Зеро стоит у края нежного искрящегося снега и осторожно нюхает его. Маленький вожак зовет его, а Зеро никогда еще не видел столько снега. И солнце все еще такое большое и теплое. Шагнув неуверенно, качнулся нечаянно, и ухнулся прямо в сугроб, вспугнув снежинок-недотрог. Вынырнул, выпрыгнул, вытряхнул щекочущий снег и бежать. А маленький вожак смеется и держит что-то высоко над головой:

- Смотри Зеро что у меня для тебя есть!

В его руках горит маленькое черное солнце, оно заслоняет солнечный свет и поднимается над верхушками деревьев...

...Зеро просыпается в своей берлоге с твердым намерением добраться сегодня до восточных холмов. Он потягивается - в силу привычки, а не потому что затекло - и принюхивается к паутине запахов. События прошедшей ночи бьются в ней словно попавшиеся мошки. Заячий след. Обломившая ветка. Осторожная волчья разведка. В основном пусто и тихо.

Он поворачивает голову на восток, где черное солнце поднимается из-за холмов. За ними смутно слышатся запахи и гул больших городов. Зеро был бы не против проверить свои подозрения просто взглянув туда, но мешала маленькая неприятность - глаза-камеры он разбил об рога старого лося, и теперь пустые глазницы ничего, кроме верхушек деревьев и неба, не видят. Осколки объективов давно засыпаны снегом вместе с исполинской тушей, которую волки побоялись отбирать у Зеро. Им не понравилось как захрустели кости их вожака в стальных челюстях.

Зеро шагнул в сторону холмов. Слегка затуманенное сном удовольствие от движения сладко отозвалось в лапах. Еще шаг - еще один прилив нежности. Истома шага плавно перешла в эйфорию рыси. Зеро, всецело отдавшись бегу, перестал думать о каких-то пустяках. Передние, задние, передние, задние, лапы вонзаются в землю и сервомоторы толкают тело вперед. Ветер щекочет нос и уши, сердце бешено качает кровь и масло. На вечной белой простыне с верхушками деревьев перед глазами проявилась жирная ржавая клякса удивленного волка. Не сбавляя хода, Зеро рванул зубами. Клякса с визгами убралась прочь, воняя трусостью и страхом. Он чуял, хоть и не видел, как теплая еще кровь и клочки шерсти вспахали мягкий пушистый снег.

Холмы приближались, бриз запахов становился все сильнее, а черное солнце поднималось выше и выше, словно убегая от Зеро. Земля пошла под уклон и Зеро стал возноситься ввысь.

 

Зеро и солнце - оба достигли наивысшей точки и теперь с превосходством взирали на свои владения. Ну как взирали - Зеро больше принюхивался и слушал, а солнце - кто его знает что оно делает.

Оставшаяся внизу равнина робко и осторожно выглядывала из нор, почувствовав что Зеро ушел. Волки устроили допрос с пристрастием своему раненному собрату. Когда Зеро только сбежал из чужого холодного дома и ничем не пахнущих рук, он боялся волков, инстинктивно боялся, как и все его предки из глубины веков. И очень удивился тому насколько хрупким оказался их вожак. Он переломился как сухая палка, а когда Зеро поставил лапу на поверженного врага - лапа пронзила того насквозь.

После этого все изменилось. Зеро получил право ходить там, где ему вздумается. Когда он хотел есть, он просто шел и сжирал кого-нибудь. Не загонял с трудом - стальные лапы не знали усталости. Не убивал в схватке - любой укус, любой удар был смертелен. Просто подходил и сжирал. Он мог бы получить любую волчью сучку если бы такое желание у него возникло. Зеро смотрел на солнце и представлял как то лопается в его зубах.

Мысленно прощаясь со своим царством, Зеро с места рванул вниз с холмов, сминая редкие кусты и вспахивая промерзшую землю.

 

Когда-то давно Зеро лежал на операционном столе, и ему не раз это снилось. На соседнем столе лежал другой пес с окровавленной повязкой на лапе и недобро порыкивал.

- Сейчас, сделаю укол и займусь, - раздался голос над самым ухом, пахнущий сигаретами и крепким чаем чуть хрипловатый голос. Руки в резиновых перчатках, не пахнущие даже смертью, гладили его по затылку, а потом ловко и быстро вонзили иглу в загривок. Зеро попытался дернуться, но внезапно осознал что не знает как шевелить собственным телом. Там, в районе плеч и паха, из него росло что-то усиленно притворяющееся родными лапами. Они чувствовали стол, чувствовали тепло от лампы и даже имели наглость чесаться. От такой мастерской льстивой лжи становилось не по себе.

- Отдыхай, Зеро, - голос обрел белый халат и появился рядом с другим псом. Впрочем, большой радости тот не испытывал.

- Ну, Макс, и зачем ты себе лапу прокусил? - спросил доктор. Второй голос, небритый и приземистый, невнятно ответил.

- Так второй раз уже. Он у меня чего, того - умом поехал?

- Я ж объяснял, - поучающе отвечал доктор, осматривая прокус - Чтобы организм не отторгал протезы, выделяются эфтихиормы. Гормон счастья. Нравится ему на протезах бегать. Понятнее стало?

- Так это он чего, еще один требует?

- Ну ты ж себе новые телефоны покупаешь? Покупаешь. Ну так и он.

Невнятный голос, похоже, обратил внимание на Зеро.

- А это чего, тоже сам прокусил?

- Голову самому себе сложновато прокусить, как думаешь? - в голосе звучало ироничное превосходство, - В проруби он неудачно искупался вместе с хозяином.

- Ого, - почесал в затылке хозяин Макса..

- Хотя это смотря с чем сравнивать. По сравнению с хозяином - очень даже удачно. Только лапы и морду отморозил и под капотом кое-чего.

- А хозяин?

- Не догадываешься? Не спасли хозяина.

- Ого, - пауза на напряженную работу мысли, - И куда ты его потом?

- А что, взять хочешь? Бери.

- Куда мне еще!

- Пристрою. Может на дачу отвезу...

 

...Большое теплое солнце стремительно отдаляется и тонет в пучине неба. Зеро пытается всплыть, отчаянно вспарывая когтями ледяное крошево, но маленький вожак неумолимо тянет его за горло вниз. Зеро кричит на солнце, и солнце, чернея, обжигает его холодом. Студеные полозы копошатся в глотке, выедают его глаза и он больше ничего не видит...

 

- Ладно, я пойду. Ты как все сделаешь - набери меня.

Дверь открывается - Зеро чувствует сквозняк - но хозяин Макса не торопится уходить, стоит и пережевывает какие-то мысли.

- Я б его выкинул давно, паразита, да жена души не чает.

- Ага, иди давай. Я позвоню.

Хлопнула дверь, и доктор, обойдя Макса, повернул его к свету. Зеро увидел что задние лапы второго пса покрыты фальшивой шерстью, из-под которой блестит металл. Пес Макс, кажется, что-то вспоминает и начинает усиленно махать хвостом и носом пододвигает доктору свою прокушенную лапу. Тот отходит куда-то в угол, откуда раздается звук падающей воды.

- Ты, Макс, думаешь что еще одна железка сделает тебя лучше? Сильнее что ли станешь? Или взрослее? Дурак ты Макс, как и твой хозяин.

Макс прижал уши и покамест был согласен и на дурака.

Вода стихла. Доктор снова подошел к Зеро и проверил то место, где фальшивые лапы соединялись с телом.

- Ну, с глазами, похоже, ты освоился. Лапы будем пробовать? За город со мной поедешь? Через недельку. Будешь там бегать.

Он аккуратно вернул на стол задние лапы и стал осматривать передние.

- Могло бы быть и хуже. Вырос бы твой хозяин, и лежал бы ты на диванчике, ждал его целыми днями. Покормили, погуляли, почесали пять минут - и сиди, жди следующего дня. Либо одно, либо другое, парень. Ничего иного человек вашему брату подарить не может.

Почувствовав неявную угрозу, Зеро сумел вывернуть голову и увидеть тянущиеся по полу провода. Мгновение спустя через них в его голову хлынул электрический яд и Зеро отключился.

 

...Зеро дрожит всем телом, кроме недоуменно-невозмутимых нержавеющих лап, пока всполохи воспоминаний удавкой утягивают его в пустоты памяти. Сама мысль о том чтобы ступить на лед не может зародиться, она разваливается на части от истошно-немого крика идущего ко дну щенка. Между ним и целью лежит оледенелое озеро, а, значит, никакой цели там, за озером, не существует. Да, проще думать что ее не существует. Незачем пересекать хрупкий лед на чудесных стальных лапах. И не надо будет бояться что на шее все еще болтается ошейник с именной биркой и кто-то там, на дне, держит поводок. Зеро делает шаг назад и опасливо озирается - никто ничего не видел? Нет, никого нет. Он разворачивается спиной к солнцу и непринужденной трусцой уходит обратно в холмы, ускоряя шаг с каждым ударом налитого кровью и маслом сердца.

Когда черное солнце скрылось из глаз, Зеро лежал в берлоге и мирно спал. Успокоилось сердце, унялась дрожь, память отступила. В его голове очередная большая приборка. Он вздрагивает лапой во сне и электрическая дуга выжигает крамольные мысли. Спокойно. Не нужно нервничать. Протезам это не нравится, который уже день не нравится. Иногда испытанные средства не помогают, и тогда приходит спасительный сон, счастливое воспоминание. Тогда Зеро снится, как Маленький Вожак зовет его, а он никогда еще не видел столько снега. Зеро подбегает к хозяину, а тот держит в руках подарок и закрывает им солнце. Обнимает за шею, застегивает свой подарок, вытягивает поводок, и они вместе идут гулять.

Когда Зеро проснется на пороге старого/нового дня, он будет четко понимать, что сегодня наконец достигнет восточных холмов.

 

Через месяц Зеро найдут в той же берлоге, живого, но неподвижного. Закончился заряд батарей и электронная часть мозга перевела организм в автономный режим. Перед глазами обесточенного Зеро крутилась одна и та же сцена, раз за разом, день за днем. Нашедшие его люди выключили его сердце, и, выяснив, что протезы у него устаревшей модели, оставили его там и уехали.