I От лапотников нация, чрез коллективизацию, индустриализацию ползла в надрыв к тискам советизации… Свободы декларация: не шел на демонстрацию – остался нем! Правленья узурпация, само-оккупация… К страно-ликвидации клонил призыв. Новинок аттестация, как языка кастрация вошла "ассенизация" в стиль поэм. II В жизнь - неугомонный ребенок… Церемоний избегли. Путь окольный никто не ждал. Гражданской батальоны распущены… Талоны на сахар, соль к бульону – оправа дней. Открытый доступ в школу, хоть учат по иному календарю… Собкором всяк стать мечтал. Штрихом рисунок - вольный портрет. И все – довольны, пока отец – наемный в НКВД. III Когда б "враги народа" не сделали уродом моральным, и подвода не погнала - Не ведала б заботы о хлебе… На заводы не шла б и пароходы… Не гнулась бы… Но – мрак на небосводе: уже на пятом годе семья распалась… Моде от Коллонтай к любви свободной лодье, поддался папа… Боли не видя… В общем, входим в юность. IV Паёк за труд положен, вынут нож из ножен. Сирены – уж тревожит глухих их вой… Убежищ и бомбежек, с тюленьим жиром ложек… "К рытью окопов гожа". И - ломота… Тех лет – сороконожек - мучительный треножник: глядит обратной рожей посолонь. Кто скажет им - за что же Прокрустово то ложе? Шестнадцати моложе – войной черта. V Страна стоит на вахте, и эскадрилья в Лахте английская… В словах тех – иной мир… На военных свадьбах мысли - не о братьях, не о приличных платьях – о пайке… Закуска не богата, танцуют лишь девчата - тулуп поверх халата, да валенки… Пока мужья в солдатах, зачатья – не в кроватях, все больше – на полатях в чужом дворе… VI Гадать, кто дед мой был – еврей иль осетин? Увы, под хлябь могил ушла тайна. ГУЛАГ ещё рубил сук, где сидел кумир – остаток загубил банкет пушечный… Обрубки тел шли в тыл. Истерзанных мужчин плоть голодна и мир – на грани. Мост скользкий – без перил. Под стрессом каждый пил, подвыпьет – кровь бурлила: "Вдова – душечка…" VII Вульгарное – не впрок завещанный зарок. Освоить сей урок – смелость! Народ жил, так как мог, пускался на подлог, пар женских душ – продрог, плот дал течь: На кудри – ободок, на тело – легкий шелк, капроновых чулок хотелось… Пуская на порог любого - свой оброк платили – огонёк разжечь. VIII Дочь растёт рядком, как ругань – в горле ком. С чужим-то мужиком сладко ли? Синяк за синяком, убраться б, хоть ползком… А надо – гнать пинком сожителя! В психушку – прямиком, чтоб колотился лбом, чтоб он выл под окном мамкиным! Молчали исполком, райком и соцжилком… В кладовщики с трудом повысили… IX Залетным парусам – небесным голосам - наверно не достало алости…. Всё лето стрекоза пропела… Бах, - гроза! Уже "для тех, кто за…" Что прочится? Жизнь – будничный вокзал, народом полон зал – куда глядят глаза отправиться… Успеть по тормозам, хоть в сорок лет - азам учиться… С Первозданным отчеством. X Сложилась постепенно их пара, хоть не с первым… Свой угол, свои стены – почти семья. Доказывала с пеной у рта, что жили скверно, что пил… Гулял, наверно… "Как все они…" Пилила – непременно, Гноила постепенно… Ох, как его жалела ребенком я. Всему на свете – мера. Ушла она степенной. Замужество посмертно оформили… XI Моих воспоминаний извилиста кривая, как в грёзах путь трамвая сошедши с рельс… Пока была живая – акценты расставляли на конфеты к чаю и чистый дом. Чуть старше – отравляла вкус жизни – заявляя, что я дойду до края, где тёмен лес. Я ж, после, - понимая, что нет на свете Рая, день ото дня страдая – всё чту нутром. XII Стихов её страницы - загубленные птицы… В моих колесах – спицы: изжиток зла, что ей пришлось напиться… Ежовым рукавицам никто не устыдится. Все – трусили… Та присказка, про рыльца в пуху, что не отбриться, мне тоже часто снится… Когда вдруг захожу молиться за упокой убийцам - черчу и.о. царицы Древней Грузии… |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
