Посвящается Елене Мухиной — гимнастке с трагической судьбой

 

На «физкультуре» неприметная неулыба Лена оробела под пристальным взглядом гостя — тренера по спортивной гимнастике.

— Девочки, кто хочет к нам в школу? — обратился он ко всем, хотя, долго наблюдая за разномастной шумной беспорядочностью, уже сделал свой выбор. Профессиональное чутье подсказало.

— Я, — задыхаясь от волнения пискнула «избранница» и сделала шаг вперед, шаг навстречу своей мечте, своей судьбе.

* * *

— Я могу думать, все остальное — ерунда. Я никого не виню, никому не завидую, радуюсь тому, что мне доступно. — И так изо дня в день — изнурительная борьба с бунтующими «психами», утихомиривать которые с каждым разом становилось все труднее.

— Доброе утро! Как ты?

Лена нехотя открыла глаза.

— Неизменно хорошо. — А в голосе предупреждение: «Только не смей меня жалеть!»

— Я в магазин. Хочешь что-нибудь?

— Хочу. Когда умру, оставьте меня в покое и не делайте вскрытие.

Подруга согласно кивнула, ведь, как никто другой, она хорошо понимала, что Лена просто устала жить.

Хлопнула входная дверь. В нудной тишине встрепенулась память и предложила коктейль из сладкого и горького, из радости и боли, из сбывшихся и несбывшихся мечтаний, из стран, городов, событий, лиц...

* * *

Когда сорвалась и ударилась боком о нижнюю жердь брусьев, внутри что-то хрупнуло.

— Кажется, я сломала ребра. — Лена, зажмурившись от боли, опустилась на мат.

— Не распускай сопли… Ты должна быть рада, что я тебя заметил и дал шанс. — суровый тренер не щадил ту, на которую поставил, и которую, за глаза называл будущей чемпионкой.

— Соберись и давай работать...

И девочка с несгибаемой волей, до смерти боявшаяся разучивать новые сложные элементы, молча терпела боль и день за днем подходила к снарядам: страшному бревну, коварным брусьям, норовистому коню.

— Не трусь… Этого еще никто не делал, а ты сможешь.

— Я смогу! — сказала себе Лена и сделала.

В 1977 году на чемпионате Европы в Праге показала сложнейшую в мире программу, которую изумленные судьи тут же назвали «космической».

Ей было семнадцать, и это был ее первый звездный час: три золотые медали в отдельных видах.

А через год — триумф в Париже и звание абсолютной чемпионки мира.

Шумное признание, бесконечные съемки и интервью, но мало кто на самом деле знал, какой ценой доставались Лене победы: переломы ребер, сотрясение мозга, воспаление суставов, вывернутые голеностопы, выбитые пальцы, сломанная нога. Но кто на это обращал внимание? Главное — тренировки, тренировки...

— Ты — чемпионка! Неплохо начала, — торжествовал наставник, — но впереди у нас Олимпиада. Соберись и работай!

Весна 1980 года. На сборах в Минске, недотолкнувшись в разбеге той самой, травмированной ногой, Лена упала на помост и сломала шею. Это был последний в ее жизни прыжок — сальто с поворотом на 540*.

— Ма… ма… — вскрикнула она и потеряла сознание.

А дальше больница и приговор медиков: полный паралич всего тела.

* * *

Мне говорили: «Кто же знал, что тебе было так плохо». Меня спрашивали: «Почему не бросила гимнастику?» Но ведь от судьбы не уйдешь? Если бы ты знала, Таня, как мне порой не хотелось идти в зал, а просто остаться дома и полежать… Накликала… Вот теперь лежу… уже двадцать пять лет.

 

… Через год Елена Мухина умерла. За гробом на черных подушечках несли ее медали — все кроме одной — олимпийской, которая так и осталась несбывшейся мечтой.