Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: ПрозаАвтор: Есения Провалинская
Объем: 14787 [ символов ]
С Е К Т А
Обращаюсь к тем, кто интереса ради просмотрит рассказ. Мне очень важен Ваш авторский совет, Ваше мнение : мне 17 лет, я впервые делюсь мыслями с уже сформировавшимися в литературной сфере людьми. Пытаюсь исследовать психологические загадки, поразившие меня в истории и в жизни. Добавлю, что «Секту» я писала, заинтересованная тем сумасшествием, или той логикой, которые вылились в Варфоломеевскую ночь и охоту на ведьм.
 
СЕКТА
Молодой человек диковато щурил глаза, глядя через сильные пальцы. Он судорожно держал руку перед лицом, словно закрываясь ладонью от солнца, хотя в монастыре было темно. Лицо его – узкое, широкоглазое, яркое. В глазах мечутся искры красного бургундского. Глаза глянцевые и прозрачные. Чёрное кольцо на левой руке. Волосы, как смоль. Бледные, почти белые, губы. Во всём лице – вызов и холод; только в губах сжат страх.
 
- Я иду убивать. Слушайте. Вряд ли вы ещё когда-нибудь услышите подобную исповедь. От вас мне ничего не нужно, кроме… отпущения грехов. Я ищу оправдания себе. Католическая церковь – самое отвратительное чудище о семи головах, секта антихристов. Да – я буду гореть в аду. Но на соседнем вертеле черти будут коптить вас, святой отец.
Как случилось, что монахи ночами рвут зубами жирную баранину, сочно прихлёбывая ром – в монастырях? В тех самых святых монастырях, в заповедниках самоотречения и чистоты? В то время, как их старшие наставники в подземельях выбивают цепями и кольями из замученных «изменников» ересь – ересь, золотые монеты и приближенность к трону? Продано, всё продано и всё куплено.
 
Он захрипел, сорвавшись. Сильно рванул руку от лица – хрустнули пальцы. Священник в чёрном капюшоне молча слушал.
 
- Это я продал ЕЁ твоим овчаркам. Чёрт возьми, при таком отце она затянула бы меня в свою червивую могилу – а жить я хочу и буду, буду хлестать вино (благо, не монах) и пороть крестьян. Вчера я забил до смерти мальчишку, стащившего из кухни глиняный кувшин с молоком. И право, это была случайная смерть. Я сам встал на колени, когда от удара сапогом он стукнулся затылком о дверь, и слушал, дышит ли. А когда понял, что не дышит, я был опьянён ТЕМ, ЧТО ОН МЁРТВ! Я был счастлив и болен тем, что он мёртв. Меня выворачивало, знобило и трясло, но – я знал – он никогда не испытает страшной жизни, цинготного привкуса конины, рыжих мозолей на ладонях. Я освободил его от унижения длиною в жизнь. Кто освободит меня? Людей унижают сообразно с их материальным положением. Бедняки не достойны даже быть ободранными до мяса благочестивыми католиками в подземных застенках за ересь. Их удел – кнут да удар сапогом.
 
Широкоглазый Виктор всё больше холодел и торопился, зная, что всё кончено – остаётся вперёд, не глядя. Чёрный капюшон замер.
 
- Я пью до смерти, я пропащий, я пропил бы одежду, если бы был нищим. Но даже такого утешения у меня нет, я богат, у меня слишком много одежды – и поэтому я пропиваю душу. Нас – таких, как я – тысячи во Франции, Англии, России, везде. Мы подгниваем у самого корня… от нас несёт гнилью. Скоро мы рухнем, как мёртвый вяз. Но он слишком тяжёл. Вам в случае нашей гибели не придётся сладко. Задохнётесь под сучьями. Только – знаешь, святой, как это страшно… Когда утром боишься оторвать руку от кружевной, пошлой простыни? Вдруг её нет – руки… до локтя?
 
Он приблизил дикие, красивые глаза к перегородке, за которой сидел священник. Попытался заглянуть под чёрный капюшон:
- Сгнила? Если до локтя она – сгнила?
 
Нищее эхо монастыря схватило обрывок жуткого вопроса. Сгнила..? Капюшон не шевельнулся.
- У нас слишком мало денег, чтобы жить, как Боги. Но у нас их слишком много, чтобы жить, как люди.
 
В исповедальне расплескалась тёплая темень. Широкоглазый Виктор напрасно вглядывался в неё: человек в капюшоне растворился. Пахло дымом.
- Я скоро закончу, отец. Я всегда был далёк от ваших дел с отравленными, сожжёнными, замученными… от католиков, приносящей младенцев в жертву сатане. Но пришёл и мой черёд. Всё из-за подлого желания жить. Оно досталось мне от торговца гобеленами. Сотню лет назад он затесался в мой род.
 
Виктор нащупал у пояса нож. Провёл левой ладонью по острию, намеренно порезав горячие мокрые пальцы (казалось, станет легче, прохладнее). И – сжал зубы. Ладонь быстро наполнилась кровью. На лбу засочился пот. Мгновенно вспух язык. Он продолжал чужим, помертвевшим голосом:
 
- Она дочь человека, который не был гугенотом. Но его состояние вышло за рамки дозволенного – и вы почуяли опасность. Как шакалы. Почуяли поживу. Вы ведь судили его за протестантизм? Его высокопоставленность несколько озадачивала вас, и поэтому он прожил чуть дольше, чем следовало. Успел через неё наладить связь с гугенотами. Успел обеспечить им солидное наследство. Они получили эти деньги, когда он был ещё жив. Но ведь он и сегодня жив, не так ли? Ведь не его жгли на площади: я это видел, но ей не сказал. Вы наверняка бросили его в один из подвалов Бастилии. Там таких, как он, сотни, и ни один не выйдет оттуда.
Теперь он бессмертен: те, кто видели его живым, никогда не увидят мёртвым. Словом – вот она, ваша хвалёная вечная жизнь души! Святая католическая церковь, как ты милосердна к своим врагам! Только из твоих рук протестанты получают патент на вечность.
Мы вместе росли. Один раз её лошадь сломала ногу, мы ночевали в полях, у костра. Нам было по 16. Луна в небе была огромная. Ветер душистый, горький, как зверобой. Вот и всё, что было. Она тогда сказала, что мы уже взрослые, и значит – должны любить: взрослые не могут без любви. Я вряд ли любил её, тонкую, скуластую. Мне нравились взрослые женщины, а с ней… я чувствовал себя прокажённым.
Не мог дотронуться: лопнет сейчас язва на руке… забрызгает её больным грязным соком.
Мне достаточно было наблюдать. Я понимал, что хожу по кинжалу, бывая в доме протестантов. Каждое воскресенье на площади вы разводили костры для таких, как она. Я сказал ей: «Я расскажу им всё, что знаю, если они спросят меня». Она замерла; глаза, как маслины, матовые: «Почему? Ты настолько истый католик?». «Нет. Я истово хочу жить».
Мы вместе ночами бродили у дома палача, чтобы сунуть ему набитый золотом кошелёк, когда взяли её отца. Палач попался добрый малый: обещал задушить старика перед костром, чтобы избавить от муки сожжения. Не знаю, выполнил ли: тот человек словно был без сознания. Его тащили под руки наверх, к костру, привязывать. Но, когда вскинулся огонь, нам казалось: он молится.
За ней следили. Неприкрыто и грубо. Я предупредил её, но это уже не имело смысла. Меня привели как свидетеля; я покаялся и лаконично подтвердил её участие в Реформации.
Ей обрили каштановые волосы. Она была бесценной добычей, пушным зверем: много знала. Они готовы были молиться на неё, - он расхохотался одним ртом, глаза остались жёсткими и тёмными, - если бы она не была дьявольским отродьем. А она… она… - он начал давиться от хохота, закашлялся, - ничего… ничего не сказала… никого не выдала.
Я был при пытках. Зачем нам было погибать вдвоём? Мученическая роль ей шла. Схема пыток проста: это пародия на ад. Вернее, ад – пародия на ваши пытки. Бездарная. Мне думается, что при каждом «допросе» неизменно присутствует дьявол: в порядке обмена опытом. Ему есть чему поучиться.
- Не вы ли, падре, один из тех, кто соревновался в тот день с сатаной в милосердии к грешникам? Это он предоставил вам этот стыдливый капюшон? Ведь у вас обезображено лицо – умилённые зрители отблагодарили вас за святое зрелище сожжения на Гревской площади. К чему скрывать этот знак мученичества?
 
Чёрный капюшон не шелохнулся.
 
- Я мог бы поведать вам столько историй, что этого хватило бы для новой Библии. За эту Библию меня бы, не уставая, жгли на кострах и католики, и протестанты в порядке очереди. Но к чему религии? Религия – это теперь власть, а где власть – там дьявол и кровь. Бог испытывает вас властью, и вы тянете, как к сахарному прянику, к ней ваши взрослые узловатые ручонки. Право, как дети, – не готовы даже подождать немного до обещанного вам рая.
У меня есть такая теория: мы все на Земле неисправимые грешники. Святых среди нас быть не может. Потому что Земля – это и есть ад.
А пока в аду есть деньги… и время от времени вакантные должности епископов и королей – здесь не так уж плохо. Рай с его арфами и облаками слишком стерилен.
Возможность рая развращает души. Вера в ад спасает, потому что вселяет СТРАХ. Только страх останавливает нас. Те, ДЛЯ КОГО НЕТ ДАЖЕ АДА, погубят Францию.
Я предлагаю вернуться в язычество. Вы не доросли до христианства. Было бы лучше для всех, если бы вы поклонялись деревянной маске и смазывали её на ночь салом и кровью медведя. Кощунственнее то, что сейчас вы вымазали салом и кровью иконы.
Сегодня в пять народное гулянье на площади, очередная добрая сказка для детей и взрослых – жгут ЕЁ. Сейчас пять.
А я… я желаю ада. Куда я попаду, если черти убьют меня там вторично? В рай? Мне выдадут арфу, белую тунику и облако. И ещё часы, которые не идут. Ведь вечность – это и есть сломанные часы. Я буду по привычке посматривать на них. И каждый раз убеждаться – о да, я в раю! Ведь часы не идут.
И знаешь, почему я прошу ада? Потому что там идут часы.
Потому что, когда я пройду все девять кругов, меня наконец оставят в покое. Я исчезну, я наконец ПРОСТО умру – без всяких ухищрений с вашей стороны. Не будет никакой вечности. Меня не останется. Ни для вечности, ни для ада. Ни для вас. Вы превратили любовь в измену, церковь – в секту. Исповедь закончена, падре.
 
Он резко выпрямился, выхватил из-за пояса нож. Шагнул за перегородку. Священник сбросил капюшон. У него было светящееся умом лицо и рубец от уха до ключицы.
 
- Вы обещали ей ад, падре. Бог обещал ей рай. А я только хочу, чтобы она перестала страдать. Но я боюсь разозлить чёрта, отнимая у него сегодняшний паёк. Я всего лишь заменю ему эту скудную трапезу на более обильную – возможно, мне зачтётся, и я буду там на привилегированном положении?
 
- Нет. Сатана не помнит былых заслуг. Никогда не предоставляет ссуд, - священник бросал слова странно и тяжело, и они катились вниз, как камни с горы. Но фразы были сложены ровно, с отточенным психологически мастерством; они завораживали, – Ему нужны всё новые и новые подтверждения. Верности.
 
 
Священник встал в полный рост. Высокий и стройный, изящный в движениях, он был красив: только рваный рубец не давал умереть ужасам, связавших этого человека с его прошлым.
- Ты прост в устройстве. Как песочные часы. Как на ладони я вижу тебя. Твою жизнь. Твою смерть.
 
Виктор вздрогнул. Священник глубоко, насквозь, заглянул в него. Он вливал слово за словом в глаза Виктора, и тот, как зачарованная дудочкой змея, покачивался и притихал:
- Твоя надежда абсурдна. В иерархии ада я буду помешивать кипящую воду в твоём котле. Если бы тобой сейчас, когда ты пришёл мстить за эту девушку, руководила любовь, которой мы противопоставили измену (как ты сказал) - только тогда ты имел бы право утверждать, что наша церковь – секта. Да. Мы боготворим власть. Но мы достигли той степени могущества, когда не мы цепляемся за неё. Она сама держится нас.
Согласись, власть – это ценность. Пусть не из вечных. Ты же боготворишь жизнь. Свою. Только в отличие от нас ты ИМЕННО цепляешься за неё. По-звериному. По-волчьи. Со слюнявой жадностью. Но жизнь сама по себе дешева. Только любовь – к женщине, к родине, к власти – наполняет её смыслом. И за это её не жаль отдать.
Это рыцарский закон. И тебя съедает то, что в твою благородную кровь примешалась кровь торгаша. Мелкого лавочника, грязными руками считавшего под керосиновой лампой гроши. Эта кровь приказывает тебе жить. Не имея ничего. Готовясь всё продать – за одно – за жизнь. У того торгаша не было ни имени, ни денег. Значит, у него был смысл оправдывать своё существование хорька. Цель стать богачом. Купить себе дворянство. У тебя есть всё – значит, нет смысла жить. Но есть волчья охота. Это страшно.
Люди живут по закону волчьей стаи. Все. За жизнь перегрызают глотки и молодняк, и матёрые волки. Но матёрые волки руководятся не звериным желанием схватки, а знанием, что победа – закономерный итог боя, если в бой вступают они. У них мало того, что они ещё могли бы приобрести. Но много того, что они могут потерять. Оно ценнее и осмысленнее. Они рвут чужое мясо за ТО, что уже имеют. У них закалённые, коренные клыки. Щенки же вступают в схватку за ТО, чего у них нет. Вожак не уступит места. Пока не станет слабым и слепым. Волчонок борется за дыхание неизвестности. Матёрый – за прочность земной оси. Волчонок бьётся в одиночку. На стороне матёрого – то, за что он бьётся и что уже добыл: опыт, мускулы, клыки. Власть.
Мне жаль. Я не знал тебя раньше. Ты умён, как бывают умны змеи. Ты всё угадываешь инстинктивно, и только образование сглаживает острые углы твоих инстинктов. Под их грузом ты сходишь с ума, и теперь – поздно остановить это сумасшествие.
Ты СЕКТАНТ инстинктивно. Тебе не нужно религии. Тебе нужна СЕКТА. Где нет ничего настоящего. Где всё ярко и временно. Как твоя жизнь. Как твой бог. Ты так же фанатично стал бы рабом католичества, как сейчас отрицаешь его. Мне стоило бы растолковать тебе, зачем нужны жертвоприношения младенцев сатане. И ты пошёл бы в город вырывать новорожденных из рук француженок. Нам нужны такие. Как ты. Чернорабочие религии. Торгашеской крови в тебе меньше, чем дворянской. Но она красней.
 
Виктор почувствовал гибель. Священник, как старая цыганка, убивал потоком слов его внимание и решимость. Он был затуманен, заговорён; руки обволокло каким-то странным киселём. Последнее, что всплыло в тасующем больные видения мозгу, была огромная дыня луны над лугом зверобоя. Он ещё пытался сохранить резкость и связность речи:
 
- Вам пора, отец. В аду вас не хватает – туда только что прибыл ортодоксальный гугенот и два отцеубийцы. Я провожу вас.
 
Но он почувствовал, что рука с ножом налилась свинцовой водой. Священник, жутко улыбаясь мудрыми серыми глазами, медленно, без усилий отводил её в сторону. Он выстрелил Виктору в лицо.
- Я не боюсь ада. Ада нет.
 
Священник накинул капюшон на светлое лицо, и капюшон погасил этот свет. Священник вышел из исповедальни, где загустевал запах дыма.
На Гревской площади колыхался костёр и сновала толпа – сладколицые булочники, стража, стряпухи и горничные, прачки, дети с липкими леденцами в ладошках и всадники на разгорячённых лошадях. У одного вороного жеребца были высокие ноги и злой норов: он отрывисто ржал, отказываясь подъезжать к огню. Его хозяин в красной маске долго вглядывался через дым в лицо ведьмы, наконец отвернулся и, дико пришпорив жеребца, умчался с грохотом по мощёной улице.
У монастыря глухо бурлила, облизывая камни, зеленоватая речонка, куда с обрыва почти каждую ночь сбрасывали мёртвых. В небе спелая, как дыня, луна истекала зверобоевым соком.
Copyright: Есения Провалинская, 2005
Свидетельство о публикации №33693
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 06.01.2005 18:45

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Галя Старусева[ 07.01.2005 ]
   поставь еще что-то, или пошли мне на мыло
   staruseva@mail.ru
Павел Чердынцев[ 12.01.2005 ]
   Одареннейшая Есения! Не смею назвать себя «уже сформировавшимся» автором, но я старше тебя на 13 лет – и я поражен. Вот уж никогда бы не подумал, что можно писать ТАКОЕ в твоем возрасте. Трудно поверить, что «Секта» оригинальное произведение, что сюжет и все фразы в нем твои. Но даже если в рассказе и присутствуют заимствования, всё равно нельзя не отметить твой огромный потенциал. Уже одно то, что в 17 тебя занимают подобные вещи, говорит о многом.
   В то же время, не могу назвать «Секту» законченным произведением. Слишком много в нем недосказанности, тумана. Ничем не оправдано отсутствие слаженности повествования. Описываемая сцена – камерная, ее вполне можно написать ровно, без скачков. Хорошо бы взять уже написанное за основу и сочинить нечто в виде миниатюрного романа (а может, и не миниатюрного), тщательно продумав сюжетные ходы и четко сформулировав основную идею. Лично мне, как читателю, хотелось бы узнать о происходящем (о том, что говорят персонажи) поподробнее. А так «Секта» - это очередной (пусть даже очень талантливый) «повод» для размышления на заданную тему. Вряд ли, более.
   И несколько замечаний по стилистике. У Тургенева в «Дворянском гнезде» есть следующее описание внешности: «Елене Михайловне наше нижайшее, – проговорил он и, отойдя в угол для приличия, ПРИНЯЛСЯ СМОРКАТЬ СВОЙ ДЛИННЫЙ И ПРАВИЛЬНЫЙ НОС». У Л. Толстого в «Войне и мире» имеется такое: «Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем КРАСИВОМ ВЛАЖНОМ РТЕ…»
   И то и другое не однократно смаковалось критиками и вызывало усмешку у читателя. Попробуйте заменить свои «глядя через сильные пальцы» и «расхохотался одним ртом» на что-то другое, менее вызывающее. В предложении «Вчера я забил до смерти стащившего из кухни глиняный кувшин мальчишку» «мальчишка» впереди причастного оборота будет выглядеть куда лучше.
   
   С восхищением
   
   Павел Чердынцев
ljiv1[ 12.01.2005 ]
   Вы умница, что работаете над текстом. Именно тот огромный потенциал, который есть у Вас, о котором уже писал Павел, заставляет меня вновь прочесть "Секту". Молодец!
   Не старайтесь никому подражать(ни стилю, ни языку), там где Вы уходите от подражания даже Ваши многочисленные причастия и прилагательные делают тексты(я говорю в том числе и о других Ваших творениях) очаровательными.
   Примите мои замечания как человека непишущего, а читающего и желающего Вам добра.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта