Итак, рано утром автобус выходил из пункта «А». Рано-рано утром. Даже летом было ещё темновато, когда автобус отправлялся в путь, не говоря уже о зиме. Летом было, как водится, лучше, чем зимой. Потому что летом можно было наблюдать из окна автобуса, как на небе загорается нежно-розовый, или нежно-оранжевый рассвет. После первой остановки автобус въезжал в старый сосновый бор. Сосны начинали заслонять небо в пределах видимости из окна автобуса. В это время Он уже закрывал глаза. Иногда дремал, а иногда – просто так, сидел с закрытыми глазами, перегоняя по изведанным путям свои мысли, одну за другой. Одну за другой… Зимой наружная темень сопровождала автобус от начала до конца движения. До пункта «В». Хоть закрывай глаза, хоть не закрывай… Он всегда садился на конечной остановке, и ехал до другой конечной. До большого, шумного города. В городе у Него имелась работа в большой, шумной конторе. Он проводил в этой конторе довольно большой и шумный отрезок своей жизни. Потом Он собирался, и выходил из конторы с теми, кто проводил этот отрезок жизни вместе с Ним. Ему надо было успеть на свой автобус, который выходил из пункта «В» в пункт «А», причём каждый день, в одно и то же время. Если дело происходило летом, Он успевал увидеть из окна автобуса кусок сиреневатого закатного неба, перекрытого сначала прямоугольниками многоэтажек, потом трубами заводов, потом каким-то башнями и железными конструкциями. Зимой он практически не видел неба. Когда он заносил ногу над ступенькой, чтобы забраться в свой автобус, над улицами большого города уже спускалась тьма. В принципе, Ему везло. Он ехал от конечной остановки до конечной, и почти всегда мог занять сидячее место у окна. Что очень даже важно. (Кто понимает). Она входила в автобус на одну остановку позже Него, а на обратном пути выходила из автобуса на одну остановку раньше. Трудно сказать, сколько прошло лет… то есть, сколько лет они ездили в одном автобусе, прежде чем Он заметил Её. Ещё несколько недель прошло, прежде чем Она заметила Его… Как правило, на второй (и последующих) остановках занять сидячее место в автобусе было практически невозможно Он впервые заметил Её, когда Она стояла у соседнего кресла, держась рукой за перила, и слегка покачиваясь в такт движениям автобуса. Уступать места кому бы то ни было – в междугороднем автобусе тогда было не принято. (И сейчас – тоже не принято.) Это произошло летом. Рассветное небо уже горело, и косые тени от высоких сосен пробегали по Её лицу. Светлые волосы были заколоты на затылке. Золотистая прядь выбивалась из-под заколки и спадала до плеча… Она убрала прядь со щеки, и Он физически ощутил, как прядь щекочет Ей щёку… Потом Он закрыл глаза, и отвлёкся, и даже подремал, а когда проснулся – Она всё ещё стояла у соседнего кресла, зажатая с двух сторон какими-то тётками… На следующий день Он уже ждал вторую остановку от конца, а через пару недель они встретились глазами… Ещё через неделю их руки соприкоснулись, потому что Она встала как раз у того кресла, где сидел Он, а Он – специально сел не около окна, а поближе к проходу… Он даже попытался уступить Ей место, слегка привстал… но в этот самый миг Её начала теснить какая-то толстая тётка, говорящая взахлёб: – Молодая… ах…постоишь… ах… а я… ах… инвалид второй группы…ах… – Успокойся, тётка, я сам инвалид, – Он снова опустился на своё кресло, быстро взглянув на Неё. Тётка бормотала что-то о том, что на таких инвалидах надо бы пахать и боронить, но Он не слушал тётку, а всё смотрел на Неё. Она чуть заметно и как-то виновато улыбалась… Прошло лето, прошла осень, прошла зима. Прошло ещё одно лето, ещё одна осень, ещё одна зима. Кто их считал… У Него была своя жизнь, которая протекала частично в пункте «А», а частично – в пункте «В». В пункте «А» у Него была жена и дочь, в пункте «В» у Него была любовница и непыльная, неплохо оплачиваемая работа. Возможно, у Неё тоже был кто-то в Её пункте «А-1», и в Её пункте «В-1». Через несколько лет Он заметил, что у Неё появились морщинки около глаз… Она купила новую шубку… стала высветлять волосы… Как-то летом Она заметила, что у Него на затылке появилась лысина. Ведь она по-прежнему стояла, а Он – по-прежнему сидел. Нет, они были ни в чём не виноваты! Двигаясь по жизни своими собственными замкнутыми кругами, они были совершенно не виноваты, что их круги на каких-то отрезках пересеклись. И что они могли с этим делать? Если поразмыслить, то, конечно, кое-какие варианты имелись. Можно было выйти вдвоём в середине пути, и вместе пройти куда-нибудь… ну, хотя бы, в сторону соснового бора… Скажете тоже! Когда? Утром – надо на работу, а вечером – домой. Или вы думаете, что зимой, в холодном и тёмном, в старом и диком сосновом бору – хорошо? Тепло и уютно? Особенно между остановками, километрах в десяти-пятнадцати? Да и летом… сомнительно как-то. Что это за пешие прогулки, неизвестно куда и зачем? Не смешите меня! И себя не смешите! Можно было, конечно, договориться, и выйти вместе в пункте «А» или «А-1», «В» или «В-1» Но ведь это значило… Это значило, что требовалось сломать свою предыдущую, так хорошо налаженную жизнь! Начать передвигаться в этом автобусе по новым кругам! Возможно, пришлось бы даже сменить автобус! Да ещё неизвестно, что могло из этого всего получиться. Возможно, ничего хорошего бы и не вышло. Чем можно удивить друг друга, передвигаясь изо дня в день в одном и том же автобусе? Что можно такого нового сказать друг другу, как можно украсить друг другу жизнь, если вы вместе едете одним и тем же автобусом, по одному и тому же маршруту? Изо дня в день, изо дня вдень! Оставалось только принять движение своего автобуса, как факт. Может, вы скажете, что это – просто трусость? Как знать, как знать… Так они и смотрели друг на друга: «по умолчанию». По обоюдному согласию. Много лет. Пожалуй, они приняли самое мудрое и самое честное решение. Они оставили этот отрезок своей жизни в единственно возможной для них, и почти первозданной чистоте. *** А вот интересно стоять в сумерках и смотреть на едущий во тьме автобус! Стоять себе снаружи, и смотреть внутрь! Окна автобуса светятся, а внутри – плотно спрессованы люди. Кто сидит, кто стоит. Кто как успел, кто где садился… Автобус всё движется и движется по маршруту, всё наматывает и наматывает круги, условно притормаживая то в пункте «А», то в пункте «В», то в пункте «А-1», или «А-2», или «В-1», или «В-2»… Трудно сказать, откуда происходил и сам автобус. Возможно, он был всегда. Кто и когда заправил его бензином на всё время курсирования из пункта «А» в пункт «В» и обратно, было неизвестно. (Чем он вообще был заправлен?) Нет, если бы хорошенько покопаться и истории, да проверить некоторые гипотезы – скорее всего, что-нибудь из прошлого этого автобуса бы всплыло… Но не факт, что это являлось бы правдой, а, тем более, не факт, что это являлось бы истиной. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
