Домохозяйка Валентина Алексеевна Синицына мужа своего

Михаила Александровича не любила, обвиняя его в глаза и за глаза во всех

своих несчастьях. Жизнь казалось ей пустой и никчемной, чувствовала она

себя человеком несостоявшимся. Кроме того, предполагала она в себе

наличие некоторых талантов, и была убеждена, что при других

обстоятельствах они обязательно бы проявились. Томление души часто

доводило ее до состояния тяжелой депрессии.

 

Раз в сутки, по негласному правилу, требовалась от нее некоторая

дисциплина, которая воспринималась Валентиной Алексеевной как

высочайшее испытание и жертва. Ежедневный подвиг ее заключался в

необходимости вставать ранним утром, готовить мужу завтрак и собирать

ему термосок на работу. Муж ее был щепетилен в еде и всегда кушал только

свежеприготовленное. Супруги при этом, впрочем, как и всегда, почти не

разговаривали друг с другом, так как Михаил Александрович сплетен не

любил, а все, о чем мог поговорить, уже давно вслух высказал.

 

После его ухода на работу женщина накидывала на плечи старую мужскую

куртку непонятного цвета, надевала калоши и шла к курятнику, где бросала

всегда голодным птицам миску пшеницы.

 

Нельзя не сказать о том, что весной жизнь ее обретала некий больший

смысл, чему способствовала постоянная работа на огороде. И хоть половина

собранных осенью овощей обязательно в начале следующего лета

выкидывалась, Синицыны, как и все их соседи, с какой-то немыслимой

самоотверженностью сеяли почти гектар картошки.

 

В молодости, когда еще в паспорте ее стояла фамилия Крюкова, Валентина

влюблена была в Николая, сына подруги матери. Молодой человек на

каком-то совместном празднике однажды пытался заговорить с девушкой,

но та, оробев, не могла сказать и слова. На этом все их отношения

закончились, что не мешало Вале сильно страдать и даже сочинять в честь

Коли стихи. Как-то придя из техникума, она узнала от матери, что предмет

ее девичьих грез скоро женится и уедет из поселка не куда-нибудь, а в

город Саратов.

 

Отчаявшись, девушка думала сначала травиться, потом топиться, затем

броситься под автобус, а в итоге согласилась выйти замуж за своего

однокурсника, который, будучи молодым человеком из деревни, не

отличался умением говорить, но казался ответственным и надежным. В

облаках он не летал, фантазировать не умел, в моде не разбирался, под

гитару не пел, но не боялся работы и отличался тихим нравом. Под

вышедший в те времена хит Пугачевой «Старинные часы», Валентина

готовилась к замужеству, как к великой каре.

 

После росписи и небольшого семейного празднования в столовой,

молодожены поселились у тещи с тестем. Михаил сильно тяготился жизнью

в поселке. Особенно его удручала необходимость жить всем вместе в

двухкомнатной квартире, где ему было тесно и тяжело дышалось. Поэтому,

спустя год, он уговорил жену перебраться в деревню.

 

Воздух тут был чище, места было вдоволь, но жизнь такая Валентине

оказалась не по нутру. Женщина часто плакала и потихоньку состарилась.

Карие глаза ее стали тусклыми, фигура обрела тучность, волосы на голове

поредели и поседели. Скука и глубокое разочарование заставляли

Валентину ежедневно пилить мужа, который при этом молчал, выкуривая

одну за другой папиросу.

 

Правда, было время, когда жизнь ей казалась вполне сносной. Тот период

ознаменовало рождение долгожданной дочери Сони. Связанные с

младенцем хлопоты не оставляли времени мечтать о несбыточном, но и они

однажды закончились. Подросшая дочка уехала к бабке с дедом, и

вернуться в отчий дом не захотела. Сначала дед, а вскоре за ним и бабка,

отправились в мир иной, завещав внучке квартиру свою и накопительную

книжечку в Сбербанке с небольшой суммой, которую ежемесячно

откладывали они с пенсий своих на черный день.

 

Следуя моде времени, Синицыны купили стационарный компьютер и модем

к нему. Теперь у них был интернет, который изменил жизнь Валентины

Алексеевны до неузнаваемости. Если раньше она часто не знала, чем занять

время до вечера, то теперь времени ей порой не хватало даже на уборку в

доме. Дни ее обрели новый смысл. У нее появились единомышленники и

друзья, коих она никогда не видела и не слышала, но которые стали

важной частью ее мира.

 

В свои пятьдесят четыре года не имела женщина иных подруг кроме тех, с

кем общалась в популярных соцсетях. Поговорить по душам с глазу на глаз

ей было не с кем, а виртуальная дружба ограничивалась регулярными

поздравлениями с праздниками, подарочными открытками по одному рублю

и взаимным восхищением по поводу удачно подобранных статусов. Так,

скрашивая свои однообразные будни, Валентина предпочитала

игнорировать мужа и день сегодняшний. Просторы интернета стали для нее

единственной отдушиной, которая позволяла ей расширить горизонты

своего существования.

 

После того как на своей странице в Одноклассниках выставила Валентина

Алексеевна собственную давнюю фотографию, появились у нее и

поклонники. Они одаривали ее комплиментами и виртуальными букетами.

Весь этот флирт еще больше убедил женщину в том, что Синицын украл ее

молодость и навязал ей ненавистную деревню. Понимание этого ее мучило,

но она старалась всеми силами нести свой крест. При этом муж ее ни о чем

не догадывался, считая жену свою женщиной хорошей, но с трудным

характером. К упрекам ее он давно привык и уже не обращал на них

никакого внимания.

 

Николай Степанович Плотников также имел в Одноклассниках собственную

страницу. Родом они с Валентиной были из одного поселка, из-за чего и

обнаружились у них общие друзья, которые стали невольными участниками

разыгравшейся трагедии. Увидев на чьем-то фото Николая, Валентина его

тут же узнала и, с трепетом в душе и смутной надеждой, начала общение,

которое переросло в откровенное ухаживание с ее стороны.

 

Николай Степанович был вдовец. Жил он в однокомнатной квартире на

окраине города. Детей не имел. Темные волосы с сединой, большие серые

глаза, высокий лоб и квадратная челюсть вместе с ростом выше среднего и

умеренной упитанностью, делали его интересным для женского пола, чем

он, без зазрения совести, привык пользоваться. Работая старшим мастером в

локомотивном депо, Николай Степанович всегда имел небольшие, но

свободные деньги, хорошую машину и молодых женщин для

сопровождения, которые поднимали его в глазах коллег и добавляли ему

привлекательности.

 

Не имея нужды в женском обществе, даже тяготясь им порою, с

Валентиной Алексеевной общаться в Одноклассниках он начал из чувства

приличия. Привыкший к поверхностным отношениям мужчина и не думал,

что женщина, интересующаяся им, каждое его слово воспринимает

буквально. О том, что Валентина верила в незримую десницу судьбы,

соединившую их, Николай не предполагал. Собственный образ жизни ему

нравился, и менять его он не собирался, остерегаясь серьезных отношений.

 

В то же самое время Валентина Алексеевна жила в выдуманном мире.

Представлялся ей Николай Степанович ранимым и болезненным. Думала

она, что он, овдовев, остался совсем один, без поддержки. Хотелось ей

ухаживать за ним, ежесекундно окружать его заботой и теплом. С

легкостью убедила она себя в том, что все эти идеи исходили от него

самого. Недолго думая, решила она составить его счастье.

 

На рождественские каникулы дочка Синицыных Соня, с очередным своим

ухажером, приехала к родителям на праздники. Отца она своего любила и

жалела, а к матери испытывала чувства особые, не очень теплые вблизи, но

горячие на расстоянии.

 

В присутствии дочери и кандидата в зятья, Валентина Алексеевна

собиралась сделать признание мужу. Для храбрости, она выпила после

утренней службы рюмку водки и торжественно заявила:

 

– Михаил Александрович, была я тебе женой многие годы. Терпела обиду

мою, что ты привез меня в эту деревню, на съедение всем своим

родственникам. Сам знаешь, и труд мой, и порядочность. Копейку лишнюю

я не тратила, дочку тебе вон какую вырастила, красавицу! Хлеб свой даром

не ела. Да мамку твою лежачую я доглядела, когда дочка ее родная ею

брезговала.

 

– Ма, ты чего это?– Соня, смутилась. Решив, что мать опять затеяла ссору,

она дернула ее за рукав кофты. – Хватит тебе уже. Садись обедать.

 

Алексеевна, раскрасневшись от волнения и выпитой стопочки, смотрела на

дочь.

 

– Ты Сонька, вот не хочешь тут в глуши жить, а меня твой отец в твои годы

сюда привез. И всю молодость свою я только и видела, что эту грязь и

нищету. А теперь я хочу жить иначе. Хоть раз в жизни, хочу почувствовать

себя не кобылой деревенской, а женщиной.

 

Михаил Александрович, чувствуя неладное, налил себе стакан водки и

выпил залпом, не закусывая.

 

– В общем, Мишка, ухожу я от тебя. Говорю при дочери, прости меня, но

жизнь мне с тобой опостылела.

 

В комнате наступила тишина настолько неловкая, что Сонька, раскрыв рот,

не могла найти слов. Ухажер ее съежился, уши его покраснели. Он нервно

смотрел то на Соньку, то на ее отца, не понимая, каковы порядки в этом

доме.

 

Михаил Александрович налил себе еще стакан водки, который, не морщась,

в себя и опрокинул. Затем он встал, оделся и вышел на улицу.

 

Соня, спохватившись, побежала за отцом:

 

– Папа, куда ты собрался? Иди в дом. Сдурела мамка, ты ее не слушай

совсем!

 

Отец повернулся к встревоженной дочери и сказал:

 

– Иди, дочка, в дом. Матери передай, чтобы духу ее тут утром не было.

 

Соня плакала и просила отца вернуться. Михаил Александрович дочку свою

любил, втайне ею очень гордился. Отцовское сердце дрогнуло, он обнял

Соню, поцеловал ее в затылок и обещал появиться завтра к обеду.

 

Утром Валентина Алексеевна, вопреки всем уговорам дочери, уехала в

город прямо на железнодорожный вокзал. Там она купила билет до

Саратова. Окрыленная смайликами, открытками и стихотворными формами,

которыми изобиловала их переписка, женщина отправила Николаю

сообщение, объявляя время прибытия поезда. Он ответил ей в своей

привычной манере, считая все это неплохой шуткой.

 

Вечером того же дня, поезд прибыл в Саратов. Невысокая женщина лет

пятидесяти, в коричневом пальто, бордовой вязаной шапке и коричневых

сапогах вышла из поезда на перрон. Когда состав только начал подъезжать

к платформе, Валентина старалась ногтями расковырять морозный узор на

окне в тамбуре. Ей хотелось разглядеть одинокую мужскую фигуру, но в

темноте ничего не было видно. Теперь она в нетерпении ожидала, чтобы

подгоняемые ветром пассажиры разошлись. Страстно всматриваясь в лицо

каждого проходящего мимо мужчины, Валентина не теряла надежды узнать

Николая.

 

Прошло полчаса, затем час. Руки и ноги ее замерзли, щеки покраснели, в

глазах появились слезы. Наконец, она решила войти в здание вокзала и

прошла в зал ожидания. Там, согревшись, женщина подключилась к сети и

написала Николаю сообщение. Удивленный мужчина вместо ответа внес ее

в черный список.

 

На следующий день Валентина вернулась домой. Михаил Александрович,

соскучившийся по ней, решил, что она побесилась и успокоилась. Соня

покачала головой, но говорить ничего не стала, а вскоре, вместе с женихом,

уехала к себе.

 

С тех пор Валентина Алексеевна стихла и перестала пилить мужа.

Страницу в Одноклассниках удалила. В будни по утрам она готовила

супругу завтрак и собирала ему с собой термосок.

 

Вернувшись после работы домой, как раз в крещенские морозы, Михаил

Александрович обнаружил жену в курятнике, куда она еще утром заходила

подсыпать птице корма и поменять воду.

 

Лежала она на спине, уже холодная. Губы ее были синие, глаза открыты.

Заостренное, как у куклы лицо ничего не выражало.