Каждое лето я гостила у бабушки Маши в деревне, расположенной между холмами старого Урала, хребты которого стираются и расплываются, словно разбухшее и убегающее из таза дрожжевое тесто. Меня одевали в старые, поношенные платья, подходящие для игр в деревне. К обеду они уже были испачканы травой, грязью и соком ягод. Из-под замаранного платьица торчали голые худые ножки такие же, как у Буратино, тоненькие и смешные. Платьице чуть прикрывало ягодицы, поэтому, не путаясь в нем, я без труда лазила по деревьям и заборам. Мыли меня один раз в неделю в жарко протопленной бане. Только после этого становилось понятно, какие части тела загорели в деревне, а какие закуржавили от пыли. Так мне исполнилось 4 года. О своем Дне Рождении я не знала. Соскочив утром с постели, я побежала к гаражу. Здесь у меня была мастерская: я выбирала камушки, клала их на гравийку и разбивала. Внутри оказывались дивные узоры, орнаменты и картины, которые сотворила природа; если камень был белым, то на изломе появлялись звездочки, кристаллы и прожилины, они сверкали, словно золото, если серым, - то можно было увидеть голубые или синие полосы. Меня забавляло, что простой серый камушек скрывает целый мир, в котором были желтые горы, багровые зарева, волнующееся море, сахарные снега. Я каждый раз с замиранием сердца била по камушку, не зная, что увижу внутри. Место его разлома я рассматривала, как критик авангардистскую картину, придирчиво оценивала, на что похожи линии и формы. За этим делом меня застала подружка, такая же гостья в деревне. Мы с ней вдвоем начали перебирать камушки. Я разбила темно-серый продолговатый булыжник и ахнула:

- Смотри, здесь море.

Подружка повертела расколотый камень, всмотрелась и продолжила:

- А сверху чайки летают.

- А вот еще рыбки плавают.

- Положим этот камень в мешок с остальными.

На улицу вышла бабушка, позвала нас в дом и сказала:

- Идите, чаем угощу.

Бабушка у меня чаям-то не больно кого угощала, и в дом подруг не разрешала приводить, а здесь прямо - чудо.

Мы с подружкой побросали камушки и побежали в дом к столу. Бабуля черпает нам оранжевый мед из банки большой ложкой, он стекает тоненькой струйкой, словно расплавленный лучик солнца, она его намазывает на хлеб со сметаной и говорит:

- Сегодня, Валюша, у тебя День Рождения, садитесь, чай попейте.

Детская радость овладела мною, зародилось легкое, как воробышек, ощущение чуда, которое вдруг лишило меня покоя, я заерзала на стуле. Сегодня мне позволено то, что в другие дни под запретом. Даже подружку строгая бабушка разрешила привести.

- Бабуля, сколько мне теперь годиков? – спрашиваю я.

- Четыре.

- А на пальчиках?

Бабушка мне ласково загибает большой палец и показывает остальные.

- Мне четыре года, а я уже море видела. А ты видела?

- Я, нет. А где же ты видела?

- В камушке.

- А что еще там видела?

- Много чего. Ты сама в камушек загляни, узнаешь.

Я с подружкой немытыми руками отламываю белую мякушку хлеба, подкисленную деревенской сметаной. Мед стекает с кусочков хлеба, мы собираем его грязными пальцами с нестрижеными ногтями и отправляем в рот.

А солнце ярко светит, улыбается мне, я жмурю глаза, проникающие сквозь занавески желтые лучи разливаются персиковым киселем.

***

Сегодня у меня День Рождения, 31 год. Погода стоит дождливая, пасмурная. Погода в этот день сама шепчет, что я обмякла и характер мой потускнел, как дешевое серебро. В молодости я потеряла опору в жизни и никак не могу найти, ищу в лабиринте Минотавра понимание и силу духа.

Утром мама подходит и ласково целует в лоб:

- Что, доченька, тебе подарить сегодня?

Обычно я говорю: ничего не нужно. Но мама всегда выбирает подарок с щемящей грустью желая угодить. Это видно по ее нежно заискивающим словам и фразе: «Понравилось ли?». Я знаю: подарок у неё готов и спрятан в заветном месте: это будет обычная вещь для молодой женщины. Он будет наверняка не из дешевых, мама соберет свою пенсию и пойдет советоваться с молодыми продавцами. Только мне этого не нужно.

- Мама, подари мне мякушку хлеба со сметаной и медом, кусочек яркого летнего солнца и камушек, в котором я увижу мир.