на стволе вечевого дуба. Буква кроваво переливалась в лучах утреннего солнца.

 

- Ясень пень. - отозвался Борович, - За сегодня уже третий, вообще-то… - знаменитому разведчику хватило беглого взгляда, что бы всё понять.

 

- А какие были первые два? - с удивлением повернулся капитан Грузь. Борович, нагнувшись, с любопытством изучал почву под ногой. Инфернальное "Х" его явно интересовало меньше, чем подножная грязь.

 

- И чему вас только учат в академии… - устало вздохнул Борович, продолжая своё увлекательное занятие. Невесть откуда он вытащил лупу и изучал одному ему ведомые улики через неё. Его огромная шляпа явно очень мешала, закрывая солнце, и Борович неестественно выгибал шею, дабы получше разглядеть свою находку.

 

Капитан Грузь пожал плечами. Он поправил форменную фуражку и рявкнул в сторону:

 

- Рядовые Зеленцов и Едобян, ко мне!

 

Словно из под земли перед ним выросли два брата. Вообще, они очень сильно отличались внешне, один высокий тонкий, другой приземистый пухлый, и фамилии у них были разные, и говорили они с разноземельными акцентами, один был, по-видимому, южанин, а второй со столичными замашками, но все называли их братьями. Да они и были братьями. Всегда неразлучные, они и сейчас гаркнули хором:

 

- Здра-й-зжла, та-арщ капт-н!

 

- Вольно. - буркнул капитан Грузь. - Доложите, были ли за сегодня похожие донесения из штаба?

 

- Дык же. - как-то неоднозначно выпалил Зеленцов. Едобян энергично закивал. Его тюбетейка при этом затряслась так, что капитан Грузь забеспокоился, не упадёт ли она. Ибо если она свалилась бы, то, непременно, вместе с дурной башкой.

 

- Что дык? Это ответ что ли? Я, кажется, вас спросил. - заорал Грузь. Фуражка его при этом затряслась не меньше тюбетейки Едобяна.

 

- Дык же… - боязливо повторил Зеленцов, - Это ж сегодня в новостях было. Какой штаб?

 

Грузь отчегото смутился.

 

- Я не смотрю телевизор… - тихо сказал он, - У меня аллергия.

 

- Дык же… - понимающе вымолвил Зеленцов.

 

- Да там просто табурэт и скамэйка. - сказал жёлтый Едобян.

 

- "П" и "Н". - поправил снизу Борович, который буквально прилип к земле. Казалось будто он уткнулся лицом в придорожную пыль. Шляпа его совсем закрыла солнце. Непонятно, что он там изучал. Огромное толстое стекло лупы валялось рядом и, будто бы, медленно отползало в сторону, к какой-то здоровенной пластмассовой хреновине валявшейся в кустах…

 

- "П", "Н" и "Х"? - с удивлением воскликнул капитан Грузь. - Не может быть…

 

- Я тоже сначала не поверил. - сказал Зеленцов. - Это же было у Сыроежкина в книжке...

 

- Какой, нафиг, Сыроежкин?! - выпалил Грузь, - Это знак!

 

- Ясень пень. - вновь глухо отозвался Борович. - Точнее это координаты.

 

- Белый дом… - очень тихо и как-то обречённо выдохнул Зеленцов.

 

- Заткни орало! - заорал Грузь, - Это государственная тайна.

 

- Дык же… - совсем тихо прошептал Зеленцов. Едобян вновь с жаром закивал.

 

- Смир-рно! - проорал капитан, - Колдыбайте обратно в штаб!..

 

Рядовые ещё на полуслове капитана были готовы сгинуть под землёй, но знаменитый сыщик Борович оборвал своего коллегу.

 

- Постойте. Помогите сначала мне подняться.

 

Рядовые подхватили разведчика за плечи и поставили на ногу. Борович благодарно кивнул. Быстро оглядевшись, он проворно схватил с земли притворившуюся листиком лупу и спрятал ту где-то в недрах огромной своей шляпы.

 

- Война ещё не объявлена, а ОНИ уже всё знают. - загадочно произнёс он, делая акценты на отдельных словах. - Кроты на ИХ стороне.

 

- С чего вы взяли? - заинтересовался капитан Грузь.

 

- Это ж элементарно. - отмахнулся Борович, - Глубина среза коры совпадает с калибром когтей Talpa europaea (крот обыкновенный, lat), прибыли сюда они под землёй, никто из вас, остолопов, не обратил внимание на целый ряд конических холмиков почвы, кроме того… - он покопавшись в карманах извлёк оттуда какой-то странный предмет округлой формы, - Вот, поглядите-ка на это. - сказал сыщик передавая коричневатый камешек капитану.

 

- Органолептическая экспертиза… - сделав умную рожу, ляпнул капитан, засовывая в рот камешек. Поперекатывав его с минуту на языке, он с изумлением выдал вердикт, - М-мм… Погодите, это ж дерьмо?!..

 

- Трубки помыть не забудьте потом… - Борович был невозмутим, - Вы совершенно правы. Это кротовьи выделения, примерно суточной свежести.

 

Капитан сплюнул.

 

- Так что ж это, измена? - обеспокоено вытаращился он. - Надо доложить…

 

- Ох уж эти грузди, - устало вздохнул Борович, - Вечно ветра нагоняют… Там всё уже знают.

 

- Попрошу не цепляться к национальности! - обиженно Буркнул Грузь, - А то я тоже могу припомнить кому-то ложную родословную.

 

Рядовые мерзко захихикали. Капитан свирепо глянул на них, те, мухой перестав скалиться, отдали честь и исчезли в мицелии.

 

- Я, в отличии от вас, горжусь своими токсичными предками. - мрачно улыбнулся Борович, - Но, и правда, давайте оставим эту тему. Признаюсь другой вопрос волнует меня.

 

- Какой же? - профессионально заинтересовался капитан.

 

- Я ведь уже озвучивал. Но, согласен, некоторым повторение дело не лишнее. Откуда они узнали о наших планах?

 

- И правда… - озадаченно пролепетал Грузь, - Это ж государственная тайна!

 

- Необходимо допросить кротовьего старосту. - строго сказал Борович, - Вы мне поможете?

 

И не дожидаясь ответа знаменитый сыщик исчез под землёй. Только полосатая шляпища его мелькнула красным. Капитан, пожав плечами, последовал за спецколлегой. В конце концов, это приказ.

 

Старый облезлый, но всеми уважаемый крот с непроизносимым для здоровых психически существ именем Пснгцвзсдцгуаньк, слепо щурясь, как раз собирался поужинать (или позавтракать, пообедать, в темноте хрен разберёшь) толстой сочной гусеницей, как вдруг, прямо перед ним выросло два сурового вида гриба.

 

- Прьёстьити-е, ува-зжаеми-ый гось-пот-дин Цы-Гуаньк, - Борович славился своими исключительными манерами, - Нади-эюс мы вам ниье помь-ешали? - на иностранных языках он тоже говорил искуснейше.

 

- Нет, что вы… - затравлено просипел Пснгцвзсдцгуаньк, выплёвывая гусеницу. Та смешно задёргалась. - Я, вот, просто, перекусить… Ну это ж так обыденно… Тривиально…

 

- Ние волну-уйтес, госпот-дин Цы-гуаньк. - Борович сделал успокаивающий жест у горла. Но крот отчего-то разнервничался ещё пуще. - Мы всиего-лисшь зададим вам ниесколъко вопросовв…

 

- Щито ты делав сёгня утру вечева дубом, скод-тина?! - внезапно заорал капитан Грузь. Крот затрясся, и в глухой норке чем-то странно запахло.

 

Борович вздохнул. Зря он однажды рассказывал своему новому горе-напарнику о методологии съедобного и ядовитого. До чего же проще было работать с доктором Лисичи. Она обычно вообще молчала на допросах. Очень удобно.

 

- Это не я! - заверещал крот. - Это всё пан Ёжи-лес!

 

Впрочем, и дурацкие методы зачастую давали неплохие результаты…

 

- Так-так, а поп-подробне-е? - очень спокойно, чётко выговаривая непривычные звериные фонемы, просвистел Борович.

 

- Говори, сцука!!! - завопил Грузь. Борович сделал ему знак заткнуться.

 

- Это всё он, это он подговорил меня пойти к белке… - Пснгцвзсдцгуаньк замахал лапками, - Но он подался в бега. Вместе с Бурун Дуком…

 

- Хо-рё-шоу. - важно кивнул Борович, - Но зачи-эм ви польес-сли на дерьево?

 

- Так там ж схрон… Сушёные орехи, ягоды… Грибы…

 

- Грибоедствуем значит, уваз-жаемый? Так-так… Так и запишем в протоколе: грибоедов. - Борович демонстрировал безграничное спокойствие. Но крот от этого нервничал ещё сильнее. В норке совсем сделалось душно.

 

- Суш-ёные?! - заорал Грузь, - Так тут щё и некрофилия!!!

 

- Замолчи. - наконец выйдя из себя сказал Борович по-Грибунски.

 

- Только не бейте меня… - залепетал Пснгцвзсдцгуаньк. - Но я больше ничего не знаю.

 

Груздь с офицерскими лычками напрягся. Жилы выступили у него на шее. Он и правда сделался похожим на резиновую дубинку.

 

- Хорь-ошо, госпот-дин Цы-гуаньк, сказ-жите только кто дал вам указанье-е вырьезат букву "Х"? - Борович не сдал одёргивать солдафонские замашки капитана. Ему, в целом, всё уже было ясно. Вопрос он задал скорее для проформы.

 

- Х? Какое такое Х? - слепые глазки крота забегали.

 

Грузь свирепо затрясся. Фуражка его забултыхалась, словно кистень.

 

- Это был де-емон! - страшным голосом закричал Пснгцвзсдцгуаньк, после чего зарыдал.

 

Слушающий уже в-пол уха Борович, удивлённо подняв брови, вернулся мыслями обратно в кротовью нору.

 

- Чьто ещио за дем-мон?

 

- Не зна-аю-у-у! - завывая прорыдал крот. - Лишь я его увидел я, я.. я…

 

И зверёк упал без чувств. Борович нахмурившись, подошёл к тельцу и обнюхал его. Да, тут никакой органолептической экспертизы не требовалось…

 

- Помер что ли? - перестав корчить страшную рожу, севшим голосом спросил капитан.

 

- Не должен. - озадаченно буркнул Борович, - Я не врач. Пойдём-ка лучше отсюда.

 

- В штаб?

 

- Нет. Тут дело не чисто. - Борович на минуту замолчал. Побарражировав по комнатёнке, он внезапно спросил: - Грузь, а скажите, как поживают ваши братья?

 

- Братья? - с удивлением переспросил капитан, - Брузь и Врузь всё так же в армии.

 

- А младшенький?

 

Капитан тяжело вздохнул.

 

- Я ж говорю, у меня аллергия… - произнёс он.

 

- Значит он всё так же крутится на телевидении? - уточнил Борович.

 

Капитан кивнул.

 

- Я вам искренне сочувствую, - улыбнулся Борович, - Но нам необходимо навестить вашего брата. У него обязаны быть связи с псилоцибами.

 

- На них-то у меня и аллергия… - обречённо выдохнул Грузь. Он знал, что спорить с шефом не имеет смысла. Потому в следующий миг уже нёсся в сторону телевышки.

 

- Нет, нет, нет и нет… - гундосо бубнил младший груздь, - Во-первых, это секретный отдел. Во-вторых, там прямой эфир. Вы с ума сошли?

 

Знаменитый сыщик Борович, капитан Грузь и его брат Друзь торчали перед входом в огромный пресс-центровый пень. Народу тут было немеряно… Туда-сюда сновали суетливые курьерские ребята, все, как один, в эфирных наушниках, вокруг пня выстроился целый кордон высоких рыжих охранников с еловыми пиками в трубках, то и дело мимо проходили важные менеджеры-продюссеры в высоких бурых шапках и сопливыми носами, а изглуби телевизационной поляны доносились задорные голоса самых разнообразных веселушек и говорушек.

 

Борович чувствовал себя очень неуютно в такой обстановке. Он привык к тишине, к спокойной размеренной работе без судорожной спешки, без глупых метаний, без скачков с пятого на десятое. И сейчас он, по-большенству, просто молча стоял, пока капитан уламывал братца пропустить их в эфирный отдел к спецам-псилоцибинщикам. Но Друзь был неприклонен, а Грузь явно начинал сдавать. Шляпа его покрылась испариной, лицо пошло пятнами и даже какая-то бородавка похожая на жука выскочила на носу. Впрочем, в воздухе и правда был разлит удушающий теле-аромат.

 

- Пойми, это дело государственной важности! - из последних сил воскликнул Грузь.

 

- Почему вы тогда явились без ордера? - занудно тянул своё Друзь.

 

Капитан покосился на Боровича, мол, а и правда, чего это мы такие балбесы? Гениальный следователь хмуро ковырял землю сапогом.

 

- Да пока этот ордер выпишут… Ты же знаешь, как работает судебный дубовик. - Грузь проявил неожиданную находчивость в доводах.

 

- Да поймите вы меня, не могу! - Друзь был неприклонен. - С этим вечерним собранием тут все с ума посходили.

 

Борович начал медленно раздражаться. Он терпеть не мог подобных бюрократизмов. Ещё и этот спор братьев, фактически одинаковыми голосами. Грузь, Друзь, Хрусь, Трусь… Однажды он пришёл по делу к капитану, когда у того в гостях было в сборе всё семейство. Ещё никогда Борович не был столь близко к провалу… Сейчас, конечно, до срыва было ещё очень далеко, но одно воспоминание заставляло судорожно искать иные способы решения.

 

- Приходите позже, ближе к ночи. - смягчившись предложил Друзь.

 

- Да какой ночи? Ордер протухнет… - с досадой отмахнулся Грузь.

 

- Пойдёмте, капитан. - наконец произнёс Борович, - Раз к нам тут столь любезны, придётся обратиться к другим прорицателям. Я слышал на болоте живёт одна замечательная бабка-поганка.

 

- Погодите, - остановил их Друзь, - Так вам псилоцибы нужны не для эфира?

 

- Мы разве похожи на клоунов? - сердито ответил Борович. - Мы сугубо по делу.

 

- Государственному! - важно добавил Грузь.

 

- Так бы сразу и сказали… - прогундосил Друзь. - Есть у меня несколько диких знакомцев по этому направлению мастеров. Для официальной работы они, кхм, излишне свирепы. Но если вам просто нужны алкалоидные провидцы...

 

- Да хоть бы пара захудалых мухоморов. - устало произнёс Борович.

 

- Тихо... - озираясь прошептал Друзь, - Тут вам не барахолка. Идите за мной.

 

Они поплелись какими-то неведомыми муравьиными тропками. Телецентр по прежнему был где-то рядом, но Борович совсем потерялся. А жаль, подобные умельцы всегда в работе сгодятся. Пробурившись сквозь старый валежник, они выросли на тускло освещённой площадке возле старой прогнившей сосны, где-то под её заскорузлыми корнями вырвавшимися из земли. Над головой радостно светило солнце, но ощущение было, словно они находятся в подвале, настолько вокруг было мрачно и тихо. Невдалеке валялся внушительных размеров сырой булыжник покрытый мхом.

 

- Вы только поаккуратнее с ними. - очень тихо предупредил Друзь. - Скажете, что от меня, они поймут. А мне бежать надо, в лесу жуткий переполох с этими буквами... - и он исчез.

 

- Погоди, с какими буквами? - набросился на пустоту Грузь, но брата и след простыл.

 

- Я так и думал. - спокойно сказал Борович, - Там, наверное, уже целая морзянка этих символов. Но, раз уж пришли, не будем тратить зря время, коллега. - и он направился прямиком к булыжнику. Если где подпольщики-псилоцибинщики и прятались, то только тут.

 

- Мужики, менты! - глухим хриплым возгласом встретил их неказистый обитатель этой полянки. Лицо его было серое, старая шапка-пидорка топорщилась облезлыми лохмотьями, щёки псилоциба скрывала седая борода. Ещё три таких же старичка сидели в тени и курили кальяны. Все они, ой, недобро глядели на пришедших. Борович хоть и был в гражданском, капитан же был в форменном кителе, так что и сверхспособностями обладать не нужно было, дабы понять что за ху тут явились.

 

Но Борович сразу понял, что младший груздь их не обманул. Глаза всех четырёх алкашей красными горящими бусинами впились в самую душу, затягивая в свои кровавые омуты, и было ясно, что деды знали заранее, чего у них спросят.

 

- Здорово, отцы! Прикурить не найдётся? - бодро сделал ход Борович.

 

- А не загоришся, малец? - шутя отбил шар один дедок.

 

Воздух плыл от полуденного марева и от мощного духа исходящего от кальянов стариков. Впрочем, дедули тоже эманировали не фиалками... Капитан Грузь весь в соплях завороженно глядел одному псилоцибу в глаза.

 

- Да нам недалече, понюшки хватит. - покорно сдался Борович. Он ненавидел себя в такие мгновения, ощущая себя словно щенком катающимся кверху пузом. Но он прекрасно понимал, что иногда бодаться ни к чему.

 

- Ладно, фуми прямо, чего надо? - строго произнёс дед, в глаза которого упал Грузь.

 

- Вы же уже в курсе, уважаемые... - затянул было Борович, но дед мотнув головой оборвал его.

 

- Давай без этих витиеватостей.

 

Капитан, будто мячик перелетел из одних глаз в другие. Второй дед ухмыльнувшись поймал подачу и не опуская взора сделал хороший затяг кальяна. Грузь аж затрясся, бедолага...

 

- Короче, эти буквы. - быстро затараторил Борович. Он понимал, что деды запросто могли загипнотизировать и его. - Я знаю, что они значат, я знаю кто виноват и что делать. Один вопрос не даёт мне покоя, он-то и заставил обратиться к уважаемым... - поймав насмешливый взгляд первого дедули, Борович хлопнул себя по лбу, - В общем, откуда они узнали о необъявленой ещё войне?

 

- Это ж государственная тайна. - довольно безразлично, словно во сне, прошамкал капитан.

 

Псилоцибинщики мрачно захыхыкали.

 

- Малой, ты всурьёз уверен, что знаешь всё остальное? - низко прогудел доселе молчавший дед.

 

Борович затравленно огляделся. За спиной в чаще леса стоял какой-то невообразимый треск, хруст сучьев. Раздался медленный тягучий скрип падающего дерева. Хотя на вид всё было мирно. Всё то же милое солнышко на фоне чистого голубого неба, редкие райские облачка, всё сквозь нависшие еловые лапы. "Неужели началось?" - с волнением пронеслось в голове сыщика.

 

- Ты думаешь ты один тут что ли такой гениальный шпион? - насмешливый голос заставил Боровича оглянуться обратно.

 

- Шампиньоны. Я так и знал. - выпалил он.

 

- Вы дураки, грибы. - спокойно сказал первый дед, будто сам не принадлежал к достославной расе, - Если никто больше не способен расшифровать ваш язык, с чего вы взяли, что только вы говорите на нём?

 

- Эээ? - непонимающе промычал Борович. Мысли его туманились. Небо над головой затянула мгла, тут и там замельтешили молнии. Пора было уматывать.

 

- Плесень. Вы забыли про плесень, идиоты. - уточнил свою мысль псилоциб.

 

Борович неожиданно для самого себя расхохотался. Его прямо затрясло в приступе внезапного озарения. Загадочная мистическая головоломка с тихим кликом сложилась в совершенно ясную картинку. Необъявленая война, секретные разработки, таинственные буквы "Н", "Х", "П", нейтральные мерзким садовым выродкам кроты, бобры, демоны, призраки, плесень. Вот теперь всё было понятно и яснее некуда!

 

Лес прорезал чудовищный громовой раскат. Задул страшный ветер. Если бы они не торчали сейчас в низине под булыжником, то их бы, наверное, снесло порывом к чертям. Но борович только плечами повёл продолжая хохотать.

 

Новая секретная разработка профессора Вальштейна, немыслимый ядерный гриб, супероружие являющееся тайной даже для своих, грандиозной громадиной вздыбался ввысь, взрывая землю, унося в небытие любое несогласие. Война всё спишет - перекидывались между собой испуганные говорушки. Ничто и никто не забыт - отвечало им сумеречное эхо, не-то голосом прапорщика Синякова, сгинувшего самым первым, не-то далёким полузабытым контральте мадам Свинушкиной, не-то низким обрывистым лаем червяка Буньки. Сознание, как из пулемёта, шарахало давно ушедшими образами.

 

Плесень, ха-ха, ну да, ну да. Издревлевые изгнанники, варвары неведающие понятия культуры, разносчики микотоксинов, опухоль родословной славного грибовечества. Безжалостно уничтожаемые, отрезанные и выброшенные на задворки бытия, прочь из поднебесья. Тем не менее плоть от плоти оставались стаюродными братьями. И могли, конечно же, могли...

 

Всё тот ж профессор Вальштейн рассказывал же ему за бокалом тополиной смоли о штамме свиной спорыньи, поражающей деревья.

 

Ярчайшая вспышка света шарахнула по глазам Боровича. Он зажмурился перестав гоготать, хватился за лицо. Неживой резиновой запёкшейся маской кожа нехотя отзывалась под пальцами. Резко почувствовав себя живым он распахнул глаза.

 

- Эко тебя вштырило... - восхищённым голосом встретил его дед псилоцибинщик.

 

Над головой по прежнему весело улыбалось солнце, старая замшелая каменюга накидывала на плечи приятную тень, под ногой щекотно елозил бестолковый муравей, тишина и покой были щедро разлиты округ. Стариканы все, как один, глядели на Боровича. Но во взглядах их уже не было той глухой неприязни.

 

- Ягоды-клубнички... - грязно выругался капитан Грузь над ухом. - Оморочили!

 

- Капитан, скорее, бежим. Нужно уведомить штаб. - непривычно обеспокоенно произнёс Борович, схватив напарника за рукав. - Тут дело...

 

- Государственной важности! - радостно подхватил Груздь. - А куда? Сразу в белый дом?

 

Псилоцибинщики заскрежетали. Видимо они так смеялись.

 

- В жёлтый, жёлтый дом! В дурдом вам только. - греготали они вразнобой.

 

- Поздно. - отозвался Борович уже исчезая в сторону вечевого дуба, - Сегодня милитинг, там и поймаем государя.

 

- Товагищи! - голос верховного гриба властно разлетался по всей поляне. Взгромоздившись на высоченный пень он торжествующе оглядывал своё царство. На праздничный военный сбор явилось целое войско разодетых подданных. Кого тут только не было, и важные толстые свинушки из администрации, и толпа рядовых рядовок опоясанных грубыми портупеями, и высоченные умудрённые сухие паутинники в вычурных шапках, и плебейские навозники в грязных тулупах, и профессора валуи с пышными седыми шевелюрами, и пухлощёкие зеваки дождевички в резиновых накидках. Все толпились без разбору чинов и званий. Протиснуться к государю не было ни малейшей возможности...

 

- Товагищи! - гремел над трибуной царь-гриб, чьё имя было всем прекрасно известно, но называть его можно было только по званию. Ну ещё "Ваше превысоковеличественнейшее венценошество" можно было ляпнуть по праздникам не рискуя нарваться на недовольный взгляд. Сегодня как раз был такой праздник, омрачённый правда неведомыми резными буквицами, разросшимися по всему лесу. Пока Борович пробивался к бронированному пню, из пересудов зевак он понял, что "Х" "Н" "П" дополнились целой россыпью буквиц. В череду согласных на всё "Т", "Й", "Л" к вечеру вклинились певучие гласные "О", "И", "У". Последняя "У", говорят даже дважды выцвела ржавой петлёй на двух разных сосёнках. Кто же так безобразничал выявлено так и не было. Один Борович знал ответ. И не мог пробиться к власти. Ближе к трибуне народ толпился настолько тесно, что того гляди подавят друг друга.

 

- Товагищи! - своим характерным баритонцем гудел государь не ведая нависшей опасности. Его массивная коричневая царская кепка была хлёстко по-молодецки задрана вверх, прямо как в былые годы. - Мы долго ждали этого тогжественного дня. И вот, наконец, научный отдел отгапогтовал, что всё готово. Уга, товагищи! Я пгевозглашаю, что мы уже победили!

 

Громогласное "Ура!" озарило площадь оглушающим рёвом. Зажатый между двумя верзилами рыжиками из государственной охраны Борович прямо оглох от их неистового вопля. Знаменитый сыщик растеряно оглянулся в поисках капитана. Тот совсем пропал где-то в толпе.

 

- С сего дня, с данной минуты, я объявляю войну этим загвавшимся выскочкам, этим пгихвостням мигового днища, этим пгезгенным импегиалистическим садоогогодникам! Наши мицелии ггубыми сапогами вытопчут все их вонючие ггядки укгопа! Нота уже отпгавлена, товагищи. Уга!

 

Экстатический возглаз государя был единодушно подхвачен общим хором. И хотя никто себе и не представлял как именно будет достигнута победа - всякий истово праздновал её в своём сердце здесь и сейчас. Грандиозное ура взорвалось снова, как вдруг... Старый огромный полузасохший вечевой дуб нависший над милитаристской вакханалией словно бы развернулся. Букву "Х" на его брюхе хоть и замазали, всё-равно её было видно, если приглядеться. А сейчас буква эта натурально засветилась, запульсировала инфернальным пламенем. Где-то невдалеке точно так же к площади повернулась сосёнка с багрящейся "У". Словно колдовским маревом донеслось из глубины чащи "П".

 

- Пой! - полушёпотом воскликнула листва.

 

- Ти! - подхватила заскорузлая кора.

 

- Ху! - раздалось над самым ухом.

 

- Лун! - полифонически вплелось странными эманациями.

 

"Пой-ти-ху-лун" - разнеслось со всех сторон. Это окружающие деревья вспыхивали в вечерних сумерках инфернальными огоньками. Ритмичный этот возглаз необычными непривычными неместными неголосами повторялся снова и снова, складываясь в незамысловатую мелодию. Вскоре в чужеродный мотив вплелись и вполне себе нормальные споровые звуки.

 

- Товагищи? - государь озадаченно оглядел грибное сонмище, - Что пгоисходит, товагищи?

 

Недвижимые спины загородили Боровичу весь обзор. Народ вокруг заворожённо замер. Кто-то уже шевелил губами в такт с древесной песенкой. "Это конец" - мелькнуло в голове знаменитого сыщика. В следующий миг он и сам тихо-тихо прошептал:

 

- Пой-ти-ху-лун...

 

- Это заговог! - истерично завопил государь. Видно было, что ему нехорошо. Пот градом катил из под его кепки.

 

Пой-ти-ху-лун! - всё громче разгорался глас народа. До экстатического "ура" было ещё далеко, но ропот этот слышался всё более отчётливо.

 

- Товагищи... - севшим голосом пролепетал государь. Он всеми силами тужился уйти, сгинуть прочь, но идти было не куда. Вокруг было грибное море, камню было негде упасть, не то что царю. Да и члены совсем не слушались монаршью особу. Голова самодержца гудела, словно колокол.

 

- Пой-ти-ху-лун!! - торжествующе гремела уже площадь. Никто не понимал, что значат эти странные бессмысленные слоги, но взор каждого полнился бесконечной осмысленностью происходящего. Точнее, словно гранёный стакан, глаза наполнялись этой остервенелой осмысленностью, грозя вот-вот переполнить сосуд терпимости.

 

- Смерть диктатору! Долой тоталитаризм! Даёшь справедливую социалку! Нет проклятым коррупционерам! - полилось через край со всех сторон. Кажется один из голосов принадлежал капитану Грузю.

 

Царь начал медленно набухать. Он затравленно метался по трибуне. Голова его сделалась словно забытый всеми дождевик. Он что-то кричал. Или пытался кричать, за возгласами слышно ничего не было. Вообще величественному грибу его белого рода не пристало так себя вести даже на эшафоте, тем более, что вся эта толпа только-что ровно так же пафосно вопила слова поддержки. Подумаешь, ну даже если и правда восстание, что теперь, лицо терять что ли? Лицо царя на самом деле потерялось на набухшей башке.

 

- Пой! Ти! Ху! Лун! - в запредельной экзальтации взорвалась площадь.

 

Царь поддержал всеобщее ликование громким вседержавнейшим хлопком. Баб-бах!

 

- Ур-ра-а-а!!!

 

Война так и не была объявлена.

 

¶ ¶ ¶

 

- Это знак. - уверенно произнёс капитан Грузь.

 

- Ясень пень. - отозвался Борович.

 

Друзья стояли близ вечевого дуба задрав к небу шляпы и разглядывали плывущие сквозь раскидистые ветви облака в вышине. Это, однозначно, была шифровка контрреволюции, только вот раскодировать её было непросто. Одно облачко напоминало зайца, другое раскрытую книгу, третье надкусанное яблоко. "Хорошо работают, сволочи..." - только и подумал Борович. Связи между шифрами не было никакой.

 

- Пой-ти-ху-лун! - офицеозно завопил вдруг Грузь государственный гимн. Борович недовольно покосился на коллегу. Будто это чем-то могло помочь...

 

Неожиданно где-то совсем рядом заиграла глуповатая мелодия. Грибы и подумать ничего не успели, как на них напала огромная косматая тень.

 

- Фу, ..ля, вот он! - произнёс грубый незнакомый голос. - Я уж думал всё, ..здец, потерял. Харе трезвонить!

 

Чудовище наклонилось к самым ногам сыщиков и подняло с травы у корней плоскую остеклённую пластмаску.

 

- Скажи спасибо, что геолокация включена. - хехекнул кто-то в ответ таким же неприятным, хотя и более мягким тембром. Мелодия льющаяся из пластмаски замолкла.

 

- Гео..уяция, - передразнил первый голос. - Хош поржать? Всё это время труба торчала в фейсбуке! Вон лента висит. Блабла, политика-ху..тика. Новости технологий: влияние мобильных волн на человека не подтвердилось, более чем тридцатилетний эксперимент опроверг опасность, блаблабла... Зато большое влияние мобильная радиация имела на плесень! Ха-ха, в мозгах у них плесень-уесень.

 

- Ты больше читай фейсбук свой, тоже плесенью покроешся. - засмеялся второй голос. - Пошли в лагерь обратно.

 

Чудища выпрямились во весь рост, и совсем уже было собирались уйти, как один из них резким движением схватил испуганных Грузя и Боровича за шляпы.

 

- Зырь сюда, грибы! Давай наберём, пожарим. Или еще чего! - голос пренадлежал первому монстру.

 

- Тока Ильичу надо будет показать, он разбирается. - поддержал второй монстр, - Тока ты это, зря так вырываешь, срезать надо.

 

- На..уя?

 

- Книжки читать надо.

 

И чудища насвистывая пошагали прочь, бесспечно унося в ладонях все великие тайны сказочного дремучего леса.