Водитель включил радио, и автобус тронулся доброжелательным бегемотом, чувствуя себя в своей стихии. На этот раз стихией был вечер субботы. Январь. По радио приглушенно говорили…

«Говорили, что человек становится с годами сентиментальным. Не знаю, точнее, раньше не думал об этом. Задумался только тогда, когда стал видеть, как песчинки времени все стремительнее утекают сквозь пальцы...

Уступили место в автобусе...

Поймал не восхищенный и удивленный (или, наконец, равнодушный), а сочувственный взгляд…

Увидел случайно в зеркале пародию на детство и юность…

Не смог решить задачу…

Не нашел душевного тепла…

Не проявил душевное тепло…

Ты еще не умер. Совсем пока не умер. Ты – изменился.

…Каждое мгновение причастно вечности. Незначительная частица песка, упавшая на дно песочных часов означает, что миг никогда не возвратится обратно».

Автобус, уютно урча, уверенно шел сквозь мутный сумрак по бесконечному своему кругу.

«Как-то незаметно ты вырос из своих штанов. Как-то незаметно ушли те, кто был тебе дорог. Или ненавистен. Или просто тот, с кем ты курил утром на автобусной остановке, лениво пережевывая разговор о погоде».

Я почти не слушал радиоразговор, мыслей в голове тоже почти не было…Хотя, хотя… Почему-то вспоминался сборник стихов молодого и рано ушедшего поэта, названный им «Ночные поезда». Я ни слова и ни строчки не вспомнил из этого сборника, который читал лет двадцать назад.…Вспоминалось только название. Просто красивое название…И картинка обложки, изображавшая ночной поезд.

«Говорят, мы перестали быть людьми. Мы устали друг от друга. И от себя. Мы ушли с головой в бессмысленную работу, которая позволяет нам зарабатывать…поддерживать жизнь…и вновь идти на бессмысленную работу. Искренность стала смешной. Доброжелательность стала слабостью, а жестокость - мужеством»…

Я молча смотрел в окно автобуса, за окном был бегущий желтый блик. Умиротворение. Приятная усталость. Почти пустой автобус. Радиобеседа…Как это…м-м-м…В рассказе Лема «Приемные часы профессора Тарантоги». Уютно. Тепло ехать еще далеко…

«И, тем не менее, мы скучаем друг по другу. Мы, живущие в бетонных коробках, одиночных камерах за решетками, завидуем нашим предкам, сидевшим перед своими избами на лавочках, беседовавшим…».

Моя остановка…

Прощаюсь за руку с водителем, которого знаю сто лет…

Дома включу радио…Или просто посижу на лавочке…