Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: ЛичноеАвтор: Карапетьян Рустам
Объем: 32694 [ символов ]
Детская любовь Рустама Карапетьяна (интервью на радиовк)
АНОНС ПРОГРАММЫ
 
Гость «Культурной среды» — поэт и прозаик Рустам Карапетьян, член Союза российских писателей, лауреат Астафьевской премии, победитель литературного конкурса «Король поэтов» (Красноярск), дипломант различных российских и международных литературных конкурсов, неоднократный участник фестивалей «Молодые писатели вокруг Детгиза», руководитель лит.объединения «Диалог», автор двух книг лирики и семи книг для детей.
 
Ведущая Ольга Левская интересуется у гостя программы: как писать взрослые стихи и однажды проснуться известным детским писателем? Что значит «эсперанто», и сколько соли съедается в творческой семье.
 
ИНТЕРВЬЮ (эфир от 09.09.2015, отскриптовано Левской Ольгой)
 
http://radiovk.ru/?p=3040 (здесь можно послушать вживую)
 
Ольга Левская: Добрый вечер! Передача Культурная Среда, Ольга Левская беседует с Рустамом Карапетьяном.
 
Рустам Карапетьян: Здравствуйте!
 
О.Л.: Рустам – это замечательный детский поэт и писатель, и взрослые стихи он тоже пишет.Что у нас происходило этим летом?
 
Р.К.: Почему летом? А, наверное, потому что про «Куб» у вас в передаче уже рассказывали, да? Про лето… Про лето, я, боюсь, сильно много не расскажу – вот сейчас происходит «Волошинский сентябрь», я уже замучился пиарить Мишу Стрельцова, но так получилось – он как раз вот книжку «Точка опоры», которую он мне помогал составлять, и писал предисловие к ней – выдвинул на международную Волошинскую премию, которой как раз в августе итоги подводятся – книжка вошла в лонг-лист по номинации – там громкое название номинации:»Лучшая поэтическая книга за 2014 год» — ну, я сильно, конечно, на свой счет это не воспринимаю. Но список авторов там достойный, и просто приятно постоять в их рядах, и сказать – вот, я в лонг(лист) прошел вместе с такими-то, всякими разными товарищами.
 
О.Л.: Ну, тогда у меня такой вопрос: вот получается, это поэзия для взрослых – книга «Точка опоры» — тоже поэзия для взрослых, и в первую очередь – я понимаю – поэзия для взрослых – это то, с чего ты начинал. Я первый раз вообще услышала твое имя – как имя автора песни, песня эта была про вечер – она была такая… взрослая, вполне себе для взрослых людей. Как так получилось, что известен ты в первую очередь как детский писатель? Как это случилось?
 
Р.К.: Трудно сказать, почему у меня с детской поэзией… Я так подозреваю, что… Да, начал я как взрослый, если назад вернуться – трудно даже сказать, что я начинал – просто – вот, мы сидели, переписывались стихами, оттачивали друг на друге свое остроумие и мастерство, и в какой-то момент оно, видимо, отточилось. То, что я начал со взрослых – это вполне нормально, поскольку возраст был как раз – ты упомянула песню – это 16-17 и так далее, трагическая юность, всякие любови, вздохи, и так далее. Естественно, я про это, как и все, писал. Многие в этом возрасте пишут, сочиняют песни, делают еще всякие глупости, лазят в окна. Некоторые перестают, вот, я в окна сейчас не лажу.
 
О.Л.: А раньше лазил.
 
Р.К.: Ну был, так вот… пара моментов похожих. Окно правда было на третьем этаже… Я не лазил, я стоял внизу и кричал.
 
О.Л.: Ну, тоже хорошая картинка. Так что там все-таки – стихи для взрослых, песни для девушек – а как потом появилась литература для детей?
 
Р.К.: Есть официальная версия, которую я всем рассказываю, и – ну такая – настоящая, не настоящая – я сам (не знаю) – это ж не один какой-то момент. Официальная версия такая: в какой-то момент, не помню, по какой причине, я написал пародию на детские стихи нашей замечательной детской красноярской поэтессы Ульяны Яворской. Я написал одну пародию, вторую – а третья получилась вроде бы как уже не совсем пародия, а самостоятельное детское стихотворение. И оно пошло-поехало. Дальше начали получаться самостоятельные стихотворения. Это – если оглянуться назад – такая видимая отметка, веха в пути. Но – примерно в тот же момент – во-первых, у меня родился ребенок. То есть я очень сильно в эту тему попал. Третий момент – я никогда, может быть, сильно и не взрослел. Где-то это все сидело – а все остальное послужило поводом. Случился такой момент, дверца приоткрылась, как это «мы их в дверь – они в окно»… (О.Л.: Совпали!) Ну и сразу же туда, быстренько-быстренько… Может быть, я свой инфантилизм так хорошо — не люблю это слово – но другого русского аналога нет – сублимирую, выражаю таким образом. Так он лежит, бедный, ему деваться некуда – а тут можно на совершенно законных основаниях возвращаться в детство, вести себя, как ребенок – и никто тебе ничего не скажет, наоборот – только похвалят. «Молодец», скажут, «вот как чувствует!»
 
О.Л.: А дети, дети-то что говорят?
 
Р.К.: Дети? С детьми я в основном встречаюсь на встречах (литературных). Детям нравится. Я давным-давно писал рассказ – не рассказ, а такое вот наблюдение – буквально несколько строчек, и упомянул, что для меня все детские авторы делятся на авторов-взрослых и авторов-детей. Я смысл передаю, там я красивее как-то выразился. Есть авторы, которые пишут для детей – как «взрослые». А есть авторы – которые сами – «дети». «Взрослые»-авторы – они обязаны любить детей, быть детскими писателями. А вот авторы, которые «дети», как я – мне все равно, что это дети, я их воспринимаю, получается, на равных, поэтому я имею полное право не любить вон ту девочку, которая ведет себя противно, а любить вот этого мальчика, который сидит, меня слушает, или наоборот, ведет себя весело. То есть мы на равных, и я имею такие же права, как и они.
 
О.Л.: То есть — позиция например, «Льва Толстого, который очень любил детей», если верить другим авторам…
 
Р.К.: … это взрослый-автор. Он обязан детей чему-то научить, он как бы «выше» их, и он обязан их любить. Я себя не могу заставить любить некое такое… массу. Мне нравится – я могу долго, например, общаться с каким-нибудь одним ребенком, мне даже проще, или… Я действительно впадаю в некое «детство», и какие-то механизмы «детские» во мне просыпаются. Но при этом, конечно, взрослого полностью терять нельзя. (О.Л. :По крайней мере, делить конфеты…) Да, был такой момент, когда я «потерял» в себе взрослого – я помню, это в одном из эсперанто-лагерей, собирались, играли за столом, играли в карты. Я обыграл все – и даже маленькую девочку, как мне ни стыдно – но мне очень хотелось, и я выиграл.
 
О.Л.: И маленькая девочка была огорчена.
 
Р.К.: Я думаю, да. А я – нисколько.
 
О.Л.: Ну вот – детский писатель – он может, на самом деле, обидеть ребенка, выиграв у ребенка в карты.
 
Р.К.: В принципе – да, но хорошо, если потом он все-таки вспомнит, что он взрослый, как-нибудь сгладит эту ситуацию.
 
О.Л.: Было такое – чтобы читатели дети приходили, и говорили – вот это стихотворение – оно неправильное, нельзя так?
 
Р.К.: Не совсем так, была такая ситуация – есть у меня целый цикл, связанный видимо, с моим детством – с моим то ли советским детством, то ли именно с конкретно семейным… Скорее всего – с советским. Цикл про всякую разную еду. Конкретно – какую-нибудь кашу, капусту. И все стихи на тему – примерно – как хорошо есть конфеты, какая невкусная каша, капуста, и так далее. И вдруг – я прихожу на встречу, начинаю так же весело рассказывать – а что вы едите, а вас кашей кормят – а она же такая всякая противная… А дети говорят – нет, каша вкусная очень, мы ее любим. И вот это меня очень огорчило, потому что стихов-то я уже успел написать много на эту тему.
 
О.Л.: …Про то, какая каша противная. И никто не поддержал?
 
Р.К.: Ну, кто-то поддержал – но, что удивило – видимо, к нашему времени, каши стали вкусными. Надо будет попробовать. Я уж не знаю – мамы им варят, или из пакетиков они такие вкусные, но тема потеряла свою актуальность.
 
О.Л.: может быть, появилась связка «вкусный-полезный»? Есть же еще такое – дети они очень верят в некоторые вещи – и вот если это полезно – значит, это должно быть вкусно. Нет?
 
Р.К.: Не знаю. Я ничего не принимаю на веру, и, тем более – жалко мне моих текстов, поэтому я эти стихи все равно еще буду апробировать, проверять, — и если будет такая ерунда продолжаться – все дети будут дружно заявлять, какие каши вкусные – по-видимому, придется мне менять точку зрения.
 
О.Л.: Вот, когда написалось стихотворение детское – на ком ты его проверяешь? Кто первый слушатель?
 
Р.К.: Первый слушатель – конечно же, я сам. В большей степени… Ну и – это удобнее всего, поскольку не надо никуда бежать, носиться – ты всегда с собой. Я так понимаю, Ольга, ты может намекаешь на моего сына шестилетнего? (О.Л. – Да, намекаю!) Который часто под рукой… Как постоянного эксперта в области поэзии – я его не использую, но периодически приходится. Поскольку, несмотря на то, что я – «ребенок», я все-таки подросший ребенок – иногда возникают такие моменты, когда я сам не могу оценить – понятно это ребенку или непонятно, смешно – не смешно. Тогда приходится его брать, садить в уголок, и заставлять просто слушать, спрашивать: «А ты понял? А что ты понял? А почему не смеялся?»
 
О.Л.: Последний вопрос – очень хороший. Ребенок, наверное, очень любит, когда ему читают стихи, а потом его расспрашивают, почему он не смеялся.
 
Р.К.: Ну, я стараюсь так его сильно не мучить, поскольку ребенок не чужой – все-таки свой, родной.
 
О.Л.: Вот вырастет – отомстит. Напишет философский трактат – и будет папу терроризировать.
 
Р.К.: Я хочу, чтобы он все-таки полюбил мои стихи – поэтому я их ему не читаю… надеюсь, что он сам их когда нибудь начнет (читать).
 
О.Л.: Прекрасный ход. Ну, у нас-то такой цели нет – заставить слушателей полюбить стихи. Может быть, мы их почитаем все-таки?
 
Р.К.: Хорошо. Тем более – слушатель, в отличие от ребенка, всегда может сделать радио потише и отойти в сторонку. Ребенок бедный сидит…
 
О.Л.: Я как раз приглашаю наоборот, всех подойти поближе и послушать. Авторское чтение – это то, что нужно ценить!
 
Р.К.: Попробуем. Для меня это в некоторой степени премьера, поскольку все-таки читал стихи я постоянно на публике детям, когда есть контакт – ну а самое главное – я могу там скорчить рожу, помахать руками, еще что-то… Чисто голосом я не сильно все-таки играл. Поэтому посмотрим, как получится. Спасибо вам за такой опыт. И последнее еще вступление – стихи у меня несколько вразброс – какие хорошими показались – такие я и накидал, они несколько разновозрастные. Ребенку моему – он в третий класс сейчас пошел – поэтому я с ним тихонечко расту-расту, а стихи – они у меня – дошкольные, младший школьный возраст, и вот сейчас школьные, к среднему подбираемся.
 
Возле школы.
 
Возле школы во дворе
Прям на перекличке
Любу Клячкину Андрей
Дёрнул за косичку.
 
На щеке слеза блестит,
Но подруги Любе
Жарко шепчут: «Не грусти.
Дёрнул, значит, любит!»
 
И от счастья, как во сне,
Радостно краснея,
Люба сумкой по спине
Шмякнула Андрея.
 
Да, тут у меня школьная такая тема. Ну, видимо с первым сентября подсознательно было связано когда я выбирал.
 
Не готовы.
 
У доски стоит Петров
Покраснев мучительно.
Он сегодня не готов
Радовать учителя.
 
А учитель, как дракон,
Фыркает сурово.
Не готов сегодня он
Радовать Петрова.
 
Мишка и робот. – Такое вот дидактическое. Я вообще дидактики стараюсь избегать – но иногда надо что-нибудь вставить. Есть надежда — все-таки тогда где-нибудь опубликуют в каких-нибудь школьных сборниках.
 
— Вот иметь бы — думал Мишка:
— Как у робота мозги!
«Закачал» в них мигом книжки,
И на улицу беги!
 
Думал робот безутешно:
— Вот бы мне, как Мишка стать!
Мог бы книжки я неспешно,
С удовольствием читать!
 
(О.Л. : Очень жизненно.)
 
Р.К: Как-то разговаривали о скорочтении, да. Короткие стихи как-то у меня появляются – вообще двухстрочные стихи. Вначале у меня их не было, когда я начал встречи с разными… Ярмамами, (прим. — красноярский сайт для родителей) там у меня были дошкольного возраста, им все это очень нравилось, мне сказали –«А нельзя ли короткие – в две строчки, потому что детям восемь строк тяжело учить». Выяснилось, что в две строки писать сложнее.
 
О.Л.: Учить легче, а писать сложнее.
 
Р.К.: Писать сложнее – поэтому у меня их мало, поэтому я их принес.
 
Смелый страус.
 
— Я не трус! — божился страус :
— Я так с духом собираюсь!
 
Оригами. Осеннее такое.
 
Ветер шарит под ногами,
Собирает оригами.
 
Я ногами, как могу,
Помогаю ветерку.
 
Это такое, ближе к детсадовскому. И еще одно. Такое – несколько хулиганское.
 
Папуля и акула. На него даже мультфильм небольшой сняли в детском творческом центре под руководством Марии Иониной, о которой я уже упоминал.
 
С корабля упал папуля
И руками мельтешит.
А за папою акула,
Рот разинувши, спешит.
 
Что-то хочется акуле,
Очень сильно от него.
Но не хочется папуле
От акулы ничего.
 
И летит папуля к трапу,
От акулы прочь гребя.
Мы болеем все за папу.
Лишь акула — за себя.
 
О.Л.: Спасибо! По-моему чтение очень правильное – такое – и для взрослых, и для детей. Я еще хотела спросить – у нас на столе лежат книги, которые ты с собой принес – я видела одну из них – «Нарисованный слон». А какая была самая первая книга, которая вышла? Это была книга детских стихов?
 
Р.К.: Самая первая книга — или первая книга детских стихов?
 
О.Л.: Самая первая у тебя.
 
Р.К.: Самая первая книга вышла – это были «Четыре стороны небес», книжка небольшого формата, она вышла по результатам конкурса «Король поэтов» в 2008 году.
 
О.Л.: Точно, ты же у нас «Король поэтов»!
 
Р.К.: Да, 2008 года.
 
О.Л.: Мы тут любим «Королей поэтов» приглашать, да.
 
Р.К.: В 2010 году был новый конкурс – они раз в два года проводятся.
 
О.Л.: И это была первая книга.
 
Р.К.: Да, это была самая первая книжка. А детская книга – это как раз был «Нарисованный слон», который вышел по гранту «Книжное Красноярье» в 2012 году. Не так уж и давно, получается. Но это именно книга, писать детские стихи я начал раньше – уже в местные сборники подавать, еще куда-то. Видимо – качественный материал на целую книжку насобирался к 2012 году.
 
О.Л.: А как вышла эта книга? Кто предложил ее выпустить? Как она вообще случилась?
 
Р.К.: Я запамятовал – Миша про «Книжное Красноярье» ничего не рассказывал? Есть у нас такой грантовый конкурс – где заявляется издательство, вместе с автором, конечно. Заявку подает издательство. То есть оно находит автора, или автор его находит, есть несколько номинаций, в том числе есть номинация, которая так, по-моему, звучит — «Художественная литература для детей и юношества». Грантовая комиссия смотрит, издательство подает проект книжки – макет, если им тексты оформление иллюстрации понравились – комиссия дает какую-то заявленную сумму, и издательство бежит, издает эту книжку, которая потом расходится по библиотекам, и плюс сколько-то экземпляров достается автору.
 
О.Л.: И сколько-то достается детям. Потому что я совершенно точно помню, что я видела эту книгу на Красноярской Книжной Ярмарке. (
 
Р.К.: Да, помимо тиража основного, который идет по библиотекам, несколько детям идет – на продажу, на ярмарку, да.
 
О.Л.: Я очень рада, что у меня есть такая возможность еще тебя попросить несколько стихов прочитать для взрослых. Первую информацию я уже получила, а сейчас такой вопрос – по событиям этого года. Есть ли какие-то события в твоей творческой биографии, про которые можно было бы сказать (еще)?
 
Р.К.: Ну, совсем коротко. События происходят постоянно. В этом году чем есть погордиться – вот лично мне – что приняли меня в Союз Российских Писателей, (О.Л.: О, поздравляем!) Спасибо. Дальше – мою взрослую книжку, а не детскую наш Союз Российских Писателей выдвинул выдвинул на Международную Волошинскую премию, и она там чуть-чуть посветилась в лонг-листе, что очень приятно.
 
О.Л.: Если я правильно помню, это книга «Точка опоры».
 
Р.К.: «Точка опоры», ты правильно помнишь, потому что ты ее оформляла. Твои иллюстрации видимо тоже немного посветились в этом листе. Ну и немножко возвращаясь к детской теме – как раз в конце августа дали мне второе место премии имени Куприна – это премия от «Союза крымских писателей» — не знаю точно, как он называется, чуть запамятовал – но вот есть такой отдельный союз, и несколько лет у них есть такая премия. В том числе есть там детская номинация (есть взрослая – и есть детская), и по детской номинации мне дали второе место.
 
О.Л.: А вот как это вообще – проснуться детским писателем? То есть – быть поэтом, который пишет, участвует в конкурсах поэтических, а потом вдруг однажды обнаружить, что — а ты-то на самом деле детский писатель. Как это случилось?
 
Р.К.: Ну, я не скажу, что я очень огорчился. Проснулся, посмотрел – ну, вроде, все нормально, руки-ноги на месте… Жить стало лучше, жить стало веселее, поскольку чаще приходится встречаться с детьми.
 
О.Л.: А был какой-то момент переключения – что вот до этого ты смотрел на себя как на автора который пишет для взрослых и немного для детей, а потом вдруг оказалось, что твоя литературная судьба – она от тебя потребовала чего-то еще?
 
Р.К.: Это процесс органический. Я же не резко сел и перестал писать взрослое и начал писать детское. Эти два процесса существуют во мне одновременно. Это даже не два процесса, это один процесс. Об одних и тех же вещах я пишу как взрослый и я пишу как ребенок. Вернее – для ребенка, для детей.
 
О.Л.: Для ребенка внутри взрослого.
 
Р.К.: Жизнь-то у нас одна – просто разные взгляды на нее. Я никогда не знаю, куда я вынырну. В настоящее время – просто так получилось – я все чаще и чаще начал писать для детей. Когда меня, наверное, четко запишут в детские писатели – рамки такие поставят. Вот как раньше в Советском Союзе: был Союз писателей – секция для детей, и к ней причисляли, или секция, ну, фантастов не было, какая-нибудь – публицистики… И все, ты должен был… тебя публиковали именно по этой линии. Вот как только меня в эти рамки поставят – хотя бы условно – я из чувства противоречия начну фантастику писать, например. Или в критику ударюсь. Всегда хочется идти наперекор, как только тебе говорят – нельзя что-то делать. Ну, это я так немного шучу – потому что от детского писательства на самом деле очень много позитива, как я уже сказал. И не только от встреч с детьми, но и от самого вот этого погружения, возвращения в детство. Сидишь, ныряешь обратно – в этот «взгляд» обратно погружаешься – и в это время ты что-то пишешь как ребенок – а, насколько вы помните, ребенок, хотя в детстве бывает очень сильно несчастлив — сильнее даже, чем взрослый иногда – но чаще все-таки он счастлив. И чаще меня вот эти счастливые моменты поддерживают, подпитывают. Кто-то в компьютерные игры рубится – а я вот – детские стихи пишу.
 
О.Л.: Здорово! Хорошее сравнение – написание детских стихов – это похоже на компьютерную игру. А я хотела спросить – сколько всего детских книг на настоящий момент у тебя вышло?
 
Р.К.: .На настоящий момент у меня одна книжка – «Нарисованный слон», более менее толстая, и семь небольших книжек таких – восьми – двенадцатистраничных, такого небольшого формата. Они все изданы в Белоруссии, в Минске — меня по интернету нашел издатель Валерий Квилория, и сказал: «- Мне нравятся ваши стихи, давайте, я вас издам.»
 
О.Л.: Такое бывает, да?
 
Р.К.: Да, такое бывает. Он не «крутой» издатель – я имею в виду, как в Москве у нас издательства есть. Но он книжки издал тиражом по три тысячи экземпляров. Я отслеживаю – там книжки распространились по белорусским библиотекам всяким. Он же занимается пиаром издательства – естественно своих авторов, ездит по Белоруссии и проводит встречи. Поэтому – больших денег я не получил, просто мы с ним договорились – он мне прислал – ну, тоже немало – порядка пятьдесят, иногда даже больше — восемьдесят экземпляров, что достаточно много: всегда не хватает экземпляров, чтобы их дарить где-нибудь, куда пошел – например в библиотеку, на встречу, в школу, еще куда… Так что я ему очень благодарен за вот эти – так я немногжко запутался – по моему- всего семь книжек у меня с «Нарисованным слоном» вместе – наверное, за шесть книг.
 
О.Л.: Ну, значит, наверное, скоро еще будет, это хороший такой повод подобрать материал для следующей книги, которая выйдет.
Я хочу попросить прочитать небольшой – вот мы сегодня про стихи разговаривали, и немного читали – а можно попросить прочитать немножечко прозы? Кусочек, что-нибудь?
 
Р.К.: Хорошо. В рамках программы естественно я подобрал такое вот – детское.
 
О.Л.: Вечером в среду детское, хорошо!
 
Р.К.: Такой есть кусочек у меня – называется «Детское стихотворение». Детское – в каком плане: это… Я не совсем уверен, что это для детей, я не успел на них проверить. Но, в любом случае, это для детей, которые спрятаны во взрослых.
 
О.Л.: Мы сейчас проверим на слушателях.
 
Р.К.: Да. И как раз вот – ответ на вопрос – «как вы начали писать стихи», некий вариант.
 
ДЕТСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
 
Я решил написать детское стихотворение. Я подумал, что в нем обязательно должен быть Мишка или Зайка. Есть, конечно неплохие детские стихотворения без Мишки или Зайки. Но, честно говоря, сразу чувствуется — что-то в них не то. Еще стихотворение должно быть коротким. Длинные стихотворения трудно учить, а детское стихотворение должно запоминаться легко и сразу. Я решил, что четыре строчки — это будет самое то.
Еще мне очень хотелось бы, чтобы стихотворение было немного грустное. Чтобы ребенок мог посочувствовать главному герою: Мишке или Зайке. И чтобы ситуация была самая простая и знакомая. Такая, с которой сталкивались все в своей жизни.
Когда точно знаешь, что ты хочешь написать — остальное уже совсем несложно. Поэтому я сел и написал:
 
Уронили Мишку на пол,
Оторвали Зайке лапу.
Все равно я их не брошу,
Потому что я — хороший!
 
Я отправил стихотворение в детский журнал, но оттуда мне ничего не ответили. Потому что они там ничего не понимают в детской поэзии. А потом я подумал, что вдруг они просто хотят украсть его у меня. Поэтому я решил срочно озвучить стихотворение здесь, чтобы все знали: ЭТО Я НАПИСАЛ!!!
 
Вот такой вариант событий.
 
О.Л.: Спасибо! А еще я знаю, что есть детские песни, которые получились нечаянно.
 
Р.К.: Да, это очень интересный момент. Я всегда комплексовал по этому поводу – пытался написать детские песни, но как-то вот длинные тексты у меня не шли – восемь, двенадцать строк. И вдруг обнаружился такой человек — буквально вот на днях, неделю назад – который прислал мне – «А вот вы не слышали?». Оказывается, он уже на пять –шесть моих текстов коротких написал песню, даже исполнил на Чуковском костре.
 
О.Л.: А что это такое?
 
Р.К.: Чуковский костер – это – каждый год сам Чуковский организовывал костер, у себя, для детей. А когда он умер, эту традицию продолжили, и до сих пор собирают – детские авторы собираются – и такой вот примерно в начале сентября большой Чуковский костер, где авторы читают, где игры с детьми, еще что-то… Я там не был, подробно не расскажу. Я только мечтаю как-нибудь туда попасть. Ну, главное, что сделал этот великий человек – Алексей Брахман – я понял, что даже на мои короткие тексты можно писать песни, и что я в принципе потенциальный автор огромного количества песен. Вот одну песенку я вам принес.
 
О.Л.: Да, сейчас мы ее прослушаем. Итак, песня.
Мистер Гав и Мистер Мяу, (можно послушать на сайте. Интервал в интервью - 32:58 – 33:53)
 
Р.К.: Ну вот. «Мама-мамочка-моя» – это, конечно, отсебятина автора песни (О.Л.: Я поняла, я читала.) Но без нее песни бы не получилось бы наверное, да? То есть это уже какие-то песенные технологии.
 
О.Л.: Совместное творчество. Вопрос, который я хотела задать не про стихи, а про вот это изменение в жизни, которое происходит – когда человек пишет, и вдруг потом у него выходят книги, и его начинают везде приглашать – приглашают на встречи с детьми, в библиотеки, в школы, в какие-то еще места. Потом случаются командировки – вот, рассказывал про поездки на литературные фестивали… При этом я знаю, что у вас такая семья, где есть творческий человек с такой довольно интересной, яркой работой, которая тоже требует усилий, времени, графика…
 
Р.К.: Уж не на мою ли супругу вы намекаете?
 
О.Л.: Ну, наверное, на нее – да вот, можно, пожалуйста, так, пару слов. Ну, для начала просто…
 
Р.К.: Про семью, да? Ну, у нас три творческих человека, если уж на то пошло – во-первых, это моя любимая жена Эвелина, которая у нас является артисткой хора Театра Оперы и Балета, и которая, естественно, связана графиком театральным. Вечерние репетиции, выступления, тоже некоторые поездки – они по краю ездят куда-то. Ну и ребенок у нас тоже творческий человек – он три года занимался в танцевальной студии, и, собственно говоря, их тоже и возили туда-сюда, и гоняли, и приходилось как-то нам троим это все совмещать, эти шестереночки как-то друг с другом… Где-то мне приходилось свой график подстраивать, где-то жена, если могла, сдвигала – ну это постоянные компромиссы, конечно же.
 
О.Л.: Как я понимаю, это и сейчас происходит, да? Это был какой-то момент, когда ситуация изменилась – я понимаю, что Эвелина – она раньше стала работать по такому графику, наверное, все это время она работала, да?
 
Р.К.: Она сколько-то уже очень долго в этом театре поет, для нее это привычно. Я постепенно набирал количество встреч – ну и я, на самом деле, не самый активный в этом плане автор. Я встречаюсь не каждую неделю. Если встает вопрос о встрече – я заранее за три недели прошу, за месяц, чтобы меня предупредили – и мы выбираем день, чтобы мы начинали уже эти шестеренки подгонять. Плюс, возвращаясь к творчеству – жена у меня еще и эсперантистка. Что тоже требует некоего времени – некие поездки туда-сюда, встречи…
 
О.Л.: Эсперантистка – это очень так хорошо звучит, я уверена, что наши читатели знают слово «эсперанто», слышали – но можно все-таки пару слов про эсперанто в вашей семье?
 
Р.К.: В двух словах – это такой язык, придуманный…
 
О.Л.: Что значит слово «эсперанто»?
 
Р.К.: «Эсперанто» — означает «надеющийся». «Надежда» — «эсперо», «эсперанто» — надеющийся. Более ста лет назад этот язык придумал товарищ – россиянин – поляк, тогда Польша была частью России, и вот оно пошло-поехало, очень много народу в свое время пыталось под разными идеями – что он станет мировым языком, еще чем-то, сейчас идея – что это язык международного общения, поскольку он чрезвычайно легок в изучении, у него очень простая грамматика. Корни у него тоже все простые, европейские, очень много латинских. В свое время в Красноярске в клуб эсперанто входило более ста человек, в других городах тоже – ну, вы представляете, огромное количество народу. То есть приезжали на встречи тысячи. И – очень такой творческий момент – люди, которые там собираются, они все разные, все привносят свое. Кто-то — очень много было бардов в свое время, ну и сейчас тоже – тех, кто на гитарах поет, сайчас иих так же, барды, называют? (О.Л.: Да.)То есть вот это движение музыкальное, там группы, рок группы, рэп – это одна сторона, а второе – если ты какой-то ученый – ты лекции можешь (читать). Главное – люди просто собираются, болтают на этом языке, ну а дальше – что ты знаешь – то и продвигаешь. Я продвигаю, допустим, немножко детской поэзии, немножко взрослой — я сижу, пытаюсь что-нибудь переводить. Жена у меня умеет петь – она поет на эсперанто. Кто чем хочет, тот тем и занимается. Очень удобно.
 
О.Л.: Получается, что эсперанто пробудил еще и переводчика в детском писателе, взрослом поэте, авторе детских песен?
 
Р.К.: Да, можно сказать и так. Я не профессиональный переводчик – просто это был мой способ изучения языка. Мне понравилось – раз уж я пишу – чего бы не перевести. А когда я уже начал переводить – понял, что это занятие очень сложное, и, пока я, допустим, одно стихотворение с русского языка на эсперанто переводил – сто потов сошло, но при этом я получил очень большой опыт, технику в написании стихотворений. Потому что – как вместить то, что на одном языке, в то, что на другом – чтобы оно звучало примерно в том же ритме?
 
О.Л.: Это был опыт перевода на эсперанто, или с эсперанто?
 
Р.К.: Неважно, в принципе это не очень важно – туда — сюда. Но самое большое, наверное, что я получил – это момент- когда ты переводишь, ты очень долго ищешь, подбираешь эти слова, связки слов, чтобы смысл был наиболее четкий, наиболее правильно соответствующий оригиналу. И вот эти четыре строчки ты сидишь, час терзаешь, и наконец находишь правильные. И вдруг в какой-то момент я понял, что в принципе на русском языке – забыв уже об эсперанто – на русском языке я должен заниматься тем же самым. То есть когда я пишу стихотворение на русском – я должен хватать не первое попавшееся, может быть удачное, но у меня в голове есть какой-то четкий смысл, который я хочу выразить. И, если часик посидеть, покрутить-покрутить-покрутить – всегда докручиваешь все до некоего такого идеала. В этом мне как раз помогли переводы. На словах это легко звучит – но это нужно прочувствовать шкурой, осознать, чтобы потом дальше с этим работать.
 
О.Л.: Написание стихов – это работа?
 
Р.К.: Конечно да. Вдохновение – это замечательно, ты сел, написал, а дальше – начинается работа, если ты хочешь, чтобы конечный текст, продукт, результат – гениальное стихотворение – чтобы оно получилось действительно гениальным – тут уже надо поработать. Как говорится – «обработать напильником», как в нашем русском анекдоте. Иногда получается сразу вдруг – вот две, четыре строчки… Ну а чаще ведь к этим двум строчкам надо «долепливать» еще. А вот то, что «долепливаешь» – надо с этим посидеть, помучиться. Иначе вот эта «капля дегтя» может испортить все стихотворение, или весь рассказ, сказку.
Я сейчас хотела бы попросить – есть какие-то… Понятно, что вот всегда есть читатели, которым нравятся тексты какие-то, стихи, есть тексты и стихи, которые просят может быть – когда встречаешься с людьми – они запомнили что-то… Есть какие-то стихи, которые ты сам оцениваешь, как то, что получилось? «Вот это вот получилось так, как хотелось». То есть понятно, что все, так или иначе, раз они доходят до читателя – значит они являются результатом, который ты внутренне одобрил, и допустил до окружающих. Любимые какие-то, случаи, когда ты… «Я это сделал, это – мое!»
 
Р.К.: Ну, наверное, есть. То, что когда – Пушкин написал, да? (О.Л.:Да-да-да! Ай-да-Пушкин.) «Ай да Рустик, сукин сын!» – оно всегда сначала. Напишешь, и вот главное – чтобы через несколько дней – перечитал, и – «а все-таки да!» И еще раз… Такие бывают. Ну, как мы говорили только что, дорабатывать приходится, дотачивать, но – случается порою.
 
О.Л. : Я хотела попросить прочитать что-то – ну, может быть, не обязательно такое, что ставишь сам себе «пять с плюсом» — но по крайней мере то, что читать нравится.
 
Р.К.: Так, хорошо. Одно – короткое такое – на память, а второе – верните мне книжечку, пожалуйста.
 
О.Л.: Да, книга «Точка опоры», я тут себе забрала уже, листаю.
 
Р.К.: Одно стихотворение, которое очень давно написано, и очень много читал – но – раз уж спросили – вот именно оно такое и есть.
 
Две тысячи лет бестолковой
Окутавшей мир суеты.
Колосьями снова и снова
Взметаются в небо кресты.
 
Как много возжаждавших чуда,
Но только всегда и везде
Не держит земля почему-то,
Сумевших пpойти по воде.
 
Это вот как раз из той юности еще, когда трагическое сознание мира, и девяносто процентов текстов оказалось сплошной махровой графоманией, но десять процентов как-то сохранились и до сих пор я ими горжусь, если что.
 
О.Л.: Оно было написано давно?
 
Р.К.: Очень давно – для меня. Девяностые годы, я точно не датировал, может ближе к двухтысячным. Лет двадцать назад. И – тогда вот из книжки «Точка опоры», о которой мы уже упоминали, мое любимое стихотворение вот такое – но его я читаю. Я думаю, лет через двадцать его я тоже заучу наизусть.
 
…и когда накроются медным тазом
те кто отстоять не сумели Трою
Одиссей отправится на Итаку
остров что остался в далеком прошлом
где синело море сияло солнце
и бродили козы по горным склонам
а еще с девчонкою тонконогой
наперегонки до того колодца
кто последний тот козопас безногий
и потом валяться в тени оливы
наблюдать как в небо ныряют птицы
и мечтать о подвигах величайших
и не понимать почему хохочет
эта конопатая с рыжей гривой
а волна тихонечко гладит камень
и стирает трещины и морщины
и тепло и ласково что-то шепчет
но уже уплыли давно триеры,
и покрыли славой себя герои
и накрылись медью глаза троянцев
а тебя все нету мой рыжий мальчик
что бежал со мною навстречу солнцу
и смотрел в меня наполняя светом
где же ты глупыш а давай еще раз
наперегонки до того колодца
где на черном дне до сих пор наверно
наши отраженья сидят в обнимку…
 
О.Л.: Спасибо. Ну и какое пожелание…
 
Р.К.: Пожелание слушателям, да?
Любите литературу, не обязательно поэзию, хорошую литературу детскую – все начинается с детской литературы, вот такие самые вещи – они произрастают оттуда, и многое становится понятным, когда перечитываешь книжки, многое в себе.
Copyright: Карапетьян Рустам, 2015
Свидетельство о публикации №347272
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 23.09.2015 11:14

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта