Шальной дуплет ударил больно в грудь

И расстелилось эхо мягким пледом,

А мне казалось, что ещё чуть-чуть,

Совсем чуть-чуть осталось до победы.

Всё получилось как-то просто так,

Но странно ослабев, закрылись очи

И пули, что проделали сквозняк,

Ушли навылет в бездну тёмной ночи.

 

И рухнув с ног подкошенной травой,

И падая в окопные тартары,

Успел услышать где-то за спиной

Лишь окрик командира «Санитары!»

Меня безвестный голос впереди

Всё звал туда, где я ни разу не был.

И что-то лёгкое в моей груди

Рвалось, желая вознестись на небо.

 

И тишина повисла - только тронь,

Знать так мне предначертано судьбою,

И странный мальчик, сжав мою ладонь,

Всё звал меня куда-то за собою.

Как глупо и обидно умирать

Когда сады дурманят белым цветом,

Когда тебе всего лишь двадцать пять

И жизнь цветёт сиреневым букетом…

 

Еще вчера, за сутки до беды,

За смертный бой на безымянной горке,

Сказал комбат, чтоб к ордену Звезды

Готовил дырку я на гимнастёрке.

Вот и проделал дырочку свинец,

И пал я «смертью храбрых» беззаветно,

И получу Звезду я, наконец,

С припиской в наградном листе «посмертно».

 

Я думал, что откинул сапоги,

Что не обмыв, схоронят без обряда,

Но приложив стальные утюги,

Хирург, как Зевс, в меня метал разряды.

Врачи над телом стали колдовать,

Чтоб всё в груди оставить без изъяна…

И мальчик, наконец, уставши ждать,

Ушёл один за синеву тумана.

 

И лишь три дня спустя, пришёл в себя -

Заштопанный, как мягкая игрушка,

Сияла белизною простыня

И ложечка торчала в мятой кружке.

И коль не сгинул в этой кутерьме,

Прошёл сквозь вой снарядов, кровь и беды-

Знать, на роду предписано и мне

Дожить до героической Победы.

Знать, на роду предписано и мне

Дожить до героической Победы.